Картина в моем доме

Петербург. В зимней стуже уходят вдаль строгие линии домов. Солнцу едва удается пробиться сквозь розоватую дымку. На этом фоне возникает силуэт удивительно красивой дамы. Она сидит в карете, слегка откинувшись на кожаном сиденье. Темный бархатный костюм, элегантная шляпка с пушистым страусовым пером. Тонкие, правильные черты лица, полный достоинства взгляд, горделивая осанка выдают нам ее аристократическое происхождение.

Этот образ преследует меня с детства. Репродукция картины «Неизвестная» Ивана Крамского висела в нашем доме над тахтой в гостиной. Уж очень ее любила моя мама, поэтому, может быть, и повесила на самом виду. А я, забираясь с ногами, на эту тахту, представляла свою молодую маму в том экипаже, мысленно одевая ее в неимоверно изысканные наряды. Или сама вертелась перед зеркалом, сооружая на голове что-то вроде тюрбана с непременно воткнутым пером, при этом оглядывалась на картину, как будто спрашивая у Незнакомки, идет мне это или нет.

В старших классах, когда читала «Анну Каренину», сидя на том же диване, я неизменно представляла героиню в образе «Неизвестной» Крамского. Именно такой, гордой и независимой, презревшей устои света, уставшей от шумной и пестрой толпы аристократических салонов, безмерно любящей Вронского и сына Сережу, я видела Анну Каренину, и мне казалось, что художник писал свою героиню с толстовского образа.

Наконец, А. Блок завершил мое восприятие Неизвестной. Теперь я наяву вижу ее «девичий стан, шелками схваченный», «шляпу с траурными перьями» и «в кольцах узкие руки», которые «веют древними поверьями». «Дыша духами и туманами», она садится на мою любимую тахту и тихо шепчет маминым голосом: «Ты уже стала взрослой…» В ее ласковой печали соединилось все: уютный уголок дивана, любимые книги, теплые мамины руки. Таков он – образ пленительной Незнакомки Крамского-Толстого – Блока.

Проблема счастья (счастливых мгновений жизни)

Что помогает человеку радоваться жизни?

Когда человек ощущает себя счастливым?

Можно ли, например, испытать счастье от общения с незнакомыми людьми, когда «тоска давит сердце» и на душе «темно и холодно»?

Представим себе хмурый осенний день, пронизывающий ветер, небо цементного цвета, остановку городского транспорта. В такие дни кажется, что солнце навсегда померкло. Да и люди, стоящие на остановке, выглядят хмурыми и безучастными: ни веселой шутки, ни смеха. Одним словом, смертельная тоска! И вдруг появляется весело гомонящая троица. Отец с двумя маленькими дочками, несмотря на сырость и промозглость осеннего дня, излучают радость и веселье. Папа что-то рассказывает смешное, а дочки взахлеб хохочут. И ты, находясь рядом со счастливыми людьми, забываешь о серых буднях, неприятностях, плохой погоде и ловишь эти мгновения счастья, чтобы впоследствии источать свет самому.

«Остановись, мгновение! Ты прекрасно!» Прекрасно, когда возвращается «вкус к жизни», как это случилось у Андрея Болконского после первой встречи с Наташей Ростовой в Отрадном. «Чему она так рада?» – недоумевает он. А радуется юное создание просто звездной ночи: «Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало!» «И чем она счастлива?» - думал князь Андрей, невольно завидуя этому уменью быть счастливой.

«Уметь быть счастливым» - вот она простая формула счастья, но далеко не все, к сожалению, следуют ей.

Проблема воспитания

«Что посеешь, то и пожнешь», «Того Иван не разумеет, чего Ванюша не выучит», «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива» - вот народные пословицы, отражающие суть воспитательного процесса в семье. В русской литературе достаточно примеров разного подхода к проблеме воспитания детей: от неразумной, слепой материнской любви («Недоросль») и формирования потребительского отношения к жизни («Мертвые души») до развития тех качеств, которые помогут идти по жизни с высоко поднятой головой, не мучаясь угрызениями совести.

Безудержная, примитивная любовь Простаковой к сыну, ее стремление оградить его от труда привели к тому, что Митрофанушка стал нарицательным героем. Всех детей, которые «не хотят учиться, а хотят жениться», стали называть «недорослями», то есть недоразвитыми, убогими, с узким кругозором и животными инстинктами.

Павлу Ивановичу Чичикову с детства прививали страсть к накопительству, угождению, лести, чинопочитанию. «Больше всего береги и копи копейку: эта вещь надежнее всего на свете», - завет отца станет основополагающим для Чичикова. Грандиозная афера с мертвыми душами – это не что иное, как омертвение живой души, начало которому было положено в детстве, в семье.

Есть и другой завет отца – все у того же Пушкина: «Береги честь смолоду…» Петр Гринев, воспитанный на нравственных максимах, не уронит ни чести своей, ни достоинства. Или вспомним героиню Толстого Марью Болконскую, которую отец самолично обучал геометрии. И это вовсе не прихоть старого князя: математика развивает ум, помогает не совершать глупости.

Проблема взаимопонимания отцов и детей

Человек живет в мире прописных истин, выработанных тысячелетним опытом. Классический образец взаимопонимания отцов и детей описан у Тургенева. Взаимоотношение отца и сына показаны на примере Николая Петровича и Аркадия Кирсановых. В этой семье бережно хранят традиции отцов, поступают так, «как заведено от веку». Николай Петрович женился по любви, стал хозяином поместья, потом счастливым отцом. Овдовев, едва вынес этот удар, но пришло время, и в свой срок, как некогда его отец, повез Аркашу в Петербургский университет. Он живет в столице вместе с сыном, старается сблизиться с его друзьями, читает те же книги, что и Аркадий. Зачем он это делает? Николая Петровича прежде всего волнует духовное развитие сына. Он – мудрый и внимательный отец. Придет время, и Аркадий будет поступать точно так же.

Роль учителя, наставника в формировании личности

Учитель! Каким он должен быть? Какова роль наставника в становлении (формировании) личности?

Для героя рассказа В. Распутина «Уроки французского» настоящий учитель – это тот, кто помогает своим ученикам стать людьми, кого помнят всю жизнь. Учитель французского языка Лидия Михайловна – необыкновенно добрый и отзывчивый человек, она сразу же заметила, что талантливому деревенскому мальчишке (надо полагать, Вале Распутину) нужна помощь – его элементарно надо было подкормить. Из-за постоянного недоедания (послевоенное время сытым не назовешь!) мальчишка страдал малокровием, и ежедневный стакан молока пошел бы только на пользу. Но где же его взять, если нет денег. Мальчик пробовал играть в чику со своими одноклассниками, но те быстро смекнули, что он их обыгрывает и деньги уносит с собой, за что и били неоднократно. Лидия Михайловна под предлогом дополнительных занятий по французскому стала приглашать парня к себе домой и как бы невзначай предлагала ему еду, даже посылку ему собрала, но не учла одного, что смекалистый мальчишка быстро разберется, от кого эта посылка. Честный герой считал унизительным для себя получать помощь от учительницы, а вот зарабатывать он может, поэтому и согласился играть с ней на деньги. Лидия Михайловна точно знает, что он обыграет ее, получит свой рубль, купит на него молока. С точки зрения директора школы, она совершила педагогическое преступление, с человеческой же – несла доброту: не осталась равнодушной к нелегкой жизни, здоровью талантливого и самолюбивого ученика. Такой она – отзывчивой, доброй, ласковой, молодой и красивой – осталась в памяти писателя навсегда.

Проблема отрицания мира (нигилизма), сотворения нового кумира

Оригинальничание, абсолютизация своей неповторимости есть не что иное, как банальность. Лучше шею себе свернем, чем будем, «как все» - думают ниспровергатели основ. В связи с этой проблемой вспоминаются «герои-нигилисты» романа И. С. Тургенева «Отцы и дети» - Кукшина и Ситников. Нигилизм для них – модная игрушка, они профанируют идеи Базарова, доведя их до абсурда. Эти герои нужны Тургеневу, чтобы показать, что идеи вульгарного материализма не должны проникать в общество. Образы Кукшиной и Ситникова становятся косвенным средством разоблачения нигилизма: если уж такие беспринципные люди стоят у истоков идеи, то что-то здесь не так – значит, нежизнеспособна она.

Стремясь к оригинальности любыми способами, иные вышвыривают с «корабля современности» то Пушкина, то Толстого и незаметно творят себе новых идолов. И дай Бог, если это окажется гениальный художник, писатель, музыкант, а то ведь чаще всего просто амбициозный человек с претензией сказать новое слово, но скажет-то опять старое, затертое, банальное, потому что символ банальности – заурядность. «Быть, не как все», стремление выделиться любыми способами: одеждой, поведением, манерами, непонятным птичьим языком, - с точки зрения здоровой моральной этики – это и есть «быть, как все».

Проблема бунтарской (байронической) личности, ниспровергателя основ

«Тип бунтарской личности проник в Россию с Запада в начале XIX века и настолько размножился, что, начав с эстетики, закончил политикой и привел гвардию семеновцев к восстанию против императора в 1825 году», - пишет В. Аксенов в эссе «Крылатое вымирание». По его мнению, этот тип как пример крайнего индивидуализма изменил художественный вкус эпохи кардинальным образом. Взять хотя бы футуристов, из среды которой вышли три мощных поэта (Маяковский, Хлебников, Пастернак), три великих художника (Кандинский, Малевич, Шагал) и два талантливых композитора (Стравинский и Сикорский). Вначале они влепили «пощечину общественному вкусу». Горстка юношей возомнила себя антиэстетами. «На самом деле они были суперэстетами и такими же крайними индивидуалистами, каким был Дон Кихот» (В. Аксенов). Трагедия этих ниспровергателей основ состояла в том, что, доведя свой индивидуализм до крайности, они стали сползать в коллективное, творя сообща очередные манифесты. Ответная пощечина революционных масс стерла футуристов с лица земли, но имена-то остались! Таким образом, бунтарское сознание иногда играет и положительную роль: дает миру новые имена и их шедевры.

Проблемы детства, связанные с кодексом чести

Негласный школьный кодекс чести гласит: нельзя нападать на слабых, обижать младших, толпой налетать на одного – драться только один на один. Но так поступают честные - не зря ведь называется «кодекс чести». Чаще всего мы наблюдаем противоположную ситуацию, когда сильный обижает слабого, отнимая у него более или менее ценные вещи, когда в классе все скопом унижают одного. Проблема эта вечная, ведь в любом коллективе найдется свое «чучело».

Как защитить себя в толпе одноклассников, не уронив своего достоинства? Биться с ними насмерть и пасть смертью храбрых или молча сносить оскорбления? Есть и третий вариант: стать верным оруженосцем того, у кого «сила есть – ума не надо!» Но как быть тем, кто отстаивает свое пространство свободы, не поступаясь законом чести?

Есть у писателя Василия Аксенова автобиографичный рассказ «Завтраки сорок третьего года…» Начинается повествование с того, что рассказчик в купе поезда встречает молодого человека, поразительно напоминающего жестами и интонацией его одноклассника. Воспоминания переносят его в военные годы, когда он учился в четвертом классе. Время было тяжелое, голодное – только что отгремела Сталинградская битва. Вместе с ним учился третьегодник «ОН», который со своими верными псами-вассалами Лекой и Казаком отбирал у слабых завтраки – «липкие булочки». Изо дня в день повторялась эта экзекуция. И, возможно, длилась бы она вечно, если бы не тетя, которая упрекнула племянника за то, что он съедает завтраки сам, в то время как его друзья приносят булочки домой. Именно ее упрек подстегнул мальчика отстаивать свое право не быть униженным. Будь что будет, но он будет драться за свою честь до конца, – решает мальчик. Конечно, силы были неравны, и в первом бою ему досталось изрядно. Но то упорство, с которым он решил бороться, дает основание полагать, что этот герой никогда в дальнейшем не позволит себя унижать.

Рассказ закончился, к счастью, благополучно, попутчик оказался не тем, за кого поначалу его принял В. Аксенов. Пара рюмок «отборного коньяка», выпитого совместно в вагоне-ресторане, разрешила внутренний конфликт героя, связанного с пережитыми унижениями.