“Государственные идеалы России и Запада. Параллели правовых

Культур.”

Оглавление.

От автора.

Введение.

Часть I. Идеалы правового государства.

Глава 1. Народный суверенитет и народное представительство.

$.1. Народный суверенитет и учредительная власть народа. $.2. Начало «верховенства права» и его источники. $.3. Народоправство и классический либерализм.

Глава2. Правовое государство и демократические начала.

$.1.Народный суверенитет и индивидуализм. «Право большинства».

$.2.Гражданское общество, местное самоуправление и политическая

свобода.

$.3.«Право на достойное человеческое существование» и кризис

индивидуализма.

Гла ва3. Фило софс кие предпо сылк и и “уни верс а лизм” запад н о й правовой кульутры.

$.1. Правовое государство, как светское государство.

$.2. Доктрина естественного права и ее философские основы.

$.3. Идея прогресса и «универсализм» западной правовой культуры.

Часть II. Государство веры и права.

1

Глава 1. Формы российской государственности.

$.1. Земское управление Московской Руси. $.2. История земских соборов и их значение.

Глава 2. «Правообязанность» и свобода.

$.1. Право и нравственность. $.2. Личность и ее свобода.

Глава3. Параллели правовых культур.

$.1. Духовные основы российской государственности. $.2. Смешение культур.

Заключение.

2

От автора.

Предлагаемая работа представляет собой плод долгих размышлений о духовных истоках философии права в целом, и русской в частности. Находясь некоторое время под влиянием естественно-правовой доктрины, внешне сориентированной на признание личности нравственной, духовной и неповторимой субстанцией, автор вскоре пришел к выводу о ее несостоятельности именно в духовном плане. Изучение явлений противоположного порядка, мы имеем ввиду начала и формы российской государственности XV – XVII веков, привели к мысли, что существо идеи права не может основываться на нравственном императиве, определенного рационально. И дело не в истинности отдельных научных методов, и погрешностях других, а в том, что сам метод, основанных на принципах логики и духе рассудочного объяснения истории правовых и политических явлений, не может быть признан единственным.

Между тем, именно естественно-правовая доктрина в науке является мощнейшим генератором идеи прогресса и универсализма, в соответствии с которыми иные правовые культуры признаются “ложными”, “отжившими”, “устаревшими” и т.д. Не случайно, как в конце прошлого века, так и в настоящее время, научный поиск все в большей степени ориентируется на западную правовую культуру и государственные формы, порожденные ею, игнорируя национальные традиции и особенности. Следует также признать, к сожалению, что наше отечественное правоведение почти полностью находится под влиянием и обаянием этой тенденции, которая почти не имеет здоровой альтернативы: нельзя же отнести к ней слепой национализм или крайне левые течения?!

Мы должны придти к выводу о том, что науки права, которая, счастливо избегнув указанных крайностей, исходила в своем развитии от духовных национальных традиций у нас почти нет. Можно назвать имена И.А. Ильина, Н. Черняева, Л. А. Тихомирова, Н.Н. Алексеева, И.С. Аксакова, Ю.Ф. Самарина и немногих других, но, вместе с тем, нужно признать, что основные успехи “русской идеи” связаны не с правовыми исследованиями, а публицистическими и философскими. В этом отношении наука отечественного права еще должна проявить себя.

Изучению духовных основ российской государственности посвящена и настоящая работа, автор которой не сомневается в том, что это – только одна из попыток, не охватывающая в полной степени всех проблемных аспектов. Теперь несколько слов о работе. Она, конечно, носит философско-правовой характер, хотя затрагивает и такие самостоятельные и актуальные в научном плане аспекты, как, в

3

частности, история российской философии права на примере отдельных авторов, чьи воззрения мы исследуем. Кроме этого, мы попытались рассмотреть позитивные формы российской государственности, выработанные нашим правосознанием более трехсот лет тому назад, специфику их организации и деятельности. Это - уже историко-правовой аспект. В некоторой степени мы были вынуждены затронуть и вопросы современности, характер функционирования отдельных государственных институтов сегодня, поскольку сравнительный метод зачастую оказывается наиболее эффективным для объективной оценки их российйских предшественников. Разноплановость работы в некоторой степени простительна, поскольку исследование и оценка различных правовых культур не всегда возможна только на уровне умозрительного изучения.

В заключении я хотел бы поблагодарить всех тех, кто оказал мне помощь в написании и издании настоящей работы. Особую признательность я хочу выразить моей жене – Н.А. Величко, а также В.В. Шабалину, П.А. Роко, О.В. Роко, и другим.

Автор.

4

Введение.

В одной из работ известного американского исследователя Ф . Фукуямы, вышедшей в свет в 1989 году, содержатся два поистине монументальных тезиса: 1) о приближающемся конце истории, что проявляется в постепенном распространении идей западной демократии и либерализма уже и в странах бывшего социалистического лагеря и в том числе – России, 2) о том, что в ходе исторического прогресса идеи либерализма и западная правовая культура в целом подтвердили свое господствующее идеологическое положение. «У либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив»,- пишет указанный автор.¹ Сама постановка вопроса не может не вызвать известного критического отношения, поскольку, очевидно, подобные утверждения возможны только в случае бесспорного доказательства того предположения, что остальные правовые культуры современности уже утратили свои специфические, национальные основы и последующее их развитие (и само существование) возможны только при условии переориентации на идеалы западного либерализма. Только в этом случае возможно доказательство того, что современный процесс интеграции проходит именно под знаком слияния, универсализации правовых культур. Только в этом случае возможно утверждение о конце истории в том понимании, что все проблемы и противоречия современного мира утрачивают свою остроту и актуальность под «благотворным влиянием» демократических начал и всей западной культуры в целом. Но, может быть, не так все просто?

Проблема, на наш взгляд, заключается в ином и дело не в утверждениях, высказанных американским автором - в конце - концов, наука допускает и не такие теоретические гипотезы, - а в той тенденции, невольным выразителем которой данный автор выступает. Мы говорим о тенденции распространения западной правовой культуры в России, в частности, и придании ее правовых институтов характера «универсальных». Вряд ли кто-то станет спорить, что современное политическое состояние России и духовная направленность науки права является ярким примером попытки ассимиляции либеральных идей. Но нельзя не отметить, что попытки переориентации национальной русской правовой культуры под западноевропейские образцы предпринимались отнюдь не сегодня. В качестве примеров можно привести реформы Петра I, Александра II.

Фукуяма Ф. Конец истории?// Вопросы философии.№ 3. 1990. С. 134.

5

Мы готовы согласиться с уважаемым автором в том, что именно идеи либерализма получили в западной культуре наибольшее распространение, что выразилось в преобладающем положении учения о правовом или конституционном государстве и в этом отношении очень точным представляется мнение покойного митрополита Иоанна о том, что другие направления этой культуры – в том числе фашизм - появляются уже как реакция на расширение демократического процесс². Конечно, это - не единственный пример. Можно сказать об «исторической школе» юристов, которая имела довольно широкое распространение в Германии в конце XVIII -начале и середине XIX века. Поэтому, как представляется автору, именно естественно - правовая доктрина во всем своем многообразии и учение о правовом государстве являются главным показателем и выразителем духа западной правовой культуры.

Впрочем, оговоримся, не само учение о правовом государстве, которое весьма многогранно и имеет многие самостоятельные ответвления, а ее духовные источники и попытки создания в российском правоведении цельной либерально-демократической школы, ставящей своей задачей максимальное распространение и практическую реализацию этих идей.

Обоснованием такого подхода изучения учения о правовом государстве лежит та простая мысль, что тенденция ассимиляции двух культур - западной и российской - могла опираться главным образом на отечественную интерпретацию западных идей. В этом случае мы не только сможем установить духовное родство различных направлений, что, в принципе, прямо или косвенно подтверждает тезисы Фукуямы о тенденции «сближения» различных культур, но и подметить некоторые различия, которые могут играть существенную роль.

Отметим, конечно, что увлечение новомодными теориями подчас заставляет и исследователей, и читающую публику применять в своих аргументах общие тезисы, типичные для русского либерализма конца прошлого – начала нынешнего веков, согласно которым развитие идей свободы и демократии тормозится характерным для России консерватизмом, тягой к подчиненному положению, духовным рабством и безынициативностью. Соглашаться с этими доводами, - значит игнорировать факт наличия государства с двухтысячелетней историей, великой и самобытной культурой, философией и т.д., созданными именно этим «безынициативным» народом. Но в то же время нельзя не согласиться и с теми наблюдениями, согласно которым говорить о таком явлении

² Митр. Иоанн. Самодержавие духа. СПб., 1996. С.287 – 290.

6

в современной России, как правовое государство, не приходится. Основными политическими мотивами, которые озвучиваются едва ли не ежедневно, стали опасения о «слабости либерального правосознания в народных массах», «опасности реставрации красно – коричневых тенденций», «имперских замашках» и т.п. Для того, чтобы объективно оценить эти опасения и определиться о перспективах, связанных с реализацией идеи либерализма как спасительного средства, нужно представлять себе историю этого явления в российском правоведении и практические результаты, к которым господство данных идей в определенный момент времени привело. Мы говорим о российском правоведении конца XIX – начала XX веков с господствующей тенденцией естественно-правовой доктрины и попытками построения парламентской республики в России. Этот аспект тем более интересен, что наблюдается определенное сходство между указанным временем и настоящим, как в теоретическом, так и в практическом аспектах.

Во- вторых, говоря о западной правовой культуре, мы имеем в виду не национальную принадлежность тех или иных исследователей, произведения которых попадут в сферу нашего внимания, а духовную предрасположенность к тому или иному пониманию наиболее существенных и значимых правовых и философских проблем. Например, воззрения Б.Н. Чичерина или П.Н. Милюкова, очевидно, в большей степени близки западной правовой культуре, чем, скажем, Жозефа де Местра. По какому признаку оценивать их принадлежность к тому или иному типу культур? В связи с этим, а также с учетом раннего замечания, мы позволим говорить о влиянии западной правовой культуры на примерах отечественных мыслителей и правоведов данного направления.

В третьих, это, по мнению автора, простительно, поскольку нас все-таки интересует не столько сама западная правовая культура, сколько ее влияние на отечественное правоведение и политическое развитие России и оценка практических результатов этого влияния.

Мы заранее признаем известную тенденциозность предлагаемого исследования, которое по характеру своему и не может быть другим. Но это не тенденциозность, как «искусственная предрасположенность» к результатам выводов, которые влияяют на характер и ход, а несколько иная. Говоря о масштабных явлениях, к которым очевидно относятся и рассматриваемые нами культуры, автор волей-неволей вынужден обращаться к тем источникам, которые, на его взгляд, наиболее полно характеризуют существо известного научного направления. Объективно, такой метод «точечного анализа», когда в качестве примеров приводятся довольно несходные между

7

собой взгляды и мнения различных авторов, имеет право на существование. Поэтому в последующем изложении зачастую будут встречаться попытки анализа того или иного аспекта на примере одного из мыслителей, как наиболее показательные. С одной стороны, это не может говорить о том, что все научное направление сориентировано исключительно на данное содержание правовых и философских понятий. С другой, - это допустимый прием, если в нем, как в капле воды отражается характерные духовные черты концепции в целом. Но как можно иначе оценивать совокупно две различные по своей истории правовые культуры и определять движущие ими тенденции?

К сказанному добавим, что предположения о возможности перенесения западноевропейских политических идей и правовых форм на российскую почву возможно только при двух самостоятельных научных гипотезах, суть которых сводится к следующему.

Во – первых, следует предположить, что указанные идеи и формы должны обладать признаками “истинности” и “универсальности”, т. е . могут и должны применяться в подавляющем большинстве государств.

Во – вторых, исторические формы и идеи, предшествовавшие им, должны быть оценены как необходимые исторические предпосылки развития либерально – демократических институтов, в понимании последних как более “высокоразвитых”, как вершину человеческой мысли. Но в этом случае рассматриваемые формы и идеалы должны иметь некоторые единые существенные признаки, о развитии которых в этом случае и может идти речь. В том случае, если научный анализ не приведет к указанному результату, окончательное суждение может ориентироваться или на признание предшествовавших форм как “тупиковых”, “отживших”, атавизмы которых должна преодалеть и политическая мысль, и реальная политика, или, что необходимо иметь в качестве запасной научной гипотезы, что первоначальное предположение об “универсальности” либерально – демократических идей не оправдывает себя и мы должны ориентироваться на иные методы научного исследования.

В последнем случае правовые идеалы, лежащие в основе различных развитых правовых культур, следует признать самодостаточными, независимыми от западной культуры. В этой связи речь об их “отождествлении”, “адаптации” одной к другой уже не может идти без риска утраты научной объективности и последовательности исследования.

8

В качестве другого предмета исследования мы избрали Московское государство XVI - XVII веков, политические, правовые и духовные начала которого, по мнению некоторых исследователей, выступают в качестве реальной альтернативы учению о правовом государстве. Таким образом, на двух наиболее характерных примерах нам представитеся возможность ответить на главный поставленный вопрос: возможно ли применение правовых идей и государственных форм западной правовой культуры в российской государственности?

Следует сразу оговориться, что мы не пытаемся дать детальный, а уж тем более историософический анализ развития всех элементов и идей учения о правовом государстве, равно, как и институтам российской правовой культуры. Очевидно, такой труд по сложности, да и по объему изложения, значительно превосходит возможности одного человека. Поэтому, мы затронем только те элементы, которые имеют, как мы уже говорили выше, непреходящее значение для идей учения о правовом государстве. Их нельзя назвать обязательными предпосылками правового государства, потому что появление данных элементов в науке возникло именно в связи с развитием самого учения о правовом государстве. С другой стороны, это учение также немыслимо без них. Но, не затрагивая вопрос о причинах и следствии, отметим, что как ранний либерализм, так и современный неолиберализм имеет их в своем арсенале. В первую очередь это касается идеи народоправства и признания светского характера правового государства.³ Парламентаризм, как

обязательный элемент правового, демократического государства, также не вызывает сомнения. В качестве подтверждения сошлемся, хотя бы, на соответствующие статьи ныне действующей Конституции Российской Федерации.

Несколько забегая вперед, отметим, что по нашему глубокому убеждению, различие или гипостазируемое сходство обеих правовых культур так или иначе основывается на проблеме личности и особенностях понимания ее духовной сущности. Но рассматривать этот вопрос в первоочередном порядке, по-видимому, не совсем оправданно, поскольку многогранность каждой из культур не позволяет придти к определенному мнению на основе умозрительных рассуждений. Поэтому, данным аспектом мы завершим основное изложение, как первой части нашей работы, так и второй, а

³ См., напр.: 1) Козловски П. Общество и государство: неизбежный дуализм. М., 1998. С. 288 – 289. (О светском характере правового государства); 2) Хабермас Ю. Демократия, разум, нравственность. М., 1995. С.37. ( О значении принципа народоправства в современном учении о правовом государстве).

9

первоочередное внимание обратим именно на те элементы, которые напрямую связаны с проблемой человека и его свободы.