§ 3. Упрочению стремительно возраставшего политического авторитета премьер-министра в. Путина способствовали итоги проходивших в декабре 1999 г. Очередных выборов в Государственную Думу.

К моменту их проведения в расстановке политических сил России наметились серьезные подвижки и перегруппировки. Прежде всего они были связаны с выявившимся кризисом “партии власти”, группировавшейся в течение длительного времени вокруг В. Черномырдина и в рамках “Нашего дома — России” (НДР терпела поражения на различных региональных выборах, многие политики покидали ее ряды). В подобной ситуации логичной стала попытка политической элиты страны создать новую суперпартию. 19 декабря 1998 г. в Москве прошел учредительный съезд всероссийского общественно-политического движения “Отечество”, лидером которого стал московский мэр Ю. Лужков. Заявлялось, что “Отечество” займет центристские позиции в политическом спектре России. Среди основных приоритетов движения выделялась умеренно-либеральная рыночная экономика с социальной ориентацией. Сам Лужков, заручившись широкой поддержкой политической элиты (прежде всего представителей столичного и околостоличного высокопоставленного чиновничества), заявил о притязаниях на президентское кресло. “Отечество” стало демонстрировать стремительность наращивания своего политического веса. Поэтому вскоре аналитики начали рассматривать его как новую, альтернативную “партию власти”.

22 мая 1999 г. в Санкт-Петербурге состоялся учредительный съезд общественно-политического блока “Вся Россия”. Вобравшую в себя значительную часть регионально-провинциальной элиты организацию возглавили президент Татарии М. Шаймиев и губернатор Санкт-Петербурга А. Яковлев. Поскольку “Отечество” и “Вся Россия” преследовали схожие цели — создать властную альтернативу растерявшему влияние Б. Ельцину и его окружению, то 4 августа 1999 г. последовало их слияние в единый предвыборный блок “Отечество — Вся Россия” (ОВР). В последующем к новому политическому гиганту примкнул ряд других политических организаций. Окончательно “Отечество — Вся Россия” предстало суперпартией после того, как одним из его руководителей стал экс-премьер Е. Примаков (согласно опросам общественного мнения, самый популярный российский политик на протяжении почти всего 1999 г.).

Чувствуя свою силу, лидеры ОВР резко критиковали президента Б. Ельцина за некомпетентность в экономической стратегии, за падение жизненного уровня народа, за ошибки в проведении приватизации госсобственности и налоговой политике, за кадровую чехарду в “Белом доме”, за отсутствие эффективных мер борьбы с коррупцией. Ответное молчание Кремля создавало ощущение, что в развернувшейся предвыборной борьбе за думские мандаты действующая “партия власти” обречена на провал.

Еще одним новым и вместе с тем в определенной степени оппозиционным предвыборным блоком, который возглавил также недавний премьер российского правительства С. Кириенко, стал “Союз правых сил” (энергичный призыв А. Чубайса к сплочению “правых” партий поддержали Б. Немцов, И. Хакамада, Е. Гайдар, самарский губернатор К. Титов и другие видные либеральные политики современной России). Определяющими положениями предвыборной платформы СПС стали экономический либерализм и демократизация государства (в первую очередь предусматривалось освобождение его от опеки и контроля со стороны “олигархов”). Попытки СПС создать единый блок с НДР потерпели неудачу в силу невосприятия подобного объединения В. Черномырдиным.

В создавшейся осенью 1999 г. ситуации резкого взлета популярности В. Путина проблема создания новой партии, которая призвана была заменить обанкротившийся “Наш дом — Россия” и обеспечить надежную поддержку премьер-министру в следующей Госдуме, стала для политической элиты, желавшей удержать верховную государственную власть, жизненно необходимой. Результатом усилий правительственных структур, президентской администрации (а согласно косвенным свидетельствам, также Б. Березовского и “семьи” в целом) стало образование в конце сентября 1999 г. проправительственного избирательного блока “Единство”, именовавшегося также “Медведем” (расшифровка — Межрегиональное движение “Единство”). Во главе “Единства” был поставлен прежде далекий от политики бессменный министр по чрезвычайным ситуациям С. Шойгу.

При изложении целей и идеологии движения лидеры “Единства” демонстрировали полную приверженность той национал-либеральной программе, которая постепенно просматривалась в подходах к российским проблемам у В. Путина (сильное, “прозрачное” и честное, полностью очищенное от коррупции государство; развитие рыночной экономики при совместимости рынка с государственным регулированием; реалистичная и адресная социальная политика). Вместе с тем невозможно было обнаружить каких-либо принципиальных различий между платформами “Единства” и ОВР. В сущности, в противостоянии этих объединений, составлявшем основную интригу предвыборной ситуации осени 1999 г., отражалось не противоборство отличавшихся социальных интересов, а соперничество разных группировок российской элиты, одна из которых стремилась удержать государственную власть, а другая претендовала на нее.

Выход на политическую арену “Единства” сопровождался повышенной агитационной активностью проправительственного блока (имевшееся у него информационное преимущество было очевидным), что внесло смятение в ряды фаворитов избирательной кампании 1999 г. (они ориентировались на борьбу с “ельцинской” партией и совершенно не были готовы противостоять “путинскому” движению). В целом предпарламентская борьба оказалась весьма изнурительной и крайне ожесточенной по своим методам. В ней широко использовались компрометирующие материалы и публичное очернение руководителей избирательных объединений.

19 декабря 1999 г. в выборах в Государственную Думу приняли участие 28 партий, общественных движений и блоков. При проявлении интереса к ним 62 % внесенных в списки избирателей преодолеть пятипроцентный барьер и провести своих кандидатов в нижнюю палату российского парламента по общефедеральным спискам смогли только шесть участников: КПРФ набрала 24,3 % голосов, “Единство” — 23,3 %, “Отечество — Вся Россия” — 13,3 %, “Союз правых сил” — 8,5 %, “Блок Жириновского” (образован на базе ЛДПР) — 5,98 %, “Яблоко” — 5,93 %. Тем не менее, новая Дума значительно полнее предыдущей стала отражать предпочтения избирателей (в нее вошли объединения, которым отдали свои голоса свыше 80 % принявших участие в голосовании).

Как и в предыдущих случаях, думская избирательная кампания 1999 г. внесла существенные коррективы в расстановку партийно-политических сил страны и ознаменовала начало нового этапа в истории российских партий. Наиболее успешными ее результаты стали для “Единства” и СПС. Хотя процент собранных коммунистами голосов оказался наибольшим в сравнении с предшествующими выборами (1993 г. — 11,6 %, 1995 г. — 22,3 %) позиции КПРФ существенно ослабли (по сравнению с предшествующей Думой она потеряла 20 % мест, потому что в 1999 г. количество мандатов, предоставленных победителям “карликами”, не сумевшими преодолеть проходной 5-процентный барьер, было значительно меньше, да и лидерский отрыв от “Единства” был минимальным, что также сказалось при подобном перераспределении мандатов). Знаковым обстоятельством стало общее сокращение думского представительства “левых” сил (если после выборов 1995 г. коммунистам и их союзникам не хватало всего 6 голосов, чтобы иметь в Думе большинство, то в в декабре 1999 г. их количество уменьшилось до 130). Значительно сократилось и влияние ЛДПР. Не смогло реализовать свои глобальные планы создания крупнейшей думской фракции “Отечество — Вся Россия”, тем самым потеряв надежду стать новой “партией власти”. Вместе с тем Ю. Лужков сумел добиться крупного личного успеха: он одержал впечатляющую победу на проводившихся одновременно с парламентскими выборах мэра Москвы и в третий раз занял влиятельный пост. Относительная неудача (потеря трети голосов электората) сопровождала деятельность “Яблока” (очевидно, здесь сказался отказ Г. Явлинского поддержать усилия федеральной власти в новой чеченской войне). Наконец, в значительной степени из-за утраты В. Черномырдиным чувства реальности (об этом свидетельствовало его пренебрежительное отношение к идее объединения всех “правых” сил) полным провалом закончились выборы для бывшей “правящей партии”: “Наш дом — Россия” смог набрать всего 1,2 % голосов (чтобы окончательно не лишиться возможности участвовать в “большой” политике, его лидерам пришлось пробиваться в Думу по одномандатным округам).

Выборы в Государственную Думу третьего созыва депутатов — “одномандатников” также прошли по законам жесткой борьбы. Как и на уровне партийного противостояния, ее участники активно использовали традиционный “административный ресурс” и проникавшие в российские избирательные кампании “грязные технологии” (“политтехнологи” демонстрировали широкие возможности не только “белого”, но и “черного” пиара). Просматривалось возрастание в политической жизни страны роли денег (известные представители бизнес — элиты Б. Березовский и Р. Абрамович, разделявшие антикоммунистическую идеологию, смогли уверенно пройти в Думу по одномандатным округам в Карачаево-Черкесии и на Чукотке — в регионах, которые относились к так называемому “красному поясу”, поскольку местное население, находясь в тяжелом положении, симпатизировало коммунистам).

В определении общей картины представительства в Государственной Думе третьего созыва специалистами допускается некоторая разбежка в межпартийном и межфракционном распределении всех 450 депутатских мандатов. Однако при всем этом прослеживается единая тенденция. По данным, приводимым Г.К. Селезневым, с учетом голосов в одномандатных округах, весной 2000 г. КПРФ имела в Думе 88 мест, “Единство” — 83, ОВР — 47 , СПС — 32, “Яблоко” — 21, “Блок Жириновского” — 16. Кроме того, независимые депутаты стали ориентироваться на самостоятельные объединения (“Народный депутатат” — 58 человек, “Регионы России” — 41, “Аграрно-промышленная группа” — 42) или индивидуальную парламентскую деятельность (19 человек).

В целом в начале деятельности в Думе сложилось довольно своеобразная ситуация. Ведущие роли в ней стали играть КПРФ и “Единство”, выступающие политическими оппонентами друг другу. При этом они существенно не дотягивали до парламентского большинства в 226 голосов, необходимого для принятия законов, и для отстаивания своих позиций очень часто вынуждены были искать поддержку у других парламентских фракций или идти на совместные политические компромиссы. Партнером КПРФ стала часть аграриев (вместе с тем до 70 % региональных отделений АПР а период предвыборной кампании поспешили заявить свою приверженность платформе ОВР). “Единство” получило в союзники “Народного депутата” (в ряде случаев эта фракция имела поддержку СПС, “Яблока”, ЛДПР). Сразу обозначили свое сотрудничество ОВР и “Регионы России”.

Знаковым итогом выборов в Госдуму 1999 г. стало значительное укрепление позиций Кремля. При всей остроте взаимного предвыборного противостояния выход на авансцену “Отечества — Всей России” и “Единства” привел к тому, что центр российской политики сместился к середине спектра. В результате новая Дума оказалась гораздо более склонной к сотрудничеству с президентом и правительством.

Сенсационный успех на парламентских выборах совершенно “сырого” проправительственного блока “Единства” служил яркой иллюстрацией чрезвычайно высокой популярности в обществе премьер-министра. В подобной ситуации 31 декабря 1999 г. Б. Ельцин объявил о своей досрочной отставке (президентский срок истекал в июле 2000 г.) и передаче полномочий В. Путину.

Смена Ельцина Путиным у кормила власти не вызвала никаких политических осложнений. Вместе с тем она значительно сократила сроки развертывавшейся в стране президентской кампании (согласно российской Конституции, премьер-министр мог быть исполняющим обязанности президента не более трех месяцев, а после этого должны были последовать президентские выборы). Центральная избирательная комиссия зарегистрировала 12 претендентов, которые, выполнив все установленные процедуры (500 тыс. подписей избирателей в свою поддержку и т. д.), были допущены к участию в президентской гонке: С. Говорухин, Г. Зюганов, У. Джабраилов, В. Жириновский, Э. Панфилова, А. Подберезкин, В. Путин, Е. Савостьянов, Ю. Скуратов, К. Титов, А. Тулеев, Г. Явлинский. Шансы кандидатов существенно отличались друг от друга. Реально высокие рейтинги имели лишь В. Путин, Г. Зюганов и Г. Явлинский. К ним полне мог быть причислен Е. Примаков, однако полностью деморализованное в ходе парламентских выборов “Отечество — Вся Россия” даже не попыталось выдвинуть своего представителя кандидатом в президенты.

В. Путин изначально получил значительное преимущество в сравнении с основными своими конкурентами. Существенное сокращение срока избирательной кампании за счет “маневра” Б. Ельцина, с одной стороны, уменьшало риск потери Путиным той массовой поддержки, которую он получил, превратившись в яркого публичного политика, с другой, — требовало от Г. Зюганова и Г. Явлинского срочно вносить коррективы в стратегию и тактику предвыборной борьбы. Никто из них не смог составить серьезную конкуренцию премьер-министру, поэтому президентская кампания 2000 г., в отличие от предшествующей, проходила фактически без борьбы.

Избирательная программа В. Путина носила довольно общий характер, представляя собой своеобразный “синтез” консервативной и либеральной идеологии. Избирателям явно импонировали твердые обещания “кандидата № 1” создать сильное государство, установить прочную вертикаль власти, ликвидировать террористический режим и покончить с войной в Чечне и в целом консолидировать общество, преодолеть спад в экономике, обеспечить всем россиянам достойную жизнь, укрепить позиции страны на международной арене. Демонстрировавшийся молодым, энергичным политиком стиль просвещенного авторитаризма вполне соответствовал общественно-историческому запросу большинства россиян. Российская элита, четко уловив восприятие Путина общественностью как воплощения национальной воли, со своей стороны практически единодушно высказала поддержку главному претенденту на президентский пост.

26 марта 2000 г. в выборах президента Российской Федерации приняли участие 68,7 % избирателей, симпатии которых распределились следующим образом: В. Путина поддержали 52,94 % участников голосования, Г. Зюганова — 29,21 %, Г. Явлинского — 5,80 % (другие кандидаты получили от 1,5 до 0,08 % голосов). Преодолев 50-процентный барьер, В.Путин обеспечил себе победу уже в первом туре. Показательно, что ему отдали свои голоса много избирателей регионов, традиционно считавшихся “красным поясом” (Адыгея, Ставропольский и Краснодарский края, Волгоградская, Белгородская, Челябинская и другие области).

Окончательно формирование верховной власти в сегодняшней России завершилось в мае 2000 г.: Государственная Дума утвердила в должности премьер-министра М. Касьянова, представителя нового поколения управленческой элиты (в 1999 г. вместе с М. Задорновым он успешно руководил финансовым блоком кабинета министров)

Приоритетность направлений внутренней политики нового российского руководства определялась объективными реалиями положения Российской Федерации. В ряду важнейших отчетливо просматривалась проблема укрепления государственности. К концу 1990-х гг. Россия приобрела явные признаки, присущие децентрализованному государству. Помимо “чеченской проблемы” об этом свидетельствовал фактор верховенства региональных законов над федеральными, имевший место в Дагестане, Ингушетии, Свердловской области, Республике Саха-Якутия, Ставропольском крае и других субъектах. В общей сложности в течение 1998 г. региональные власти приняли почти две тысячи актов, противоречащих федеральному законодательству, в 1999 г. — 1700. Нельзя было признать цивилизованной нормой наличие привилегированных субъектов в отношении пополнения федерального бюджета: Татарстан, Башкортостан, Саха (Якутия) выплачивали по 1 % от региональных доходов, а все остальные — по 10 %. В подобной ситуации “центр” не имел возможности проводить на местах эффективный социально-экономический и политический курс (острота проблемы здесь определялась прежде всего наличием дотационных и высокодотационных регионов, к которым относились Калмыкия, Дагестан, Ингушетия, Тува, Адыгея, Бурятский, Корякский, Чукотский АО и другие субъекты РФ). Вполне понятно, что в вышедшей в конце 1999 г. программной статье В. Путина “Россия на рубеже тысячелетий” фиксировалось: “Ключ к возрождению и подъему России находится сегодня в государственно-политической сфере. Россия нуждается в сильной государственной власти и должна иметь ее”. Конкретизируя данное положение, новый российский лидер подчеркивал: “Сильная государственная власть в России — это демократическое, дееспособное, федеральное государство”. Становилось понятным, что федерализм для России — страны многонациональной — больше, чем форма государственного устройства. Это — механизм обеспечения стабильности Российской Федерации, ее безопасности, баланса интересов “центра” и регионов.

По существу при Путине начался новый этап в строительстве федерального государства, содержанием которого стало весомое укрепление федеральной властной “вертикали”.

В рамках заявленного реформирования 12 мая 2000 г. в Российской Федерации были образованы новые административно-террито­риальные структуры — федеральные округа (Центральный, Северо-Западный, Северо-Кавказский, позже переименованный в Южный, Приволжский, Уральский, Сибирский и Дальневосточный). Каждый из них включал в себя расположенные на соответствующей территории субъекты РФ и возглавлялся полномочным представителем президента (сами по себе были симптоматичны факторы практического территориального совпадения образованных связующих “звеньев” между “центром” и регионами с военными округами, а также назначение полпредами — 5 из 7 — представителей военного ведомства). На полномочных представителей президента в федеральных округах возлагалась большая и сложная работа по приведению законодательной и нормативной базы субъектов РФ в полное соответствие федеральным законам (в ряде случаев фиксировалось до несколько сотен подобных расхождений!). В развернувшейся борьбе за реальную власть между региональными лидерами и полпредами постепенно вырисовывалось преимущество последних.

Еще одним важным шагом в усилении государственности стало закреплявшееся с 1 февраля 2001 г. изменение порядка формирования Совета Федерации. Вместо практиковавшегося вхождения в состав верхней палаты Федерального Собрания РФ руководителей республик, краев и областей “сенаторами”, обязанными действовать на постоянной основе, становились рядовые представители, делегируемые региональными исполнительными и законодательными органами. Это серьезно ущемляло статус региональных лидеров, уменьшало политический вес самих федеральных субъектов. Сформированный на новой основе Совет Федерации (его возглавил С. Миронов) начал утрачивать признаки самостоятельности, трансформируясь в ярко выраженный президентский орган.

В связи с попытками губернаторов оказать сопротивление реформированию верхней палаты российского парламента им были сделаны определенные уступки: для создания “ситуации” участия руководителей субъектов Российской Федерации в обсуждении наиболее важных внутриполитических вопросов и общих проблем развития страны в середине 2000 г. было принято решение об образовании при президенте России Государственного Совета. Этот высший законосовещательный орган, призванный давать стратегические рекомендации по разработке новой законодательной базы, должен был собираться не чаще одного раза в три месяца, а в промежутках от его имени действовал президиум из семи губернаторов (предусматривалась регулярная смена его состава). В целом Госсовет не мог претендовать на роль реального властного института.

Летом 2000 г. Государственная Дума приняла закон “О местном самоуправлении”, имевший важное значение для определения функций и властных полномочий местных органов законодательной и исполнительной власти. По инициативе президента В. Путина началась большая работа по подготовке и реализации крупномасштабной судебной реформы.

О наметившейся в начале 2000-х гг. стабильности во внутриполитическом развитии России свидетельствовало углубление конструктивного сотрудничества между структурами высшей исполнительной власти и Государственной Думой. Преодоление характерной для ельцинской эпохи перманентной конфликтности между ними в последующем дополнилось формированием в нижней палате парламента стоящего на центристских позициях устойчивого пропрезидентского большинства (его составили фракции “Единство”, “Отечество – Вся Россия”, “Народный депутат” и группа “Регионы России”, вместе располагавшие 235 мандатами). Опора на поддержку законодателей позволила В. Путину проводить более активную политику.

Практика деятельности Госдумы третьего созыва с самого начала продемонстрировала, что антагонизм “Единства” и ОВР – двух основных “компонентов” новой “партии власти” – был относительным, и основой их взаимоотношений выступила программно-мировоззренческая общность (доктрина либерал-государ-ственничества). Базируясь на сотрудничестве в прагматичном думском законотворчестве, в апреле 2001 г. руководители “Единства” и “Отечества – Всей России” приняли решение об объединении и создании пропрезидентской партии “Единая Россия” (в состав высшего совета ЕД вошли такие видные политики как глава МЧС С. Шойгу, мэр Москвы Ю. Лужков, президент Татарии М. Шаймиев). Новая объединенная “партия власти” столкнулась с определенными проблемами в решении оргвопросов и разработке идеологической платформы, что сказалось на ее популярности: по данным ВЦИОМ, в начале 2003 г. рейтинг “Единой России” упал с 28 до 14 % (в этом отношении она существенно уступала КПРФ). Наметившаяся негативная для “единоросов” тенденция стала предметом анализа на состоявшемся в марте 2003 г. втором съезде ЕД. Руководство “Единой России” (в ноябре 2002 г. председателем высшего совета партии был избран министр внутренних дел РФ Б. Грызлов) сосредоточило все свои усилия на выполнении главной политической задачи ближайшего времени – получении на выборах в Государственную Думу четвертого созыва большинства (причем желательно конституционного). Тем самым “Единая Россия” должна избежать судьбы “Демокра-тического выбора России” и “Нашего дома – России”, в свое время ставших “партиями власти” в рамках только одного парламентского цикла.

Весной 2001 г. Госдума приняла новый закон о политических партиях. В его основе лежала идея ликвидации очевидного перекоса в осуществлявшемся партстроительстве: многие партии являлись узкими региональными объединениями, служащими “инструментом” для удовлетворения личных амбиций их лидеров. Все существующие партии должны были в течение двух лет пройти перерегистрацию, чтобы доказать свое право выступать выразителями интересов граждан в государственном масштабе.

В целом осуществлявшиеся по инициативе президентской стороны реформы государственного механизма свидетельствовали о выстраивании в России в начале 2000-х гг. такого баланса властных институтов, их “сдержек и противовесов, который был равнозначен бонапартистской системе, позволявшей главе государства несомненно возвышаться над всеми блоками политической элиты и с наименьшими затруднениями проводить самостоятельную стратегическую линию.

В обозначившемся в начале 2000-х гг. стремлении высшего российского руководства навести в стране порядок важное значение придавалось утверждению новых основ во взаимоотношениях государства и бизнес-элиты, означавших отстранение “олигархов” от центров политической власти. В конечном счете реализация приминительно к верхним слоям бизнес-сообщества принципа “равноудаленности” привела к тому, что оказавшиеся под ударом властей Б. Березовский и В. Гусинский вынуждены были осенью 2000 г. поставить себя в положение политических эмигрантов (соответственно их медиа-империи – прежде всего ОРТ и НТВ – стали подконтрольны государственным структурам, что вписывалось в общую канву усиления контроля за средствами массовой информации), а другие “олигархи” продемонстрировали свою полную лояльность. Из поля зрения общественности исчезла “семья”. В ответ на проявленную бизнес-элитой политическую сдержанность новое российское руководство гарантировало неприкосновенность итогов приватизации, рассматривая ее как одну из базовых ценностей, накопленных в прежние годы. Однако, как показал последующий ход событий, создание новой диспозии во взаимоотношениях государства и крупного капитала не позволило разрешить данную проблему полностью.

Развернувшиеся дискуссии о необходимости административной реформы выявили ее приоритетность в ближайшей перспективе политического развития России. В то же время обозначились разные подходы в определении целей и направлений реформирования. В общей сложности вовлеченные в обсуждение данной проблемы представители властных структур не проявили стремления выйти за рамки определенного “перепрограм-мирования” чиновничьего аппарата. Подобные подходы явно не устраивают В. Путина: в президентском послании 2003 г. подчеркивается, что в России, стремящейся к статусу великой державы, власть должна стать “умной и сильной”. В условиях сложившихся реалий за всем этим видится возможность коренной реконструкции всех ветвей власти, реформирования политической системы страны. Президент сориентировал общественность на необходимость покончить с “неэффективностью государства” в разрешении проблем продолжающейся модернизации страны.

При реализации идеи возрождения государственничества, ставшей основой избранной В. Путиным стратегии власти, большое внимание уделялось укреплению собственно института президентства, который рассматривался не только как реальный высший государственный пост, но и один из сплачивающих общество символов. Глава государства стремился вывступать в роли общенационального лидера, проводящего политику с учетом запросов всех социальных групп и прицелом на укрепление позиций страны в целом. В. Путин постоянно выступал с разъяснениями предпринимаемых российским руководством мер, в том числе и непопулярных. Исполнительная власть наладила конструктивный диалог с организациями, отражавшими различные корпоративные интересы. В этом отношении показательным стал прошедший в ноябре 2001 г. Гражданский форум, в котором приняли участие делегаты, представлявшие более двухсот общественных неполитических организаций. Тем самым были заложены основы координации усилий представителей общественных объединений и государственных структур в обсуждения знаковых социальных вопросов. В подобном ракурсе можно рассматривать и прошедшую острую дискуссию о роли средств массовой информации в формировании в России гражданского общества (в отношении темпов его строительства в президентском послании 2003 г. сдержанно отмечалось: “сдвинулись с места”, “сделан первый шаг”).

В обеспечении гражданского согласия и единства общества значимым стал предложенный президентом компромисс, завершивший продолжавшуюся почти десятилетие бесплодную борьбу по вопросам государственной символики. В декабре 2000 г. Государственная Дума утвердила национальными символами Российской Федерации герб в виде двуглавого императорского орла и трехцветный бело-сине-красный флаг (за ее Вооруженными силами закреплялся красный флаг Победы советского народа в Великой Отечественной войне). В качестве музыкального символа был утвержден созданный в годы Великой Отечественной войны гимн А. Александрова с написанным С. Михалковым новым текстом. Подобное сочетание элементов символики было призвано объединить различные эпохи тысячелетней российской истории, примирить сторонников различных политических взглядов, продемонстрировать непрерывную связь прошлого, настоящего и будущего страны.

С точки зрения ожиданий большинства россиян основным направлением деятельности руководства России в начале 2000-х гг. стало разрешение неотложных задач социально-экономического развития страны. Стратегическим центром и вместе с тем форпостом либеральных экономических преобразований стало созданное в это время Министерство экономического развития и торговли во главе с Г. Грефом. В 2000 г. под его руководством был разработан основополагающий документ – “Основные направления социально-экономического развития Российской Федерации на долгосрочную перспективу” (стратегические приоритеты экономической политики государства были определены на период до 2010 г.). Ключевыми моментами принятой экономической доктрины стали: контроль за уровнем инфляции и его неуклонное снижение (начиная с 2004 г. она должна была составлять не более 10 % в год); увеличение золотовалютных резервов страны (к концу 2000 г. – до 24 млрд долларов, а в 2005 г. – до 52,4 млрд долларов); посредством ликвидации диспропорций в призводстве и распределении доходов достижение устойчивого роста экономики на 5—7 % в год; повышение социальной защищенности наименее обеспеченных слоев населения.

В рамках проведения структурных реформ в экономике правительство М. Касьянова сосредоточило внимание на укреплении финансовой системы страны, прежде всего на оптимизации ее налоговой “составляющей”. В ноябре 2001 г. был учрежден Комитет по финансовому мониторингу, который должен отслеживать движение финансовых потоков и выявлять тех представителей делового мира, которые уклоняются от уплаты налогов или пытаются отмывать “грязные деньги”. В 2001 г. снижением шкалы налогов с 30 до 13 % (она стала самой низкой в Европе) и уменьшением таможенных ввозных пошлин были созданы предпосылки для выхода многих секторов экономики из “тени”. В целом предпринятые меры способствовали улучшению делового климата России, что привело к заметному пополнению государственной казны.

В 2000—2003 гг. были углублены рыночные отношения в сфере “естественных монополий”. Показательным здесь стало начало реформ в области жилищно-коммунального хозяйства. Переход к 100 % оплате населением жилья и всех коммунальных услуг (к началу реформы на россиян возлагались 40 % жилищно-коммунальных расходов) позволит государству ежегодно экономить порядра 100 млрд рублей (вместе с тем высказывается озабоченность, что, несмотря на заявления правительства о конкретных мерах защиты граждан с низким уровнем доходов, социальные последствия данной рформы могут оказаться весьма негативными и неминуемо приведут к осложнению всей ситуации в российском обществе). Осуществленные и намеченные преобразования (прежде всего реструктуризация) в сфере ЖКХ, нефтяной, газовой инидустрии, электроэнергетики, в системе железнодорожного транспорта направлены на создание в этих областях конкурентной среды, привлечение инвестиций, что в конечном счете должно привести к качественному улчшению их состояния.

В сентябре 2001 г. Госдума приняла новый Земельный кодекс, который закреплял право собственности на землю и определял механизм ее купли-продажи, не затрагивая лишь земли сельскохозяйственного назначения. Закон “Об обороте земель сельхозназначения” (июнь 2002 г.) дополнил его возможностью купли-продажи и этой категории угодий (А. Борисенков и А. Вдовин отмечают, что данный акт может быть сопоставим с крестьянской реформой 1861 г.). На улучшение ситуации в аграрной сфере были направлены ее льготное кредитование, увеличение поставок техники, определенные меры протекционистского характера.

В начале 2000-х гг. руководство страны неоднократно высказывало озабоченность по поводу того, что Российская Федерация оставалась государством, поставляющем миру в основном имеющиеся сырьевые и интеллектуальные ресурсы и потребляющем чужие высокотехнологические конечные продукты. Осенью 2001 г. появилась программная статья президента АН РФ Ю. Осипова и директора института США и Канады С. Рогова “Научно-инновационная стратегия России в XXI веке”. Лейтмотивом публикации стало обоснование необходимости перевода страны на новый, инновационный путь развития, на путь создания высоких технологий и завоевания таким образом достойного России места в мировом хозяйстве . По мнению авторов разработки, высокий уровень инновационной способности является главным условием обеспечения национальной безопасности и обобщающей характеристикой конкуренто-способности страны. Предложенная учеными стратегия получила безусловную поддержку высших органов власти: свидетельством восприятия ее жизненной важности стало создание при президенте РФ Совета по науке и высоким технологиям. В марте 2002 г. на совместном заседании Совета Безопасности Российской Феде-рации, президиума Госсовета РФ и Совета по науке и высоким технологиям фундаментальная наука была поставлена в ряд высших национальных приоритетов. В целом в России стал очевиден поворот “лицом к науке”.

В первые годы нового века после длительного спада производства в Российской Федерации были достигнуты реальные показатели экономического роста. В 2000 г. валовый внутренний продукт вырос на 9 % (самый высокий показатель за 15 лет). Тенденция роста ВВП сохранилась и в последующем: в 2001 г. – 5 %, в 2002 г. – 4 %. В 2000 г. инфляция составила 20 % и в дальнейшем, став подконтрольной, снизилась до пределов, прогнозировавшихся правительством. Золотовалютные резервы Центрального банка РФ за три года увеличились с 11 до 61 млрд долларов. Российская экономика стала более привлекательной для национальных предпринимателей. За рассматриваемый период рост реальных доходов населения составил 32 %. В России наблюдается снижение безработицы. На перспективу социального развития благоприятное влияние оказывает увеличение ассигнований на поддержку учреждений науки, культуры и образования. Российская экономика с успехом справляется и с таким серьезным испытанием как выплата внешних долгов: к 2003 г. они сократились на четверть (при этом подобная задолженность остается все еще впечатляющей – 104,7 млрд долларов).

Однако позитивные тенденции в экономическом развитии России в начале 2000-х гг. перемежевываются с негативными. Наметившийся экономический рост происходит на фоне необычайно благоприятной конъюнктуры, быстрого роста мировых цен на сырьевые ресурсы, прежде всего на нефть и газ. При подверженности конъюнктуры цен на мировом рынке резким изменениям, как в сторону повышения, так и понижения, энергетический перекос российской экономики делает ее весьма уязвимой (В. Путин: “Благоприятная для нас ситуация не может быть вечной”). Значительная угроза таится в сохраняющейся технологической отсталости российского производства и прогрес-сирующем износе национальной инфраструктуры.

Отсутствие поступательной стабильности в экономическом развитии подмечено в президентском послании Федеральному Собранию 2003 г.: "Наш экономический фундамент хотя и стал заметно прочнее, но все еще неустойчив и очень слаб". В то же время В. Путин заявил о необходимости выдвижения “крупных национальных проектов”, способных обеспечить экономический прорыв. В понимании главы государства это прежде всего увеличение ВВП к 2010 г. в два раза (при ориентировке Минэкономразвития РФ на 72,6 % десятилетнего максимального прироста валового внутреннего продукта подобное представ-ляется своеобразным российским “большим скачком”, который реален при ежегодном росте экономики страны на 8—10 %). Для разработки путей и методов получения взрывного экономического роста создана специальная аналитическая группа во главе с помощником президента И. Шуваловым.

Руководство РФ во главе с президентом исходило из того, что альтернативы амбициозным социально-экономическим и политическим задачам не существует.