16. Вторичные знаковые системы.

В различных формах культуры на основе естественного языка и других типов знаков возникают свои собственные, приспособленные для выражения их содержания языки. Подобные языки представляют собой семиотические системы более высокого уровня. Культура здесь понимается как знаковая система, по существу являющаяся посредником между человеком и окружающим миром. Она выполняет функцию отбора и структурирования информации о внешнем мире. Соответственно, различные культуры могут по-разному производить такой отбор и структурирование.

Вторичные знаковые системы многочисленны и разнообразны. Это языки таких форм культуры, как философия, наука, право. Своим языком (вербальным и невербальным) говорит реклама. В социальной жизни большую роль играют языки различного рода церемониалов и обрядов, представляющие собой комбинацию ритуальных действий, предметов, словесных формул, имеющих символическое значение и определяющих форму поведения людей.

Исторически сложившиеся правила этикета, манера одеваться, освященные обычаями нормы отношений между людьми и т.п. выступают как культурные коды, в которых люди в каждую эпоху выражают и воспринимают смысл «текста», «контекста» и «подтекста» происходящих событий. В ходе истории вторичные языки культуры изменяются. Бывает, что культурные тексты оказываются долговечнее, чем коды, в которых они «прочитывались» во времена их создания. Для потомков доходит текст без кода, и стоит немалых усилий его восстановить. Поэтому не всегда мы в состоянии адекватно понять смысл, который дошедшие до нас культурные тексты имели в прошлом. Многие мифы, суеверия, рецепты народной медицины можно рассматривать как тексты древней культуры с утраченным кодом.

Постоянно растущее и богатое множество языков создают искусство. Некоторые из них – это «надстройка» над естественным вербальным языком (например, язык поэзии), другие образуются в результате синтеза разных типов знаковых средств языка (например, язык оперы). Характерная особенность художественных языков заключается в том, что они предназначены для создания многозначных текстов, открытых для различного их осмысления.

Вторичные языки культуры обладают особой, как правило, более сложной, структурой, чем первичные языки, что позволяет с их помощью в разных ракурсах «моделировать» мир, в котором мы живем. Чтобы разбираться в содержании различных культурных форм, необходимо понимать вторичные знаковые системы, с помощью которых их содержание кодируется.

Среди вторичных знаковых систем для нас уместно выделить такие, как знания и верования, ценности и идеалы.

17. Отношения между составляющими модели семиозиса.

18. Параметры текстуальности.

Для лингвистики текста одной из обязательных задач является выявление и систематизация сущностных параметров текста, которые бы позволяли судить о его качественной определен­ности, т.е. позволяли отличить текст от нетекста. В западноевропейской традиции совокупность этих свойств называют текстуальностью (textuallity) или текстовостью (textness)/текстурой (texture). В отечественной науке их чаще именуют кате­гориями и не всегда привязывают к описанию текстуальности как синтезированно­го феномена.

Классический набор параметров текстуальности был выделен Р. де Бограндом и Дресслером в 1981 г. Несмотря на то что, как и само понятие текстуально­сти, эти параметры постоянно уточняются, в целом они дают достаточно полное представление о природе текста, позволяя осмыслить его структурно-синтаксическую, семантико-содержательную и коммуникативно-прагматическую организацию. Данный набор параметров гетерогенен. Связность вписывается в грамматику текста. Остальные параметры охватывают семантику и прагматику, имеют отношение к когнитивной компетенции. Каждый параметр – сложный феномен, взаимосвязанный в своих реализациях с другими параметрами.

1. Cohesion (когезия/связность),

2. coherence (когерентность),

3. intentionality (интенциональность),

4. acceptability (воспринимаемость),

5. informativity (информативность),

6. situationality (ситуативность),

7. intertextuality (интертекстуальность).

Эти свойства Р.-А. де Богранд и В. Дресслер кладут в основу своего определения текста. По их мнению, текст — это коммуникативное событие. Text is a language occurence in a communicative setting. Со­гласно их теории, только при выполнении всех семи критериев некая последова­тельность предложений (языковых единиц) может считаться текстом. Если хотя бы один из критериев не выполнен, то текст не может быть признан коммуникатив­ным и его следует рассматривать как «не-текст».

1. Когезия (связность). Данный критерий затрагивает способ образова­ния поверхностной структуры текста, т.е. это ответ на вопрос, каким образом соот­носятся друг с другом компоненты текста. По словам авторов теории, компоненты поверхностной структуры текста соединяются друг с другом посредством грамма­тических форм и грамматических отношений. Таким образом, в основе когезии ле­жат грамматические зависимости.

Однако за простыми грамматическими зависимостями скрываются сложные референциальные отношения, т. е. соотнесенность языковых выражений с объек­тами действительности, а это относится уже к сфере семантики и прагматики, иными словами, к когерентности текста. Именно поэтому многие лингвисты не разделяют между собой понятия когезии и когерентности, видя в них единое целое.

2. Когерентность (цельность). Этот критерий охватывает чисто содер­жательные признаки. В основе текста лежит общая комбинация признаков, состав­ляющая так называемый мир текста. «Мир текста» — это совокупность смысловых отношений, лежащих в основе текста. «Мир текста», в свою очередь, определяется «смысловой непрерывностью» текста. Именно непрерывность смысла является, по замыслу авторов, основой когерентности текста.

Когезия и когерентность являются критериями, в центре внимания которых располагается текст, его поверхностная и глубинная структуры. Напротив, два сле­дующих критерия соотносятся с участниками акта общения, служат для характери­стики других обстоятельств коммуникации.

3. Интенциональностъ. Под этим признаком понимается намерение производителя текста построить связный и содержательный текст. Этот текст слу­жит определенной цели.

X. Фатер сомневается в необходимости применения данного критерия к оп­ределению сущности текста. Интенциональность является, по его мнению, предпо­сылкой любого вида, когезия и когерентность являются самостоятельными крите­риями, которые не должны применяться для характеристики других независимых критериев в рамках одной и той же классификации.

4. Воспринимаемость (приемлемость). В данном случае подчеркивает­ся активная роль реципиента, поскольку он сам управляет процессом восприятия материала и при необходимости устраняет возникающие помехи. Воспринимаемость подразумевает также уместность в той или иной коммуника­тивной ситуации применяемых языковых средств.

5. Информативность. Под этим термином Р.-А. де Богранд и В. Дресслер понимают степень новизны или неожиданности для реципиента представлен­ных текстовых элементов.

X. Фатер сомневается в действенности авторской трактовки данного крите­рия. По мнению X. Фатера, чтобы критерий информативности сделать примени­мым, его необходимо ограничить, заменив требование «ожидаемости / неожидан­ности представленных текстовых элементов» на «ожидаемость / неожиданность знаков из известного реципиенту инвентаря знаков». Кроме того, информативность текста можно трактовать как способность текста иметь тему.

6. Ситуативность. Этим термином Р.-А. Богранд и В. Дресслер обозна­чают факторы, которые делают текст релевантным для актуальной или реконст­руируемой коммуникативной ситуации. Текст всегда несет в себе отпечаток той ситуации, в которой он возникает и используется. Особенности ситуации диктуют определенные нормы коммуникативного поведения партнеров.

7. Интертекстуальность. Данный критерий можно трактовать двояко: во-первых, как соотнесенность конкретного экземпляра текста с определенным ти­пом текста и, во-вторых, как его соотнесенность с другим текстом/текстами. Пер­вый вариант трактовки данного признака в своей основе опирается на различные активно развиваемые ныне текстовые классификации, т. е. на выделение неких классов текстов, обладающих определенным набором содержательных и/или фор­мальных признаков (например, интервью, доклад, конспект и т.п.). Второй вариант трактовки, а именно соотнесенность с другими текстами, долгое время находился в тени первой, хотя с филологической точки зрения он не менее интересен, чем пер­вый.

Исследование функциональной семантико-стилистической категории (М. Н. Кожина, школа функциональной лингвистики, исследование языка в действии) добавило параметры: гипотетичность (текстовая категория, представляющая собою систему разноуровневых языковых средств, объединенных на текстовой плоскости общей функцией и семантикой и предназначенных для выражения гипотезы и более широкого явления – гипотетичности), акцентичность (эти параметры характерны для научных текстов) и диалогичность (свойство текста, основанное на том, что за каждым текстом стоят языковые личности автора и адресата) (характерна для дискурсивной деятельности вообще).

А. Г. Баранов также выделил тональность (текстовая категория, в которой находит отражение эмоционально-волевая установка автора текста при достижении конкретной коммуникативной цели, психологическая позиция автора по отношению к излагаемому, а также к адресату и ситуации общения) и эпистемичность (лингвистическая категория, объединяющая языковые средства, при помощи которых говорящий может выразить свои знания о мире) (обе имеют общедискурсивный характер).

Список параметров остается открытым.