§ 18. Действие внешних и внутренних факторов эволюции экономики

Закон сохранения в экономике, выражающийся в инвариантности уравнения экономического состояния в виде l = (Р·S)/R = const, является общим основанием анализа развития экономики, ее исторических форм и прогноза. Все большая информативность объекта исследования в силу его усложнения, большей организованности и подчинения все большему числу объективных законов является предпосылкой успешного моделирования экономического развития.

Связь уравнения экономического состояния общества с вышерассмотренной «мировой моделью» дает нам простейшую модель развития в первом приближении, когда это развитие выглядит идеальным, сбалансированным и пропорциональным: S = (Р); S = Р. Это уравнение развития экономики и его графический вид (см. рис. 4.4) вытекают непосредственно из оптимизационной модели эволюции мира. Траектория наиболее вероятного развития экономики (кривая линия со стрелкой) располагается на поверхности «Р,S,R-модели» и соответствует наискорейшему с наименьшими технологическими и социологическими изменениями продвижению ее в направлении роста эффективности производства. На плоскости, в Р,S-координатах этот эффективный путь развития будет изображаться диагональю-биссектрисой, каждая точка которой соответствует равновесному технологическому и социологическому прогрессу. Данная прямолинейная стрелка развития является идеальной, чисто теоретической и упрощенной, она только устанавливает общий ориентир экономических изменений.

Любая другая траектория, например, проходящая через точки ₁ или ₂, считается неэффективной, не магистральной, так как она вызывает диспропорции между технологией и социологией производства, а также потери времени. Но именно развитие с постоянными отклонениями от магистрали является фактическим, соответствующим действительности. Технологическо-социологичес-кие суперволны, характерные для истории экономики, лишний раз доказывают, что факторами развития являются как орудийные, так и институциональные средства производства. Одновременно наличие цикличности развития подтверждает не только гибкость социальных связей и структур, но и существование фундаментальных природно-социальных законов развития, непременно возвращающих уклоненную экономику в оптимальное русло прогресса.

Для относительно развитой экономики поочередная причинно-следственная связь между технологиями и социологиями производства достаточно очевидна, тогда как для стадии возникновения общества и хозяйства вопрос первопричины является сложным, но важным, принципиальным. От того, как решается этот вопрос, зависит объяснение самого факта периодичности экономического развития, понимания экономического единства истории общества, к которому стремились многие экономисты и социологи в объяснении многих сложных исторических явлений хозяйственной жизни общества, а также успешность долгосрочного прогнозирования технологических и социологических изменений в производстве.

В переводе с греческого термин «кинетика» означает «приводящий в движение». Поэтому метаэкономикс или экономическая кинетика исследует причины возникновения общества (антопогенез) и общественного производства. Экономическая учебная литература обычно просто констатирует кооперативность и орудийность деятельности человека, в том числе и древнего человека, тогда как в действительности антропогенез является довольно сложным процессом и требует некоторых разъяснений.

Во-первых, вопрос антропогенеза внутри «чистого» обществознания не имеет разрешения. Феномен возникновения хозяйствующего человека поддается объяснению в метаэкономикс и только в рамках природно-социального континуума. Характер взаимодействия природной среды и протообщества описывается «принципом Ле-Шателье» (А. Ле-Шателье (1850-1936) – французский химик). Резкое ухудшение среды обитания, связанное с похолоданием из-за наступления очередного геологического ледникового периода на планете около миллиона лет назад, обусловило такую внутреннюю перестройку в протообществе, которая в значительной степени компенсировала внешний катастрофически неблагоприятный экологический фактор.

Во-вторых, атропогенез носит дуальный характер, с точки зрения метаэкономикс представляет собой сочетание социо- и техногенеза.

В-третьих, изменение внутренней структуры протообщества под быстропротекающим воздействием могло сводиться только к более тесному контакту индивидов, к их кооперации. Разрыв особей с привычным объектом – полезной природой – означал необходимость для выживания установления дополнительной более сложной их взаимосвязи. Первичная кооперация индивидов, имеющая природные истоки еще в биоте, обусловила формирование первобытной социологии производства в виде совокупности определенных правил, норм, табу (запретов), языка, мифологического сознания людей – уже разумных существ. Таким образом, первичным в истории является именно социогенез. На рис. 4.5 показан социотехнологический цикл с начальным отклонением в сторону социологии производства S. Такое начало истории детерминирует всю последующую эволюцию общества и экономики. Уравнение экономического развития S = Р во втором приближении с учетом периодичности движения, может быть записано в следующем виде: S =аP + ·sin(k·), где  – амплитуда, а  – частота колебания, k – коэффициент пропорциональности, учитывающий начальную фазу исторического цикла.

В -четвертых, поскольку кооперация индивидов всегда имеет обратную сторону – специализацию их деятельности, то демографическое расширение первобытного кооперативного рода означало углубление специализации индивидов, а это, в свою очередь, позволило им в момент выполнения более элементарных ролевых действий добиться успешности использования внешних предметов как орудий труда. Это знаменательное событие техногенеза наступило лишь по прошествии многих тысячелетий после социогенеза. Именно на стадии техногенеза происходит первая внешняя технологическая реакция общества в виде орудийного преобразования неблагоприятной природной среды обитания.

Исходная диахрония социо- и техногенеза сохраняется на всем протяжении последующего развития экономики и выражается в чередовании знаменательных исторических социологий и технологий производства. По сути дела, вся история общества представляет собой стадийный и циклический процесс восстановления экономического равновесия. Суперволны адаптации распространяются от первобытной «ойкумены» до будущей развитой высокоорганизованной «ноосферы».

Поскольку антропогенез связан с внезапным возникновением редкости жизненных благ, то экономика представляет собой систему существования и развития общества в условиях этой редкости благ.

Так как цикличность развития – это устойчивая повторяемость одних и тех же фаз, то первичная кооперация индивидов (физических лиц), обусловленная и вызванная самой природой, повторяется в рыночную доиндустриальную эпоху и принимает форму простой кооперации времен Смита. Так что кооперация имеет свое «рождение» и последующие «возрождения». В последующем волна общественной кооперации уже юридических лиц (предприятий и организаций) имеет под собой не природную, а более прочную, собственную, социальную основу – гражданское общество частных специализированных товаропроизводителей-товаропотребителей, связанных между собой рыночным обменом.

Реально в рыночных условиях каждый работник не обладает целым комплексом способностей к любому виду труда, он не имеет полностью универсальной рабочей силы в виду качественной дифференциации, расчленения совокупной трудовой деятельности на более или менее самостоятельные, обособленные производственные процессы.

Углубление общественного разделения труда является прогрессивным экономическим явлением, так как специализация труда – сосредоточение деятельности индивида на изготовлении какого-либо отдельного вида материальных или духовных благ – способствует повышению производительности труда вследствие экономии времени при изготовлении каждой вещи или выполнении какой-либо другой работы. Поэтому процесс разделения труда выражает собой уровень развития производительных сил общества.

Смит в Богатстве народов (1776) указывал на разделение общественного труда как на фактор увеличения общественного богатства в мануфактурный период развития капиталистического рынка. Как и в первобытные времена, развитие кооперации вызвало радикальное изменение в технологии производства – оно стало машинным. Сущность его заключается в орудийном использовании не предметов, а сил природы. Знание механизма возникновения циклического развития экономики позволяет не только прояснить последующие аналогичные, повторяющиеся процессы, но и делать качественный долгосрочный прогноз социально-экономических изменений.

В экономической теории, социологии, истории и науке в целом существует большое число теорий структурирования процесса развития человеческой цивилизации. Традиционная западная экономическая мысль редко обращалась к этому вопросу, либо не считая его важным, либо не признавая закономерный характер развития общественного производства. Только новейшее время отмечено определенным усилением исторической проблематики в экономической теории, стимулированной, с одной стороны, как было отмечено в главе «Ретроэкономикс», успехами институционализма, а с другой – практической необходимостью объяснения и прогнозирования изменений в современном обществе.

Авторы тех или иных концепций истории кладут в их основу различные признаки природы и общества. Так, например, советский биолог А.Л. Чижевский (1897-1964) (Физические факторы исторического процесса, 1924) в основе циклического развития общества усматривал активность солнца. Английский теоретик А.Д. Тойнби (1889-1975) в обширном двенадцатитомнике Исследования истории (1934-1961) рассматривает общеисторический процесс как развитие тринадцати основных замкнутых (не считая второстепенных и неразвитых) цивилизаций. Каждая из них, по Тойнби, проходит стадии возникновения, роста, надлома и разложения, после чего гибнет, уступая место другой цивилизации. Если эта классификация построена на внеэкономических признаках общества, то американский экономист У. Ростоу (1916-2003) в своей теории «стадий роста» подходит к вопросу односторонне, ставит на первое место уровень развития машинной технологии. Им выделяются два основных типа производства – «традиционное» и «индустриальное». Остальные три стадии роста (стадии «подготовки условий для сдвига», «перехода к индустриальному развитию» и «массового потребления») характеризуют процессы перехода от «традиционного» общества к «индустриальному» и его дальнейшего развития в «постиндустриальное» общество. Американский социолог П. Сорокин (1889-1968) (Социальная и культурная динамика, 1937-1941) предложил выделять в истории «суперсистемы» уже на основе «типов мировоззрения». Такой подход к структуре истории представляется поверхностным и также односторонним.

М арксистское направление в экономической теории оказалось весьма плодотворным в вопросе выделения качественно определенных, сменяющих друг друга исторических форм хозяйства. Однако незавершенность формационной модели Маркса, искаженная ее интерпретация, общий догматический подход к «политэкономии в широком смысле», созданной теорией реального социализма, и последующий отказ от практики «строительства коммунизма» не дали возможность создать подлинную диалектическую модель смены исторических форм хозяйства.

Ценность последовательно диалектической модели развития общества и его хозяйства заключается в том, что она дает предельно общую картину данного процесса. Но многие известные из истории даже широкомасштабные процессы такая модель не воспроизводит, что снижает ее ценность и ограничивает применение. Кроме того, выше мы показали, что диалектика объекта обычно излагается путем абстрагирования элемента его развитой собственной конкретности. Поэтому объяснение причин противоречивости выработанной таким образом и положенной в основу модели абстракции оказывается невозможным в силу эндогенности самого принципа исследования объекта (см. рис. 4.6).

Выше мы также показали, что экзогенная модель антропогенеза и развития общества, напротив, хорошо описывает широкомасштабные циклы истории, но не связывает их с качественными изменениями в экономике. Поэтому в метаэкономикс целесообразно использование комбинированной модели, соединяющей в себе плюсы гёделевского и гегелевского подходов к описанию кинетики «социума».

Если использовать для выработки конструктивной исходной абстракции не обратно-исторический метод, а метод синхронности, одновременности аксиоматического развертывания теории и последовательности развития объекта исследования, то его модель может быть эндогенной и экзогенной одновременно, поскольку она будет отражать в этом случае не только процесс развития противоречия, но и причины его возникновения. В действительности, как было показано выше, причины не могут действовать «из будущего», они из-за необратимости истории всегда предшествуют следствию. «Финалистская», или телеологическая, причинность является только умозрительным приемом диалектики. Поскольку выше мы рассматривали экологические факторы антропогенеза и цикличности всего хода развития общества, то теперь с диалектической точки зрения резкое ухудшение среды обитания особи можно трактовать как реальное естественное абстрагирование этой особи от природной конкретности и как причину возникновения внутреннего противоречия человека.

Реальное абстрагирование человека оказывается эквивалентным мысленному его абстрагированию в развитом обществе, а классические представления о природно-социальном континууме (принцип непрерывности развития) могут быть вполне совместимыми с дискретностью диалектики.

Историю можно рассматривать с двух сторон, ее можно разделить на историю природы и историю людей. Причем, как было показано выше, природный фактор является исходным в становлении общества. «Первый толчок к развитию производительных сил, – писал Плеханов, – дает сама природа, то есть окружающая человека географическая среда»¹⁸. Саморазвиваться же, то есть развиваться только за счет внутреннего противоречия может лишь материя в целом, конкретные же формы материи – материальные образования, – в том числе и общество, являются продуктами экзогенеза. Но и это фундаментальное положение эволюции не должно противопоставляться эндогенезу диалектики, саморазвитие существует, но инициируется оно внешним воздействием. Кант в связи с этим раздваивал антропологию (а она у него заключала в себе основной вопрос философии) на ту часть, которая исследует то, «что делает из человека природа», и часть, показывающую то, что действующий человек «делает и должен делать из себя сам».

Концепцию экологического антропогенеза и «антропофенеза» (то есть завершения полного формирования человека в будущем) можно тесно увязать с диалектикой «человека», развитием внутреннего противоречия этой абстракции. Полная теория становления действительного общества должна включать не только кинетическую модель перехода равновесной «биосферы» в равновесную «ноосферу», но и модель диалектического взаимодействия потребностей и способностей человека.

Внешний по отношению к человеку импульс экологической катастрофы в плейстоцене (низшем отделе четвертичного (антропогенового) периода кайнозойской эры фанерозойского эона) явился фактором «раздвоения единого», комплекса инстинктов особи на потребности и способности и перехода, тем самым, противоречия человека из исходной фазы тождества сторон в фазу их различия и диспропорции. Испытывая несоответствие между обычными потребностями и необходимыми для их удовлетворения качествами собственного тела, то есть, испытывая интерес (интерес есть потребности минус способности), человек компенсирует это несоответствие вступлением в кооперацию с другими индивидами в виде согласованности, скоординированности их действий.

Таким образом, благодаря смене тех естественных условий, в которых приходится жить человеку, происходит умножение его собственных потребностей и способностей. «Каждый индивид в качестве человека выходит за пределы своей собственной…потребности»¹⁹, у людей возникают надындивидуальные, общественные (общие) потребности, связанные с кооперацией, а это возвышение потребностей является первым социальным выражением индивидов. Превращение же в будущем развитом обществе способностей человека к труду в первую потребность непосредственно связано с установлением высшего ноосферного экологического равновесия, восстановлением полной адаптации человека к природе.