7) Неокорпоративистский подход

«Неокорпоративистский подход» — это лишь один из подвидов более широкого класса теоретических подходов в политической эконо­мии, известных под названием «институционализм». Общим для всех институционалистских теорий является представление о том, что пове­дение людей — будь то экономическое, социальное или политичес­кое — невозможно объяснить, исходя исключительно из выбора и предпочтений индивидов либо из коллективной идентичности и обяза­тельств, налагаемых группой. Данный тезис направлен прежде всего против ставшего в последнее время довольно модным предположения, что все действия людей могут быть сведены — методологически или эмпирически — к рациональному расчету конкурирующих особей. Одновременно он противостоит и обратной, но не менее ошибочной идее, которая была весьма популярна в прошлом (и которую тут же хо­чется назвать немецкой, поскольку важнейший вклад в ее разработку внесли такие немецкие мыслители, как Гегель, Маркс и фон Герк), что все происходящее вытекает из особенностей глобальных сущностей — племен, общин, классов, наций, «систем» и т.п. Если обратиться к по­зитивной части аргументации институционалистов, то она строится на предположении о том, что где-то между рынком и государством распо­ложена широкая сесть устойчивых моделей коллективного поведения (институтов). Эти модели поведения запутаны и временами противоре­чат друг другу, однако индивиды и коллективы более или менее привы­чно опираются на них, чтобы структурировать свои ожидания относи­тельно поведения других сторон и найти типовые решения возникающих проблем. Подобные «стандартно действующие процедуры» могут [308] показаться, с абстрактной точки зрения или с позиций стороннего на­блюдателя, далеко не оптимальными по своим техническим характе­ристикам, однако они значительно сокращают издержки, связанные с поиском и приобретением информации, и в то же время обеспечивают психологически успокаивающую привычность тем, кто ориентируется на них. Со временем, как правило, их существование получает культур­ное или этическое обоснование в тщательно разработанных идеологи­ях. Случается, что люди начинают внутренне ценить свое участие в та­кого рода институтах, практически независимо от тех внешних благ, ко­торые данное участие обеспечивает. Кроме того (что особенно важно для корпоративистской версии институционализма), функционирова­ние институтов требует специализированного персонала. У тех, кому довелось войти в состав этого персонала, вырабатывается клановый интерес, состоящий не только в поддержании, но и в дальнейшем раз­витии институциональной активности. Определенная доля членских взносов, пожертвований и ассигнований, которые институты получают от своих членов и контрагентов, может быть «инвестирована» для пос­ледующей легитимации их деятельности и расширения круга выполня­емых ими задач. Другими словами, эволюция институционального, т.е. нерыночного и негосударственного, сектора способна быть не только пассивным отражением потребности в его услугах со стороны индиви­дов или властей, но и иметь собственную динамику.

Анализируя подобные институты — к какому бы конкретному под­виду те ни относились, — необходимо отталкиваться от присущего всем им важнейшего качества, а именно от их промежуточного положения между двумя группами автономно существующих и наделенных ресур­сами акторов: индивидами (в том числе семьями и фирмами) и властями (которые могут быть не только общественными, но и частными). Ин­ституты должны черпать свои ресурсы из обоих источников, причем со­отношение объемов вклада каждой из сторон зависит от типа институ­та. Первой они обязаны своим членством (вклад входящих в них лиц не ограничивается лишь финансовыми взносами, но и предполагает добровольное согласие с институциональными нормами), второй — признанием (которое обеспечивает не только правовой статус, но и оп­ределяет степень гарантированного доступа [к принятию решений], фи­нансовые льготы и бюджетные субсидии). Поэтому при анализе такого рода институтов-посредников нельзя игнорировать ни предпочтения и ресурсы индивидов, ни требования и распоряжения государственных органов и других могущественных контрагентов, однако его нельзя свести ни к одному из названных компонентов.

8)

9) СОЦИОЛОГИЯ ОРГАНИЗАЦИЙ - одно из важнейших направлений в теории орга­низации, возникшее на стыке социоло­гии и управленческих наук (см. Теория организации). В качестве составной части общей теории организации сосуществует с такими дисциплинами, как кибернети­ка, экономика, психология организаций и управления, административное право и др. Цель С. О. - анализ природы, меха­низмов функционирования и логики раз­вития организаций как специфических социальных институтов на основе знаний и положений, выработанных в рамках со­циологической науки (см.: Организация; Организационное развитие).

  С. О., являясь одной из частных со­циологических теорий, выполняет важ­ную методологическую функцию, по­скольку исследует универсальное свойство любых социальных систем - органи­зованность; рассматривает проблемы су­ществования социальных общностей че­рез призму целедостижения и обеспече­ния социального порядка; изучает наи­более значимый инструмент обеспечения организованности - организацию. Пред­метная область С. О. частично затраги­вает проблематику таких специальных социологических дисциплин, как социо­логия труда, социология профессий, ин­дустриальная (промышленная) социология, социология менеджмента, социоло­гия трудовых коллективов, социология личности и др.

  С. О. имеет статус специальной соци­ологической теории. На этом уровне она сосуществует с социологией управления (менеджмента), в отличие от которой в ней делается акцент на изучении не столько процесса целедостижения, что характерно для социологии менеджмен­та и управления, сколько природы и механизмов выживания и деятельности кол­лективного социального субъекта - организации.

  По отношению к прикладным социолого-управленческим наукам и сферам практической деятельности, сосредото­чившим внимание на создании собствен­но социологических средств управленче­ской деятельности (типовые социальные проекты, социальные технологии и сред­ства социологической диагностики) и , социолого-управленческой практики (со­циальная инженерия - социологическое функциональное управление, социолого-управленческое консультирование), С. О. выполняет теоретико-методологическую функцию.

  Формирование С. О. как особой со­циолого-управленческой дисциплины стало возможным благодаря вычленению в качестве предмета изучения специфической подсистемы, именуемой социаль­ной организацией (см. Социальная организация). В настоящее время С. О. не имеет единой теоретической и методоло­гической основы и базируется на разных подходах, направлениях и школах, раз­нообразие которых обусловлено различи­ем теоретических представлений и мето­дологических оснований, выработанных для описания социальных систем, соци­ального действия и социального поведения (см.: Модели организации; Школа че­ловеческих отношений; Школа социальных систем; Инновационные концепции разви­тия организации; Конфликтно-игровая модель организации; Организационная эко­логия; Антисистемный подход в теории организации и др.). Обшей чертой всех этих направлений является то, что про­блематика С. О. связана с изучением принципов строения, механизмов и за­кономерностей возникновения, функци­онирования и развития организаций, а используемые модели восходят к разным версиям в социологии.

  В качестве особого направления С. О. сложилась в середине 50-х гг. в США, однако основы ее были заложены еще в начале XX в. в рамках классической шко­лы (см. Классическая школа организации и управления). В Западной Европе и в нашей стране она развивается с конца 60-х - начала 70-х гг. Большой вклад в отечественное развитие и популяризацию этой дисциплины внесли Д. М. Гвишиани, Н. И. Лапин, А. И. Пригожин.