Институциональная экономика: Учебное пособие

Тарушкин Алексей Борисович

I. Исторический обзор становления и развития институциональных теорий

Термин "институт" (от лат. institum - установление, учреждение) заимствовано учеными-экономистами из юриспруденции. Сущностными характеристиками данной категории выступают как юридические нормы, так и порядок установления связей между ними. Это позволяет упорядочить (регламентировать) отношения между субъектами права с целью придания им устойчивого характера, для чего и создаются соответствующие организационные структуры и органы контроля.

Устоявшимися и признанными в юридической науке считаются институты собственности, наследства (наследования прав), договорных отношений (контрактов) и т. д.

Термин "институциональная экономическая теория" был впервые употреблен В. Гамильтоном на собрании Американской экономической ассоциации в 1918 г.

Институционализм как экономическая теория занимал доминирующее положение в США, по крайней мере, до начала 1940-х гг. Перечисляя заслуги этого направления, Гамильтон утверждал, что "институционализм единственная теория, которая может объединить экономическую науку, потому что она показывает, как отдельные части экономической системы соотносятся с целым".

1. Хотя институционалисты стремятся придать теории практическую направленность, сама институциональная наука не должна сводиться к предложениям по проведению экономической политики.

2. Институционализм активно использует идеи и данные других наук, таких как психология, социология и антропология, для того чтобы содействовать более глубокому анализу институтов и поведения человека.

3. Институты - это ключевые элементы любой экономической системы, и поэтому главная задача экономиста заключается в изучении институтов и процессов их сохранения, обновления и изменения.

4. Экономика - это открытая и эволюционирующая система, действующая в условиях природной среды, подверженная технологическим изменениям и вовлеченная в более обширные социальные, культурные, политические и властные отношения.

5. Представление индивидуального агента как человека, максимизирующего полезность, нереально или ошибочно. Институционалисты не рассматривают человека как нечто заданное. Необходимо учитывать институциональную и культурную среду, в которой находится человек. Следовательно, люди не просто создают институты. По средствам преобразующей нисходящей причинной связи институты достаточно сильно влияют на людей.

В. Гамильтон не использовал термин "открытая система". Это понятие стало широко использоваться только после 1945 г. благодаря работам Уильямса и Перу. Во времена В. Гамильтона в научном обиходе отсутствовала также категория "эволюции", хотя она является одним из центральных звеньев в современном институционализме.

Практическая применимость институциональных теорий

Экономика считается, как правило, фундаментальной общественной наукой, но в ней неизбежно присутствуют прикладные проблемы государственно-политического управления. Прикладной характер экономики проявляется, прежде всего, в необходимости конкретных оценок и показателей.

Институционалист Г. Мюрдаль, известный своими высказываниями о неизбежности возникновения ценностных оценок в социальных науках, писал: "Оценки присутствуют в наших проблемах, как бы мы не пытались от них избавиться. Попытка уничтожить искажение путем недопущения оценок как таковых безнадежна и неоправданно рискована". Но это не означает, что позитивные и нормативные утверждения логически неразличимы. Для Г. Мюрдаля факты и оценки не одно и то же. Оценки не появляются автоматически, и они не являются выбором на основе произвольной информации. Г. Мюрдаль утверждает, что "оценки всегда с нами", но он не рассматривает их как эквивалент фактам. В социальных науках факты всегда искажены оценками. Еще раз подчеркнем: факты и их оценки - неэквивалентные понятия.

Экономическая политика представляет собой, прежде всего, практическую область. Тем не менее ученые довели до сознания политиков, что политика должна иметь теоретическую основу. И правильные, и неправильные политические действия в современном мире требуют теоретических доказательств. Для того чтобы политика стала легитимной и логичной, предпринимаются попытки подвести под нее теоретический фундамент. Это означает, что должны быть определены силы и структуры, лежащие в основе политических действий, прежде чем появится возможность оценить вероятность их использования.

В принципе не предполагается полное разграничение науки на позитивную и нормативную. Напротив, в позитивной теории, рассматриваемой в неоклассических учебниках, невозможно совершенно отделить утверждение факта oт утверждения оценки. Они перемешаны. Рассматривая комплекс взаимоотношений между нормативной и позитивной теорией, необходимо учитывать их различия. Утверждения, пытающиеся объяснить, что есть на самом деле, смешиваются с тем, что должно быть. Общеизвестно, что многие люди в настоящее время бедны (позитивное), но при этом выражение, что людей следует оставить в нищете (нормативное) - не одно и то же.

Нормативные аспекты институционализма редко используются, но это не является достаточно точным критерием оценки. Можно найти большое разнообразие нормативных мнений внутри институционализма. Выдающимися консервативными институционалистами, развивавшими эти взгляды, являются А. Бенс и его друг, ученик Т. Веблена, У. Митчелл, который в 1950-е гг. был советником республиканского президента Эйзенхауэра. Некоторые институционалисты имели социалистические взгляды, другие стремились к сближению с государственной властью. Результаты использования выводов теории в экономической политике не могут дать полную картину институционализма.

Любые попытки определять роль институционализма практическими результатами сталкиваются с определенными проблемами.

Институционалисты, как правило, критикуют рыночную экономику и предлагают различные формы государственного вмешательства и планирования. Однако существует широкий ряд сходных позиций неоклассики. Неоклассическая теория - это теория, оперирующая стандартными методологическими принципами рациональности, максимизации и равновесия. Если бы институционалистами называли всех тех, кто выступает за планирование и против рынка, то многие неоклассики оказались бы институционалистами.

Многие основоположники неоклассической теории, включая Л. Вальраса, А. Маршалла, Ф. Викстеда, симпатизировали социалистическим или социал-демократическим идеям. По сегодняшним стандартам многие из них могли бы быть левыми радикалами. Л. Вальрас, например, называл себя "ученым социалистом". В своих теоретических исследованиях он стремился продемонстрировать экономические преимущества ценового регулирования и государственной собственности на естественные монополии, в том числе и на землю. А. Маршалл рассматривал проблемы бедности в Англии в Викторианский период и сочувствовал рабочим артелям. Ф. Викстед также выступал за национализацию земли, при этом симпатизировал и даже имел личные связи в радикальном социалистическом движении.

Некоторые неоклассики развивали радикальные, интервенционистские и социалистические идеи. Например, И. Фишер выступал за дополнительные рефляционные меры государства, направленные на повышение цен, во время Великой депрессии. Другая группа неоклассиков во главе с Ланге в 1930-e гг., используя неоклассические инструменты, доказывала превосходство теории социалистического планирования.

Позже, видные экономисты - приверженцы теории общего экономического равновесия, К. Эрроу и Ф. Найт заявляли об их приверженности различным интервенционистским и социал-демократическим стратегиям. В действительности, ученые пытались оправдать теорию общего равновесия на основе демонстрации границ рыночного механизма.

Совсем недавно убежденные марксисты Элстер и Ромер явно использовали неоклассические инструменты анализа, при этом сохраняя леворадикальное кредо. Существует значительное число консервативных или либеральных неоклассических экономистов. Неоклассическая теория охватывает довольно широкий политический спектр - от крайне левых до крайне правых, и поэтому она не может служить критерием оценки политической принадлежности ее сторонников.

Если исследователь выступает за большее равенство в распределении богатства, то можно ли с уверенностью сказать, что он институционалист? Институционалисты не единственные, кто выступает за эгалитарный принцип распределения. И нет ничего в концепции неоклассической теории, что с необходимостью приводило бы к выводам, противоположным эгалитарным.

В действительности в начале XX в. некоторые экономисты рассматривали неоклассику как теорию, поддерживающую установку на перераспределение богатства и большее равноправие. Если индивиды сталкиваются с убывающей (количественной) предельной полезностью дохода, то уравнивание доходов может увеличить общую полезность. Однако этот эгалитарный принцип не получил распространения среди неоклассиков, которые в большинстве своем придерживаются критерия Парето-оптимальности. Стратегия, суть которой состоит в том, чтобы взять у богатых и отдать бедным, не является Парето-оптимальной. Используя это дополнительное предположение, выводы неоклассической теории благосостояния были изменены с эгалитарных на умеренные. Основные предположения неоклассиков приводят к различным выводам, в зависимости от того, какие дополнительные допущения были выбраны.

Неоклассическая теория основывается на идее склонности человека к индивидуализму. И идеология политического индивидуализма как нельзя кстати подходит к ней. Но допущение о максимизирующем полезность индивиде не содержит какого-либо понятия, предполагающего максимизацию человеческой свободы и минимизацию роли государства. Одно дело говорить, что аналитически и нормативно эти идеи легко совместить. Но это не означает, что одно вытекает из другого.

Тот факт, что неоклассическая теория может легко быть оформлена как рыночная или антирыночная, показывает ее неспособность предоставить адекватное объяснение того, как работает рынок. Неоклассическая теория слишком от многого абстрагируется и потому не может быть надежным теоретическим фундаментом для определения рыночных реалий. Теория неоклассиков в основном не является ни рыночной, ни антирыночной, поскольку она вообще не имеет адекватной теории рынка.

Серьезная ошибка распространять теории мэйнстрима на область практических действий, особенно когда речь идет о политике. Ошибка становится еще более серьезной, когда возникает необоснованное доверие в неоклассической теории как средству создания хорошо продуманной политики. Теория считается приемлемой, поскольку описывает реальность. При этом она получает больше доверия, чем заслуживает.

Далее превращение науки в идеологию привело бы к невозможности любых попыток получить более достоверное научное объяснение социальных и экономических последствий, которые необходимо изменить.