1ogurtsov_a_p_otv_red_metodologiya_nauki_status_i_programmy

ПРИЛОЖЕНИЕ

Р.Белялетдинов

Концепт как единство слова и вещи у Иоанна Солберийского в «Металогике»

Средневековая интеллектуальная и духовная культура была основана на слове — письменном, устном и внутреннем сердечном1 , слово выступало хранителем универсальной и единичной сущности вещей. Нередко это означало даже превосходство слова над вещью. В XII веке проблема вещности слова стала предметом размышлений для поколения философов2 , к которому принадлежат диалектики Петр Абеляр и Гильберт Порретанский, Роберт Мелунский и Адам Парвипонтан, бывшие учителями Иоанна Солсберийского. В созданных ими и другими магистрами того времени школах и кружках шли диалектические диспуты, где искусство рассуждения иногда ставилось выше вещей, для исследования которых оно должно было применяться. Иоанн Солсберийский — философ и секретарь архиепископа Британии Теобальда, а затем Фомы Беккета, стал участником, свидетелем и историком интеллектуальной жизни второй четверти XII века, когда риторический идеал знания шартрской школы постепенно замещался диалектическим методом схоластики. В «Металогике», который был написан в 1159 году и преподнесен Фоме Беккету, Иоанн Солсберийский вступился за классическую гармонию слова и вещи, следуя принципам гуманизма XII века, сохранил мнения своих учителей, внес вклад в решение проблемы универсалий, созвучный его представлениям о задачах и природе логики, и показал различие науки и мудрости.

Для исследования вещей был необходим метод. В XII веке диалектика рассматривалась в качестве такого метода, и она была востребована зарождавшейся тогда наукой, относительно бурное развитие которой можно заметить, например, в процессе дробления традиционных искусств (ars) на дсицплины (disciplina), трансформации

272

учения (doctrina) — в научное исследование (scientia). Неудивительно, что Иоанн Солсберийский, ученик Абеляра, использует термины «наука» и «дисциплина» значительно чаще, чем «искусство» и «учение».

Автор «Металогика» фокусируется главным образом на проблемах диалектического метода, который, по его мнению, можно было бы использовать для исследования вещей. Рассуждая о диалектике, значительное внимание Иоанн Солсберийский уделяет тому, как происходит формирование концепта, для чего он исследует связь слова и вещи через концепт.

Название сочинения Иоанна Солсберийского, «Металогик»

(Metalogicon), — грецицизм и происходит от греческого словосочетания μετα λογικϖν — «о логике, в пользу логики». Цель, с которой

был написан «Металогик», Иоанн Солсберийский определяет как защиту логики3 и свободных искусств Тривиума от нападок на классическое представление о речи, подразумевающee гармонию слога и полноту содержания. Своих противников Иоанн Солсберийский называет собирательным именем «Корнифиций», по имени обвинителя Вергилия, упомянутого в жизнеописании латинского поэта4 . Однако к последователям Корнифиция Иоанн Солсберийский относит не только тех, кто считает занятия свободными искусствами потерей времени, поскольку красноречие и логика — дар природы, развиваемый практикой и не требующий знания правил, но также и тех, кто занимается диалектикой. Например, портрет учителей Корнифиция включает в себя такие черты, как склонность к диалектическим спорам и изобретение новых приемов аргументации. Иоанн обвиняет Корнифиция и его учителей в том, что они учат своих слушателей «ничего не знать», их речь «не приносит плодов, ибо пуста»5 . Иоанн Солсберийский констатирует изменения самой системы преподавания свободных искусств: «Все стало новым: грамматика обновлена, изменена диалектика, забыта риторика, и они — сторонники Корнифиция, — провозглашают новый путь для всего Квадривия, отбросив правила предшественников о самых сокровенных тайнах философии»6 . Присущее средневековой школе разделение деятельности на теорию (agere de arte) и практику искусства (agere ex arte) на этих диспутах, по словам Иоанна Солсберийского, размывается: «Действовать согласно искусству или заниматься искусством стало одним и тем же. Сторонники Корнифиция учат, что поэт, конечно, не сможет ничего сочинить в стихах, если не упомянет [слово] «стих»…»7 .

Отвлеченная от прикладных задач диалектика, с одной стороны, и недоверие и даже отрицание логики как искусства среди людей невежественных, с другой — это две крайности, против которых высту-

273

пает Иоанн Солсберийский в «Металогике». Как пишет Жильсон в книге «Философия в Средние века», Иоанн Солсберийский в своей критике Корнифиция стремится возродить «красноречие Цицерона и Квинтилиана, то есть полноценное интеллектуальное и нравственное воспитание…»8 . Защищая связь вещи и слова, Иоанн Солсберийский исследует в грамматике проблему «искусственных» и «естественных» имен, проблему универсалий в диалектике и в наиболее общей перспективе — истоки знания, из которых возникает наука и мудрость.

Проблема предикации в грамматике: имена первой и второй импозиции

Обращение автора «Металогика» к грамматике не случайно. В середине XII века грамматика т логика мыслились как родственные дисциплины. Иоанн Солсберийский, принимая как само собой разумеющееся связь логики и грамматики, выводит ее из этимологии: «Имя [логики] берет двойственность своего значения от греческого происхождения, потому что там λογος обозначает и речь (sermo), и рассуждение (ratio)»9 .

Однако основная задача грамматики, как отмечает сам Иоанн Солсберийский, — правила, которые управляют соединением букв и слов. И все же проблему смыслообразования Иоанн Солсберийский впервые поднимает именно здесь, где формирование смысла происходит на уровне соединения слов в высказывании: «Ведь правило не запрещает, чтобы грамматики лгали, за исключением того, чтобы соединять такие слова, которые ни один ум не поймет, даже понимая язык»10 .

В грамматике Иоанн Солсберийский обнаруживает абсурд и пустословие при нарушении правил предикации. Он считает необходимым разделение искусственно образованных имен прилагательных, как, например, категорический (categoricus) — прилагательное второй импозиции, используемое как технический язык логики, и существительных первой импозиции, например конь, чья референция связана существующим в действительности животным. Искусственный язык науки изначально, по мнению Иоанна, труден для понимания, особенно в случае неверной предикации: «Так же как в трудах о природе сложнее созерцание того, что присуще, поскольку проще, чем созерцание того, что вносит в чувство или ум состав, также и с прилагательными второй импозиции: если они не присоединены к тому, с чем связаны по природе, труднее понять, что они обозначают»11 . Имена второй импозиции — «акциденции слов» — в случае перестановки (transumptio) и использования вместе с существительными ес-

274

275

276

277

278

ным в сравнении с интеллектуальными идеями. Однако обращение к акцидентальной предикации делает чувственное ощущение важным элементом познания. Иоанн Солсберийский использует определение Аристотеля о чувственном ощущении в качестве «потенции, показывающей вещи»32 и не допускает существование знания, которое не основывается на чувственном восприятии. Принимая определение Халкидия о чувственном ощущении как «претерпевании тела», дополняя его аристотелевским определением чувственного ощущения как «силы души», Иоанн Солсберийский объясняет возникновение воображения: «Когда сила души желает [увидеть] образы вещей, рождается воображение, которое не только припоминает восприятия [вещей], но также, пользуясь своей жизненной силой, приближается к схожим с ними примерам»33 . Как чувство, так и воображение, которые Иоанн Солсберийский определяет как мнение, могут ошибаться, и для проверки сведений, которые получает чувство, служит рассудительность (prudentia). Из первичного суждения (primum iudicium), воображения или представления (secundum iudicium) и рассудительности возникает наука: «Поскольку воображение происходит из чувственного ощущения, а из чувственного ощущения и воображения — мнение, и из мнения рождается рассудительность, которая перерастает в науку, очевидно, что наука берет свое начало из чувственного ощущения. Ведь как было сказано, много чувственных восприятий или же одно порождают единую память, множество воспоминаний — эксперимент, множество экспериментов — правило, множество правил, которые порождают одно искусство — способность»34 .

Наука открывает чувственное измерение, данное в природе, в то время как божественное происхождение вещи открывается в мудрости. Божественная мудростью Иоанн Солсберийский, вслед за Августином, считает вечные идеи: «Но и то именуют именем разума, о чем судит только разум и чья сущность отделена от природы сенсибилий и сингулярий. Отец Августин и многие другие полагали их вечностями. Они таковы, что в них первый разум установил от начала и без начала принцип вечного устройства и цепь своего установления, которую, если я мог бы, то назвал бы Божественной Мудростью»35 . Созерцание вечных идей — высшая способность человеческого разума, которую Иоанн Солсберийский называет интеллектом, а этот род знания — мудростью: «Интеллект — высшая сила духовной природы, которая, созерцая человеческие и божественные [вещи], владеет причинами всех разумений, воспринимаемых этой силой согласно природе»36 .

279

Мудрость и наука

Вещь и познание вещи возможно и силами разума, когда она открывается в знании определения, и силами веры, когда вещь становится известна благодаря созерцанию вечных идей. Эти два пути, два смысла вещи, предполагают ее двуосмысленность, двойственность ее структуры. Иоанн Солсберийский не разделяет эти два подхода, не противопоставляет их — они сосуществуют одновременно. Их разница заключается только в степени — мудрость более совершенное знание, чем наука, но наука вполне самостоятельна, поскольку обладает независимым методом исследования. У диалектиков единство осмысленного слова (vox significativa) и вещи распадалось, слово начинало превращаться в пустой звук (flata vox), а универсальная вещь — в бесплотный фантом разума (figmenta rationis). Преодоление разрыва между словами и вещами Иоанн Солсберийский видит в мудрости и вере как предельных формах знания. Создавая концепты, разум опирается не только на чувственное ощущение, на грамматику языка и на способность к абстракции, но и на веру, будучи верующим разум.

Примечания

1Например, о «внутреннем слове» пишет Августин: S. Aurelii Augustini Hipponensis De Trinitate libri quindecim // Patrologiae cursus completus...series latina... acc. J.- P.Migne (MPL). Т. 42, IX, 7, col. 967.

2Иоанн Солсберийский называет своих современников «новые» (moderni): // MPL, Joannes Saresberiensis Metalogicus, Т. 199, Col. 825 А.

3К написанию «Металогика» Иоанна Солсберийского подтолкнули споры с придворными (куриалами): «Поскольку противник высмеивает занятия логиков все решительнее как бесполезное, и в ежедневных спорах бросает мне, негодующему и несогласному вызов, я, наконец, принял спор и на ту клевету, которую возводит

мой противник, старался ответить в порядке ее появления» (Ibid, col. 824 A).

4Vitae Vergilianae. Recensuit Jacobus Brummer. Lipsiae, in aedibus B.G.Teubneri, 1912. P. 10–11, 30–32 (цит. по: The Metalogicon of John of Salisbury, Gloucester, transl. By McGarry D., 1972. P. 11). Однако есть версии, что под именем «Корнифиций» Иоанн Солсберийский подразумевал существующего в действительности человека. Например, Ламберт Де Рийк предположил, что Иоанн Солсберийский имел в виду магистра Гуало, который преподавал в Париже в двадцатые годы XII века (Rijk L.M. Some New Evidence on Twelfth Century Logic: Alberic and the School of Mont Ste. Genevieve (Montani) // Vivarium IV (1966) 1–57). Цит. по: Jacobi K. Logic (II): The Later Twelth Century…// A History of Twelfth-century Western philosophy, edited

by Peter Dronke. Cambridge, 1988. P. 228.

5Joannes Saresberiensis. Metalogicus, MPL. V. 199, I, 3, сol. 828 В.

6Там же. I, 3, col. 829 D.

7Там же. Col. 830 A.

280