Антисери Д., Реале Дж. - ... Том 1.Античность

выходит, он вынужден применить принцип непротиворечия именно в тот момент, когда он его отрицает.

Отсюда понятно, что природа последних истин именно такова: отрицая их, мы вынуждены их использовать, и, следовательно, тем самым, утверждаем их с новой силой.

6.9. Диалектический силлогизм и силлогизм эристический

Бели научный силлогизм обладает неоспоримыми характеристиками, то диалектический силлогизм (Аристотель анализирует его в "Топиках") включает в себя предпосылки вероятные, т.е. основанные на мнении. Диалектический силлогизм призван развивать у нас способности к дискурсу, оннеобходим, когда мы полемизируем вшироком кругу людей, далеких от науки, а также тогда, когда мы принимаем исходные точки зрения других теорий, пытаясь гармонизировать их со своими, кроме того, помимо дебатов, он важен для принятия первоначал, которые, мы знаем, силлогистически невыводимы, но даны либо индуктивно, либо интуитивно.

Наконец, есть силлогизм, посылки которого, очевидным образом, основаны на мнении, согласно которому в реальности дело обстоит иначе; в этом случае мы имеем дело с эристическим силлогизмом.

Некоторые силлогизмы лишь создают видимость умозаключения, в действительности же они, благодаря совпадению, приводят кложному выводу, через паралогизмы, т.е. неверное обоснование. Это так называемые софистические опровержения. Опровержение корректное есть силлогизм, вывод которого противоречит выводу оппонента. Софистический силлогизм, создавая видимость корректности, занят созданием серии трюков, улавливающих несведующих и неискушенных, оболванивая их.

6.10. Некоторые выводы по аристотелевской логике

Кант утверждал, что логика Аристотеля родилась уже совершенной. (Он имел в виду логику формальную, хотя, в реальности, эта логика основана на категориальной структуре бытия). После открытия символической логики это суждение не столь очевидно, ибо применение символов в логическом исчислении изменило многое; так что силлогизм уже не есть собственная форма любого умозаключения, как полагал Аристотель. Но, каковы бы ни были возражения, именно его логика сделала возможным появление "Нового Органона" Ф. Бэкона, "Системы логики" Дж. Стюарта Милля, трансцендентальной логики Канта и гегелевской логики бесконечного. Очевидно, что корни западного логического дискурса — в "Органоне" Аристотеля.

6.11. Риторика

Аристотель, как и Платон, был твердо убежден, что исследовать истину, культивировать знания — это задача философии, с одной стороны, и частных наук, — с другой. Задача же риторики — убеждать, или, точнее, — выяснять средства и методы эффективного убеждения.

Риторика — не просто "методология убеждения", но искусство анализа и определения процессов, ведущих к завоеванию умов. Формально риторика — сестра логики, которая индивидуализирует структуры мышления и обоснования, в особенности, она близка диалектике. Последняя, как мы уже знаем, не имея научного фундамента, опирается на мнения, разделяемые всеми или большей частью людей. Так и риторика изучает способы, с помощью которых люди советуют, обвиняют, защищаются, восхваляют, используя как аргументы не первичные посылки, что обязательно для научной демонстрации, но распространенные убеждения. Такой способ называется "энтимемой", он представляет собой силлогизм, идущий от вероятностного и общепринятого мнения к выводу, минуя логические пассажи, дабы слушатель не потерялся. Другой риторический прием — рассуждение от примера, он основывается на том, что интуитивно очевидно.

6.12. Поэтика

Какова природа поэтического дискурса и факта? Аристотель имел в своем распоряжении два ключа в решении этого вопроса: 1) понятие "мимесиса", 2) понятие "катарсиса".

1) Малопочтительное отношение Платона к искусству объясняется просто тем, что искусство есть мимесис, т.е. имитация, подражание феноменам, которые, по Платону, сами являются подражанием Идеям, вечным парадигмам. Искусство предстает копией копии, видимостью видимости, где подлинное истончается вплоть до исчезновения. Аристотель решительно не согласен с такой точкой зрения, рассматривая "артистический мимесис" как такую форму активности, которая вновь создает изображаемые объекты в новом измерении. "Цель поэта,

—рассуждает Аристотель, — говорить не о том, что уже случилось, но

отом, что должно бы случиться с той или иной степенью необходимости. В самом деле, разница между историком и поэтом не в том, что один выражается в прозе, — другой в стихах (сочинение Геродота и в стихах не перестало бы быть историческим). Разница — в том, что первый говорит о бывшем, поэт — о том, что должно быть. Именно поэтому поэзия более благородна и более философична, ибо она трактует об универсальном, история же погружена в частное, неповторяющееся".

Пространство артистического подражания — это сфера "возможного" и "подобного", т.е. то, что поднимает артефакты до уровня универсального (символы,фантазмы).

2) Если природа искусства заключена в подражании реальному в пространстве возможного, его цель — в "очищении от страстей". Аристотель ссылается на трагедию, которая,возбуждая в публике сочувствие и ужас, способствует выходу страстей и очищает душу. Аналогичный эффектдает музыка.

Что же подразумевал Аристотель под "очищением от страстей"? Некоторые полагают, что речь идет об очищении в моральном смысле, т.е. обэлиминациипродуктов моральнойпорчи.Другиеинтерпретируют "катарсис" как освобождение от страстей в физиологическом смысле слова, как средство обновленияэмоциональнойсферы.Из немногих текстов Аристотеля на этот счет следует, как представляется, понимание такого освобождения, которое сопутствует искусству, того которое сегодня мы называем "эстетическим наслаждением". Платон осуждал искусство за то, что оноразвязывает эмоции, чувства, которые начинают доминировать над рациональным. Аристотель переворачивает логику Платона: искусство не нагружает, норазгружает, расслабляя эмоциональную сферу. А тот тип эмоций, который культивирует подлинное искусство, нетолько не подавляет рациональную сферу,но,

напротив, оздоровляет ее.

7. ЗАКАТ ШКОЛЫ ПЕРИПАТЕТИКОВ ПОСЛЕ СМЕРТИ АРИСТОТЕЛЯ

Судьба школы Аристотеля в эллинистическую эпоху, вплоть до христианской, не была счастливой. Его наиболее талантливый ученик и ближайший преемник Теофраст (возглавлял школу с 322 по 284 г. до н.э.) был, безусловно, крупным ученым в своей разносторонности,но, по глубине философского мышления, он не достиг уровня своего великого учителя. Еще менее были способны понять Аристотеля другие его ученики, что. собственно, имеет свою точную параллель и в истории платоновской Академии.

Теофраст, умирая, всю недвижимость завещал перипатетикам,но библиотеку, содержавшую неопубликованные произведения Аристотеля, оставил на попечение Нелею. Теперь нам известно, что последний отвез ее в Малую Азию, где наследники Нелея прятали бесценные рукописи в подвале, чтобы онине попали в руки царя Атталэ, который собирал библиотеку в Пергамо. Так они оставались в тайнике, пока

библиофил по имени Апелликон не обнаружил их и не переправил снова в Афины. В 86г. до н.э. они были конфискованы силой и отправлены в Рим, где грамматику Тиранниону была поручена их транскрипция. Здесь было подготовлено первое систематическое издание этих рукописей Андроником Родосским во второй половине I в. до н.э.

Очевидно, что в течение длительного времени школа перипатетиков после смерти Теофрастата игнорировала т.н. "эзотерические" сочинения Аристотеля (материалы лекций), хотя изучение древних каталогов показывает, что отдельные их копии циркулировали, не были безызвестными. Все же два с половиной столетия никто не заговорил о них. Сочинениям же, которые были известны, как экзотерические, явно не хватало теоретической силы и глубины первых.

Александр Великий (356—323 гг. до н.э.), зачинатель "эллинизма".

Глава восьмая

Философская мысль эллинистической эпохи

1.РЕВОЛЮЦИЯ АЛЕКСАНДРА ВЕЛИКОГО

1.1.Духовные последствия революции Александра Македонского и переход от классической эпохи к эллинистической

Великий поход Александра Великого (334—323гг. до н.э.),помимо крупных политических перемен, привел крадикальному перевороту в греческом духовном мире, закрыв классическую эпоху.

Наиболее важным политическим следствием было крушениеполиса. УжеФилиппМакедонский,отец Александра, формально уважая греческие города-государства, воплощал собой угрозу их свободе.Однако смертельный удар поантичному полису нанесмолодой Александр своим проектом универсальной божественной монархии, подкрылом которой он видел объединенныминетолько различные города, но страны, народы и расы. Ему неудалось доконца реализовать свой проект по причине скорой смерти в 323 г., а также потому, возможно, что не приспело тому время, тем не менее, мы находим на карте того времени новыецарства в Египте, Сирии,Македонии иПергаме. Новыемонархи сконцентрировали всвоих руках власть, агорода-государства мало-по- малу стали терять свою свободу и автономию, а также историческое влияние, которое уходило в прошлое. Фундаментальная ценностьдуховной жизни классической Греции, которую Платон иАристотель не только утверждали в теории, нои гипостазировали, — полис как идеальная форма совершенного государства — разрушалась на глазах, теряла смысл и свою жизненную силу, диссонировала с духом новой эпохи.

1.2. Распространение космополитического идеала

Закат полиса не сопровождался, к сожалению, рождением новых политических организмовдостаточной моральнойсилыдля включения новых идеалов. Эллинистические монархии, возникшие на обломках

александровой империи, в своей нестабильности породили понятие "подданный" вместо прежнего классического греческого "гражданин". Новое окружение не требовало более древних "гражданских добродетелей", а требовало, скорее, определенных технических навыков,которые не были обязательными для всех, но требовали специальной выучки. Управление общественными делами передается функционерам; солдат становится купцом, и постепенно рождается новый тип человека, который, не будучи ни античным гражданином, ни новым техником, перед лицом государства занимает позицию если не оппонента, то равнодушного нейтрала. Вот эту новую реальность пытались осмыслить новые философские течения, где политика и государство представали как морально индифферентные феномены, или как то, чего следует избегать.

В 147 г. до н.э. Греция потеряла свободу, став римской провинцией. То, о чем мечтал Александр, реализовали по-своему римляне. Так греческая мысль, не найдя позитивной альтернативы полису, нашла свое убежище в "космополитизме", объявив отечеством весь мир, включив широким жестом в него не только людей, но и богов. Тождество человека и гражданина было нарушено, необходимо было искать новую идентификацию.

1.3. Открытие индивида

Эта новая реальность была найдена — индивид. В эллинистических монархиях связи между человеком и государством ослабевали, ибо власть исходила от одного или немногих. Каждый из подданных, понимая, как мало от него зависит, оказывался перед необходимостью создания своего мира. Даже в Афинах, где античная гражданская жизнь, несмотря на репрессии, еще давала о себе знать, деградация старого идеала казалась уже необратимой.

Человек с обретением собственной персональное™ становился свободным. Не удивительно, что с открытием индивидуальности не могли не проступить эксцессыэгоизма и индивидуализма, социального индифферентизма. Духовная революция была настолько глубокой, что сохранять нравственное и интеллектуальное равновесие становилось все сложней.

С разъединением человека и гражданина появились отдельно этика и отдельно политика. Старая классическая этика, включая аристотелевскую, исходила из тождества человека и гражданина, и этика была подчинена политике. Впервые в истории эллинистическая этика структурирует себя как самостоятельная дисциплина, понимающая человека как такового в его единичности и автономности. Эгоистические передержки возникали то здесь, то там, из ожесточения, от неумения справиться с этой новой проблемой индивидуальности.

1.4.Крушение расистских предрассудков по поводу естественных различий между греками и варварами

Греки говорили о "варварах по природе", неспособных к культуре и к свободной активности и самореализации. Такие люди — "рабы по натуре". И у Аристотеля мы находим такое убеждение. Напротив, Александр попытался, и не без успеха, ассимилировать завоеванных варваров, уравнять их с греками. Он организовал систему обучения молодых варваров по греческим образцам, включая искусство ведения войн, приказывал македонским солдатам и служащим брать в жены персидских женщин.

Тот же расовый предрассудок не раз подвергался критике, и не только теоретической. Эпикур обращался с рабами по-свойски, пытаясь участвовать в их образовании. Стоики громко объявили о том, что есть один вид безнадежного рабства — этоневежество, а свободная воля к знаниям открыта как рабу, так и суверену. Сама история подтверждает это: Эпиктет и Марк Аврелий, освобожденный раб и император — философ и триумфатор.

1.5. Трансформация эллинской культуры в эллинистическую

Эллинская культура, защищавшая себя от других народов, рас и их влияния, переросла в эллинистическую. Такая диффузия фатальным образом привела к потере глубины и чистоты. Войдя в контакт с совсем другими традициями и верованиями, эта культура не могла не ассимилировать какие-то их элементы. Стали слышны восточные обертоны. Новые культурные центры в Пергамо, на Родосе и, особенно, в Александрии, Музеи и Библиотека, основанные Птолемеями, затмили славу Афин, которые еще оставались центром философской мысли, Александрия же стала центром процветания частных наук, а в конце эллинистической эпохи и философским центром. Рим, подчинивший в военном и политическом смысле Элладу, нашел новые импульсы к развитию в латинском реализме, один из феноменовкоторого — эклектизм, был ярко представлен Цицероном.

2. РАСЦВЕТ КИНИЗМА И РАСПАД СОКРАТИЧЕСКИХ ШКОЛ

2.1. Диоген и радикализация кинизма

Как мы уже знаем, основателем кинизма был Антисфен, носудьбе было угодно сделать символом движения киниковДиогена Синопского.

174 Эллинистическая философия

Диоген был старшим современником Александра. Один из античных источников говорит, что он умер в Коринфе в тот же день, что и Александр в Вавилоне. Встречу Диогена с Антисфеном другой старый источник описывает так. Прибыв в Афины, Диоген нашел Антиоха, но тот не хотел брать учеников. Тем не менее Диоген упорно его преследовал, пока не вывел из себя. Когда Антисфен достал палку, Диоген подставил ему голову со словами: "Бей, сколько хватит силы, нет дерева прочнее,чем голова, которая хочет чего-то добиться". Стех пор он мог слушать учителя.

Диоген не только усилил экстремизм Антисфена, но создал новый идеал жизни необычайной суровости, который на столетия стал парадигматическим.

Выразить всю программу нашего философа может одна фраза: "Ищу человека", которую онповторял, как говорят, сфонарем в руках среди толпы и среди бела дня, провоцируя ироническую реакцию.Ищу человека, который живет в соответствии со своим предназначением. Ищу человека, который выше всего внешнего, выше всех общественных предубеждений, выше даже капризов судьбы, знает и умеет найти собственную и неповторимую природу, с которой он согласен, а, значит, он счастлив.

"Киник Диоген, — свидетельствует античный источник, — повторял, что боги даровали людям средства к жизни, ноониошиблись насчет этих людей". Свою задачу Диоген видел в том, чтобы показать, что человек всегда в своем распоряжении имеет все, чтобы быть счастливым, если понимает требования своей натуры.

В этом контексте понятны его утверждения о бесполезности математики, физики, астрономии, музыки, абсурдности метафизических построений. Что же касается модели поведения, то кинизмстал наиболее антикультурным явлением из всех философских течений Грециии запада вообще. Одним из наиболее крайних выводов был тот, согласно которому наиболее существенные потребности человека суть животные. Теофраст рассказывает, что Диоген, увидев мышь, которая не искала места для ночлега, не боялась нитьмы, ни чего-то другого, счел такой образ жизни за образец: без цели ибез ненужных забот и страхов.

Образ жизни вне цивилизованногокомфорта — бочка, где он жил. Свободен лишь тот, кто свободен от наибольшего числа потребностей. Киники без устали настаивали на свободе, теряя меру. Перед лицом всемогущих они были на грани безрассудства в отстаивании свободы слова "parrhesid"."Anaideia" 7 , свобода действия, призвана была показать всю ненатуральность поведения греков. В одном роскошном доме в ответ на просьбу соблюдать порядок, Диоген плюнул в лицо хозяину, заметив, что не видал более скверного места. А когда брал деньги в долг, то говорил своим друзьям, что просил у них неподарков, а хотел лишь вернуть то, что они ему должны.