Ольшанский Д_В_Основы политической психологии
.pdf
ИСТОКИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ В РОССИИ
ВРоссии в истории науки также были определенные политико- психологические традиции, хотя не слишком сильные и многочисленные. Слу- чилось так, что круг подобных проблем, в силу особенностей национального менталитета и, соответственно, особенностей национальной науки, не относился
ксфере последней. Вообще, гуманитарная наука как таковая отсутствовала в России практически до XX века (если, конечно, вообще можно считать гумани- тарной наукой то, что появилось и развивалось в рамках ортодоксального мар- ксизма-ленинизма). В подобных случаях принципиально важные для общества функции осмысления гуманитарных проблем принимает на себя художествен- ная литература. Действительно, если внимательно посмотреть, то мы обнаружим огромное количество политико-психологических проблем у Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, даже у А.С. Пушкина в его «Борисе Годунове» или «Капитанской дочке». Разумеется, это представляет собой совершенно отдельный пласт про- блем, заслуживающий совершенно особого внимания и тщательного рассмотре- ния. Пока же мы можем лишь бегло обратить внимание на то, что политико- психологические проблемы активнейшим образом развивались, начиная от А.С. Пушкина, в русской литературе — причем не только в прозе, а даже в русской поэзии. Причем не только в тенденциозных поэмах В.В. Маяковского типа «Владимир Ильич Ленин», но и, скажем, в совершенно иной по складу поэме С.И. Есенина «Пугачев».
На фоне такого мощного интеллектуального слоя значительно менее убе- дительно выглядели попытки рассмотрения политико-психологических проблем в собственно научных рамках. Внимательнейший анализ позволяет назвать все- го лишь несколько достойных имен. Так, Н.К. Михайловский в своей теории «героя» и «толпы» объяснял взаимоотношения лидера и масс своеобразными «рефлексами подражания» — в целом, следуя в данном вопросе за Г. Тардом, Ш. Сигеле и Г. Лебоном. Здесь Н.К. Михайловский был мало оригинален.
Вождь-гипнотизер, согласно Н.К. Михайловскому, как бы превращает толпу в «человеческие автоматы», готовые следовать за ним, куда бы то ни было64.
Впротивоположность этим взглядам, жестко споря с ними, известный рус- ский врач-физиолог, исследователь мозговых процессов В.М. Бехтерев отмечал, что во времена смут и потрясений совсем не «герой» определяет политическое поведение масс. В такие периоды ими движут особые «коллективные рефлек-
сы». Именно в толпе, считал Бехтерев, люди уподобляются животным и дейст- вуют рефлекторно65. Так или иначе, но рефлексологическая политическая пси- хология представляла собой нечто по крайней мере новое даже на фоне значи- тельно более развитой западной науки.
Подчеркнем значительный вклад российских медиков и физиологов в изу- чение психологических проблем политики. Они внесли и свой вклад в развитие жанра политического портрета. Так, в России начала XX века широкой попу- лярностью пользовалась книга психиатра П.И. Ковалевского «Психиатрические этюды из истории». В ней была представлена целая серия портретов политиче-
ских деятелей от царя Давида до Петра I, от А.В. Суворова до пророка Мохам- меда, от Жанны д'Арк до Наполеона66, Учитывая сильный психиатрический ук-
64См.: Михайловский Н.К. Соч.— СПб., 1896.— Т. 2.— С. 97-189; Будилова Е.А. Социально-
психологические проблемы в русской истории. — М., 1983.
65Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология.— Пг., 1921.
66Подробнее см.: Ковалевский П.И. Психиатрические этюды из истории. // Диалог.— 1991— 1993.
лон в анализе автора, мы не будем подробно анализировать здесь эту книгу, хотя и от метим ее определенный интерес. Как и интерес книги автора того же вре- мени Г.И. Чулкова о русских императорах, где приведена целая серия талантли- вых уже сугубо психологических портретов ряда российских правителей67.
Некоторые достижения можно отметить и в российской исторической нау- ке. Так, в частности, В.0. Ключевский первым дал сравнительно развернутый анализ влияния массовой психологии — в частности, феномена массовых на- строений, на развитие динамичных политических процессов и кризисных ситуа- ций. Тем самым, он заложил основы политико-психологического понимания российской истории. Психологические факторы и их роль были особенно оче- видны В.О. Ключевскому в ходе серьезных политических сдвигов и потрясений. Например, по В.О. Ключевскому, знаменитая «смута» начала XVII века создала особые предпосылки для жизни общества. «Во-первых, прервалось политиче- ское предание, старый обычай, на котором держался порядок в Московском го- сударстве». Во-вторых, «Смута поставила государство в такие отношения к со- седям, которые требовали еще большего напряжения народных сил для внешней борьбы», чем раньше. «Отсюда, из этих двух перемен, вышел ряд новых поли- тических понятий, утвердившихся в московских умах, и ряд новых политиче- ских фактов...». Говоря современным языком, произошел серьезный сдвиг в по- литической культуре тогдашнего российского общества. «Прежде всего, из по- трясения, пережитого в Смутное время, люди Московского государства вынесли обильный запас новых политических понятий, с которыми не были знакомы их отцы... Это и есть начало политического размышления». Одним из таких вновь появившихся понятий, например, было «настроение общества»: «...внутренние
затруднения правительства усиливались еще глубокой переменой в настроении народа. Новой династии приходилось иметь дело с иным обществом»68. Это об- щество, по убеждению В.О. Ключевского, за четырнадцать лет Смуты осознало главное: «Государство может быть и без государя».
На рубеже XIX—XX веков отдельные политико-психологические пробле- мы рассматривал в своих трудах Г.В. Плеханов. Затем наступило время участ- ников февральской революции 1917 г. Развитие российской политической куль- туры и, в частности, особенности русского политического сознания пытался проследить в своих работах П.И. Милюков69. Примерно тот же исторический опыт анализировал с психологической точки зрения известный больше как со- циолог П.А. Сорокин.
В дальнейшем, значительный набор политико-психологических идей был не только высказан, но и реализован на практике В.И. Лениным и его соратни- ками в ходе революции 1917 г., а также предшествовавшего ей и, главное, по- следовавшего после нее периода. Можно по разному относиться к идеологиче- ским взглядам В.И. Ленина (в частности, выше мы уже приводили пример дос- таточно убедительной критики социализма и его «апостолов» Г. Лебоном), од- нако нельзя закрывать глаза на главное. В.И. Ленин и элита большевистской партии сумели в сложнейших условиях показать себя исключительными поли- тологами-практиками. В частности, сам В.И. Ленин, будучи политиком значи- тельной силы, успевал еще и своевременно рефлексировать свои политические действия. В этом, аналитическом плане, серьезное изучение практического по-
67См.: Чулков Г. Императоры: Психологические портреты. — М., 1991.
68Ключевский В.0. Сочинения, — Т. 2. — М., 1988. — С. 62, 83.
69См.: Милюков ГГ. Очерки по истории русской культуры. - СПб., 1901.
литико-психологического наследия В.И. Ленина еще впереди — после того, как спадет идеологический ажиотаж вокруг его имени.
Однако уже к концу 20-х гг. прошлого века, через десяток лет после ок- тябрьской (1917 г.) революции все российские исследования по политической психологии практически были свернуты. Они практически прекратились и были возрождены лишь в начале 80-х годов. Причины этого понятны: тоталитарный режим не нуждался ни в знании, ни в учете человеческой психологии — ее за- меняла единообразная идеология. Обратим внимание на ряд любопытных фак- тов. Во-первых, все современники, описывая события 1917 г., используют тер- мины «восстание» и «переворот». Термин «революция» встречается в единич- ных, чисто пропагандистских случаях (публичные выступления самого В.И. Ле- нина). Он появляется в сравнительно широком употреблении новой элиты толь- ко с 1920 г. Во-вторых, официально до середины 20-х годов, отмечались две да- ты: годовщина февральской демократической революции и октябрьского воо- руженного восстания. Затем отмечать годовщины февральских событий пере- стали, а слово «революция» в сочетании с прилагательным «социалистическая» стало относиться исключительно к октябрьским событиям. Наконец, в-третьих, в конце 20-х годов появился эпитет «Великая». Так и возникла «Великая ок- тябрьская социалистическая революция» — уже не как реальное событие, а как феномен массового политического сознания. Это всего лишь один пример впол- не эффективного практического использования политической психологии пра- вящими кругами России того времени.
Как уже говорилось в одной из предыдущих глав, следующий этап разви- тия политической психологии в России начался только во второй половине 80-х гг. Это было связано с ревизией монополии марксистских взглядов на социаль- но-политическое развитие, а также с нараставшей потребностью общества уз- нать побольше о самом себе. Так начала развиваться уже рассматривавшаяся выше «психология политики».
На современном этапе, российская политическая психология постепенно становится частью мировой политической психологии. Опыт психологического осмысления последних лет российской истории, тех крупномасштабных соци- ально-политических реформ, которые пережило и продолжает переживать рос- сийское общество, представляют собой уникальный материал. Уже началось и, видимо, будет продолжаться в дальнейшем его совместное освоение российски- ми и западными исследователями — в частности, в рамках концепций модерни- зации политической культуры, политического сознания и самосознания, а также модели «политического человека» в целом.
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
Фундаментальные теоретические разработки непосредственно в сфере по- литической психологии, уже отличные от отдельных политико-психологических фрагментов неких более общих конструкций, начались в США в 60-ые гг. под влиянием усилившегося тогда во всей западной гуманитарной науке так назы- ваемого «поведенческого движения». Бихевиоризм тогда превзошел по попу- лярности даже вытесненный им психоанализ. Соответственно, во всех науках чуть ли не все феномены пытались объяснять «повсденчески». Для развития по- литической психологии это оказалось удивительно кстати.
Именно тогда сочетание слов «политическая психология» приобрело от- дельный и вполне самостоятельный смысл. Соответственно, именно тогда при
Американской психиатрической ассоциации была создана вначале просто спе- циальная группа по изучению психологических проблем международной поли- тики. В 1970 г. эта группа переросла в Институт психиатрии и внешней полити- ки при данной Ассоциации, Наконец, как уже говорилось выше, в 1968 г. в Аме- риканской ассоциации политических наук возникло вполне самостоятельное от- деление политической психологии, а в 1978—79 гг. на его основе было органи- зовано Международное общество политической психологии (ISPP).
Данное общество объединяет ныне около 1000 исследователей — психоло- гов, социологов, политологов, психиатров и других специалистов из разных стран, целенаправленно исследующих психологические аспекты внутренней и внешней политики. С 1979 г. это общество выпускает свой специализированный печатный орган — журнал «Политическая психология» («Political Psychology»). С конца 60-х гг. вначале в Йельском университете, а затем и в других ведущих
университетах США стали читаться специализированные курсы политической психологии. В 90-е гг. в 78 университетах США и Канады читалось более 100 курсов политической психологии. Лекции и семинары по политической психо- логии слушало более 2300 студентов только младших курсов70.
В1973 г. вышла в свет первая фундаментальная коллективная монография под редакцией Дж. Кнутсон, в которой подводились некоторые итоги развития
политической психологии и определялись направления дальнейших исследова- ний71. После этого монографии стали выходить десятками. В 1986 г. под редак-
цией М- Германн вышла новая фундаментальная книга по политической психо- логии72. В этой книге с наибольшей полнотой анализируется практически весь сегодняшний день западной политической психологии. На подходе и новые кни- ги, уже с учетом опыта последних десятилетий.
Как уже всем очевидно, современная политическая психология предстает как широкая сфера исследований со своим предметом, объектом, крутом спе- циалистов, объединенных общим пониманием задач и направлений дальнейших поисков. Наиболее важными проблемами этой области науки являются, прежде всего, наиболее актуальные аспекты внешней и внутренней политики: терро- ризм, охрана окружающей среды, кризис общественных отношений, субкульту- ры протеста, недоверие граждан правительству, этнические конфликты, дискри- минация отдельных социальных групп и т. п. Хотя, разумеется, в каждой стране,
вкаждом обществе существуют свои наиболее важные и актуальные политико- психологические проблемы.
Вцелом же, актуальные проблемы всей политической психологии группи- руются вокруг пяти крупных вопросов. Во-первых, это вопрос о том, как кон- кретно происходит закрепление и развитие политических взглядов людей — то есть, вопрос о механизмах политической социализации. Во-вторых, вопрос о том, какое воздействие и как именно оказывают политические взгляды на поли- тическое поведение — вопрос о связи политического сознания с политическим действием. В-третьих, это вопрос о том, как принимаются политические реше- ния — вопрос о механизмах власти и влияния на нее. В-четвертых, вопрос о том, как формируется личность политического деятеля — вопрос о механизмах по- литического лидерства. Наконец, в-пятых, это вопрос о том, как зависит поли- тический процесс от культурного контекста — вопрос о связи конкретной поли-
70Funk С., Sears D. Are we Reaching Undergraduates? A Survey of Course Offering in Political Psychology. // Political Psychology/ - 1991.- Vol.12. - № 3.
71Handbook of Political Psychology/ / G.N.Knutson, ed. —San Fr., 1973.
72Political Psychology: Contemporary Problems and Issues. / M. Hermann, ed. — San Fr., 1986.
тики с политической культурой общества в целом. Хотя, разумеется, и этот круг проблем отражает далеко не все приоритеты современной политической психо- логии.
Безусловно, сами западные политические психологи прекрасно осознают недостаточность существующих исследований даже по наиболее важным поли- тическим проблемам, как и необходимость построения такой общей политико- психологической теории, в которой объектом психологического исследования был бы политический процесс в целом, а не отдельные его части, аспекты и компоненты. Однако пока максимум, на что претендует реально существующая политическая психология, это создание «карт», на которые наносятся уже из- вестные материки и острова знания о политической психологии73.
В этой связи, стоит обратить внимание на то, что в западных странах поли- тической психологией всерьез занимаются и некоторые политики-практики. На- верное, за этим как раз и стоит определенная неудовлетворенность теми зна- ниями, которые может дать наука. Политик берется за то или иное дело само- стоятельно обычно только и именно тогда, когда его явно не удовлетворяют ма- териалы, предоставляемые консультантами, советниками и экспертами. Хорошо это или плохо — покажет время. Однако трудно не согласиться с тем, что вклю- чение самих политиков в регулярные занятия политической психологией прида- ет ей дополнительные стимулы для дальнейшего развития.
Так, один из кандидатов в президенты США на выборах 1988 г. М. Дука- кис активно работает в области политико-психологической теории. Пытались психологически осмыслить свой политический опыт такие известные политики, как Р. Никсон и Д. Локард. Частично, в ряде книг, это попытались сделать и российские политики М, Горбачев и Б. Ельцин. Говоря в целом, занятия полити- ческой психологией становятся все более престижным занятием.
NB
1.Политико-психологические идеи получили широкое распространение задолго до оформления политической психологии в качестве самостоятельной науки. Более того, в ранней истории человечества проблемы «субъективного факто- ра» были даже более значимы, чем теперь — просто в силу меньшей разви- тости фактора «объективного». Великие ораторы Древней Греции (Демосфен) первыми открыли механизмы воздействия на разные типы народов. Древний Рим (Плутарх, Светоний) открыл и описал механизмы осуществления личной власти, прихода к ней и борьбы за нее. Огромную роль в развитии политико- психологических идей сыграл Аристотель, описавший прежде всего челове- ческое содержание разных форм политической организации власти. Однако все это были отдельные находки, догадки, размышления, Политическая пси- хология древности не могла стать самостоятельной наукой потому, что была еще слишком непосредственной практикой.
2.Появление работы Н. Макиавеллли «Государь» в эпоху Возрождения сыграло принципиально важную роль в развитии всех направлений политической нау- ки, и политической психологии в частности. Значительно расширился набор политико-психологических факторов, которые осознавались как важные в ор- ганизации власти и управления. Искусство психологической игры, учет пси- хологии подданных, умение улаживать конфликты и, главное, руководство- ваться базовым принципом «цель оправдывает средства» — вот моменты, ко- торые Н. Макиавелли считал важнейшими для удачливого правителя. Нераз-
73 Smith M.B. A map for Analysis of Personality in Politics // Journal of Social Issues. — 1968. — № 24. — P. 15—28.
борчивость в средствах достижения цели считается самым уязвимым пунктом в позиции Н. Макиавелли. Именно поэтому термин «макиавеллизм» в поли- тике и стал нарицательным. Однако именно по этой же причине «Государь» до сих пор считается лучшим практическим наставлением для правителей.
Эпоха Просвещения обогатила политическую психологию взглядами ряда философов — Т. Гоббса, Дж. Локка, Ж.-Ж. Руссо и, особенно, Ш.Л. Монтес- кье. В целом, данная эпоха серьезно продвинула понимание не только общих,
но даже совершенно конкретных психологических факторов в политических процессах. Кроме того, эпоха Просвещения стала родоначальницей жанра книжных описаний наблюдений и размышлений такого рода, а также их фи- лософско-методологического осмысления. По сути, именно эпоха Просвеще-
ния и заложила базовые философские основы для тех уже вполне конкретные направлений политической психологии, которые уже были как бы намечены предшествующей историей, но стали активно развиваться практически сразу после этой эпохи.
3.XIX и XX века в истории политико-психологических идей знаменательны до- минированием двух школ. Во-первых, это исследования толпы, которая пока- зала свою силу в политических событиях ХIX века (Г. Тард, Ш. Сигеле, Г. Лебон). Толпа обычно несла социалистические идеи — соответственно) ана-
лиз политической психологии социализма стал продолжением исследований массовой психологии). Г. Лебон заложил основы политико-психологического
анализа политических режимов и идеологий. К сожалению, в дальнейшем это направление не получило распространения. Во-вторых, на рубеже двух столетий в самостоятельную школу развился психоанализ 3. Фрейда, проявивший свою экспансию и в политико-психологической сфере. Помимо исследований все той же психологии масс (3. Фрейд считал, что поведение чeловека в толпе сравнимо с гипнотическим пoвeдeнием), психоанализ ввел в
обиход зарождающейся политической психологии ряд методических приемов. Важнейшим его вкладом стал метод создания психобиографий отдельных по- литических лидеров, а также психоистория как своего рода «психобиография» той или иной эпохи. Своеобразным следствием психоанализа стало появление Чикагской научной школы. Ее виднейший представитель Г.Д. Лассуэлл попы- тался соединить психоанализ с политической наукой, причем сделал все это в рамках приходящего на смену психоанализу «поведенческого движения». Та- кой сложный синтез привел к неожиданному успеху. Фактически, именно от работ Г.Д. Лассуэлла и начинается реальный отсчет существования западной политической психологии.
4.Развитие политико-психологических идей в России заметно отставало от ми- рового развития. В значительной мере это компенсировалось тем, что в рос- сийской культуре функции гуманитарного знания вообще, и политической психологии в частности, при отсутствии соответствующих наук, брала на себя художественная литература. А.С. Пушкин, Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский внесли многое в коллекцию политико-психологических наблюдений и раз- мышлений на соответствующие темы. В чисто научных рамках следует выде- лить работы Н.К. Михайловского — автора теории «героя» и «толпы». В ис- торическом плане много политико-психологических размышлений встречает- ся в трудах В.О. Ключевского. С рефлекторно-физиологических позиций объ- яснял политическое поведение значительных общностей людей В.М. Бехте- рев. Значительный вклад в практическую реализацию политико- психологических идей, а также в рефлексию реальных политических событий внесли лидеры и участники вначале февральской, а затем и октябрьской (1917г.) российских революций.
5.Во второй половине XX века политическая психология, наконец, смогла оформить свой официальный научный статус: появились соответствующие корпоративные организации, университетские курсы, периодические издания,
монографии и т. д. В профессиональных политических психологах все больше стали нуждаться политики, а отдельные политики сами занялись политиче- ской психологией. Однако вместе с повышением статуса и престижа, перед политическои психологией стали появляться и новые, ранее неведомые про- блемы. Возникла необходимость разработки ближайших, тактических, и стра- тегических перспектив развития, проблемы саморефлексии самой науки. Со- временное состояние политической психологии — это вполне динамичное со- стояние постепенно нарастающего развития. Главное, что нарастают сами темпы этого развития, что особенно характерно для российской политической психологии. После периода своего полуподпольного существования, она во- шла в качестве составной части в мировую политическую психологию. С уче- том же того, что в последнее десятилетие как раз Россия поставляет наиболь- шее количество эмпирического материала именно политико- психологического характера, можно смело прогнозировать дальнейшую, при-
чем все более тесную интеграцию российской политической психологии в мировую науку.
Для семинаров к рефератов:
1.Лебон Г. Психология социализма. — СПб. - 1908.
2.Макиавелли Н. Государь. — М., 1990.
3.Ольшанский Д.В. Политическая психология. // Психологический жур-
нал. — 1992. — № 2. — С. 173—174.
4.Политическая психология. / Под ред. Юрьева А.Д. — Л.,1992.
5.Фрейд 3., Буллит У. Т.Е. Вильсон: 28-й президент США. Психологиче- ское исследование. — М., 1992.
6.Handbook of political psychology. — San Fr., 1973.
7.Lasswell H.D. Psychopathology and politics. — Chicago, 1931.
8.Political psychology: contemporary problems and issues. — San Francisco,
1986.
Глава 4 ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ
Человек и политика. Объектное и субъектное отношение к индивиду. Подчинение и интерес как основные понятия данных позиций.
Политическая социализация: становление личности. Индивид, индивиду- альность, личность. Механизмы политической социализации на общесоциаль- ном, социально-психологическом и индивидуально-психологическом уровнях. Ос- новные возрастные стадии политической социализации и их особенности.
Генезис политического сознания и политического мышления по Дж. Адельсону: восемь основных новообразований 11—18 лет. Основные системы политической социализации: система целенаправленной социализации; стихий- ной социализации; самовоспитание и самообразование. Политическая актив- ность. Политическая пассивность. Политическое отчуждение.
Политическое участие: позиции гражданина. Некоторые особенности политического участия в авторитарном, тоталитарном и демократическом обществах. Основные мотивы политического участия или неучастия граждан.
Политическая организация: появление лидера. Политический лидер и по- литическое лидерство: общие представления. Авторитет как условие лидерст- ва. Авторитет ложный и истинный. Политический «образ» мира как стер-
жень политической психологии лидера. Доминирование и подчинение как психо- логические факторы лидерства. Психологические механизмы воздействия лиде- ра на ведомых. Типы лидеров. Личностно-психологические черты лидера. Мно- гоуровневая структура личности лидера.
Психология политической элиты.
В последние годы проблема личности в политике привлекает к себе все большее внимание исследователей. Хотя это — черта совсем недавнего време- ни. До этого политические психологи, находившиеся под излишнем влиянием политологии, стремились построить «объективную науку». Да и политическая психология не сразу овладела арсеналом качественных методов исследования, позволяющих подступиться к слишком субъективному объекту — отдельному индивиду74.
Однако даже признавая теперь необходимость серьезной постановки во- проса о политической психологии личности, наука делает это как бы наполови- ну. Нет вопросов в отношении «выдающихся личностей», личностей политиков, особенно лидеров, оказывающих решающее влияние на политику. Это подвер- гается тщательному и скрупулезному изучению. Однако в тени до сих пор оста- ется личность отдельного человека, обычного, рядового индивида в политике. Он продолжает рассматриваться как всего лишь некая, пусть отдельная, но все же часть в принципе обезличенной «массы». Однако представляется, что это — временное явление. Сама по себе общая тенденция демократизации обществен- ной жизни, вовлечение в политику новых, ранее пассивных слоев населения диктует необходимость заниматься конкретными представителями этих слоев.
Однако и их можно рассматривать по разному. В науке известны два мета- подхода к проблеме личности в политике: «объектный» и «субъектный». Когда- то на обложке первого издания книги Т. Гоббса «Левиафан» был изображен большой человек, составленный из множества маленьких человеческих фигурок. Подразумевалось, что «большой человек» — это общество, состоящее из «ма- леньких людей», но воспроизводящее все свойственные им качества и функции. Это был определенный символ, за которым стояло сразу много смыслов. В част- ности, подразумевалось, что мы, «маленькие люди», подчиняем себя «большому человеку», обществу.
Этот взгляд получил развитие в многочисленных трудах Т. Гоббса, Г. Спенсера с его «организмической» теорией, А. де Токвиля, Ж.-Ж. Руссо и дру- гих мыслителей. В разных формах, они отстаивали позицию подчинения чело- века государству. Необходимость подчинения Т. Гоббс мотивировал неразум- ной, эгоистической и потому нуждающейся в контроле природой человека. Со- временные приверженцы этой позиции оправдывают ее управленческими зада- чами (Д. Белл, С. Липсет, У. Мур), необходимостью «обеспечения устойчивой демократии» (Р. Даль, У. Корн-хаузер), или даже важностью «достижения большего равенства» (Дж. Роулз, Г. Гэнс и др.). Для этих и других сторонников данного подхода человек выступает в качестве объекта политики, нуждающего- ся в контроле и подчинении со стороны надличностных образований.
Противоположный взгляд базировался на идущем от А. Смита, У. Годвина и др. понятии «интереса». Именно в личном интересе людей видели они основ- ной механизм, приводящий в движение политику. Модель «интереса» предпола- гает, что социальный и политический порядок складывается как результат со- четания интересов разных людей. Поэтому нужно не подавление, а согласование
74 См.: Greenstein F. Personality and Politics. — Princeton, 1985. - Р. 4.
интересов свободных индивидов. На такой либеральной позиции ныне основы- вается все больше ученых.
Однако ситуации в истории политики бывают различными. Результируя разные подходы и позиции, Ф. Гринстайн выделила три основных фактора, оп- ределяющих роль отдельной личности в политике. Во-первых, это ситуации по- явления новых политических обстоятельств, не имевших аналогов в истории. Во-вторых, появление сложных и противоречивых ситуаций с большой степе- нью неопределенности. Наконец, в-третьих, возникновение ситуаций с выбором между разными силами, предлагающими разные политические решения. В це- лом же, роль личности в политике тем выше, чем более восприимчива среда к тому, что ей предлагает личность, чем сильнее позиции человека в политиче- ской системе, и чем ярче «Я» конкретного политика.
Однако и здесь главным является вопрос об отдельных, «ярких», выдаю- щихся политиках. Нас же, для начала, будет интересовать вопрос иного плана. Откуда вообще берутся люди в политике? Как простой, «рядовой человек» ста- новится личностью в политическом смысле — личностью гражданина?
ПОЛИТИЧЕСКАЯ СОЦИАЛИЗАЦИЯ:СТАНОВЛЕНИЕ ЛИЧНОСТИ
Разумеется, человек не рождается политиком, как не рождается он ни лич- ностью, ни, тем более, гражданином. И гражданином, и личностью его признают государство или общество, воспитав у него соответствующие качества. Для гра- жданина это законопослушность и лояльность к государству, его политической системе и господствующей политической культуре. Для личности это соответ- ствие тем требованиям-ожиданиям, предъявляемым человеку группой или всем социальным окружением, включая цели и ценности группы, умение верно ис- полнять социальные роли, быть адекватным принятым нормам и не нарываться на санкции за их отклонение.
В понимании политической социализации принято отталкиваться от обще- го понятия «социализация» личности, используемого в социологии и социаль- ной психологии. Социализация, в широком смысле, означает включение инди- вида в общество через оснащение его опытом предыдущих поколений, закреп- ленных в культуре, его превращение в личность через усвоение принятой систе- мы социальных ролей. В конечном счете, не случайно принятое в русском языке слово «личность» имеет корни в понятии «личина», а аналогичное понятие в романских культурах (например, personality в английском языке) — от греческо- го слова «персона», означавшего маску в древнегреческом театре. Умеет чело- век менять маски и играть социальные роли — признается личностью. Не умеет
— значит, еще не дорос. Значит, процесс социализации личности еще не закон- чен,
Хотим мы того или не хотим, но «личность» — оценочное понятие. «Лич- ностью» признает человека то или иное окружение, группа, общество — как бы награждая этим титулом за верность себе и своим интересам. ценностям, нор- мам. Был ли В.Ленин настоящей личностью? Безусловно, да — для миллионов его сторонников в России XX века. Но, безусловно, нет — для миллионов его противников во всем мире. Был ли настоящей личностью А. Гитлер ? И здесь два ответа. Он, безусловно, был такой личностью для миллионов немецких бюр- геров, чьи интересы выражал, затевая мировую войну. И наоборот, он был пре- ступником, сумасшедшим, антиличностью для большинства человечества, соз- давшего антигитлеровскую коалицию. Все ответы здесь относительны. Дальше
же все зависит от самого человека и его выбора. Нравится ему данная группа, является она для него референтной — он постарается стать в ней личностью. Не нравится — найдет что-то иное, возможно, в другой политической системе.
А.Н. Леонтьев75 разделял три понятия: индивид, индивидуальность, лич- ность. Индивид — любой человек по праву рождения, как представитель биоло- гического вида Homo sapiens. Индивидуальность— это индивид, показавший свою особенность, чем-то (не важно, чем) выделившийся из строя биологически равных индивидов. Наконец, личность — это индивидуальность, поставившая себя на службу определенной социальной среде, включая ее политическую культуру, и как бы награжденная этим званием. Говоря философским языком, сущность человека есть богатство всех общественных отношений. Понятие «личность» отражает стремление к этой сущности. Чем больше социальности (все тех же ценностей, норм, образцов поведения) «впитает» в себя человек, тем для большего числа людей станет личностью. Чем более полити-зированной бу- дет эта социальность, тем больше он станет политической личностью.
Соответственно, политическая социализация — это процесс включения
индивида в политическую систему посредством оснащения его опытом данной системы и возникшего на ее основе государства, закрепленном в политической культуре. То есть, это такой процесс взаимодействия индивида и политической системы, целью которого является адаптация индивида к данной системе, пре- вращение его в личность гражданина.
В процессе взаимодействия индивида с политической системой происхо- дят два ряда процессов. С одной стороны, система воспроизводит себя, рекрути- руя и обучая, приспосабливая к себе все новых членов. Политическая система в этом процессе играет роль механизма сохранения политических ценностей и це- лей системы, дает возможность сохранить преемственность поколений в поли- тике. С другой стороны, требования политической системы переводятся в струк- туры индивидуальной психики, становятся политическими свойствами личности или, иными словами, свойствами личности как политической ипостаси ин- дивида. В результате, политическая социализация формирует политическое соз- нание личности и ее политическое поведение, а в целом, в процессе политиче- ской социализации происходит становление личности гражданина — члена дан- ной политической системы76.
Понятие «политическая социализация» шире, чем понятия политиче-
ского воспитания, образования или просвещения. Оно включает в себя не только целенаправленное воздействие форм (политических институтов) и содержания (политических процессов) господствующей политико-идеологической системы на человека, но и стихийные («внесистемные») влияния, а также собственную активность человека, направленную на освоение окружающего его политиче- ского мира. Человек обладает способностью выбирать из предлагаемого ему на- бора политических позиций те, которые отвечают его внутренним предпочтени- ям и убеждениям, причем не только осознанным, но и неосознанным. Более то- го, человек обладает возможностью встречного воздействия на социализирую- щую его систему и ее агентов, что превращает этот процесс из механического «воздействия» системы на пассивного индивида, во взаимную адаптацию инди- вида и системы друг к другу.
75См. Леонтьев. А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. — М., 1975.
76См. об этом, например: Гозман Л.Я., Шестопал Е.Б. Политическая психология. — Ростов-
н/Д., 1986. — Гл. 6.