Заключение

По настоящее время у шорцев так и не сложилось цельной традиционной религиозно-мифологической системы. Религиозные верования представляют синкретический комплекс, состоящий из остатков дошаманистских культов, православного христианства и пережитков марксистско-ленинской идеологии. Кроме остаточных элементов православия и шаманизма с 1993 г. активно стали внедряться другие конфессии, как например евангелисты-баптисты. Причем носителей безрелигиозного сознания нельзя назвать атеистами из-за недостаточного образовательного уровня и владения элементарными постулатами атеизма. Однако вряд ли возможно полное возрождение православия у местных жителей, особенно у молодого поколения. Для большинства как сельских, так и городских шорцев характерен религиозный нигилизм. Попытки внедрения неошаманизма со стороны шорской и хакасской национально-политической элиты пока не находят поддержки даже у старшего поколения как в городе, так и по поселкам.

Религиозный синкретизм наиболее выраженно прослеживается в отдаленных таежных улусах Горной Шории (как Усть-Анзас, Челису-Анэас) в погребальном и поминальном обрядах, которыми обычно руководят представители старшего поколения. Даже после закрытия и разрушения церкви в местах бывших станов сохранилась тяга к крещению и отмечанию церковных праздников. Почти в каждом доме в углу висят иконы, стоят свечи или пучки вербы. Шорцы всех поколений постоянно носят нательные кресты, полученные при крещении. В то же время здесь сохранились представления о душах умершего, отрывочные представления о духах гор, воды, огня и т.д., что проявляется в обычаях кормления духов этих объектов природы.

Принявшие через русских христианство шорцы приурочили ряд традиционных языческих праздников с характерными для них обрядами к праздникам православным. Одним из атрибутов костюма участников рождественских ряжений были берестяные маски, подобные маскам коча или чертей. Одна из фотографий начала XX в. запечатлела участника обряда в берестяной маске на лице и в вывернутой наизнанку - наверх мехом - шубе. Точно так же, как это делали русские при колядовании.

Христианство переосмысливалось шорцами через призму его восприятия русскими, которые до переселения в Сибирь приурочили ряд своих языческих праздников к христианским. Усть-Анзасскими шорцами, например, живущими на богатой в прежние времена рыбой реке Мрассу, очень почитаем Петров день, как и у северорусских рыбаков, которые считали апостола Петра покровителем рыбаков. По свидетельству В.В. Радлова, шорцы христианами были лишь по названию, а "...о христианской вере им было известно лишь то, что надо креститься, осенять себя крестным знамением, а когда приезжает к ним священник, он дает им всегда причастие кызыл аракы - красную водку".

К началу XX в. духи-покровители отдельных шорских родов отходили на второй план, уступая место новым общеэтническим божествам. Процесс превращения родоплеменного шаманизма в классовую религию еще не был завершен. К тому же у шорцев под влиянием христианства эволюция шаманизма прекратилась, а шаманистские представления стали переплетаться с поверьями, характерными для православных христиан.

Влияние православия на быт кузнецких татар благотворно сказывалось на развитии их хозяйства и быта. Миссионерами в своих отчетах отмечалось, что аборигены, живущие в ближних к миссионерскому стану улусах, кроме традиционного ячменя начинают сеять пшеницу и рожь и в больших размерах, чем жители отдаленных улусов. "Но не в одном этом, айв других частях домохозяйства они опередили верховых инородцев, на которых, вследствие отдаленности их и неудобства путей сообщения, миссионер и школа не могут иметь такого влияния, как на живущих вблизи".

Распространение христианства у шорцев сливалось с традиционными религиозными представлениями, наслаивалось на них и создавало причудливую картину религиозного синкретизма. В одном доме с иконами сохранялись изображения охотничьих и домашних духов, к которым мог запросто обращаться за помощью крещеный инородец.