Литература

*. Мы публикуем первую главу “La producton et la reproduction de la langue legitime” из книги Pierre Bourdieu Ce que parler veut dire. L’economie des echanges linguistiques. Paris, Fayard, 1982. P. 23-58. © La Librairie Artheme Fayard, 1982. Перевод с французского Веры Мильчиной.

1. Comte A. Systeme de politique positive. T. 2. Statique sociale. 5e ed. P.: Siege de la societe positiviste, 1929. P. 254; курсив мой.

2. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М., 1977. С. 52.

3. Chomsky N. Aspects of Theory of Syntax. Cambridge, M. T. I. Press, 1965. P. 3; то же: Chomsky N., Halle M. Principes de phonologie generative. Trad. P. Encreve. P.: Seuil, 1973. P. 25; курсив мой.

4. Хомский сам вполне открыто соглашался с таким отождествлением, когда признавал, что компетенция есть «знание грамматики» (Chomsky N., Halle M. Op. cit.) или «интериоризированная порождающая грамматика» (Chomsky N. Current Issues in Linguistic Theory. London; The Hague: Mouton, 1964. P. 10)

5. Юридическая фикция (лат.). - Примеч. ред.

6. Со своей стороны, Хабермас сопровождает свою чистую теорию «коммуникативной компетенции» - сущностный анализ ситуации, в которой происходит коммуникативный акт, - декларацией о намерении рассмотреть степени подавления и степени развития производительных сил, однако декларации эти нисколько не защищают его от идеологического воздействия, которое оказывает абсолютизация относительности, негласно присутствующая в хомскианской теории компетенции (см.: Habermas J. Toward a Theory of Communicative Competence // Dreitzel H. P. Recent Sociology. New York: Macmillan, 1970. T. 2. P. 114-150). Не важно, имеет ли идеализация (особенно явная в обращении к таким понятиям, как «овладение базовыми универсалиями диалога» или «речевая ситуация, определяемая чистой субъективностью») решающее значение или носит временный характер и предназначается лишь для того, чтобы «сделать возможным» изучение «деформации чистых межличностных отношений», в любом случае она практически исключает из рассмотрения коммуникации вопрос о насилии, которое - в преображенном виде - совершается в процессе коммуникации; доказательством тому служит некритическое использование таких понятий, как иллокутивная сила (illocutionary force), - при этом подразумевается, что сила слов заключается в самих словах, а не в институциональных условиях их употребления.

7. Saussure F. de. Cours de linguistique generale. Paris; Lausanne: Payot, 1916. 5e ed.: 1960. P. 275-280; Соссюр Ф. де. Указ. соч. С. 235-240.

8. Bloomfield L. Language. London: George Allen, 1958. P. 29. Как соссюровская теория языка забывает, что язык распространяется не сам собой и что географические пределы его распространения зависят от основополагающего политического акта - акта произвольного и неочевидного (для всех, включая саму лингвистическую науку), так же блумфильдовская теория «лингвистического сообщества» пренебрегает политическими и институциональными условиями «межличностных контактов».

9. Прилагательное formal, употребляемое, когда речь идет о языке отшлифованном, приглаженном, отделанном, - в противоположность языку разговорному, небрежному, - или же о человеке чопорном, напыщенном, подходящем ко всему формально, имеет и другое значение - то же самое, что и французское прилагательное «официальный» (например, об официальном обеде говорят a formal dinner), т. е. совершаемый по всей форме, так, как требуется, согласно правилам (formal agreement).

10. Диалектологи категорически отвергают саму мысль о существовании региональных диалектов, которые, в свою очередь, подразделяются на более частные и мелкие варианты диалектов (см.: Brunot E. Histoire de la langue francaise des origines a nos jours. Paris: A. Colin, 1968. P. 77-78), - мысль, в основе которой лежит весьма специфический «перенос» представлений о национальном языке. Не случайно последователи националистических теорий почти всегда оказываются жертвами этой иллюзии: ведь, одержав победу, всякий национализм непременно начинает приводить в действие те механизмы унификации, которые прежде клеймил и обличал.

11. Об этом свидетельствуют трудности, с которыми сталкивались во время Революции люди, переводившие декреты: практический язык был раздроблен на диалекты, политического словаря еще не существовало, поэтому приходилось создавать некий усредненный язык (сходным образом поступают сегодня защитники окситанского языка, которые создают - в частности, с помощью закрепления и стандартизации орфографии - язык, труднодоступный для обычных пользователей).

12. Аббат Анри Грегуар (1750-1831) - священник, ставший активным участником Французской революции, депутат Генеральных штатов и член Конвента, проводил общефранцузский опрос, касающийся употребления говоров; результатом его явился «Доклад о необходимости и способах уничтожить местные говоры и сделать всеобщим использование французского языка», представленный Конвенту 4 июня 1794 года. - Примеч. пер.

13. Davy G. Elements de sociologie. Paris: Vrin, 1950. P. 233.

14. Лингвистическая теория Гумбольдта, превозносившего языковую «аутентичность» баскского народа и восхвалявшего неразрывную пару язык - нация, тесно связана с тем представлением об университете как объединяющем начале нации, из которого Гумбольдт исходил при основании Берлинского университета.

15. Благодаря школьной системе, которая наделяет преподавателей правом выдавать свидетельства о полученном образовании, грамматика обретает поистине юридическую силу: если порой правила грамматики и орфографии становятся предметами постановлений (как, например, в 1900 году, когда рассматривался вопрос о согласовании причастия прошедшего времени со вспомогательным глаголом avoir - иметь), то происходит это по вполне понятной причине: дело в том, что знание грамматики и орфографии помогает сдать экзамен и получить свидетельство об образовании, а такие свидетельства помогают получить выгодные должности и завоевать высокое положение в обществе.

16. Так, во Франции начиная с 1816 года, иначе говоря, задолго до официального введения обязательного школьного обучения, число школ и детей, обучающихся в школах, неуклонно возрастает одновременно с ростом численности обучающего персонала и расширением сферы его действия.

17. По всей вероятности, именно в этом следует искать причину парадоксального соотношения между языковой обособленностью определенных областей в XІX веке и тем вкладом, какой они вносят в обслуживание государственного сектора в веке ХХ: те самые департаменты, в которых, согласно опросу, проведенному Виктором Дюрюи в 1864 году, насчитывалось при Второй империи самое большое число взрослых, не говорящих по-французски, и детей в возрасте от 7 до 13 лет, не умеющих ни читать, ни писать, начиная с первой половины ХХ века поставляют на государственную службу особенно большое количество чиновников, что, в свою очередь, объясняется, как известно, резким увеличением числа детей, получающих среднее образование.

18. Это означает, что «языковые нравы» не изменяются посредством декретов, как бы ни были убеждены в противоположном ярые поборники «защиты языка».

19. Следовательно, «распавшийся на куски» язык, о котором говорят представители подчиненных классов в ответах на вопросы социологов, - это продукт отношений между ними и организаторами социологических опросов.

20. Напротив, когда язык, прежде пребывавший в положении подчиненного, возвышается до ранга языка официального, он подвергается переоценке, которая самым глубинным образом изменяет отношение к нему людей, на нем говорящих. Следовательно, так называемые языковые конфликты вовсе не так непрактичны и неразумны, как думают те, кто принимает в расчет лишь их экономические цели (в узком смысле слова), что, впрочем, не означает, что каждая из сторон движима прямой корыстью: резкая перемена в соотношении сил на символическом уровне и в иерархии ценностей конкурирующих языков имеет более чем реальные экономические и политические последствия, идет ли речь о получении носителями легитимной лингвистической компетенции высоких постов и экономических выгод или же о выгодах символических, доставляемых обретением престижной или, по крайней мере, не постыдной социальной идентичности.

21. Отличиться помогают лишь признаки факультативные. Как показывает Пьер Анкреве, обязательные правила, которые соблюдаются всегда и всеми, включая простой народ, не дают повода для игры. Когда же структурные требования языка ослабевают, когда дело доходит до правил факультативных, игра вновь вступает в свои права, а вместе с нею возвращается возможность отличиться.

22. Из сказанного нетрудно сделать вывод, что спор между нативистами (сознательными или нет), которые объявляют условием приобретения способности говорить наличие врожденной диспозиции, и генетистами, которые подчеркивают важность процесса обучения, надуман: достаточно согласиться, что природа не предопределяет всего, а процесс приобретения способности не сводится к простому созреванию, и сразу станет понятно, каким образом языковые различия функционируют как знаки социального отличия и превосходства.

23. Гипотеза о возможности приобретения легитимной компетенции в равных условиях - не что иное, как мысленный эксперимент, цель которого - обнажить одно из структурных последствий неравенства.

24. Оценки, которым открыто подвергаются языковые продукты в таких ситуациях, как школьные экзамены или собеседования перед приемом на работу, сходны с теми, какие даются при любом языковом обмене: многочисленные опросы показывают, что языковые характеристики в огромной мере влияют на школьные успехи, увеличивают шансы быть принятым на работу, способствуют профессиональному росту, позволяют надеяться на более внимательное отношение со стороны врачей (которые охотнее прислушиваются к пациентам из буржуазной среды и их речам и, в частности, ставят им более обнадеживающие диагнозы) и вообще в большей мере располагают слушающих к тому, чтобы сотрудничать с говорящими, помогать им и верить предоставляемой ими информации.

25. Поля в понимании Бурдье - «более или менее автономные сферы деятельности, обладающие специфической внутренней логикой. Поля иерархически организованы, то есть существуют более общие, глобальные поля, охватывающие всю социальную реальность - таковы прежде всего поля экономической и политической власти, - и частные поля (а внутри них и субполя) - религии, образования, искусства, спорта, философии, науки и т. п. Поле состоит из взаимоотнесенных позиций, объективно существующих возможностей проявиться - ролей или ниш в борьбе за разыгрываемые в данном поле призы» (Гронас М. «Чистый взгляд» и взгляд практика: Пьер Бурдье о культуре // Новое лит. обозрение. 2000. № 45. С. 9). - Примеч. пер.

26. Мера, и вкус, и закон нашей речи (лат.; Гораций. Наука поэзии, 72; пер. М. Л. Гаспарова). - Примеч. пер.

27. Я не стану приводить здесь цитаты из писателей и грамматистов, которые можно было бы умножать без конца, но которые могут быть поняты в полной мере лишь благодаря настоящему историческому анализу того поля, внутри которого они были произведены, и отошлю тех, кто пожелает составить более конкретное представление об этой непрестанной борьбе, к кн.: Quemada B. Les dictionnaires du francais moderne, 1539-1863. Paris: Didier, 1968. P. 193, 204, 207, 210, 216, 226, 229, 230 n.1, 231, 233, 237, 239, 241, 242; Brunot F. Op. cit. T. 11-13, passim. Борьба за контроль над лингвистическим планированием норвежского языка, о которой пишет Хауген, протекала с тем же разделением ролей и стратегий между писателями и грамматистами (см.: Haugen F. Language Conflict and Language Planning. The Case of Norvegien. Cambridge: Harvard University Press, 1966. P. 296 sq.).

28. К языку таких авторитетов, как крючники из Сенного порта, отсылал в сложных случаях, согласно свидетельству его ученика Ракана, основоположник французского классицизма Франсуа де Малерб (1555-1628); в истории русской словесности этому подходу можно уподобить известную рекомендацию Пушкина «прислушивать к московским просвирням», которые «говорят удивительно чистым и правильным языком» («Опровержение на критики», 1830). - Примеч. пер.

29. Можно противопоставить стиль в себе, объективный продукт бессознательного или даже вынужденного выбора (схожий с «выбором» мебели или одежды, который навязывается экономической необходимостью и эстетическая составляющая которого имеет объективный характер), стилю для себя, продукту выбора, который, даже имея вид свободного и «чистого», на самом деле тоже детерминирован, однако детерминирован специфическим образом - с помощью символических ценностей, таких, например, как явная или скрытая ориентация на вынужденный выбор тех, кто лишен выбора, ибо роскошь может существовать лишь на фоне нужды.

30. Средиземноморский торговый жаргон, состоящий из арабских, французских, итальянских и испанских слов. - Примеч. пер.

31. Среди заблуждений, порождаемых использованием таких понятий, как «аппарат» или «идеология», наивный финализм которых возрастает благодарю существованию «государственного идеологического аппарата», отнюдь не самое невинное заключается в незнакомстве с экономической организацией учреждений, производящих культурные ценности: достаточно вспомнить, например, индустрию культуры, направленную на производство услуг и орудий исправления языка (среди прочего - издание учебников, грамматик, словарей, «справочников по составлению писем», «сборников образцовых речей», книг для детей и проч.), и великое множество агентов публичного или частного сектора, чьи наиболее насущные материальные и символические интересы связаны с конкурентной борьбой, которая заставляет их способствовать, зачастую совершенно безотчетно, защите и прославлению легитимного языка.

32. Задним числом (лат.). - Примеч. ред.

33. Легитимный язык обязан социальными условиями своего производства и воспроизводства одной из своих особенностей: независимости от практических функций или, точнее говоря, способности оставаться нейтральным относительно «ситуации», предмета речи и собеседника и делать нейтральными их самих, - способности, наличие которой подспудно предполагается во всех торжественных обстоятельствах, вынуждающих к жесткому контролю над языком и его отделкой. Устному использованию «письменной речи» можно научиться лишь в условиях, когда оно объективно задается ситуацией; для этого необходимы вольности, поблажки, а главное, свободное время, переводящее практические сиюминутные нужды в «позицию нейтрализации»; условия эти создаются в ходе школьных, игровых упражнений по владению языком, не имеющих иной цели, кроме самой игры.

34. Значит, не случайно «небрежное произношение» (как пишет Трубецкой) - один из наиболее распространенных во всем мире способов продемонстрировать свое отличие от окружающих (см.: Troubetzkoy N. S. Principes de phonologie. Paris: Klincksieck, 1957. P. 22). Впрочем, как заметил мне Пьер Анкреве, нарочитая небрежность лишь изредка затрагивает фонетический уровень. Так что мнимо отвергнутая отрицаемая дистанция продолжает быть заметной в произношении. Известно, как охотно пользовались некоторые писатели - например, Раймон Кено - этой игрой с разными аспектами речи и какой эффект они из нее извлекали.

35. Выдвинутая в 1940-1950-е годы американскими учеными Кацем и Лазерсфельдом теория двухтактного воздействия на адресата (через посредство промежуточной инстанции: администратора, преподавателя, других клиентов), в названии которой использовано название тустепа - парного танца с двухдольным ритмом. - Примеч. пер.

36. Капля за каплей (англ.) - консервативная экономическая теория 1980-х годов, согласно которой преуспеяние богатых стран постепенно приносит выгоду и бедным. - Примеч. пер.