Лэйн я.Э. Демократия и конституционализм // Полис 1998 № 6

От редакции. В рамках специализированного раздела нашего журнала, посвященного конституционализму, мы публикуем (при поддержке Националь­ного демократического института международных отношений, США) главу из книги "Конституции и политическая теория " одного из самых признанных в ми­ре специалистов по данной проблеме, профессора политической науки Универси­тета Осло Яна-Эрика Лэйна (Lane, Jan-Erik. Constitutions and political theory. Manchester University Press, Manchester and N.Y., 1996, p. 243—264). Исследование этим ученым соотношения конституционализма и демократии представляет собой самый современный уровень интерпретации данной проблемы мировой по­литической наукой.

Введение

Я рассмотрю соотношение между институтами конституционного государ­ства и различными институтами демократии, с тем чтобы установить, на­сколько сложно примирить их друг с другом. Следует отдавать себе отчет в том, что данный вопрос распадается на два: а) всегда ли конституционное го­сударство совместимо с демократией? и б) существует ли некий компромисс между конституционализмом и демократией, который действительно может оказаться более предпочтительным, нежели выбор между ними? Давайте начнем с обсуждения необходимых условий демократического государства.

Прежде всего нужно подчеркнуть, что проблема согласования демократии и конституционализма относится к сфере должного (ought), т.е. к норматив­ным проблемам конституционной теории. Это, по сути, — проблема опреде­ления надлежащих институтов. Фактически задача заключается в выявлении обоснованных институтов или, если исходить из предположения Дж.Роулза о том, что "обоснованность" входит в число "достоинств социальных институ­тов", — в переходе к обоснованной практике (1, с. 164). Как демократия мо­жет вступать в противоречие с конституционализмом, когда речь идет об оп­ределении обоснованных институтов?

Что такое демократия?

Сжатое описание противоречий между доктринами конституционализма и популистской демократии дано во "Введении в теорию демократии" Р.Даля. В этой работе Даль не только четко сформулировал, почему конституционализм способен прийти в столкновение с демократией, понимаемой как суве­ренитет народа, но и предложил свою модель демократии - полиархию (2).

Так, конституционные положения, защищающие частную собственность, которые когда-то считались непреложными элементами конституционализма, могут в то же время накладывать ограничения на действительную реализацию народом его суверенитета. Хотя представляется очевидным, что демократия исходит из правила простого большинства (simple majority rule) на основе принципа "один человек — один голос", это правило вступает в противоре­чие с многочисленными конституционалистскими идеями относительно прав меньшинств, или групп, равно как и с требованиями разделения властей и создания системы сдержек и противовесов. А строгий судебный контроль да­ет неподотчетным электорату судьям возможность налагать вето на законы, принятые выборным законодательным органом.

Конечно, ощущаемый всеми конфликт между конституционализмом и де­мократией во многом зависит от определения ключевых концептов. Если, к примеру, в основу демократического государства положена теория, трактую­щая конституционализм в качестве одной из составляющих демократии, про­блема противоречий между ними исчезает сама собой. Однако она тут же возникает в другом ракурсе как проблема внутренних противоречий в рамках самой демократической модели.

Вопрос о том, что такое демократия, безусловно относится к числу тех, которые вызывают серьезные споры. Семантические исследования свидетель­ствуют о том, что слово "демократия" используется в очень многих значени­ях (см.: 3; 4). Некоторые авторы подчеркивают различия между политической и экономической демократией (т.е. между демократией в политических ин­ститутах и демократией в экономической жизни), равно как и между демо­кратией в политических партиях и демократией в организационной сфере. Другие фокусируют внимание на методах осуществления демократии, а именно: на участии, представительстве и доверии. Как показано в работе Д.Хелда "Модели демократии", в истории политической мысли и в совре­менных политических теориях насчитывается до десятка особых моделей де­мократии (5). Так существует ли некая конкретная модель, которую можно было бы выделить в качестве "истинной"?

Теоретики демократии делают упор на разные ее свойства: участие (Рус­со), представительство (Милль), сдержки и противовесы (Мэдисон), конку­ренцию элит (Шумпетер), соревнование (Даль), децентрализацию (Токвиль), равенство (Маркс), свободу (Хайек). Основные измерения демократии отра­жены, пожалуй, в знаменитом линкольновском определении: демократия — это правление народа, осуществляемое народом и для народа. Кто может ска­зать, какой из названных аспектов демократии наиболее важен: правление народа, или представительство; правление, осуществляемое народом, или участие; правление для народа, или свобода с равенством? И действительно, во 2 ст. французской конституции 1958 г. говорится, что французская демократия включает в себя все три эти механизма.

Проблема соотношения демократии и конституционализма является в своей основе институциональной. (На огромное значение институтов в политической жизни обратили внимание приверженцы неоинституционалистского направления в политологии.) Можно ли создать набор фундаментальных политических институтов, которые удовлетворяли бы требованиям кон­ституционализма, но не посягали при этом на демократию? По правде говоря, все зависит от композиции демократических институтов. Какие же институты типичны для демократического государства? Демократия предоставляет набор институтов достижения "социального решения", под которым понимается механизм, каким-то образом агреги­рующий предпочтения индивидов в групповое решение (6). Минимальный набор демократических институтов включает в себя те, что обеспечивают реализацию двух основных принципов: а) "один человек - один голос", б) принятие решений простым большинством. Демократия не допускает, чтобы при голосовании индивид имел более одного голоса, и предполагает так наз. победителя по большинству, т.е. такую норму определения результатов выбо­ра, согласно которой победившими считаются кандидат или альтернатива, набравшие наибольшее число голосов. Демократии чуждо квантитативное го­лосование, или наделение избирателя правом отдать сразу несколько голосов за некую альтернативу, как это бывает при выборе "главной полезности" (cardinal utility voting) (7, с.36—37). Не приемлет она и диктатуры, т.е. ситуа­ции, когда один человек в состоянии определять исход выборов по собствен­ным предпочтениям в противовес воле большинства группы (критерий отсут­ствия диктата). Наконец, демократия предполагает, что любая альтернатива, ставшая социальным решением, является результатом агрегации предпочте­ний граждан, иными словами, что без такой агрегации никакая альтернатива, какими бы достоинствами она ни обладала, не может быть объявлена соци­альным решением (критерий суверенитета граждан).