Поэтапное становление классической науки

История классической науки выделяет три эволюционных этапа развития:

• Классический этап – на данном этапе наука характеризуется, прежде всего, принципом интерсубъективности и проникновением субъективных изменений в контекст науки. В первую очередь через процесс познания был внесен принцип дополнительности. Здесь все внимание сосредоточено строго на исследуемом объекте, не вынося его за окружение его деятельности;

• Неклассический этап – данный этап характеризуется идеей зависимости, а также связи конкретного объекта со средствами деятельности. Учет полученных в ходе исследования результатов является условием получения в дальнейшем истинного знания о данном объекте;

• Постнеклассический этап – на данном этапе происходит соотнесение знаний науки с имеющимися средствами познания и ценностными структурами деятельности.

Из всего вышесказанного видно, что научная рациональность, изменяющаяся с каждым типом (историческим моментом развития классической науки), связана с постепенным ослаблением оказываемого влияния принципом интерсубъективности.

Становление классической науки как универсальной модели научного знания носит название редукционизма, т.е. научной логико-гносеологической проблемы, основателями которой стали: Э. Нагель, К. Поппер, К. Г. Гемпель, П. Оппенгейм, . Э. Нагель и другие. Научный редукционизм стал отличительной чертой всего научного знания, ориентированного на выявление сущности происходящих процессов и отображение действительности. Полученное физическое знание стало эмпирическим материалом для философии при исследовании стандартов научности и структуры самой классической науки. Помимо физического научного типа, выделились:

• Математический тип научности – характеризуется ориентиром на математический стандарт;

• Биологический тип научности – характеризуется эволюционными изменениями;

• Гуманитарный тип научности – появился при реконструкции имеющихся знаний, позволяя мыслить и познавать одновременно.

13. Революция в естествознании конца XIX – начала ХХ вв. и становление идей

и методов неклассической науки.

Эпоху конца ХIХ-начала ХХ в. открывает глобальная научная революция, связанная со становлением новой неклассической науки.

В эту эпоху происходит своеобразная цепная реакция перемен в различных отраслях знания. Толчком к данным переменам был целый ряд ошеломляющих открытий в физике, разрушивших всю прежнюю картину мира. Сюда относятся открытие делимости атома, электромагнитных волн, радиоактивности, светового давления, введение идеи кванта, создание теории относительности, описание процесса радиоактивного распада. Под воздействием данных открытий разрушались прежние представления о материи и ее строении, свойствах, формах движения и типах закономерностей, о пространстве и времени. Это привело к кризису физики и всего естествознания, являвшегося симптомом более глубокого кризиса метафизических оснований классической науки.

Второй этап революции начался в середине 20-х гг. ХХ в. и был связан с созданием квантовой механики и сочетанием ее с теорией относительности в новой квантово-релятивистской физической картине мира.

Началом третьего этапа революции было овладение атомной энергией и последующие исследования, с которыми связано зарождение электронно-вычислительных машин и кибернетики. Также в этот период наряду с физикой стали лидировать химия, биология и цикл наук о Земле. Следует также отметить, что с середины ХХ в. наука окончательно слилась с техникой, приведя к современной научно-технической революции.

В процессе всех этих революционных преобразований формировались идеалы и нормы новой неклассической науки.

Они характеризовались отказом от прямолинейности рассуждений, пониманием относительной истинности теорий и картины природы. Осмысливались взаимодействия между основополагающими постулатами науки и характеристиками метода, посредством которого осваивается объект.

Изменяются идеалы и обоснования знания. Вводится при изложении теорий новая система понятий. Новые познавательные идеалы и нормы обеспечивали расширение поля исследуемых объектов, открывая пути к освоению сложных самоорганизующихся систем.

В новой картине мира природа и общество представлялись сложными динамическими системами. Этому способствовало открытие специфики законов микро-, макро– и мегамиров, интенсивное исследование механизмов наследственности с изучением уровней организации жизни, обнаружение кибернетикой общих законов управления и обратной связи. Сформировалось новое отношение к феномену жизни. Жизнь перестала казаться случайным явлением во Вселенной, а стала рассматриваться как закономерный результат саморазвития материи, также закономерно приведший к возникновению разума.

Картины реальности, вырабатываемые в отдельных науках, на этом этапе еще сохраняли свою самостоятельность, но каждая из них участвовала в формировании представлений, включаемых в общенаучную картину мира.

Радикально видоизменялись философские основания науки.

Развитие новых представлений в физике, биологии, кибернетике видоизменяло смыслы категорий части и целого, причинности, случайности и необходимости, объекта, процесса, состояния и т. д.

XX век вошел в историю науки как век крупнейших преоб­разований в науке и применения ее достижений в технологии производства. Именно поэтому его характеризуют как век на­учно-технической революции, развернувшейся после Второй мировой войны.

Еще в начале прошлого столетия возникла революция в естествознании, связанная с такими эпохальными открытия­ми в физике, как установление делимости и сложного строе­ния атомов, которые до этого считались последними неде­лимыми частицами материи. Возникшая после этого кванто­вая механика доказала, что свойства элементарных частиц микромира радикально отличаются от свойств обычных тел. Теория относительности А. Эйнштейна выявила неразрыв­ную связь пространственно-временных свойств с движущей­ся материей (полями тяготения).

Все эти великие открытия коренным образом изменили прежнюю, классическую научную картину мира и проложили путь к новому неклассическому ее этапу. В таких условиях вполне понятен интерес к анализу революционных преобра­зований в науке, которыми характеризуется прошлый век. Многие исследователи в связи с этим подвергли обоснован­ной критике кумулятивистские взгляды на развитие науки, сводящие такое развитие к простому накоплению научных истин, не затрагивающих их воздействия на изменение прин­ципов, методов и структуры науки. Однако подчеркивая эти коренные, качественные изменения в науке, нередко забы­вают о преемственности в развитии научного знания, которое иногда выступает в виде противопоставления новаторства традициям.

14. Формирование науки как профессиональной деятельности. Возникновение

дисциплинарно организованной науки.

На первых этапах формирования науки исследовательская дея­тельность не была еще профессией. Ею занимались любознатель­ные, образованные и обеспеченные люди, которые обменивались результатами своих исследований либо при личном общении, либо путем переписки на латыни. В них обсужда­лись различные гипотезы и предположения, аргументы за и против, а также промежуточные и конечные результаты проведенных работ. Средством же трансляции знаний и обучения в обществе служила в основном книга.

Рост научной ин­формации привели к специализации научного труда. Если раньше ученый был универсалом и мог одновременно с экспериментальны­ми исследованиями заниматься теоретическим их анализом, нередко работая по нескольким отраслям знания, то в XVIII веке время уче­ных-энциклопедистов завершается.

В период с XVIII — до первой половины XIX вв. происходит резкий рост профессионализации ученых: они становятся теперь специалистами не только отдельных наук, но часто даже узких об­ластей таких наук. Одновременно с этим меняется сам характер коммуникации между учеными. На место личной переписки прихо­дят первые научные журналы.

С развитием производства, переходом к машинной индустрии возникают технические и социально-гуманитарные науки. Сначала для изобретения и создания технических устройств используются открытия естествознания, которые соответствующим образом при­спосабливаются к потребностям техники. Типичным примером мо­жет служить создание маятниковых часов X. Гюйгенсом на основе использования законов колебания механики.

Постепенно выясняется, что для успешного совершен­ствования технологических процессов необходимо создавать свои специфические теории. Если раньше открытия в науке использова­лись спорадически, то уже в первой половине XIX века, как отме­чал К. Маркс, «научный фактор впервые сознательно и широко раз­вивается, применяется в таких масштабах, о которых предшествую­щие эпохи не имели никакого понятия»1.

Становление технических наук на первых порах стимулирова­лось развитием естествознания и растущим индустриальным производ­ством, которое нуждалось в новых типах и видах разнообразных машин и технических устройств. В связи с этим в самих техниче­ских науках появляются самостоятельным теоретические и при­кладные дисциплины. Если такие теоретические дисциплины были направлены на создание перспективной техники и новых методов управления технологическими процессами, то основная задача при­кладных технических наук состояла в доведении вновь созданных машин и устройств до производства.

В дальнейшем непосредствен­ные задачи доводки новых машин осуществляли представители бо­лее массовой профессии — инженеры.

Возникновение самостоятельных технических наук и инженер­ных дисциплин не отдалило их от естествознания и других теорети­ческих дисциплин. Напротив, эта связь еще больше усилилась и приобрела систематический и многообразный характер. Взаимо­связь и взаимодействие естествознания и техники оказывается не­обходимой и благотворной для этих двух групп наук. Технические науки опираются на объективные законы естественной природы, чтобы создавать искусственную природу для овладения веществами и силами природы.

Одновременно со становлением технического знания происхо­дило формирование социально-экономических наук, которое обуславливалось развитием про­изводства и усилению товарно-денежных отношений.

Как дисциплинарно организованная структура наука прошла 5 этапов развития:

1. Подростковый этап - с момента появления университетов. сер 12в.-до 15в включительно.

2. Романтический этап 16-17 вв. Смысл названия - вера, что наука способна избавить человечество от всех проблем(т. к. знание-главная сила). Особенности этапа: 1) появление академий как особых институциональных форм организации научного знания. Цель создания академий - развитие экспериментального знания. 2)легитимизация науки - признание и поддержка государства. 3)разрыв экспериментально математического знания со средневековой текстовой схоластической моделью познания. 4)наука все больше отдаляется от спекулятивной натур философии, авторитет уже не Аристотель, а опыт. 5)идеал ученого - энциклопедист.

3. Классический период (18 в-первая половина 19вв) 1)превращение науки в идеологию, научное знание вытеснило церковное и стало считаться панацеей от всех бед. Были оформлены такие рациональные теории как: деизм (утверждение, что Бог и мир существуют отдельно друг от друга); теория гражданского общества, общественного договора, разумного эгоизма. 2)происходит оформление научных дисциплин и научная специализация. 3)наука переходит от собирания фактов и их описания к созданию фундаментальных теорий. Происходит сведение науки и производства, возникают технические высшие учебные заведения (1794, Парижская политехническая школа; 1809 г. в России «Корпус инженеров путей и сообщений»).

4) Постклассический период 2-я половина 19в–1-я половина 20вв. 1)Сращение науки и производства, связано с развитием капитализма. 2)профессионализация научной деятельности: из науки устраняются любители. 3)формируется концепция ценностей нейтральности научного знания: ученый считает себя не имеющим этической ответственности за результат применения его изобретений/открытий и т. п.

5) «Этап большой науки» середина 20в до сегод дня. 1)огосударствление науки: государство планирует научную работу, финансирует, определяет ее цели и средства, участвует в формировании престижа научной деятельности (построили селиконовую долину, задействовали 150тыс. чел. для изобретения США ядерного оружия). 2)происходит научно-техническая революция т. е. наука превращается в решающую производит силу. 3)принятие наукой бремени этической ответственности перед обществом.

В XIX в. диалектические идеи проникают в геологию и биологию: на смену теории катастрофизма (Ж. Кювье - отдельные периоды заканчиваются катастрофами, итог - старые виды растений и животных погибают и на смену им рождаются новые, ранее не существовавшие) пришла идея геологического эволюционизма (Ч. Лайель - доказал, что для объяснения изменений достаточно допустить длительный срок существования Земли). Ч. Дарвин - виды животных, растений с их целесообразной организацией возникли в результате отбора и накопления качеств, полезных для организмов в борьбе за существование в данных условиях. Г. Менделем дал объяснение изменчивости и наследственности свойств организмов, что положило начало генетике, выделил свойство генов - дискретность, сформулировал принцип независимости комбинирования генов при скрещивании. В 30-х г. XIX в. ботаником Шлейденом и биологом Шванном была создана клеточная теория строения растений и живых организмов. Вплотную подходит к открытию закона сохранения и превращения энергии немецкий врач Майер, показавший, что химическая, тепловая и механическая энергии могут превращаться друг в друга и являются равноценными. Д. Джоуль продемонстрировал, что при затрате механической силы получается эквивалентное количество теплоты. Датский инженер Кольдинг опытным путем установил отношение между работой и теплотой, физик Гельмгольц доказал невозможность вечного двигателя. В химии - открытие периодического закона химических элементов Менделеевым. Эволюционные идеи, нашедшие отражение в биологии, геологии подрывали механическую картину мира. Этому способствовали и исследования в физики: открытие Кулоном закона притяжения электрических зарядов с противоположными знаками, введение Фарадеем понятия электромагнитного поля, создание Максвеллом математической теории электромагнитного поля, что привело к созданию Электромагнитной картины мира. Одновременно развиваются социально-гуманитарные науки. Марксом создается экономическая теория, на ее основе Зиммель формулирует философию денег. Возникновение социально-гуманитарных наук завершило формирование науки как системы дисциплин, охватывающих все основные сферы мироздания: природу, общество, человеческий дух. Наука приобрела черты универсальности, специализации, междисциплинарных связей. Экспансия науки на все новые предметные области, расширяющееся технологическое и социально-регулятивное применение научных знаний, сопровождались изменением институционального статуса науки. Дальнейшее развитие науки вносит существенные отклонения от классических ее канонов.

15. Эмпирический и теоретический уровень научного знания, критерии их

различения.

На эмпирическом уровне преобладает живое созерцание (чувственное познание), рациональный момент и его формы (суждения, понятия) здесь присутствуют, но имеют подчиненное значение. Признаки эмпирического познания: сбор фактов, их обобщение, описание наблюдаемых и экспериментальных данных, их систематизация. Теоретический уровень познания характеризуется преобладанием понятий, теорий, законов. Чувственное познание не устраняется, а становится подчиненным аспектом. На основе теоретического объяснения осуществляется научное предвидение будущего. При всем своем различии эмпирический и теоретический уровни познания взаимосвязаны, граница между ними условна и подвижна. Эмпирическое исследование, выявляя с помощью наблюдений и экспериментов новые данные, стимулирует теоретическое познание (которое их обобщает и объясняет), ставит перед ним новые, более сложные задачи. С другой стороны, теоретическое познание, развивая и конкретизируя на базе эмпирии новое собственное содержание, открывает новые, более широкие горизонты для эмпирического познания, ориентирует и направляет его в поисках новых фактов, способствует совершенствованию его методов и средств и т.п. Наука как целостная динамическая система знания не может успешно развиваться, не обогащаясь новыми эмпирическими данными, не обобщая их в системе теоретических средств, форм и методов познания. В определенных точках развития науки эмпирическое переходит в теоретическое и наоборот. Однако недопустимо абсолютизировать один из этих уровней в ущерб другому. В процессе научного познания имеет место не только единство эмпирии и теории, но и взаимосвязь, взаимодействие последней с практикой. Всякая теория, даже самая абстрактная и всеобщая (в том числе и философское знание), в конечном счете ориентирована на удовлетворение практических потребностей людей, служит практике, из которой она порождается и в которую она - сложным, порой весьма запутанным и опосредованным путем - в конце концов возвращается. Теория как система достоверных знаний (разного уровня всеобщности) направляет ход практики, ее положения (законы, принципы и т.п.) выступают в качестве духовных регуляторов практической деятельности. Классическая методология: началом исследования служит опыт. Современность: исследования начинаются с проблемной ситуации. Аристотель: любое познание начинается с удивления..., а удивление порождает вопросы, а некоторые вопросы – есть проблема. Вопрос – задается в определенной системе знаний и, по сути дела, подразумевает способ нахождения ответа. Проблема – фиксирует не только отсутствие знаний о реальности, но и отсутствие, методов для нахождения ответов (знание об ограниченности знаний). В методике принято отличать вопрос и проблему: ответом на вопрос является часть теории, а ответом на проблему является вся теория. Порой за проблему принимается такая ситуация, когда мы не знаем теорию. В обыденной речи понятие «проблема» употребляется свободно для обозначения необходимости применить усилия. Характеристики проблемы: отражает неполноту, рассогласованность и противоречивость теории. Неполнота – есть факты, которые нельзя объяснить на основе данной теории Рассогласование – противоречат теории. Противоречивость – из теории логическими средствами можно вывести противоречивые следствия. Между вопросом и проблемой нет жесткой грани. Один и тот же вопрос может быть вопросом в одной теории и проблемой в другой. Реакции научного сообщества на проблемные ситуации. Модифицировать теорию. Отбросить теорию и пытаться создать новую. Ученые игнорируют проблему в надежде, что в будущем эта проблема будет решена. Эмпирический и теоретический уровни познания: их разграничение и взаимодействие. Структура научного знания и познания. Основные элементы структуры. Наука является динамической, изменчивой системой. Знания об основных структурных уровнях. Знания об основных элементах: формы, виды знания

Генезис этих форм

Методы научного исследования

Взаимосвязи между структурными частями науки

Основные структурные уровни

Эмпирический (Э)

Теоретический (Т)

Философско – мировоззренческий (ФМ)

Не следует путать деление на чувственное и рациональное с одной стороны и Э и Т с другой. Различение чувственное – рациональное связано с различными познавательными способностями человека и опирается на данные когнитивной психологии и физиологии ВНД. Различение Э и Т уровней касается форм знаний и способов их получения. На Э и Т уровне задействованы обе познавательные способности. Чувственное и Э сходны в том, что для них характерно непосредственное взаимодействие с объектом, а для рационального и Т – опосредованно, Э-уровень – фактуальный, Т-уровень – логическая взаимосвязь высказываний, на основе которой можно объяснить и предсказать факты. Между Э и Т есть взаимосвязи. Соотношение между ними исторически и дисциплинарно изменчиво. Некоторые науки зарождались изначально как фактуальные (география, ботаника...). Потом они доросли до теоретического уровня. И сегодня существуют науки преимущественно эмпирические (история, археология...). Есть науки, которые являются преимущественно Т. Есть такие науки, которые используются для Т. базы знания других наук.

Одной из главных философских тем исследовании науки является вопрос об общей структуре научного знания. Традиционно принято выделять в этой структуре два основных уровня: эмпирический и теоретический. Наук огромное множество и каждое из них характеризуется существенной спецификой, это зависит, прежде всего, от объекта исследования. В различных научных дисциплинах предлагаются часто взаимоисключающие друг друга критерии. Наблюдение характерно для эмпирического уровня в биологических дисциплинах в целом, однако в других научных дисциплинах непосредственная наблюдаемость часто сводится к минимуму, или вообще исключается, следовательно необходимо учитывать лишь те критерии, которые характерны для всех научных дисциплин, при их дифференциации на эмпирические и теоретические уровни. В последнее время утверждается, что эмпирический уровень – это исключительно сбор фактов и их классификация. Любая научная дисциплина требует определенного фактического материала, т.е. без факторов нет науки в целом. Необходимо подчеркнуть, что научное знание – это результат деятельности предметного сознания. Теоретический уровень – это выявление причинно-следственных связей и взаимосвязей. Теоретический уровень – это выявление общих и всеобщих закономерностей. После своего создания теоретический мир в целом приобретает объективный статус: становится для сотворившего его сознания предметом данностью, с которым необходимо считаться и сверять свои последующие шаги; он имеет внутренний потенциал своего развития, свои более простые, более естественные и более сложные, более искусственные траектории движения и эволюции. Основными факторами сознания, контролирующими изменение содержания эмпирического знания, являются наблюдение и эксперимент. Основными же факторами сознания, контролирующими изменение содержания теоретического знания, являются интеллектуальная интуиция и логика. Таким образом, теоретический и эмпирическое знание имеют совершенно различные онтологии: мир мысленных, идеальных конструктов в первом случае и мир эмпирических предметов, принципиально наблюдаемых, во втором. Существовать в теоретическом мире – значит быть определенной, непротиворечивой, предметной единицей мира рационального мышления. Существовать в эмпирическом мире – значит иметь такое предметное содержание, которое принципиально наблюдаемо и многократно воспроизводимо. Из всего сказанного следует, что между ними не существует логического моста, что одно непосредственно не выводимо из другого. Каждая наука имеет как эмпирический так и теоретический уровень. Ни одна теория не мыслима без эмпирических данных, фактов, но с другой стороны эмпирический уровень познания так же не мыслим без теоретического уровня, т.к. сбор фактов не является самоцелью, а предполагает их теоретическое осмысление в перспективе и само проведение эмпирического исследования всегда предполагает определенные теоретические установки.

16. Структура эмпирического знания. Эмпирический факт и проблема его

теоретической нагруженности.

На эмпирическом уровне преобладает живое созерцание (чувственное познание), рациональный момент (суждения, понятия) присутствует, но подчинен. Поэтому объект отражается со стороны своих внешних связей и проявлений, доступных живому созерцанию и выражающих внутренние отношения. Сбор фактов, их первичное обобщение, описание наблюдаемых данных, их систематизация, классификация и иная фактофиксирующая деятельность - Характерные признаки эмпирического познания. Эмпирическое, опытное исследование направлено непосредственно (без промежуточных звеньев) на свой объект.

В эмпирическом знании 2 подуровня: а) непосредственные Наблюдения (направленное и организованное восприятие предмета) и эксперименты (практическое преобразование объекта или условий его существования с целю выявления исследуемых свойств, наблюдение всегда входит в эксперимент), результатом которых являются данные наблюдения; б) Познавательные процедуры, посредством которых осуществляется переход от данных наблюдения к эмпирическим зависимостям и фактам.

Научное наблюдение Носит деятельностный характер, предполагая не просто пассивное созерцание изучаемых процессов, а их предварительную организацию, обеспечивающую контроль за их протеканием. Это придает систематичность проводимым наблюдениям, когда исследователь знает, что, зачем, почему, как он наблюдает, предполагает результаты наблюдения. Случайные наблюдения могут стать импульсом к открытию тогда и только тогда, когда они переходят в систематические наблюдения.

Экспериментальная деятельность - форма природного взаимодействия (исследователь создает ситуацию, в которой выделенные объекты взаимодействуют между собой), где объекты представлены с функционально выделенными свойствами. В развитых формах эксперимента объекты изготовляются искусственно. К ним относятся Приборные установки, с помощью которых проводится экспериментальное исследование. Деятельность по наделению объектов природы функциями приборов часто называется созданием Приборной ситуации, которая понимается как функционирование квазиприборных устройств, в системе которых испытывается некоторый фрагмент природы. В экспериментальном исследовании цель познания сводится к выявлению, как некоторое начальное состояние объекта при фиксированных условиях порождает его конечное состояние. Фиксация предмета исследования является тем признаком, по которому можно отличить эксперимент и систематические наблюдения от случайных наблюдений.

В результате применения наблюдений и экспериментов получаются научные данные, которые фиксируются в протокольных предложениях. Такие высказывания содержат значительную долю субъективности. Эмпирические факты лишены этого недостатка, содержат объективную и достоверную информацию об изучаемых явлениях. Они образуют эмпирический базис, на который опираются научные теории (NN наблюдал, что после включения тока стрелка на приборе показывает цифру 5// сила тока в цепи зависит от сопротивления проводника). Для получения эмпирический факт необходимо осуществить: 1) рациональную обработку данных наблюдения и поиск в них устойчивого, инвариантного содержания (сравнить между собой множество наблюдений, выделив повторяющиеся признаки и устранив случайные погрешности). 2) истолкование выявляемого в наблюдениях инвариантного содержания. В процессе такого истолкования широко используются ранее полученные теоретические знания.

При этом возникает Проблема теоретической нагруженности факта в науке: получается, что для установления факта нужны теории, а они, как должны проверяться фактами. Эта проблема решается только в том случае, если взаимодействие теории и факта рассматривается исторически. Безусловно, при установлении эмпирического факта использовались многие полученные ранее теоретические законы и положения. Для того, чтобы существование пульсаров было установлено в качестве научного факта, потребовалось принять законы Кеплера, законы термодинамики, законы распространения света - достоверные теоретические знания, ранее обоснованные другими фактами. Иначе говоря, в формировании факта участвуют теоретические знания, которые были ранее проверены независимо. Что же касается новых фактов, то они могут служить основой для развития новых теоретических идей и представлений. В свою очередь новые теории, превратившиеся в достоверное знание, могут использоваться в процедурах интерпретации при эмпирическом исследовании других областей действительности и формировании новых фактов.

Таким образом, при исследовании структуры эмпирического познания выясняется, что не существует чистой научной эмпирии, не содержащей в себе примесей теоретического.

17. Теоретический поиск в науке: теоретические модели, схемы и законы.

Модели позволяют представить в наглядной форме объекты и процессы не доступные для непосредственного восприятия (модель Вселенной, модель атома). Теоретические модели отражают строение, свойства и поведение реальных объектов. Главная особенность ТС состоит в том, что они являются результатом дедуктивного обобщения опыта. В развитой науке ТС вначале строятся как гипотетические модели за счет использования абстрактных объектов. На ранних стадиях научного исследования теоретические модели создаются путем непосредственной схематизации опыта. Важными характеристиками теоретической модели являются ее структурность, а также возможность переноса абстрактных объектов из других областей знания. Построение научной теории: первое – это выдвижение гипотезы, второе- это ее обоснование. На выбор абстрактных объектов оказывает существ. влияние науч. картина мира. Абстрактные объекты являются идеализациями действительности. Перенос абстрактных объектов из одной области знания в другую предполагает существования основания для аналогий. Введение аналогии позволяет уподоблять новое единичное явление другому, уже известному явлению. Аналогия позволяет расширять имеющиеся знания путем включения их в сферу новых предметных областей. Всегда актуален вопрос о достоверности аналогий. Различают аналогии предметов и аналогии отношений, а также строгую аналогию и не строгую. Отличие аналогии от дедуктивного метода состоит в том, что в аналогии имеет место употребление единичных объектов, а не подведение отдельного случая под общее положение, как в дедукции.

Формирование законов предполагает, что обоснованная экспериментально или эмпирически гипотетическая модель имеет возможность для превращения в схему. Модельсхема  качественные или количественные расширения математизация формулировка закона .

Понятие закон указывает на наличие внутренне необходимых, устойчивых и повторяющихся связей между событиями и состояниями объектов.

Модели позволяют представить в наглядной форме объекты и процессы, недоступные для непосредственного восприятия. Теоретические модели отражают строение, свойства и поведение реальных объектов.

Обратимся теперь к анализу второй ситуации развития теоретических знаний, которая связана с формированием частных теоретических схем и частных теоретических законов. На этом этапе объяснение и предсказание эмпирических фактов осуществляется уже не непосредственно на основе картины мира, а через применение создаваемых теоретических схем и связанных с ними выражений теоретических законов, которые служат опосредующим звеном между картиной мира и опытом.

В развитой науке теоретические схемы создаются вначале как гипотетические модели, а затем обосновываются опытом. Их построение осуществляется за счет использования абстрактных объектов, ранее сформированных в сфере теоретического знания и применяемых в качестве строительного материала при создании новой модели.

Выдвижение гипотез и их предпосылки

Только на ранних стадиях научного исследования, когда осуществляется переход от преимущественно эмпирического изучения объектов к их теоретическому освоению, конструкты теоретических моделей создаются путем непосредственной схематизации опыта. Но затем они используются в функции средства для построения новых теоретических моделей, и этот способ начинает доминировать в науке. Прежний же метод сохраняется только в рудиментарной форме, а его сфера действия оказывается резко суженной. Он используется главным образом в тех ситуациях, когда наука сталкивается с объектами, для теоретического освоения которых еще не выработано достаточных средств. Тогда объекты начинают изучаться экспериментальным путем и на этой основе постепенно формируются необходимые идеализации как средства для построения первых теоретических моделей в новой области исследования..

Большинство теоретических схем науки конструируются не за счет схематизации опыта, а методом трансляции абстрактных объектов, которые заимствуются из ранее сложившихся областей знания и соединяются с новой "сеткой связей".

В этой связи возникает вопрос об исходных предпосылках, которые ориентируют исследователя в выборе и синтезе основных компонентов создаваемой гипотезы. Хотя такой выбор и представляет собой творческий акт, он имеет определенные основания. Такие основания создает принятая исследователем картина мира. Вводимые в ней представления о структуре природных взаимодействий позволяют обнаружить общие черты у различных предметных областей, изучаемых наукой.

Тем самым картина мира "подсказывает", откуда можно заимствовать абстрактные объекты и структуру, соединение которых приводит к построению гипотетической модели новой области взаимодействий.

Таким образом, в процессе выдвижения гипотетических моделей картина мира играет роль исследовательской программы, обеспечивающей постановку теоретических задач и выбор средств их решения.

После того как сформирована гипотетическая модель исследуемых взаимодействий, начинается стадия ее обоснования. Она не сводится только к проверке тех эмпирических следствий, которые можно получить из закона, сформулированного относительно гипотетической модели. Сама модель должна получить обоснование.

Важно обратить внимание на следующее обстоятельство. Когда при формировании гипотетической модели абстрактные объекты погружаются в новые отношения, то это, как правило, приводит к наделению их новыми признаками. Например, при построении планетарной модели атома положительный заряд был определен как атомное ядро, а электроны были наделены признаком "стабильно двигаться по орбитам вокруг ядра".

Предположив, что созданная таким путем гипотетическая модель выражает существенные черты новой предметной области, исследователь тем самым допускает: во-первых, что новые, гипотетические признаки абстрактных объектов имеют основание именно в той области эмпирически фиксируемых явлений, на объяснение которых модель претендует, и, во-вторых, что эти новые признаки совместимы с другими определяющими признаками абстрактных объектов, которые были обоснованы предшествующим развитием познания и практики.

Понятно, что правомерность таких допущений следует доказывать специально. Это доказательство производится путем введения абстрактных объектов в качестве идеализаций, опирающихся на новый опыт. Признаки абстрактных объектов, гипотетически введенные "сверху" по отношению к экспериментам новой области взаимодействий, теперь восстанавливаются "снизу". Их получают в рамках мысленных экспериментов, соответствующих типовым особенностям тех реальных экспериментальных ситуаций, которые призвана объяснить теоретическая модель. После этого проверяют, согласуются ли новые свойства абстрактных объектов с теми, которые оправданы предшествующим опытом.

Весь этот комплекс операций обеспечивает обоснование признаков абстрактных объектов гипотетической модели и превращение ее в теоретическую схему новой области взаимодействий. Будем называть эти операции конструктивным введением объектов в теорию.

Теоретическую схему, удовлетворяющую описанным процедурам, будем называть конструктивно обоснованной.

Процедуры конструктивного обоснования теоретических схем

Конструктивное обоснование обеспечивает привязку теоретических схем к опыту, а значит, и связь с опытом физических величин математического аппарата теории. Именно благодаря процедурам конструктивного обоснования в теории появляются правила соответствия.

Таким образом, обнаружение неконструктивных элементов не только выявляет неадекватность представления структуры отражаемого объекта в гипотетической модели, но и указывает на конкретные пути перестройки модели.

Конструктивное обоснование гипотезы приводит к постепенной перестройке первоначальных вариантов теоретической схемы до тех пор, пока она не будет адаптирована к соответствующему эмпирическому материалу. Перестроенная и обоснованная опытом теоретическая схема затем вновь сопоставляется с картиной мира, что приводит к уточнению и развитию последней. Например, после обоснования Резерфордом представлений о ядерном строении атома такие представления вошли в физическую картину мира, породив новый круг исследовательских задач - строение ядра, особенности "материи ядра" и т.д.

Таким образом, генерация нового теоретического знания осуществляется в результате познавательного цикла, который заключается в движении исследовательской мысли от оснований науки, и в первую очередь от обоснованных опытом представлений картины мира, к гипотетическим вариантам теоретических схем. Эти схемы затем адаптируются к тому эмпирическому материалу, на объяснение которого они претендуют. Теоретические схемы в процессе такой адаптации перестраиваются, насыщаются новым содержанием и затем вновь сопоставляются с картиной мира, оказывая на нее активное обратное воздействие. Развитие научных понятий и представлений осуществляется благодаря многократному повторению описанного цикла. В этом процессе происходит взаимодействие "логики открытия" и "логики оправдания гипотезы", которые выступают как взаимосвязанные аспекты развития теории.

18. Научная картина мира. Исторические формы научной картины мира.

Принято считать, что научная картина мира является фундаментальным основанием науки. Научная картина мира — это широкая панорама знаний о природе и человечестве, включающая в себя наиболее важные теории, гипотезы и факты, претендующая на то, чтобы быть ядром мировоззрения. Она включает систему научных обобщений, возвышающихся над конкретными проблемами отдельных дисциплин, и предстает как обобщающий этап интеграции научных достижений в единую, непротиворечивую систему. В целостной научной картине мира должны быть объединены данные наук о неживой природе, органическом мире, человеческом обществе и общественных отношениях. Базис научной картины мира составляют совокупность основополагающих принципов многих научных дисциплин. Она предстает как строгая система, обобщающая результаты различных ветвей научного познания, и только в этом значении имеет право на существование. Поэтому в научной картине мира равноправное место занимают достижения не только естественных и технических наук, но и социально-гуманитарных.

С научной картиной мира связывают широкую панораму знаний о природе, включающую в себя наиболее важные теории, гипотезы и факты. Структура научной картины мира предполагает 1) центральное теоретическое ядро, 2) фундаментальные допущения и 3) частные теоретические модели, которые постоянно достраиваются.

1) Центральное теоретическое ядро обладает относительной устойчивостью и характеризуется достаточно длительным сроком существования. Оно представляет собой совокупность конкретно-научных и онтологических констант, сохраняющихся без изменения во всех научных теориях. Когда речь идет о физической реальности, то к сверхустойчивым элементам любой картины мира относят принцип сохранения энергии, принцип постоянного роста энтропии, фундаментальные физические константы, характеризующие основные свойства универсума: пространство, время, вещество, поле.

2) Фундаментальные допущения носят специфический характер и принимаются за условно неопровержимые. В их число входит набор теоретических постулатов, представлений о способах взаимодействия и организации в систему, о генезисе и закономерностях развития универсума. В случае столкновения сложившейся картины мира с контрпримерами или аномалиями для сохранности центрального теоретического ядра и фундаментальных допущений образуется ряд дополнительных частнонаучных моделей и гипотез. Именно они могут видоизменяться, адаптируясь к аномалиям.

Научная картина мира представляет собой не просто сумму или набор отдельных знаний, а результат их взаимосогласования и организации в новую целостность, т.е. в систему. С этим связана такая характеристика научной картины мира, как ее системность.

Научная картина мира выполняет следующие функции:

1) интегративную, обеспечивающую синтез базовых научных знаний. Наш современник физик А. Фридман был убежден, что как бы ничтожна ни была сумма людских знаний, всегда находились мудрецы, пытающиеся на основании ничтожных данных воссоздать картину мира. С этим связана системность научного мировоззрения. На протяжении истории философии формировалась идея развития и взаимосвязи природных процессов и общества. Гегель в философии природы подчеркивал диалектическую взаимосвязь и переход от механических явлений к химическим, далее к органической жизни и к практике. Его философия духа подразделялась на учение о субъективном духе (антропология, феноменология, психология), объективном духе (социально-историческая жизнь человека), абсолютном духе (философия как наука наук). Родоначальник позитивизма Огюст Конт выделял два основных условия, необходимых при построении научной картины мира: (а) расположение наук, при котором каждая из них опирается на предыдущую и подготавливает последующую, (б) расположение наук сообразно ходу их действительного развития — от начальной (математико-астрономической) к конечной (биолого-социологической) через промежуточную (физико-химическую). Конечной целью всякой теоретической системы выступает человечество;

2) нормативную, которая состоит в том, что научная картина мира задает, опираясь на выработанные в недрах парадигмы стандарты и критерии, систему установок и принципов освоения универсума, влияет на формирование социокультурных и методологических норм научного исследования, формирует свойственный данному периоду метаисторический словарь. Так как научная картина мира опирается на совокупный потенциал научных дисциплин той или иной эпохи, то важно иметь в виду историчность научной картины мира, подчеркивающую пределы тех знаний, которыми располагает человечество на данный период своего развития. Понятие «научная картина мира» является более строгим, чем понятия «образ мира» или «видение мира», так как в него входят знания, характеризующиеся достоверностью, обоснованностью, доказательностью. Важное требование объективности тесно связано с интерсубъективностью и общезначимостью. Интерсубъективностъ фиксирует общность между познающими субъектами, условие передачи знания, значимость опыта одного субъекта для другого. Общезначимость – это гносеологический идеал единодушного восприятия той или иной информации, претендующий на то, чтобы знания были приняты всеми мыслящими индивидами, всем обществом.

В рамках нормативной функции научная картина мира обеспечивает формирование целостного научного мировоззрения. Научное мировоззрение — это стройная, научно обоснованная совокупность воззрений, дающая представление о закономерностях развивающегося универсума и определяющая жизненные позиции, программы поведения людей. От религиозного научное мировоззрение отличается тем, что строит общую картину мира посредством понятий, теорий, логических аргументов и доказательств, в то время как для религии характерны вера в сверхъестественное, упование на откровение и логическая недоказуемость «догматов».

В случае столкновения сложившейся картины мира с контрпримерами для сохранности центрального теоретического ядра образуется ряд дополнительных гипотез, которые видоизменяются с учетом появившихся контрпримеров. Таким образом, научная картина мира обладает определенным иммунитетом, направленным на сохранение имеющегося концептуального основания. В ее рамках происходит кумулятивное (собирательное) накопление знания;

3) парадигмалъную, которая (а) указывает на идентичность убеждений, ценностей и технических средств, этических правил и норм, принятых научным сообществом; (б) обеспечивает существование научной традициц; (в) обусловливает постановку и решение исследовательских задач, поведение ученых; (г) накладывает определенные «разумные» ограничения на характер допущений и гипотез и влияет на формирование норм научного исследования. Трудно представить ситуацию, чтобы античный ученый или ученый классической эпохи придерживались бы идей квантово-механического описания объекта и делали бы поправки на процедуры, средства наблюдения и самого наблюдателя, что впоследствии стало требованием создателей квантовой механики Бора, Гейзенберга, Шредингера. Парадигмальная функция научной картины мира способствует установлению на достаточно долгий срок стойкой непротиворечивой системы научных идей и знаний, теоретических постулатов, стандартов научной практики. Эта система транслируется посредством механизмов обучения, образования, воспитания, популяризации и охватывает менталитет современников. Смена научной парадигмы, переход в фазу «революционного разлома» сопровождается полным или частичным замещением элементов научной картины мира.

Можно выделить следующие исторические формы научной картины мира: классическую, неклассическую и постнеклассическую. Классическая картина мира формируется начиная с научных идей Галилея и Ньютона и в дальнейшем получает название механистической. Она господствовала вплоть до середины XIX века. Объяснительным эталоном в этой картине мира считалась однозначная причинно-следственная зависимость. Классическая картина мира осуществляла описание объектов, как если бы они относились только к области механики и существовали изолированно. Основным условием познания было требование элиминации всего того, что относилось к субъекту познания, к возмущающим факторам и помехам. Предполагалось, что все состояния мира могли быть просчитаны и предсказаны.

Под влиянием развития термодинамики, оспаривающей универсальность законов классической механики, на смену классической картине мира пришла неклассическая. С развитием термодинамики выяснилось, что жидкости и газы нельзя представить как чисто механические системы, а потому в неклассической картине мира возникает более гибкая схема детерминации учитывается роль случая. Развитие системы мыслится направленно, но при этом признается, что ее состояния в каждый момент времени не детерминированы. Отрицая детерминированность на уровне индивидов, неклассическая картина мира признавала ее на уровне системы в целом.

Постнеклассическая картина мира сформировалась под влиянием научных достижений бельгийской школы И. Пригожина в области изучения нелинейных самоорганизующихся систем, что привело к открытию принципов синергетики. В синергетической научной картине мира доминирует Идея многовариантного и необратимого становления, а мир предстает как поле сосуществующих возможностей.

Выявление ценностно-целевых структур – важнейшая характеристика постнеклассической науки, Постнеклассическая наука расширяет поле рефлексии над деятельностью, в рамках которой изучаются объекты. Она учитывает соотнесенность характеристик получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ее ценностно-целевыми структурами.

В постнеклассической научной картине мира ведущими стали синергетические представления о стихийно-спонтанном структурогенезе, возникновении порядка из хаоса. Одной из важных прогностических идей постнеклассики является утверждение о возможности «перескока» системы с одной траектории на другую и утрате системной памяти. В многомерной модели взаимодействий, где участвуют не две, а больше сторон, возникает так называемое турбулентное пространство. В нем вектора направленности одних событий, сталкиваясь с тенденциями других и видоизменяясь под натиском третьих, в потоке взаимодействий перечеркивают логику развития, с устоявшимся линейным порядком зависимости настоящего от прошлого и будущего от настоящего. Система «забывает» свои прошлые состояния, действует спонтанно и непредсказуемо. Прошлое незначительно определяет настоящее, а настоящее не распространяет свое детерминирующее влияние на будущее. О подобной ситуации говорят: «Произошла потеря системной памяти».

Синергетика обнаружила эффект нарушения принципа когерентности и возникновение ситуации, когда малым, локальным, второстепенным причинам соответствуют глобальные по размаху и энергетической емкости следствия. Это делает будущее принципиально неопределенным и открытым для новообразований. В перспективе эволюционирования таких систем допустимы многочисленные комбинации последующего развития, а в критических точках направленных изменений возможен эффект ответвлений. В результате в современной постнеклассической картине мира неопределенность рассматривается как атрибутивная характеристика бытия.

Важной особенностью постнеклассической стадии эволюции научной картины мира является применение постаналитического способа мышления, сочленяющего сразу три сферы анализа: исторический, критико-рефлексивный и теоретический. Постаналитизм выражает претензию на некий синтез дисциплинарного и гуманитарного словарей, на укоренение эпистемологии в социальной теории, предполагает учет взаимоотношений научных и вненаучных факторов. Постнеклассическая научная картина мира составляет основу современного рационального мировоззрения.

19. Общие закономерности динамики науки.

Хотя развитие науки обусловлено в конечном итоге общественной практикой, наука в то же время развивается по своим внутренним закономерностям. Общие внутренние закономерности развития научного знания 1. Преемственность в развитии научных знаний. Каждая более высокая ступень в развитии научного знания возникает на основе предшествующей ступени. Новое удерживает в себе все ценное, что было в старом знании (И. Ньютон создает в ХУIII веке новую физику, но в то же время признает, что он ((стоял на плечах гигантов»). 2. Единство количественных и качественных изменений в развитии науки. С одной стороны, наука развивается благодаря количественным изменениям. Количественные изменения — это постепенные изменения, долговременное накопление новых научных данных. Но, с другой стороны, на определенной стадии происходит качественный скачок, перерыв постепенности в развитии науки. Наступает период научной революции. Примером таких революций являются теории Н. Коперника, А. Зйнштейна. 3. дифференциация и интеграция научных знаний. Наблюдается диалектическое взаимодействие двух противоположных тенденций. Первая тенденция — дифференциация — проявляется в выделении новых научных дисциплин, вторая тенденция — интеграция — проявляется в синтезе, объединении научных знаний. На одних исторических этапах развития науки преобладает дифференциация, а на других - интеграция. Процесс дифференциации наук, выделение новых самостоятельных дисциплин особенно активно осуществляется с ХУI— ХУII вв. Прежде единое знание под названием философия начинает бурно делиться на философию и собственно науку. Обратный процесс — интеграция научных знаний — является характерной чертой современной науки. Выражением интеграции является появление многочисленных пограничных наук (астрофизика, социобиология, биохимия и т.д.). 4. Углубление м атем атизации и компьютеризации. Сущность математизации заключается в использовании количественных понятий и методов в частных науках. Выдающимся родоначальником процесса математизации является основатель экспериментального метода Г. Галилей. Ему принадлежат утверждения: ((Книга Вселенной написана на языке математики)); ((Тот, кто хочет решать вопросы естественных наук без математики, ставит неразрешимую задачу)). 5. диалектизация науки — это все более широкое внедрение во все отрасли науки идеи развития, а значит и времени. Идея развития и времени внедряется сегодня не только в исторические науки, но и в такие науки, как физика, химия, астрономия. б. Ускоренное развитие науки. С момента возникновения в ХУI— ХУII вв. наука развивается все более ускоренными темпами. Ускоренное развитие науки реализуется в двух направлениях: а) Постоянное нарастание массы научных знаний. По некоторым подсчетам, сумма научных знаний удваивается каждые пять-семь лет. б) Сокращение сроков перехода от научных открытий к практическому применению. 7. Свобода критики, недопустимость монополизма в науке. Критика имеет своей задачей целостную оценку научного знания, с выявлением как сильных, так и слабых сторон научных идей. Наука, в отличие от теологии и идеологии, изначально признает возможность и полезность критики собственных положений.

20. Эволюционная эпистемология о проблеме динамики науки как процессе

порождения нового знания.

Важнейшей характеристикой научного знания является его динамика, т.е. его рост, изменение, развитие и т.п. Развитие знания – сложный процесс, включающий качественно различные этапы. Так, этот процесс можно рассматривать как движение: от мифа к логосу, от логоса к «преднауке», от «преднауки» к науке, от классической науки и неклассической и далее к постнеклассической, от незнания к знанию, от неглубокого, неполного знания к более глубокому и совершенному. В западной философии науки второй половины XX в проблема роста, развития знания является центральной и представлена особенно ярко в таких течениях, как эволюционная (генетическая) эпистемология и постпозитивизм. Эволюционная эпистемология – направление в западной философско-гносеологической мысли, основная задача которого – выявление генезиса и этапов развития познания, его форм и механизмов в эволюционном ключе, в частности построение на этой основе теории эволюции единой науки. Динамика научного знания может быть представлена как процесс формирования первичных теоретических моделей и законов. И.Лакатос отмечал, что процесс формирования первичных теоретических моделей может опираться на программы троякого рода – Евклидову программу (система Евклида), эмпиристскую и индуктивистскую, причем все три программы исходят из организации знания как дедуктивной системы. Евклидова программа исходит из того, что все можно дедуцировать из конечного множества тривиальных высказываний, состоящих только из терминов с тривиальной смысловой нагрузкой, поэтому ее принято называть программой тривиализации знания. Работает она только с истинными суждениями, но не может осваивать предположения либо опровержения. Эмпиристская программа строится на основе базовых положений имеющих общеизвестный эмпирический характер. Если эти положения оказываются ложными, то данная оценка проникает в верхние уровни теории по каналам дедукции и наполняет всю систему. Обе эти программы опираются на логическую интуицию. Индуктивистская программа, отмечает Лакатос, возникла как реализация усилий соорудить канал, по которому истина «течет» вверх от базисных положений, и таким образом установить дополнительный логический принцип, принцип ретрансляции истины. Однако в ходе развития науки индуктивная логика была заменена вероятностной логикой. Формирование научных законов, а также перерастание частных законов в проблемы предполагает, что обоснованная экспериментально или эмпирически гипотетическая модель превращается в схему. Причем теоретические схемы вводятся вначале как гипотетические конструкции, но затем адаптируются к определенной совокупности экспериментов и в этом процессе обосновываются как обобщение опыта. Далее следует этап применения гипотетической модели к качественному многообра­зию вещей, т.е. качественное расширение, затем – этап количественного математического оформления в виде уравнения или формулы, что знаменует фазу появления закона. Таким образом, рост научного знания можно представить в виде следующей схемы: модель–схема–качественные и количественные расширения – математизация-формулирование закона. При этом одной из наиболее важных процедур в науке является обоснование теоретических знаний. По отношению к логике научного открытия весьма распространена позиция, связанная с отказом поисков рациональных оснований научного открытия. В логике открытий большое место отводится смелым догадкам, часто ссылаются на переключение гештальтов («образцов») на аналоговое моделирование, указывают на эвристику и интуицию, которая сопровождает процесс научного открытия. Итак, механизм порождения нового знания включает в себя единство эмпирического и теоретического, рационального и интуитивного, конструктивного и моделируемого компонентов познания.

21. Постпозитивизм о проблеме динамики науки как процессе порождения

нового знания.

22. Метод и методология. Классификация методов научного исследования.

Впервые проблемы научного метода стали изучаться в рамках древнегреческой науки. Именно там возник знаменитый аксиоматический метод и связанная с ним дедуктивная логика в форме силлогистики Аристотеля. Поскольку в античной науке не сущест­вовало опытного естествознания, то в ней исследовались только теоретические методы исследования.

С возникновением экспериментального естествознания в XVII ве­ке на первый план выдвигается проблема исследования методов и средств опытного изучения природы. Так как унаследованные от античности и средних веков силлогистические методы не годились для этой цели, то выдающиеся философы того времени Ф. Бэкон и Р. Декарт в своих сочинениях уделили большое внимание проблеме исследования методов получения нового знания в науке.

«Под методом, — пишет Декарт, — я разумею точные и простые правила, строгое соблюдение которых всегда препятствует приня­тию ложного за истинное — и, без лишней траты умственных сил, — но постепенно и непрерывно увеличивая знания, способствует тому, что ум достигает истинного познания всего, что ему доступ­но»¹.

 В качестве основных требований он рекомендует три правила метода: 1) начинать с простого и очевидного;

2) из него путем де­дукции получать более сложные высказывания;

3) действуя при этом так, чтобы не было упущено ни единого звена, т.е. сохраняя непрерывность цепи умозаключений.

Для осуществления этих це­лей, по его мнению, необходимы две способности ума: интуиция и дедукция. С помощью интуиции усматриваются простейшие и оче­видные начала, из которых дедуктивно следуют все другие истины. Такая характеристика метода больше всего подходит для математиче­ского познания, в котором теоремы логически выводятся из аксиом, если считать последние самоочевидными истинами. В дальнейшем идеи Декарта о дедуктивном характере метода науки на более широ­кой основе разрабатывал Г. В. Лейбниц, который стремился свести рассуждения к вычислениям, и тем самым ставший предтечей совре­менной символической, или математической, логики.

В области эмпирических наук Фрэнсис Бэкон в качестве важ­нейшего метода исследования выдвинул индукцию. Дедукция, в част­ности силлогистика Аристотеля, по его мнению, совершенно беспо­лезна для Изучения природы. Поэтому в противовес «Органону», или орудию мысли Аристотеля, он создает «Новый Органон», который представляет собой совокупность простейших канонов, или правил индуктивного исследования. Впоследствии они были систематизиро­ванных Дж. Стюартом Миллем в виде методов сходства, различия, сопутствующих изменений и остатков. Однако Бэкон явно недо­оценивал роль дедукции и математики в научном исследовании, например, при обработке результатов систематических наблюдений и экспериментов. Кроме того, он неправильно считал свою индуктив­ную логику безошибочным методом открытия новых истин в науке.

Таким образом, основоположники учения о методе опирались в своих воззрениях на основные типы логических рассуждений, кото­рыми явно или неявно пользуются как в повседневном, так и в научном мышлении.

Современная методология науки использует мно­жество других способов и приемов познания, общей особенностью ко­торых является целенаправленный, организованный и систематиче­ский характер поиска истины. Только при систематическом использо­вании методов можно приблизиться к истине. Поэтому в самом широком смысле слова метод можно рассматривать как некоторую систематическую процедуру, которая состоит из последовательности определенных операций, применение которых приводит либо к дос­тижению поставленной цели, либо приближает к ней.

Если в первом случае применение указанных операций или прие­мов приводит к достижению цели, то во втором случае метод избавля­ет нас от действий наугад путем слепого перебора разных возможно­стей, с помощью многочисленных случайных проб и ошибок.

Методы первого рода, в которых строго задан точно определен­ный порядок операций или действий, имеют сравнительно неслож­ный характер. Поэтому их можно уподобить алгоритмам математи­ки. Действительно, располагая алгоритмом, мы всегда можем ре­шить ту или иную задачу, таким, например, как умножить дробь на дробь, извлечь квадратный корень или найти производную функ­ции. Однако из математики известно, что далеко не все ее задачи и проблемы допускают алгоритмическое решение. Например, как по­казал известный австрийский логик и математик Курт Гедель, даже не все содержательно установленные теоремы элементарной ариф­метики не могут быть доказаны чисто формальным путем, т.е. ло­гически выведены из аксиом. Иначе говоря, они не могут быть по­лучены алгоритмически. Тем более это относится к сложным про­блемам самой математики, а также естествознания и социально-экономических и гуманитарных наук, которые развиваются в по­стоянном контакте с наблюдениями, экспериментами и обществен­ной практикой.

Таким образом, определение метода как некоторой систематиче­ской процедуры, состоящей из последовательности повторяющихся операций, применение которых в каждом конкретном случае приво­дит к достижению цели, применимо лишь для методов практики и элементарных методов науки, имеющих алгоритмический характер. Сложные же проблемы науки меньше всего поддаются алгоритмиза­ции, и их решение нельзя свести к применению каких-либо готовых правил и рецептов. Они требуют мобилизации всех интеллектуаль­ных усилий ученого и настойчивого творческого поиска. Такие мето­ды называют поэтому эвристическими, или поисковыми (от греч. heuristo — ищу, нахожу). При этом используются также догадки, осо­бенно на первоначальной стадии поиска, но научное познание не сводится к непрерывной цепи догадок и предположений.

При выдвижении же научных гипотез, поиске законов, построе­нии и проверке теорий руководствуются теми или иными способами и приемами исследования, которые в своей совокупности и состав­ляют эвристический потенциал науки. Хотя эвристические методы и не гарантируют достижение истины, тем не менее они в значитель­ной мере дисциплинируют мышление и облегчают поиск истины, делая его более систематичным и целенаправленным.

Решение проблем конкретных наук требует также привлечения специальных методов исследования. В эмпирических науках для этого приходится обращаться к специальным средствам наблюдения и измерения, постановке запланированных экспериментов. Посколь­ку специальные методы имеют специфический характер, постольку они разрабатываются и совершенствуются в рамках конкретных на­ук. В отличие от них общие методы науки, их возможности и гра­ницы применения изучаются в общей теории научного метода, ко­торая называется методологией науки.

 Методология и методы научного исследования направлены на познание объективной действительности. При этом они представляет собой конкретную последовательность операций, приемов, действий. Они различаются в зависимости от того, что содержат изучаемые объекты. Стоит учитывать, что в данном случае методология выступает не чем иным, как применением общих теорий, принципов, направленных на решение проблем определенной науки, исследовательских задач.

В настоящее время науки имеют достаточно большое количество методов научного исследования. Классификация методов научного исследования производится по различным основаниям.

Методология и методы научного исследования классифицируются по научным отраслям: биологические, математические, социально-экономические, медицинские, правовые и пр.

В соответствии с уровнем познания дифференцируют методы теоретического, эмпирического, метатеоретического уровней.

Выделяют методы количественной и качественной обработки получаемых данных , например, факторного, корреляционного, кластерного анализа или презентации в виде графиков, таблиц, схем, гистограмм и т.д.

Классификация методов научного исследования по характеру действий исследователя содержит четыре группы:

1) эмпирические, включающие самонаблюдение и наблюдение; экспериментальные и психодиагностические, содержащие в себе анкетирования, тестирования, беседу, интервьюирование и социометрию; праксиметрические методы - циклография, хронометрия, профессиографическое описание и оценка работ; биографические, основывающиеся на анализе фактов, свидетельств, событий, дат жизни человека и метод моделирования;

2) организационные методы: комплексный, лонгитюдный, сравнительный; 3) интерпретационные методы, в частности, структурный и генетический метод; 4) методы качественного и количественного анализа.

  Однако методология и методы научного исследования традиционно осуществляется, основываясь на уровень научного познания – эмпирического или теоретического. При этом соответственно выделяют методы исследования.

Методология и методы научного исследования напрямую зависят от степени общности и сферы применения. В соответствии с эти различают методы:

1) философские (всеобщие), которые действуют на любом этапе познания и во всех науках;

2) общенаучные, применяемые в естественных, гуманитарных и технических науках;

3) частные, используемые для исследования родственных наук;

4) специальные, применимые для конкретной области научного познания.

Какие же методы научного исследования в психологии в частности?  К основным методам относят эксперимент и наблюдение, а к вспомогательным причисляют анализ результатов деятельности и общение. Как определить, какие методы научного исследования в психологии рационально применить? Решение в каждом конкретном случае принимается индивидуально. Все зависит от объекта и задач исследования. Стоит отметить, что, как правило, используется не один определенный метод, а несколько методов в комплексе. При этом каждый из методов взаимно контролирует и дополняет друг друга.

Под наблюдением подразумевается метод, состоящий в целенаправленном, систематическом и преднамеренном восприятии и фиксирования проявлений поведения, чтобы получить заключения о психических, субъективных явлениях наблюдаемого.

Эксперимент – отличается от наблюдения тем, что производится в рамках специально созданной ситуации исследования при активном в нее вмешательстве с планомерной манипуляцией переменными факторами и регистрацией полученных изменений в поведении испытуемого.

Анкетный метод, метод беседы, связан со сбором словесных показаний испытуемых и последующим их анализом.

23. Научные революции как перестройка оснований науки. Проблемы

типологии научных революций.

Человечество на протяжении своей многовековой истории пережило множество революций в мире науки и техники: промышленная, электротехническая, электронная, информационная и даже «зеленая» революции.

Само понятие «революция» свидетельствует о радикальных качественных изменениях в мире знания, о перестройке оснований науки. Симптоматичны и названия научных трудов, появляющихся в период научных революций — как правило, они начинаются словосочетаниями «Новые исследования», «Новые опыты», «Новые изобретения» и пр.

Как показывают исследователи, научная революция может протекать двояко: 1) вызывать трансформацию специальной картины мира без изменения идеалов и норм исследования, и 2) осуществлять радикальные изменения и в картине мира, и в системе идеалов и норм науки.

Примерами первого типа могут быть революция в медицине, вызванная открытием В. Гарвея кругообращения крови (1628); революция в математике в связи с открытием дифференциального исчисления И. Ньютона и Г. Лейбница; кислородная теория Лавуазье; переход от механической картины мира к электромеханической в связи с открытием теории электромагнитного поля. Они не меняли познавательных установок классической физики, идеалов и норм исследования (признание жестко детерминированных связей процессов и явлений, исключение помех, связанных с приборами и средствами наблюдения, и т.д.).

Пример научной революции второго типа – открытия термодинамики и последовавшая в середине XX в. квантово-механическая революция, которая вела не только к переосмыслению научной картины мира, но и к полному парадигмальному сдвигу, меняющему также стандарты, идеалы и нормы исследования. Отвергалась субъектно-объектная оппозиция, изменялись способы описания и обоснования знания, признавались вероятностная природа изучаемых систем, нелинейность и бифуркационность развития. Выделяют четыре типа научных революций по следующим основаниям: 1) появление новых фундаментальных теоретических концепций; 2) разработка новых методов; 3) открытие новых объектов исследования; 4) формирование новых методологических программ.

Предпосылкой любой научной революции являются факты или та фундаментальная научная аномалия, которая не может быть объяснена имеющимися научными средствами и указывает на противоречия существующей теории. Когда аномалии, проблемы и ошибки накапливаются и становятся очевидными, развивается кризисная ситуация, которая и приводит к научной революции. В результате научной революции возникает новая объединяющая теория (или парадигма в терминологии Куна), обладающая объясняющей силой и устраняющая ранее имеющиеся противоречия.

Так было в случае перехода от аристотелевско-птолемеевой геоцентрической астрономии к коперниканской гелиоцентрической астрономии, к ньютоновской классической механике и эволюционной биологии.

Известный философ науки Томас Кун в своей знаменитой книге «Структура научных революций» (1962) обосновал модель развития науки, которая предполагает чередование эпизодов конкурентной борьбы между различными научными сообществами и этапов, предполагающих систематизацию теорий, уточнение понятий, совершенствование техники (этапов так называемой нормальной науки). Период господства принятой парадигмы сменялся периодом распада, что отражалось в термине «научная революция». Победа одной из противоборствующих сторон вновь восстанавливала стадию нормального развития науки. Допарадигмальный период отличался хаотичным накоплением фактов. Выход из данного периода означал установление стандартов научной практики, теоретических постулатов, точной картины мира, соединение теории и метода.

По Куну, смена научной парадигмы, переход в фазу «революционного разлома» предусматривает полное или частичное замещение элементов дисциплинарной матрицы, исследовательской техники, методов и теоретических допущений. Трансформировался весь набор эпистемологических ценностей. Схема, предложенная Куном, включала следующие стадии: донаучная стадия – кризис – революция – новая нормальная наука – новый кризис и т.д.

Кун, детально исследуя переломные моменты в истории науки, показывает, что период развития «нормальной науки» также может быть представлен традиционными понятиями, например понятием прогресса, которое в данном случае имеет критерий количества решенных проблем. Для Куна «нормальная наука» предполагает расширение области применения парадигмы с повышением ее точности. Критерием пребывания в периоде «нормальная наука» является сохранение принятых концептуальных оснований. Можно сказать, что действует определенный иммунитет, позволяющий оставить концептуальный каркас той или иной парадигмы без изменения. Цель «нормальной науки», отмечает Т. Кун, ни в коей мере не предусматривает предсказания новых видов явлений. Иммунитет, или невосприимчивость к внешним, нестыкующимся с принятыми стандартами факторам, не может абсолютно противостоять так называемым аномальным явлениям и фактам — они постепенно подрывают устойчивость парадигмы. Кун характеризует «нормальную науку» как кумулятивное накопление знания.

Революционные периоды, или научные революции, приводят к изменению структуры науки, принципов познания, категорий, методов и форм организации. Чем же обусловлена смена периодов спокойного развития науки и периодов ее революционного развития? История развития науки позволяет утверждать, что периоды спокойного, нормального развития науки отражают ситуацию преемственности традиций, когда все научные дисциплины развиваются в соответствии с установленными закономерностями и принятой системой предписаний. «Нормальная наука» означает исследования, прочно опирающиеся на прошлые или имеющиеся научные достижения и признающие их в качестве фундамента последующего развития. В периоды нормального развития науки деятельность ученых строится на основе одинаковых парадигм, одних и тех же правил и стандартов научной практики. Возникает общность установок и видимая согласованность действий, которая обеспечивает преемственность традиций того или иного направления. Ученые не ставят задачи создания принципиально новых теорий, более того, они даже нетерпимы к созданию подобных «сумасшедших» теорий другими. По образному выражению Куна, ученые заняты «наведением порядка» в своих дисциплинарных областях. «Нормальная наука» развивается, накапливая информацию, уточняя известные факты. Одновременно период «нормальной науки» характеризуется «идеологией традиционализма, авторитаризма, позитивного здравого смысла и сциентизма».

Каждая научная революция открывает новые закономерности, которые не могут быть поняты в рамках прежних представлений.

Мир микроорганизмов и вирусов, мир атомов и молекул, мир электромагнитных явлений и элементарных частиц, мир кристаллов и открытие других галактик – это принципиальные расширения границ человеческих знаний и представлений об универсуме.

Научная революция значительно меняет историческую перспективу исследований и влияет на структуру учебников и научных работ, затрагивает стиль мышления и может по своим последствиям выходить далеко за рамки своей области (так, открытие радиоактивности на рубеже XIX—XX вв. использовалось в философии и мировоззрении, медицине и генетике). Научные революции рассматриваются как некумулятивные эпизоды развития науки, во время которых старая парадигма замещается целиком или частично новой парадигмой, несовместимой со старой.

Симптомами научной революции кроме явных аномалий являются кризисные ситуации в объяснении и обосновании новых фактов, борьба старого знания и новой гипотезы, острейшие дискуссии. Научные сообщества, а также дисциплинарные и иерархические перегородки размыкаются. Научная революция — это не одномоментный акт, а длительный процесс, сопровождающийся радикальной перестройкой и переоценкой всех ранее имевшихся факторов. Изменяются не только стандарты и теории, но и средства исследования, открываются новые миры.

Например, появление микроскопа в биологии, а впоследствии телескопа и радиотелескопа в астрономии позволило сделать великие открытия. Весь XVII в. был назван эпохой «завоеваний микроскопа». Открытия кристалла, вируса и микроорганизмов, электромагнитных явлений и мира микрочастиц дают возможность, более глубинного измерения реальности.

Научная революция предстает как некая прерывность в том смысле, что она отмечает рубеж не только перехода от старого к новому, но и изменение самого направления. Открытия, сделанные учеными, обусловливают фундаментальные сдвиги в истории развития науки, знаменуют собой отказ от принятой и господствующей теории в пользу новой, несовместимой с прежней. И если работа ученого в период «нормальной науки» характеризуется как ординарная, то в период научной революции она носит экстраординарный характер.

Революционные периоды в развитии науки всегда воспринимались как особо значимые. Их «разрушительная» функция со временем трансформировалась в созидательную, творческую и инновационную. Научная революция была наиболее очевидным выражением основной движущей силы научного прогресса.

В период революций ученые открывают новое и получают новые результаты даже в тех случаях, когда используют обычные инструменты в областях, которые исследовали ранее. Однако существенным вкладом научной революции является именно появление новых методов, методик, приборов и средств познания.

Современные ученые обращают внимание на меж- и внут-ридисциплинарные механизмы научных революций. Междисциплинарные взаимодействия многих наук предусматривают анализ сложных системных объектов, выявляя такие системные эффекты, которые не могут быть обнаружены в рамках одной дисциплины (в настоящее время ярким примером таких междисциплинарных исследования является синергетика).

В случае междисциплинарных трансформаций картина мира, выработанная в лидирующей науке, транслируется во все другие научные дисциплины, принятые в лидирующей науке идеалы и нормы научного исследования обретают общенаучный статус.

Так было в период революции в химии, когда в нее были перенесены идеалы количественного описания из физики, а впоследствии и представления о силовых взаимодействиях между частицами атома, атомном строении вещества. Примером обратного воздействия могут быть развитые в химии представления о молекуле как соединении атомов, которые затем вошли в общую картину мира, стали междисциплинарными, оказав решающее воздействие на физику в период разработки молекулярно-кинетической теории теплоты.

24. Основные тенденции развития науки во второй половине ХХ – начале

XXI века.

25. Распространение системного и синергетического подходов к исследованиям

как существенная характеристика постнеклассической науки.

Во второй половине XX в. в науке произошли изменения, позволившие говорить о новом, постнеклассическом, этапе ее развития. Среди отечественных авторов один из первых систематизировал черты постнеклассической науки В. С. Степин, выделив следующие признаки постнеклассического этапа: изменение характера научной деятельности, обусловленное революцией в средствах получения и хранения знаний (компьютеризация науки, сращивание науки с промышленным производством и т.п.); распространение междисциплинарных исследований и комплексных исследовательских программ; повышение значения экономических и социально-политических факторов и целей; изменение самого объекта - открытые саморазвивающиеся системы; включение аксиологических факторов в состав объясняющих предложений; использование в естествознании методов гуманитарных наук, в частности, принципа исторической реконструкции.

В итоге, в "науке второй половины XX в. обозначились человеческие ориентации" как в методах исследования, так и во внешнем общекультурном и философском осмыслении. Вышли обобщающие работы, в которых современная научная деятельность, принципы, установки науки характеризовались существенно изменившимися [34].

В основу этих философско-методологических поисков положены реальные феномены становящейся науки. В исследованиях И. Пригожина, Г. Хакена, Э. Янча, У. Матураны и др. формируется эволюционно-синергетическая парадигма. Ф. Капра говорит о парадигме системности, представленной работами Дж. Чу, Г. Бэйтсона, Д. Бома, Э. Ф. Шумахера, И. Пригожина, Э. Янча и др. Методологи выделяют тенденции экологизации и гуманизации науки. Экологическое (энвайроментальное) направление постнеклассической науки объединяет А. Нэсса, Б. Девала, Дж. Сешенса, Б. Каликотта, Л. Н. Эвердена, Б. Токкара, Ю. Харгроува и др. гуманизация проявляется в естественных науках через экологизацию мышления, через анализ языка, через психоанализ. Конкретизируем черты постнеклассической науки.

Объектом постнеклассической науки являются саморазвивающиеся сложные системы, природные комплексы, включающие человека. Основная особенность таких объектов обозначается термином "человекоразмерность". Ключевые идеи постнеклассической науки - это нелинейность, коэволюция, самоорганизация, идея глобального эволюционизма, синхронистичности, системности. Реальность характеризуется на основе двух взаимодополняющих подходов - системного и исторического: реальность как процесс и реальность как сеть взаимосвязей, в которую включен человек.

Становление постнеклассической науки сопровождается расширением эпистемологического горизонта. В проблематику естественных наук вошла тема понимания. Одна из наиболее устойчивых трактовок понимания - диалог. Диалог предстает у Мартина Бубера как способ бытия, он создал диалоговую онтологию, которая весьма актуальна в современную кризисную эпоху. Она отвечает духу времени и, кроме того, согласуется с тенденциями внутринаучной динамики. По Буберу [35], через диалог преодолеваем мир "опыта" и входим в мир "отношений", и наука, как показано выше, вскрыла не "объекты сами по себе", а их взаимоотношения.

Познавательное отношение к миру на основе проективно-конструктивной установки познания М. Бубер интерпретирует как отношение "Я-Оно". Когда мы смотрим на мир как на скопление предметов и орудий, необходимых нам, когда описываем Мир как пространственно-временную структуру, мы подчиняемся установке "Я - Оно" и используем соответствующий язык. Но возможно иное отношение - диалогическое. Можно обращаться к предметам, людям, к Богу как к "Ты" - личности, другу. "Я - Ты" является новой ментально-культурной доктриной, которая носит название "диалогической" в противоположность "монологической" (терминология М. Бубера). Мир, который ощущается в отношении "Я - Ты", суть та же самая реальность, которая присутствует в отношении "Я - Оно", только воспринимается она иначе.

Современная наука, ориентированная на изучение саморазвивающихся объектов, таких как сложные природные комплексы - биосфера, ноосфера, вынуждена включать во внутринаучный контекст то, что раньше стремилась элиминировать - человека. В познании такого рода объектов, называемых "человекоразмерными", позиции внешнего наблюдателя не существует. Ранее такая гносеологическая ситуация характеризовала только гуманитарное знание. М. М. Бахтин отмечал различие естественнонаучного и гуманитарного: "Точные науки - это монологичная форма знания: интеллект созерцает вещь и высказывается о ней. Здесь только один субъект - познающий (созерцающий) и говорящий (высказывающийся). Ему противостоит только безгласная вещь. Любой объект знания (в том числе, человек) может быть воспринят и познан как вещь. Но субъект как таковой не может восприниматься и изучаться как вещь, ибо как субъект он не может оставаться субъектом, став безгласным, следовательно, познание его может быть только диалогическим" [36].

Эпистемологический горизонт постнеклассической науки гораздо более широкий. Кроме проективно-конструктивной и диалоговой, вариантом, созвучным постнеклассической науке, является эволюционная эпистемология [37]. Эволюционная эпистемология проблему, поставленную Кантом: как получилось, что категории познания и реальности соответствуют друг другу, откуда происходят априорные формы познания, решает с позиций естественного натурализма. Согласно эволюционной теории познания, наш познавательный аппарат является результатом эволюции.

Структуры познания не только независимы от опыта, но имеются до опыта и делают опыт возможным. Исходными постулатами эволюционной эпистемологии являются следующие: имеется реальный мир, который эволюционирует, порождает жизнь, человека, разум; познавательные способности человека следует рассматривать в их приспособлении к миру, "предзнание" приобретено и проверено в ходе длительной эволюции человека. Познание трактуется не как пассивное отражение мира (О>С, субъект копирует объект), и не как проективно-конструктивная деятельность (О<С, субъект="общество," объект - фрагмент действительности, вступившей во взаимодействие с субъектом), а как "духовная обработка (структурирование) воспринимаемого содержания" [38]. Восприятие основано на синтезе чувственных ощущений. Эти синтезы активны и не всегда осознаваемы субъектом. Восприятие рассматривается как сложный процесс, обусловленный физически и психологически, в котором можно выделить: восприятие цвета, восприятие пространства-времени, восприятие образа. Допущение о приспособленности донаучных форм познания к тому миру, в котором они развивались, приводит сторонников эволюционной теории познания к концепции окружающего мира.

Окружающий мир - это реальный мир в данности, в восприятии. Окружающий мир сопряжен с его восприятием. Так, окружающий мир человека - это, прежде всего, видимый мир, в то время как окружающий мир собаки будет складываться из запахов. Понятие окружающего мира фигурирует в так называемой экологической теории восприятия, автор которой психолог Дж. Гибсон. Об этом речь шла в главе "Реальность и ее восприятие". Примечательно, что в эволюционной эпистемологии, так же, как и в диалоговой, стирается дуализм субъекта и объекта, только в данном случае через тематику объекта, объективного процесса.

Познавательная ситуация второй половины XX в. характеризуется стиранием грани между естественнонаучным и гуманитарным знанием. Наряду с сохраняющейся дисциплинарной организацией знания, идет активное формирование междисциплинарного знания, в котором науки объединяются в процессе решения конкретной проблемы. В этом синтезе устанавливается новое отношение человека к природе - отношение диалога. Для нового этапа развития науки характерно снятие субъектно-объектного дуализма, в результате уходит со сцены науки "абсолютный наблюдатель", субъект и объект принимаются в их равной ипостаси. Гуманизация знания не означает отказа от объективности, природа как бы проговаривает себя через человека.

Если обобщить черты постнеклассической науки, то можно сказать, что постнеклассическая наука характеризуется экологизацией мышления, разрушением мифа о всесилии науки, иным способом объяснения мира, где истина конструируется, а не предстает как слепок объекта. Происходит переход от статического, структурно ориентированного мышления к мышлению динамическому, ориентированному на процесс. Синергетика - одна из тех междисциплинарных областей, где формируется новый эпистемологический горизонт. Уже потому, что онтология синергетики - это онтология целостного мира, синергетика диалогична. Как будет показано в следующем разделе, суть синергетики - в ее коммуникативной ориентации.

Сопоставление классической, неклассической и постнеклассической наук в эпистемологическом горизонте позволяет соотнести их соответственно с созерцательной, проективно-конструктивной и диалоговой эпистемологиями. Научные конструкты в горизонте созерцательной эпистемологии обосновываются умозрительно, они основаны не на субъектно-объектном дуализме, а на мировоззренческом убеждении в гармонии мира. И если в концептуальном построении это убеждение рефлексивно обосновывается, то это и служит лучшим подтверждением целостности теории.

В проективно-конструктивной теории познания предполагается наложение на мир объектов - результатов теоретической деятельности сознания. Практически ориентированное знание, знание как сила, преобразующая мир, имеет иные идеалы доказательства, это эксперимент и наблюдения. Критерием научности здесь выступает практика, экспериментальная подтверждаемость. Классическая наука имела особо тесную связь с истиной. Представление об истине связано с представлением о мире, "каким он является сам по себе". Истина трактуется, прежде всего, как объективность. Для сравнения заметим, что у Платона истина понимается как благо.

Проективно-конструктивная или субъектно-объектная эпистемология возникает в картезианской картине мира. Изначально предполагается наличие совпадения, соответствия между разумом и мироустройством: мир так устроен, что может быть познан. Цель познания - объяснение объективных законов бытия.

С диалоговой эпистемологией созвучно холистическое мировидение, отказ от трансцендентализма, теоретического фундаментализма. Знание ориентировано на понимание ("герменевтическая прививка"). Приоритет ценности знания связан не с абсолютными истинами и фундаментальными законами, а с социальной значимостью, творческой продуктивностью. Итак, постнеклассическая наука формируется в горизонте новой эпистемологии (диалоговой, эволюционной...). Следующий важный поворот в концепции научности касается фундаментальных оснований науки.

Принципу Коперника, как основному принципу классической науки, противопоставляется антропный принцип. Согласно принципу Коперника, человечество не занимает привилегированного места во Вселенной. Исходя их этого, естествознание, стремясь дать объективное описание, создало картину мира, в которой присутствие человека выглядит случайным. Еще Галилей говорил, что научный метод состоит в том, чтобы изучать этот мир так, как если бы в нем не было сознания и живых существ. Современная наука вновь обретает "человеческие измерения". Гносеологическим ориентиром становится антропный принцип. В последние десятилетия человек по-новому увидел себя, не властелином мира и не создателем его законов, а соучастником мирового процесса. Существует большое количество литературы, в которой разносторонне анализируется антропный принцип, предлагаются его различные формулировки [39].

Антропный принцип, в сущности, был выражен намного раньше, чем получил широкую известность и особое место в системе научного знания. Неразрывную связь человека с космосом выражали многие мыслители, начиная с античности. Качественно новый этап, который Барроу назвал "переоткрытием" антропного принципа (АП) наукой, связан с попыткой релятивистской космологии решить так называемую проблему "больших чисел". Свойства нашей Вселенной тесно обусловлены значениями ряда фундаментальных физических констант. Оказалось, что эти параметры удачно сочетаются. Эффект "тонкой подгонки" заключается в том, что небольшое изменение численного значения фундаментальных постоянных привело бы к "обеднению" Вселенной. В ней отсутствовали бы ядра, атомы и молекулы, либо эти вселенные оказались бы "одноцветными" - состоящими из нейтрино, либо водорода [40].

Среди многочисленных формулировок антропного принципа наиболее часто употребляемыми являются формулировки Б. Картера: "...то, что мы ожидаем наблюдать, должно быть ограничено условиями, необходимыми для нашего существования как наблюдателей" или "Вселенная должна быть такой, чтобы в ней на некотором этапе эволюции допускалось существование наблюдателей" [41]. Таковы, соответственно, "слабый" и "сильный" антропный принципы. Вариации на тему сильного АП разнообразны, например, он может быть переформулирован в более общем контексте на языке единой научной картины мира: наша Вселенная такова, что условия для появления человека- наблюдателя оказались в ней "запрограммированы" с величайшей точностью.

На первый взгляд, антропный принцип связан с формулировкой "от замысла" с теологическими идеями, и во всяком случае, близок им по формулировке. Однако, как справедливо указывает В. В. Казютинский, "требование сильного АП: Вселенная должна быть запрограммирована на появление человека, наблюдателя - вполне может быть интерпретировано и без обращения к трансцендентным силам в рамках принципов саморазвития, самоорганизации, эволюции мира" [42].

Особое звучание проблеме придал Дж. Уилер, поставив вопрос в парадоксальной, на первый взгляд, форме: "Вот человек. Какой должна быть Вселенная?". Эта формула представляется парадоксальной в контексте привычного причинно-следственного мышления, здесь причина и следствие поменялись местами. Но если вспомнить недуальную модель мышления, в которой связь устанавливается по типу корреляций, то, может быть, следует рассматривать антропный принцип как еще один предел, наряду с синергетикой, где знание оказывается в существенно неклассической ситуации. Возможно, как раз это имеет в виду Уилер, когда обращает внимание на необходимость иного подхода к объяснению "самосогласованности" и "жизненности" Вселенной. Искать физическое объяснение больших чисел, по-видимому, означает искать правильный ответ на неправильно поставленный вопрос, считает он. Физическое изучение Вселенной здесь соответствует изучению Вселенной в классической и неклассической научных традициях, то есть, без изучения ее жизненности (не в постнеклассической традиции).

Такое познание, считает Уилер, бесперспективно, ибо жизнь и разум непременно участвуют в структурировании и эволюции Вселенной. Космос, возникающий таким "антропным" образом, Уилер называет "Вселенной участия". Интерпретация сильного АП в концептуальных рамках квантовой космологии носит название АП участия (соучастия). Истоки этого варианта АП обнаруживаются в интерпретации квантовой механики, согласно которой квантовые свойства объектов создаются в акте их наблюдения и не существуют сами по себе. Принятие АП участия предполагает включение сознания в НКМ и понимание его в значимых для физики терминах. Это пока проблематично даже для постнеклассической науки.

Казалось бы, полярное толкование антропному принципу дает И. Л. Розенталь, указывая, что ссылка на "жизненность", на наблюдателя не является необходимой, и даже само название принципа в этом смысле неудачно. По мнению И. Л. Розенталя, содержанию принципа более отвечает название "принцип целесообразности", поскольку, фиксируя тонкую подстройку глобальных свойств Вселенной и условий прогрессивной эволюции материи, он вскрывает глубокую целесообразность и гармонию физических законов [43]. Между тем, и в этом случае, как и в предыдущем (Уилер), антропный принцип увязывается, как нам представляется, с проблемой объяснения.

Антропный принцип призван объяснить тонкую подстройку, но вовлекает либо целесообразность в физику, либо "жизненность", но в обоих случаях научное объяснение должно быть нетрадиционным. Вполне возможно, что целесообразность и учет "жизненности", то есть включение феномена жизни в картину эволюции космоса до ее целостности, есть взаимодополняющие стороны явления, которые призван объяснить антропный принцип.

Итак, антропный принцип фиксирует проблемность в ситуации объяснения связи космоса и человека. Он не дает объяснения "тонкой подстройки" и "Вселенной участия", но указывает, что объяснение этим фактам и не может быть дано с позиций классической и неклассической науки. А это уже сам по себе достаточно нетривиальный вывод. Существует еще финалистический АП, выдвинутый Ф. Типлером. Смысл этой формулировки таков: во Вселенной должно начаться производство информации, и оно никогда не прекратится.

АП во всех его формулировках так или иначе фиксирует корреляцию между наблюдаемой Вселенной и наблюдателем (в конечном итоге, человеком). Возникает вопрос, насколько закономерно "переоткрытие" АП в науке, возникновение которой и становление - это история борьбы с антропоцентризмом? Отвечая на него, напомним, что принцип Коперника был необходим как принцип мышления, противостоящий доктринальности, авторитаризму. Будучи смещенным из центра Вселенной онтологически, человеческий разум стал центром гносеологически. Сегодня в русле коэволюционных стратегий развития человека и природы в научном мировоззрении возрождаются идеи "корреляции" человека и Космоса, но не в форме антропоцентризма и не в форме позитивизма, утверждающего идеологию господства разума. АП - это попытка современной науки ответить на вопрос о "корреляции" с позиций эволюционизма, попытка осознать место человека в эволюционирующей Вселенной.

Существует тесная взаимосвязь АП с глобальным эволюционизмом. Если не рассматривать вариант случайного совпадения фундаментальных постоянных, то антропному принципу приходится предпослать гипотезу о существовании законов эволюционного процесса, которые охватывают все основные его этапы от космического до социального. Через специфические законы и закономерности эволюции, действующие на разных структурных уровнях Универсума, обеспечивается преемственность процессов глобального эволюционизма в целом. Подобное представление служит основой эволюционного объяснения существования человечества, которого не дает АП, но к которому вплотную подводит.

Происходит не возврат к антропоцентризму, человек - не центр Вселенной (ни онтологически, ни гносеологически), а происходит гуманизация науки, может быть, как осознание антропоморфизма мира и человека. Мировоззренческим аспектом гуманизации научного познания является осознание активности бытия, самоценности природы.

Примечательно, что существует изоморфизм научной и культурной динамики, позволяющий ставить в соответствие традиционалистской, модернистской и постмодернистской культуре соответственно классическую, неклассическую и постнеклассическую науки. Такой изоморфизм вполне объясним при понимании науки как социокультурного феномена.

Классическая наука возникла в условиях борьбы со схоластическим, авторитарным, средневековым мышлением. Наука XVII-XIX в.в. - это, прежде всего, поиск метода. Основой универсального научного метода исследования стало измерение. Наука основана на убеждении, что природа может быть отражена в научной картине мира, то есть моделью "квантифицированной" реальности. Научное знание трактуется как "чистое" знание - знание об объекте, субъект дистанцирован от объекта.

В XIX столетии концепция классического знания ставится под сомнение. Научное знание уже не рассматривается как точная копия реальности. Выяснилось, что одна и та же реальность может быть описана в разных теориях, не существует одного метода научной деятельности. Неклассическая физика характеризуется не только новой методологией, учитывающей условия познания. Изменилось и представление о физической реальности, это уже не пространство (однородное и изотропное), заполненное веществом, а сеть взаимосвязанных событий.

Реальность постнеклассической науки (вторая половина XX в.) - это сеть взаимосвязей, в которую включен человек, причем, не только через условия познания. "Замешанность" человека в структуре и эволюции Вселенной, согласно антропному принципу, более глубока. Объектами постнеклассической науки становятся сложные природные комплексы, включающие человека, такие как биосфера, ноосфера, отсюда - "человекоразмерность" как характеристика объектов постнеклассической науки. В самосознании ученых это выражается, если не как отказ от объективизма, являвшегося доминантой научного исследования, то как пересмотр концепции объективизма. Как иначе понять высказывание Г. Сколимовски, заметившего, что не существует реальности самой по себе, к которой разум наносит визит, реальность складывается с человеком.

Если в дуалистической декартовско-ньютонианской картине мира объективизм достигался за счет элиминации субъекта, что привело к тому, что разум стал предписывать законы природе, то в новом формирующемся мировидении, называемом холистическим, объективизм достигается скорее в учете субъективного. Быть научным, по В. В. Налимову, значит быть метафоричным.

Не является ли постнеклассическая научность возвращением к тому, с чего начинали когда-то Декарт и Коперник? Формирование классической науки было связано с отказом от антропоморфизма (принцип Коперника как основной принцип классической науки). Будучи смещенным из центра Вселенной онтологически, человек стал центром гносеологически, рационализировал реальность (потери возмещаются приобретениями, возвеличивание разума происходит параллельно с принижением природы). Сегодня в контексте экологических исследований, в русле коэволюционной стратегии и синергетической парадигмы человек вновь оказывается включенным во внутринаучный контекст и в НКМ.

Постнеклассической науке не чужда идея бытия, наделенного смыслом. Мир выступает перед постнекласической наукой как "семантический континуум", "текст", "время как грамматика текстов мира" (В. В. Налимов). У Канта речь идет об априори заданной грамматике языка, на котором мы строим тексты, отражающие наши взаимодействия с миром. Теперь мы понимаем, что таких языков может быть много. Познание мира становится интерпретацией, приобретает герменевтический характер. Здесь возникает проблема: способна ли наука, даже в ее постнеклассическом варианте, высказать суждение об объекте - спонтанном, темпоральном, сложном, самоопределяющемся, наделенном смыслом, об объекте, понимаемом не как сущность, а как существо?

Ответ М. Хайдеггера, обозначившего переход к новой культуре как проблему поворота, известен: за поворотом наука невозможна. Когда стало очевидным, что мир плюралистичен, и универсальным его описание быть не может, началась эпоха постмодернизма. По отношению к науке постмодернизм обернулся провозглашением ее конца через отказ от универсализма и объективизма в когнитивном аспекте и как антисциентизм - в социальном. Науку стали обвинять за цивилизационный кризис, а отказ от науки стал восприниматься как движение из тупика технологизма.

Постмодернизм и его философское выражение - постструктурализм, атакуют разум, истину, методологизм и призывают вернуться к полноте вещи, противостоящей "тюрьме" языка (Лиотар). Между тем, наряду с этими герменевтически-философскими "антисциентизмами" в физике и других естественных науках продолжается ежедневная работа на приумножение знания, и вся логика деятельности ученого предполагает научный прогресс. Как это совмещается? Постмодернизм действительно стал состоянием современной культурной атмосферы. Постмодернизм называют идеологией конца субъекта, его характерные черты: плюралистичность мира вместо монизма, апология расщепленной личности вместо автономии индивида, богоотступничество вместо веры. В постмодернизме проявился результат дрейфа мысли от "смысла-центра" к "абсурду-периферии".

Постмодернизм как стиль истинный, пытающийся найти ответ на вызов нетрадиционалистического мира - это М. Фуко, Р. Барт, У. Эко, И. Бродский, А. Шнитке... Постмодернизм-подделка - это замена "диалога культурных правд" технической процедурой. В постмодернизме, наряду с деконструктивным течением, существует конструктивная ветвь. Обращаясь к современной науке, конструктивный постмодернизм именно в ней обнаруживает свидетельства современного мировоззрения. Конструктивный постмодернизм исходит из того, что науке должно быть возвращено ее очарование, а она, в свою очередь, должна возвратить утраченное очарование природы.

Очевидно, что гуманизация науки означает введение аксиологических факторов в состав объясняющих предложений. Ценности включаются во внутринаучный контекст, прежде всего, через взаимосвязи. Сегодня наука пришла к заключению, что можно рассматривать проблемы физики, экологии, общества под одним общим углом зрения. Если в классической науке природа выступала как обратимый объект, то в неклассической и, тем более, в постнеклассической, как "необратимый субъект, как чрезвычайно хрупкая тотальность организмического толка" (Ф. Гиренок). Однако от организмических концепций прошлого современный подход отличается тем, что наука через эволюционно-синергетическую парадигму обозначила основание унификации - одинаковая динамика изменений.

Системно мыслящие ученые, независимо от специализации, не сводят познание к выявлению фундаментальных сущностей. Они видят свою задачу, прежде всего, не столь единообразно. Г. Бэйтсон, автор книг "Разум и природа", "Шаги к экономии разума", обращает внимание на то, что ясность, точность, формализм и логика пригодны для описания далеко не всех явлений. При описании живого логика может давать сбой, метафора, выражающая структурное сходство, сходство организации, более пригодна. Заметим, что В. В. Налимов, на вопрос о современной научности, отвечал, что знание, чтобы быть научным, должно быть метафоричным [44].

Экономист Шумахер, разделяющий системное мышление, говорит о необходимости экономики, уважающей человека, а не ограниченной идеологией эффективности. Кроме того, обсуждение критерия эффективности требует учета ценностей. Как можно утверждать, спрашивает автор альтернативной экономики, что американская экономика эффективна, если она использует 40% мировых первичных ресурсов для содержания 6% мирового населения?

Еще В. И Вернадский, один из провозвестников нового научного мышления, говорил, что наука не является логическим построением, ищущим истину, аппаратом [45]. Не случайно квантовая физика, эволюционная термодинамика отказались от концепции объективной реальности, в которой царят незыблемые законы. Методологи отмечают, что ориентация на доказательство законов - это не более, чем традиции классической науки.

Р. Декарт, И. Ньютон считали своим долгом открывать законы, "которые Бог вложил в природу". Известный историк науки Нидэм показывал, что восточное мировидение не предполагало веры в закон как объективность. В китайском языке нет даже слова, соответствующего западному - "закон природы". Ближе всего слово "ли", которое Нидэм переводит как "принцип организации". В западном мышлении сформировалась доктрина, согласно которой Закон есть нечто имманентное самим вещам. Истоки ее за пределами самой науки, в частности, восходят к римскому праву, к идее возмездия: "законы физики - суть веления судьбы" (А. Уайтхед).

Современная наука, причем, именно физика, демонстрирует невозможность отделить "объективную природу" от познающего ее субъекта. Отмечая и анализируя такую черту науки как универсализм (законы науки универсальны), П. Фейерабенд указывает, что и это есть элемент мифа научности. Скажем, медик Гиппократ соотносил болезнь с конкретным больным и лечил больного, а не болезнь вообще, а историк Геродот полагался не только на истину факта, но и на истину мифа. П. Фейерабенд последовательно рассмотрел один за другим критерии научности, показывая их мировоззренческую обусловленность. Так, объективизм есть установка, которая покоится на образе реальности - механизма. Даже установленный Галилеем в XVI в. закон свободного падения, представленный верхом объективности, и то является неотъемлемой частью идеологии, кредо которой выражено в словах, что книга природы написана языком математики. Получается, что "объективный" закон несет в себе идею реальности без биологических, психологических, социальных... явлений, которые не поддаются математизации.

Но если постнеклассическая наука обращается к реальности, которую понимает как систему взаимосвязей, включающую человека, то как меняется объективистский образ науки? Уже отмечалось, что объективность сегодня не отождествляется с объектностью, не противопоставляется субъективности, а соотносится с "жизненностью", "полнотой". Человек стал участником тех процессов, которые описывает наука, частью наблюдаемого им мира. Наука по-прежнему описывает естественные взаимосвязи, но делает это существенно иначе. Критерии научности не просто "размываются", они обретают новый смысл. Безусловно, становление новой научности - процесс непростой. Даже чисто психологически очень трудно отказаться от стереотипов мышления, в частности, от убеждения, что наука нацелена на поиск объективного знания.

В своей книге "Уроки мудрости" Ф. Капра описывает такой случай: "Мы сидели вшестером за круглым столом - Дэниз и Джеф Чу, я с женой Жаклин, Рут и Артур Янч. Разговор зашел об определенности в науке; Янч приводил один научный факт за другим, но Чу показывал ему, что при тщательном анализе эти "факты" в действительности оказываются приблизительными представлениями. Наконец, раздосадованный Янч воскликнул: "Но ведь есть же, в конце концов, какие-то абсолютные истины! Вот сейчас здесь вокруг стола сидят шесть человек. Это абсолютно истинно". Чу мягко улыбнулся и посмотрел на Дениз, которая была в то время беременна, и сказал: "Не знаю, Артур. Кто может с определенностью сказать, где кончается один человек и начинается другой?" [46]. Этот пример чрезвычайно показателен в плане переориентации мышления. При описании самоорганизующихся, динамических систем научный фундаментализм в его старой форме не приемлем.

Критерий воспроизводимости, достоверности также существенно ограничил свои полномочия как основного "маркера" научности. Когда имеем дело со сложными объектами, эксперимент, зачастую, нет возможности поставить. Воспроизводимость может быть затруднена по причине того, что эксперимент дорогостоящ, либо объект недоступен, либо событие, в связи со стохастичностью, индивидуальностью события. А. Павленко основание эпистемологического поворота связывает с тем, что наука XX в. переосмысливает понятие "опыт". Хотя ориентация на опыт, как решающий критерий оценки теорий, пока остается, в некоторых областях знания наступил период, когда "теоретические разработки не только сильно опережают опытные исследования, но по некоторым направлениям опередили их навсегда" [47]. Например, инфляционная космология уже поставила вопрос о бессмысленности любых наблюдений, либо экспериментальных подтверждений многих предсказываемых ею фактов.

Здесь уместно вспомнить известную притчу о строительстве Шартского собора. Три человека, каждый из которых катил тачку с камнями, дали разные ответы на вопрос о том, что они делают. Первый сказал, что катит тяжелую тачку. Второй ответил, что зарабатывает хлеб семье. Третий заявил, что строит Шартский собор. Биологически и физически они осуществляли одно и то же, но осознавали свою деятельность по-разному. Возможно, эта притча поможет ответить на вопрос, который напрашивается после представленной здесь динамики научности, после того, как убедились, что формирующаяся постнеклассическая наука радикально отличается от классической. Можно ли рассматривать постнеклассическую версию как науку или, может быть, пройдя этим путем, она становится философией, религией..., но не наукой?

Сценарий конца науки еще в начале века обсуждался философами. Критика науки, а именно, ее объективизма и рационалистических притязаний, была начата не в сфере науки, за редкими исключениями (А. Уайтхед, М. Вебер...), не имевшими парадигмальных последствий. Философское сознание в отличие от самосознания науки оказалось более чутким, уловив неполадки в структуре ментальности, поставившие западноевропейского человека в драматическую ситуацию: он уже не находит поддержки в "расколдованном", "обездушенном" мире, эмпирическая реальность не содержит смыслов, но одновременно утеряна и другая опора человека, что зафиксировано в формуле Ницше "Бог умер". Как это ни парадоксально на первый взгляд, но вера в могущество разума таяла по мере того, как тускнела идея Бога. Таким образом, "расколдование" и "разбожествление" мира привели к тому, что человек оказался как раз на полпути между "дольним" и "горним". В этой ситуации наука, которая, как ожидалось, способна положить весь мир к ногам своего властелина, оказалась под перекрестным огнем критики, она "как соленая вода... только рождает жажду знания, никогда не успокаивая воспаленного ума" [48].

Набор "претензий", предъявляемых науке, был сформулирован, А. Бергсоном, М. Хайдеггером, К. Ясперсом. А. Бергсон отметил неспособность науки отразить длительность, временной аспект бытия. По М. Хайдеггеру, наука ничего не может сказать о бытии за пределами предметной данности, научное представление никогда не сумеет обставить существо природы, потому, что предметное противостояние есть в принципе только один из способов, каким выступает природа. Современная наука мыслит мир как представление, считает М. Хайдеггер. Но там, где мир заменяется картиной мира, там к сущему приступают как к тому, на что человек нацелен, что он хочет преподнести себе. "Картина мира, сущностно понятая, означает не картину, изображающую мир, а мир, понятый в смысле такой картины... Бытие сущего ищут и находят в представленности сущего" [49]. Представить что-либо, значит, поместить перед собой.

26. Глобальный эволюционизм как синтез эволюционного и системного

подходов и основа формирования современной научной картины мира.

Глобальный эволюционизм — это признание  невозможности существования вселенной и всех возможных порождаемых ею систем вне развития, вне эволюции. Он опирается на идею о единстве мироздания и представления о том, что весь мир является огромной эволюционирующей системой. Это методологическая программа современной науки.

Глобальный эволюционизм включает четыре типа эволюции: космическую, химическую, социальную и биологическую — объединяя их генетической и структурной преемственностью. Наряду со стремлением к объединению представлений о живой и неживой природе, социальной жизни и техники одной из целей глобального эволюционизма является потребность интегрировать естественно-научное, обществоведческое, гуманитарное и техническое знание, т.е. глобальный эволюционизм претендует на создание нового типа целостного знания, сочетающего научные, методологические и философские основания. Глобальный эволюционизм – это по сути синтез системного и эволюционного подхода. Все явления взаимосвязаны, т.е. все признаки, свойства предметов обусловлены взаимодействием друг с другом. Нет абсолютных свойзтв, следовательно мир представляет собой универсальную систему – это принцип системности. Каждый объект включен в какую-то систему. Мир есть иерархия систем. Все в мире находится в развитии – принцип развития. Каждый предмет имеет свою собств. историю развития.

По мнению В.С. Степина и Л.Ф. Касавиной, обоснованию глобального эволюционизма способствовали три важнейших современных научных подхода: теория нестационарной Вселенной, концепция биосферы и ноосферы, а также идеи синергетики. Эволюционные процессы космоса, звездных групп скоплений и галактик, которые изучаются астрономией, носят вероятностный характер. Они описываются на языке статистических закономерностей. К эволюции звезд и планет применимы динамические законы. В эволюции живого важным постулатом является утверждение о случайном характере мутаций, о том, что природа не знает своих конечных состояний. Антропный принцип фиксирует связь между свойствами расширяющейся Вселенной и возможностью возникновения в ней жизни. Принципиальную важность имело обстоятельство, свидетельствующее о совпадении Численной взаимосвязи параметров микромира: заряда электрона, размера нуклона, постоянной Планка и глобальных характеристик мегагалактики, ее массы, времени существования, размера. Свойства нашей Вселенной обусловлены наличием фундаментальных физических констант, при небольшом изменении которых структура Вселенной была бы отличной от существующей.

Химическая форма глобального эволюционизма прослеживает совокупность межатомных соединений и их превращений, происходящих с разрывом одних атомных связей и образованием других. В ее рамках изучаются различные классы соединений, типы химических реакций (например, радиационные реакции, реакции каталитического синтеза и пр.).

В рамках глобального эволюционизма большое внимание уделяется эволюции биологической. Ученые воссоздавали картину естественного исторического изменения форм жизни, возникновения и трансформации видов, преобразования биогеоценозов и биосферы. В XX в. возникла синтетическая теория эволюции, в которой был предложен синтез основных положений эволюционной теории Дарвина, современной генетики и ряда новейших биологических обобщений. Наследственность как возможность передавать генетические изменения последующим поколениям связывалась со степенью адаптации, позволяющей нормально функционировать в окружающей среде. Выявлялась роль обучения и подражания как механизмов, которые быстрее, чем через гены, воспроизведут навык в последующем поколении. В аппарате наследственности могут произойти случайные изменения — мутации (из-за излучения, температурных режимов, химических воздействий) или рекомбинации, предполагающие перестройку наследственного аппарата родителей. В определенные периоды истории интенсивность мутационных изменений возрастает в связи с усилением излучений из космоса, появлением озоновых дыр, аномалий над радиоактивными породами. Большинство подобных изменений ведет к гибели организма или придают ему свойства, нейтральные по отношению к адаптации в данной среде, и только очень незначительная часть приобретает новые свойства и становится родоначальником нового вида. Так фиксируется второй фактор эволюции - изменчивость. Вероятнее выживание новичков и превращение их в доминирующий тип на новой территории, куда их вытесняют особи прежнего доминирующего вида.

Человечество как продукт естественной эволюции подчиняется ее основным законам. Этап медленного, постепенного изменения общества назван эволюцией социальной. Причем изменения, происходящие в обществе, осуществляются не одновременно и носят разнонаправленный характер. Ученые отмечают, что процесс эволюции происходит сначала в популяции, а затем захватывает этнос. Люди, составляющие этносы, также накапливают информацию об окружающей их природной (климат, ресурсы, рельеф) или социальной (поведение, законы общежития) среде. Это составляет основу их культурной адаптации, которая вырабатывает стереотипы поведения и мышления, затем превращающиеся в традиции. В обществе традиции интерпретируются как аналоги наследственности в биологической эволюции.

Сближение идеалов естественнонаучного и социально-гуманитарного знания осуществляется в рамках общенаучной картины мира, в качестве основы которой в настоящее время выступает глобальный эволюционизм. Понятия и теории отдельных наук в ней стремятся обосновать с помощью таких фундаментальных современных идей, как принципы системности и самоорганизации. Именно со сложноорганизованными системами мы чаще всего встречаемся в обществе. Поэтому их анализ представляет интерес для синергетики. Метод диалога при изучении гуманитарных процессов (общения или диалога культур), может быть успешно применен в естествознании при анализе экспериментального метода. Принципы понимания, разработанные гуманитариями, могут быть использованы для анализа особенностей естественнонаучного познания.