1.2. Трансляционность воображения

ТФ-ОСФ ясно видна из природы и работы воображения, которое обладает признанным даром проникновения в подсознание,⁵⁷ способностью проявлять некое содержание неосознаваемого психического и превращать его в видимые (порой в буквальном смысле) формы. Английское слово “fantasy”, например, происходит от греческого phantasia - производное от глагола, означающего “делать видимым, выявлять”. В античности рhantasia понималась как орган, которым “божественный мир” разговаривал с человеком. Воображение как бы открывает некое созерцание реальности - созерцание прообраза духовно-религиозных переживаний. В европейской психологии средних веков образы продолжали рассматриваться с точки зрения улавливания некого смысла из духовного мира и “упаковки” этого смысла в виде образа, в качестве объекта размышления, стимулируцющее религиозное вдохновение. ⁵⁸

Для К. Юнга фантазия является мостом между внутренним и внешним мирами, между сознательным и бессознательным, между рациональным и эмоциональным. Б.П. Вышеславцев подчеркивает, что фантазия - это единство противоположностей внутри личности, двуликий Янус, с одной стороны, являющийся симптомом личного состояния, результатом предшествующих событий, с другой же, фантазия есть творчество, пытающееся схватить цель, указать линию развития (пророческий символизм фантазии). ⁵⁹

Психологии хорошо известно и о программирующей функции воображения. Понимание воображения как силы, которая рождает влияющие на человека и окружающий его мир образы вещей, важно при рассмотрении ТФ-ОСФ. Можно даже говорить об “изумляющей и устрашающей магии воображения”: образы живут в подсознании человека и производят невидимое вредное или полезное действие (положительный образ становится источником положительного в окружающей реальности и наоборот). Воображение никогда не остается без результата, и человек становится тем, что именно он воображает, а мир - таким, каким его воображают люди. ⁶⁰ Подсознание, согласно В.П. Вышеславцеву, как бы видит сны, которые могут уплотняться до прекрасных образов искусства или жизненных безумств.^XX

Значимый аспект трансляционности воображения заключается в том, что оно старается угадать вечные смыслы бытия. Истинно-ценное и святое, подчеркивает он, нельзя выдумывать, его можно только “открыть”. В сфере “откровения” всегда нечто дано, а не создано. Красота высшего искусства всегда воспринимается как “откровение” (здесь человек ничего не делает от себя). Истинное творчество всегда благодатно, т.е. выраженная в нем ценность дана. Этот момент выступает критерием истинности, переживаемой особым чувством “очевидности”⁶¹ Иными словами, момент творческого вдохновения с образным его сопровождением - это узрение и услышание свыше. Воображение при этом выступает также органом некоего “эмоционального мышления” (эмоция, чувство, переживание стремится выразить идеальную ценность, о чем мы говорили). Поток образов связан с особой эмоциональной логикой веры и красоты, в основе которой лежит эмоциональная интуиция идеальных ценностей - религиозных, этических, эстетических (об этом хорошо писал В.В. Зеньковский). Это согласуется с ролью переживания в понимании “образного послания”. В то же время, поскольку идеальный мир не имеет чувственного образа, воображение становится второстепенным, и от него необходимо в идеале отрешиться.

Другой критерий для оценки воображения - критерий правды, выражающий некую ценность (не реальное бытие). Речь идет о непосредственной интуиция ценности, воспринимаемой а priori и сверхопытно “логикой сердца”. Существует предрассудок, указывает Б.П. Вышеславцев, что фантазия всегда иллюзорна и является реально несуществующим миром вымыслов. В образе воображения, в мифе, в символе, должна быть угадана некоторая подлинная ценность (только тогда мы имеем их правду). Критерий правды воображения объемлется критерием способности образа сублимировать и воплощаться.⁶² А то, что воплощается, преображает действительность. Данный критерий виден в способности образа возвышать человека.^XXI Творческий миф оправдан, когда он воображает нечто ценное и святое, причем воображать уже значит воплощать, ибо всякая ценность непременно облекается в какой-то образ (воображение же конденсирует эти образы до полного воплощения). Принцип единства сознания и деятельности подтверждает этот момент. Можно выразить ложную или низшую ценность, и тогда мы будем иметь ложную, или низшую, этику, религию, мифологию. Истинная религия в своих мифах и образах выражает высшую ценность, которая есть святость. Она таинственна, невыразима в слове и понятии и лишь отчасти выразима в живом образе, в мифе, в символе.^XXII

Итак, полет воображения завершается выражением идеальных ценностей и отношений в образах, т.е. как бы восприятием идеального мира. Воображение стремится к воплощению идеи, стремится подняться до отражения идеального мира. Трансляционность воображения также означает: а) преображение человека с помощью образов - живущие в душе образы изменяют внутренний мир, и б) изменение окружающего мира через воплощение в него образов, существующих в сознании людей. Вместе с тем, следует напомнить о необходимости отделять предметное воображение, которое может относится к сферам “метафизического” и “божественного”, от беспредметного фантазирования⁶³.