И.И.Давыдов

Иван Иванович Давыдов (1794-1883) - выдающийся деятель рос­сийского просвещения и педагог. Он автор многих научных работ по филологии, математике, философии, логике, педагогике, а также учеб­ников для студентов университета и гимназий. Занимался непосредст­венно преподавательской, воспитательской и административной дея­тельностью в различных образовательных учреждениях Москвы и Петербурга. Был членом Петербургской академии наук.

О согласовании воспитания с развитием душевных способностей

Жизнь человеческая проявляется в переходе одного возраста в другой. Душевные способности, равно как и силы телесные, развиваются после­довательно, в известном и определенном порядке возникают, цветут, зреют. В дитяти, как в семени, хранятся начала всех способностей; юноша представляет собою время цветения; мужество соответствует зрелости.

Все сии различные состояния духа нашего обнаруживаются в трех главных стихиях: чувстве, уме и воле; они-то проходят все степени развития по предначертанному создателем закону. Умственное при­обретение знаний, нравственное облагородствование воли и образо­вание вкуса совершаются в различных возрастах жизни. На первой степени развития, на лоне матери, пробуждаются способности; здесь в особенности образуются чувства. Второй возраст - юность; посвяща­ется раскрытию и обогащению ума под руководством отца или на­ставника. Переход в возраст мужества предназначен к образованию воли - ее самобытности. В это время при благословении проведения законы внешний, или общественный, и внутренний, или нравствен­ный, бывают ангелом хранителем человека.

Большею частью редкие успехи в воспитании происходят от трех главных погрешностей: или начинают учение преждевременно и про­должают непоследовательно; или не все стихии души нашей развива­ются в воспитании. Обыкновенно спрашивают: чему учить надобно сына или дочь? А лучше бы спрашивать о том, как должно развивать душевные способности. Дайте им правильное развитие: они будут в состоянии приобрести все нужные сведения. Воспитывайте чувство, ум и волю согласно с их развитием - вот простой закон, в котором заключаются все правила воспитания. Дитя, еще не связывающее сво­их представлений в одно целое понятие, в состоянии ли воспринимать многие посторонние понятия? Возможно ли дитяти, не постигающему предметов, его окружающих, объяснять предметы ученые? Воспитатель тогда только может питать учением детское внимание, когда душевные силы начнут развиваться собст­венною деятельностью.

Желание многих родителей слиш­ком рано учить детей губит юные способности, преждевременно ослаб­ляет их и препятствует полному их развитию. В дитяти преимуществует жизнь растительная; в нем духовные силы едва лишь раскрываются. В сем возрасте мать, первая наставница, обя­зана давать надлежащее направление возникающим способностям. В очах матери, как в зеркале, дитя учится само себя понимать: видит оно в сем зеркале нежность и любовь - и в нем отразятся те же чувствования.

Первоначальное проявление сих чувствований должно состоять в по­виновении и благодарности. Пока дитя еще походит на простое чувст­венное существо, мать должна показывать примеры благотворитель­ности. Дитя, руководимое разборчивою строгостью, будет послушно; любуясь исполнением желаний своих, познает оно всю важность бла­годарности. Напрасно матери при каждом требовании детей торопят­ся удовлетворять их желания: ощущаемый недостаток возвышает цену благодеяния, скорее рождает в юной душе признательность. Напро­тив, изнеженные дети ни благодарны, ни послушны; они-то оказыва­ются совершенно безнравственными.

Благоразумие велит также обуздывать телесные побуждения к ла­комству и другим прихотям; надобно более занимать благороднейшие чувства - зрение и слух. Чувственность, сколько возможно ранее, да уступит место нравственности; с ранних лет да приучатся дети к уме­ренности и воздержанию. Сии добродетели действуют на здоровье, научают нас отказывать себе в любимых потребностях, льстящих чув­ствам, и обращать внимание на сторону духовную. Детский возраст замечателен тем, что в нем возрождаются различные склонности. Ди­тя, как нравственное лицо, лишь только начинает чувствовать свою деятельность, обращается к познанию себя самого; тогда из расти­тельной жизни образуется жизнь разумная. Не откладывайте до дру­гого дня забот о детях: преследование направления пробудившейся деятельности душевной столь важно, что один день иногда может быть или зарею их счастья, или началом бедствий.

С раскрытием деятельности сил разгорается и воображение: дети начинают заводить разные игры. Давайте им волю выбирать забавы;

они, верно, выберут их по своим склонностям; не допускайте только в игрушках излишества и роскоши. Старайтесь заранее приучать зрение к изящным видам, а слух - к изящным звукам.

Всего опаснее в этом возрасте зависть: она своевольно переступает границы между моим и твоим и превращается в корыстолюбие. Это самый вредный плевел, похищающий у благотворных растений жиз­ненные соки; его немедленно должно искоренять. Зависть обнаружи­вается и в забавах: завистливые дети не терпят ровесников, отличаю­щихся в играх. За это или должно следовать наказание, или надобно в дитяти развивать доброе чувство - довести его до того, чтобы ему было приятно разделять удовольствие с товарищами.

Так возбуждаются в чувственной жизни начала разумные и нрав­ственные. Засим наступает время развития чувства религиозного. В благоговении родителей является детям нечто возвышенное...

Переход детства в отрочество ознаменовывается тем, что сила представительная возрастает, разумение получает способность к уче­нию. В этом возрасте представления возвышаются до понятий, вооб­ражение становится деятельным, а склонности обращаются в харак­тер; умственная сфера берет первенство над чувственностью; при всем том действия воли, как нравственное, так и религиозное, еще покоятся неразвитые, хотя они явственнее, нежели в возрасте детском. Тут вос­питание переходит из рук матери в руки отца или наставника. Мать, имевшая под своим надзором чувственный возраст дитяти, передает отрока отцу или тем, которые должны печся о развитии умственном. Домашнее воспитание должно согласовываться с общественным для того, чтобы разные стороны, из коих одни совершенствуются в семей­ственной жизни, а другие - в училище, всегда согласовались одна с другою. Разумение в отроке составляет главный предмет воспитания: посему родители должны стараться всячески питать любовь к учению. В усилении ее собственно состоит преимущество общественного вос­питания перед домашним. Важность учения в этом возрасте не в коли­честве сообщаемых знаний, а в возбуждении сильнейшей деятельности к их приобретению и к размышлению о том, что приобретено.

Что ж принять за руководство в отроческом возрасте? Здесь глав­ное правило заключается в том, чтобы познать отличительную спо­собность души и ее возбуждать. Отроческий ум любит упражняться в образовании изящного чувства слуха и зрения: для сего необходимо занятие живописью и музыкою. Тут можно испытывать внимание отрока соображениями чисел и протяжений как чувственных воззре­ний места и времени. В магните от постепенного прибавления тяжести увеличивается сила - так усиливается и юное соображение исчисле­ниями. К сему же времени относится изучение языков. Непостижимое устроение человеческого слова, которое в детстве приобретается на­выком, без всякой отчетности, преобразуется с помощью наук в органическое целое. Странно только, что иные начинают упражнять сперва в мертвых языках, для которых потребно двойное соображение, вместо первоначального и простейшего упражнения в живых языках, особливо в отечественном. Читая образцовых писателей, мы неприметно изменя­ем разговорный язык наш на изящный язык красноречия.

Одно из основных правил воспитания состоит в современном уп­ражнении памяти и рассудка. Бесполезно учить наизусть без соображе­ния: это, с одной стороны, уничтожает занимательность предмета, с другой - затрудняет понятия; не обременяйте памяти, особенно изуче­нием чего-либо непонятного. В том, что понятно, упражняется она вме­сте с рассудком; с укреплением суждения сама память становится твер­дою. Иные стараются выучивать много; но через это ослабляется суж­дение, потому что ум не имеет достаточной силы обсуживать выученное.

Отроческому возрасту приличны гимнастические упражнения. Ко­гда жизнь переходит в разумную, тогда и тело становится способным к упражнению в искусстве, требующем развития чувства к изящному. Лучше остановить слишком быстрое раскрытие душевных способно­стей, нежели ослабить тело: для развития отроческой души еще оста­ется впереди много времени, а потерянное время отрочества для тела невозвратимо. Движение в физической природе то же, что мысль в ду­ховной; для самого здоровья необходимо умеренное согласование сил душевных и телесных. Наблюдайте таковое уравнивание духа и тела до тех пор, пока продолжается развитие организма.

Умеренность и воздержание, пробужденные в детском возрасте, должны в отрочестве получить высшее значение. К сим свойствам, со­провождающим умственное развитие отрока, принадлежит развитие нравственного и религиозного чувства: разумная сфера соответствует нравственной; детская благодарность и покорность родителям - при­надлежности первого периода - здесь переходят в признательность и уважение. Если желаете, чтоб юный нрав благородствовался, то под­держивайте в нем сии чувства. Но довольно одной привязанности к домашним; кто готовится для жизни общественной, тот должен нау­читься уважению старших. Дурные привычки дитяти получают в отро­ке значительную силу и нередко переходят в своевольство, упрямство и дерзость. От того, чья воля не свободна еще от чувственности, нельзя требовать возвышенных добродетелей, каковы: великодушие, щедрость и подобные; по крайней мере, должно возбуждать в отроческом возрас­те чувство обязанностей общественных. Не надобно питать душу одни­ми только приятными впечатлениями, но и склонять ее к пожертвова­ниям. То, что сначала бывает внешнею обязанностью, раскрывает мало-помалу нравственное чувство и обращается во внутреннюю потреб­ность. Чувство детской зависти в отрочестве может возрасти до коры­столюбия, а потому здесь надобно развивать чувство справедливости. Рано, слишком рано можно пробудить готовность к услугам, прямодушие, честность; в сем возрасте детская благотворительность переходит в попечение о благополучии ближнего. Возбудить сии чувствования - долг домашнего и общественного воспитания...

Наступает важнейший период воспитания - юность, время совер­шенного развития рассудка, вкуса и характера, переход духовной жизни в высшую сферу способностей: ум, фантазию и волю. В сем периоде из знаний образуются науки о боге, человеке и природе, чувствования творят идеалы, а склонности обращаются в нравственные направле­ния. Сердечные чувствования, прекраснейшие спутники жизни нашей, принимаемые в первородной чистоте своей, возникают в юности; в них обнаруживается воля человека, главнейший предмет воспитания. Она получает тогда только высокое достоинство, когда не подчиняет­ся холодному и безжизненному знанию, а, напротив, воспринимает в себя те лучи света наук, кои истекают из сердца. Очищайте склонности и чувства, одушевляйте их любовию к наукам и искусствам: вы не­приметно усовершенствуете нравственность. Юноша начинает борьбу со страстями; и хотя воспитание не может совершенно отвратить этой борьбы, по крайней мере, оно дает силы к их преодолению. Науки и искусства - такие два гения, которые укрощают и умеряют страсти. Здесь один ум не удовлетворяет юношу; сердце требует своих предме­тов и всеми силами старается их обрести. Возвышенные чувства вол­нуют грудь юноши; он мечтает о чести и славе; фантазия его парит за пределами здешнего мира; везде представляется ему идеал счастия. В райской жизни идеалов согревается и оживляется искусство. Мысля­щая способность, вполне раскрытая, уже в состоянии обнимать весь круг человеческих знаний.

Кто ж руководствует нас в этом возрасте? Юноша выходит из-под надзора материнского; зависимость от наставника уже для него тяго­стна; в это время отец довершает воспитание сына. Если детство хра­нит попечительная мать, отрочество проходит большею частию под руководством наставников, то отцу остается согласовать домашнее воспитание с общественным; он берет сына от учителей и вводит с осторожностию в свет, старается направлять свободно начинающую действовать волю к отличению добра и зла. Таким образом, юноша созревает и становится самобытным; так образуется его воля. На по­прище жизни наставник наш - внутренний голос совести...

Кроме общих психологических законов воспитания каждому чело­веку свойствен особенный способ образования; каждый по своим ду­шевным силам самою природою отличается от другого. Отсюда сле­дует, что сангвиника и холерика надлежит иначе воспитывать, нежели меланхолика или флегматика, постоянного отлично от ветреного, чувствительного не так, как сурового, кроткого и послушного не оди­наково с дерзким и упрямым, одаренного талантами еще иначе, неже­ли того, кто успевает одним неутомимым старанием. Одного надлежит поощрять, другого воздерживать; одного надобно увещевать и беречь, другого подстрекать и даже наказывать. Каким же образом вывести из сего частные правила для воспитания? Не должно подав­лять в дитяти того, к чему природа его назначила; не потушать в юной душе искры господствующей способности, не выставлять себя образцом при его воспитании, не направлять его согласно со своим направлением. Может быть, оно определено к лучшему назначению, нежели каково наше собственное, а потому, сколько возможно, необ­ходимо избегать односторонности... Нельзя ожидать успехов в воспи­тании, когда одна из низших сил присвояет себе господство. Так ино­гда воображение превращает желания в страсти, чувство в изнежен­ность, разум устремляется к затруднительным и утонченным исследо­ваниям. Одна из способностей, преимущественно возвышенная, под­чиняет себе прочие, производит односторонность и не допускает воз­расти ничему великому. Здесь в особенности должно обращать вни­мание на закон развития, обнаруживающийся постоянным стремлени­ем от низшего к высшему, от чувственного к духовному.

И так два, по-видимому, противоположных правила представля­ются воспитателю: первое требует, чтобы не останавливать в юноше ни одного врожденного влечения, не ослаблять ни одной силы, ни одной способности, потому что все они необходимы в целом организ­ме; природе нужна свободная игра ее сил; другое правило заставляет уничтожать одностороннее направление для того, чтобы согласие целого непрестанно более и более развивалось...

Если воспитатель сам не имеет добрых качеств, то никогда не рас­кроет их в своем воспитаннике, и все нравственные наставления его будут только предметом памяти и разума. Одни только поступки на­ши возбуждают других к подражанию. Лишь чувствами согреваются чувства. Желание настроить волю питомца ни малой не приносит пользы, если не подтверждается в глазах его примером. Юность тре­бует живого образца, которому подражает во всякое время, и старает­ся образовать полученные от природы способности. В этом состоит вся тайна воспитания.

Библиотека для чтения. - М., 1834. -Т. 6. -№10. -С. 55-67.