Место вещи в психологическом пространстве

Вначале я ушла в своих поисках от материальных проблем потерь и возмещения убытка и оказалась в мире чувств и желаний. Но очень быстро поняла, что откинуть вещи, как простые средства реализации желаемого, не получается: все эти чувства и желания, и страхи неразрывно связаны с вещами, когда речь идет о воровстве. Просто не было бы воровства, если бы не было вещей и денег. Честно говоря, для меня это было маленьким открытием - то, насколько вещи много значат для нас. Это напоминало слияние с близким человеком: его не замечаешь, пока он рядом, и не вдумываешься, что он тебе дает. Чем же является вещь (если считать вещью некий материальный объект) во внутреннем, психологическом поле. Мы привыкли (нас научили?) делить мир на объектный и субъектный, относиться к вещам, как к чему-то второстепенному, неважному. Вещи - они не живые. А тут я оглядела квартиру - и она оказалась наполнена не вещами, а людьми, событиями, чувствами, как в сказке Андерсена вещи обрели собственный голос и жизнь. Конечно, оставались вещи как вещи, которыми просто пользовались и которые легко менялись, терялись, выбрасывались. Но меня удивило, как много есть вещей значимых, незаменимых, потерю которых невозможно было бы восполнить.

На одном из частых, стихийно возникающих в школе обсуждений, я сказав: «Ведь были же у нас в жизни не купленные игрушки, которые мы помним до сих пор». Было удивительно наблюдать, насколько быстро и легко вспоминались те игрушки из нашего детства, которые так и не стали нашими. Оказалось, что они были связаны, в основном, с двумя ситуациями: когда хотелось побыть каким-то таким, каким родители, как правило, видеть не хотели, и игрушка была необходима как реальная, материальная опора для желаемого, но непривычного качества, либо игрушка была совершенно не важна, а важны были отношения с тем человеком, который ее так и не купил.

Проявился тот мир, который существовал на пересечении мира вещей и мира чувств – и отношений - те вещи, которые свяжут меня с другими людьми, с прошедшими событиями, с покинутыми местами. Те вещи, которые не является мной, но связаны со мной и только со мной. Те, что являются моим достижением. Те, которые я могу уничтожить, если захочу избавиться от чего-то в себе или от кого-то в своей жизни. Вещи, наполненные смыслом моих потребностей и чувств и обладающие прекрасными материальными свойствами: долговечностью и подвластностью.

Воровство в психологическом поле

При прояснении содержания понятия воровства стало очевидно, что определяющим здесь является бесконтрольное нарушение границы. При любом другом виде насилия у меня есть возможность отстоять себя (или попытаться это сделать), а при краже - нет. Я просто отсутствую в тот момент, когда совершается насилие, так как направлено оно не на меня, но на мое пространство. Получилось, что вещи и есть мое пространство. Не просто средство удовлетворения моей потребности, которое можно заменить или забыть, но мое фактическое, реальное пространство, которое я занимаю в мире людей.

Другие люди могут быть в моей жизни, но они всегда останутся своими собственными. Только в пределах своего пространства, внутри своих границ я могу быть абсолютным хозяином, могу делать то, что хоту и считаю нужным, и могу оставаться ни с кем при этом не связанным. Могу быть совсем свободным и всемогущим. Видимо, во внешнем мире только в поле своих вещей я могу быть действительно автономным. А сами вещи служат еще и границей, отделяющей мое от не-моего тогда, когда меня нет. Их можно оставить после себя. С их помощью я могу распространиться за пределы своего тела и занять территорию. Сказать: это мое. И вор фрустрирует прежде всего мою потребность в автономии.