Глава 17. Психогностическая проблема

От природы психического неотъемлем такой его признак, как по-

знавательное отношение к миру. От уровня элементарных чувствова-

ний до высших форм психической активности, от непосредственно

воспринимаемых явлений до самых фантастических ее порождений,

казалось бы, отрешенных от всего земного, в ней представлено зна-

ние о внеположных этой активности предметах - реальных либо вы-

мышленных. Изучением различных ипостасей знания заняты многие

науки (философия, социология, культурология и др.). Для психоло-

гии оно явлено в категории образа (см. выше) как одного из блоков

целостной категориальной структуры этой науки, неотделимого от

других ее составляющих (действия, мотива, отношения, личности).

Тем самым вырисовываются контуры психогностиче-

Контуры ской проблемы. (Ее обозначение произведено от греч.

проблемы "гнозис" - познание.) Поле ее исследований это по-

знавательные процессы (ощущение, восприятие, вооб-

ражение, мышление) и их продукты (чувственные и умственные об-

разы) как феномены, которые рассматриваются исходя из основных

объяснительных принципов психологии: детерминизма, системности

и развития с целью выяснить, во-первых, причинные факторы, кото-

рые их порождают и регулируют, во-вторых, историю стадиального

преобразования этих феноменов и, в-третьих, их (функцию в общей

системе жизни субъекта. Исторический опыт свидетельствует, что их

аналитическое изучение неизбежно вело к расширению проблемно-

го поля психогнозиса. Эпицентром этого поля служила категория об-

раза. Его разработка неизбежно вводила в круг представлений об ее

содержании данные, относимые кдругим категориям. Так, например,

была открыта зависимость образа от действия как формирующей его

детерминанты. Это выявилось уже на уровне сенсорики. Движения

руки строят осязательный образ, движения глаз - зрительный и т. д.

Мотив в свою очередь весьма избирательно - в зависимости от того,

что человеку нужно, - влияет (осознанно или неосознанно, но это

уже другой вопрос) на оценку самой "ткани" образа. Это же относит-

ся к характеру представленности предметного содержания образа в

межличностном контексте, в сетке социальных отношений. И конеч-

но же, тогда, когда это содержание приобретает личностный смысл,

оно для данного субъекта, при всей объективной независимости от

него, впитывает особые, заданные своеобразием жизни этого субъек-

та краски. Сказанное проливает свет на появление в составе психо-

логического знания концепций и гипотез, сосредоточенных не толь-

ко на образе как таковом, но и на широком спектре его взаимоотно-

шений с другими фрагментами психической организации, представ-

ленными в различных компонентах категориального аппарата пси-

хологии.

Философский подтекст данной проблемы, указывающий не на ме-

сто психики среди других явлений бытия (психофизическая пробле-

ма), не на ее отношение к телесному субстрату (психофизиологиче-

ская проблема), а на характер представленности объектов психиче-

ской активности в ее собственном строе и составе, пронизан остро

конфликтными отношениями между различными составляющими

этого подтекста, прежде всего - идеалистической и материалистиче-

ской ориентациями. Для первой - объект существует не иначе как в

формах деятельности познающего его субъекта. Согласно второй -

чувственный опыт, его преобразование в рациональные "сценарии"

гнозиса возможны только потому, что независимая от этого опыта и

этих форм действительность (природная и социальная) служит осно-

вой ее воссоздания (согласно диалектическому материализму - ак-

тивного отражения) в том, что конституирует психику.

В течение столетий на проблеме психогнозиса были сосредоточе-

ны усилия философских умов. Ее в первую очередь обсуждали под

углом зрения ценности знания, поиска в нем того, что открывает че-

ловеку "истинный мир" в отличие от знания недостоверного ("мне-

ния"). В ряде концепций на данные чувственного опыта стали возла-

гать вину за иллюзорное знание. Кроме того, от рационального зна-

ния наряду с тем, что считалось "мнением", отграничивалась также

и вера. Конечно, все эти порожденные философской мыслью раз-

граничения имели психологическую подоплеку. Выделение ступеней

и форм познания, переходов от одних к другим, изучение иллюзий,

источников веры и другие темы, открытые философской наукой, в

дальнейшем определили исследовательские искания и находки пси-

хологов. Удельный вес этих тем в общем ансамбле идей психологии

как науки, имеющей собственное лицо, достаточно велик. Более то-

го, нетрудно убедиться, что этот вес существенно превосходит науч-

ные сведения о других темах. Для этого достаточно открыть любой

учебник психологии. Информация о различных познанательных про-

явлениях жизнедеятельности субъекта полнее и надежнее, чем о дру-

гих ее проявлениях, в особенности когда речь идет о сознании.

Знание

о психическом

Обратим внимание на то, что сама этимология термина "созна-

ние" предполагает сосредоточенность на знании, на гнозисе. Из ска-

занного следует неотвратимая изначальная включенность психогно-

стической проблемы в любую теоретическую систему психологии.

Однако здесь перед нами только один аспект этой

проблемы, у которой имеются два других. Говоря

о психогнозисе, следует иметь в виду принципиаль-

но важный вопрос о способах приобретения знаний,

о том психическом, которое непременно включает когнитивный ком-

понент (то есть знание). К уникальным характеристикам психики (в

тех случаях, когда мы переходим на уровень человека) относится из-

вестное каждому из собственного опыта различие между внутренни-

ми и внешними ее проявлениями. Первые - неотчуждаемы от пережи-

вающего их субъекта. Они открыты ему благодаря особой способно-

сти к самонаблюдению и самоотчету. Своеобразие этой способности

стало предметом изучения древних философов (Плотин, Августин),

заговоривших о поворачиваемости души от внешних объектов к себе

самой. В дальнейшем сложилось понятие о рефлексии (от лат. "реф-

лексия" - обращение назад), которая выступила в качестве особой

разновидности гнозиса. Она отлична от других его разновидностей

направленностью на обзор и анализ субъектом своего духовного

мира, его зримого "внутренним оком" (интроспекцией) наличного

состава.

Субъективное

и объективное

В истории учений о рефлексии автором поворот-

ной (после Августина) ее трактовки выступил

Декарт. К нему восходит прочно утвердившееся в

последующей психологии представление о реф-

лексии как наидостоверном способе постижения фактов и природы

сознания. И первые теоретические системы, от которых ведется ле-

топись психологии в качестве самостоятельной науки, строясь на ин-

троспекции, разработали специальные методики ее культивирования

с тем, чтобы жестко отграничить собственное содержание сознания

(в его чистой культуре) от тех его содержаний, которые включают зна-

ние о внешних объектах. Приверженцы подобного варианта психо-

гнозиса претендовали на то, что именно им удастся получить подлин-

но научные сведения о "материи", из которой соткан уникальный

предмет психологии. Однако в противовес их методу, названному

субъективным, научно-психологическое знание обогащалось за счет

объективного метода. Ведь, по существу, наблюдение извне опреде-

ляло житейский психогнозис, поскольку попреки мудрости, гласящей,

что "чужая душа - потемки", человек выживает п своей среде только

благодаря тому, что способен познать поведение других людей, ин-

терпретируя по внешне наблюдаемому внутренние мотивы и цели это-

го поведения.

Дискуссии по поводу объективного метода побудили к детальному

анализу его своеобразия применительно к психологии. Задачи научно-

го психогнозиса столкнулись с необходимостью отвергнуть точку зре-

ния философии позитивизма, согласно которой объективное - это не-

посредственно наблюдаемое в виде "чувственных данных", без "при-

меси" различных теоретических "метафизических" соображений. Ведь

объективное противоположно субъективному, а все теоретические кон-

струкции исходят именно от субъекта. Между тем развитие точного зна-

ния во всех науках показало, что истины, которые открывают челове-

ческому уму объективную (независимую от него) природу вещей, их

закономерный ход и механизмы, добываются не иначе как благодаря

работе этого ума. Отправляясь от непосредственно наблюдаемых явле-

ний, он способен проникнуть в их скрытые от поверхностного взгляда

существенные связи только косвенным, опосредствованным путем. Как

говорил один автор, психологу здесь приходится действовать подобно

сыщику, идущему по следам, позволяющим ему раскрыть преступле-

ние, которого он не видел. Все дело, однако, в том, что наряду со "сле-

дами", оставленными изучаемым субъектом в виде продуктов его дея-

тельности, психолог-исследователь сам организует эти "следы" с по-

мощью специальных научных методов. (Это делает его позицию более

выигрышной, чем, например, позиция историка.) Он использует спе-

циально созданные методы: наблюдения, эксперимента, опроса, тести-

рования и др. Они позволяют выстраивать знание, наделенное призна-

ками научности, отличное от житейских понятий о душевных явлени-

ях, хотя, как сказано, и эти понятия имеют своим источником приоб-

ретаемое в общении с другими, стало быть, включающее преимущест-

венно то, что почерпнуто в объективном познании реакций и поступ-

ков этихдругих. Поэтому порой хорошими психологами называютлю-

дей, которые наделены житейской мудростью. Этот житейский психо-

гнозис не следует смешивать с научным. Последний имеет свои осо-

бые признаки, которые и позволяют поставить психологию в разряд

научных дисциплин.

Как мы видели в предшествующем изложении, эти признаки "за-

писывались" в свод представлений, адекватных кодексу науки, в ре-

зультате усилий многих поколений не только философов, но и есте-

ствоиспытателей, врачей, других специалистов, прежде чем в конце

концов появились профессиональные психологи.

Здесь мы переходим к рассмотрению третьего ас-

Рефлексия пекта психогнозиса, а именно к познанию того

о научном знании процесса, в ходе которого добывается и исполь-

зуется научное знание о психике (непременно

включающей, как мы отметили, когнитивный компонент). С перехо-

дом на этот уровень мы сталкиваемся с совершенно новой формой

рефлексии. Это рефлексия "второго порядка", объектом которой слу-

жит не реконструкция психического мира личности в определенных

научных представлениях, а сами эти представления как один из про-

дуктов интеллектуального творчества ученых. Тут мы переместимся

на другую орбиту, для движения по которой мысль нуждается в осо-

бых, непривычныхдля исследователя психики понятиях. Научно-пси-

хологическая мысль оборачивается на самое себя с целью справиться

с совершенно особой задачей - объяснить свои источники, возмож-

ности и судьбу. В этом плане ее самопознание как рефлексия действи-

тельно совпадаете привычным смыслом этого термина, означающим

"оборачивание назад". Только оборачиваясь на свое прошлое, на опыт

прежних прорывов в непознанное, научное познание выясняет, на что

оно способно, в чем истоки прежних успехов и просчетов, в каких

условиях оно успешнее справлялось со своими исследовательскими

задачами, включая ее методы познания когнитивных процессов. По-

следние же безотносительно к характеру их "уловленности" в имею-

щие свою логику сетки научного познания предполагают познаватель-

ное отношение кдействительности. Игнорирование специфики это-

го отношения, в частности в отвергнувшем категорию образа класси-

ческом бихевиоризме, вело в западню, из которой пытался выбрать-

ся необихевиоризм в варианте, разработанном Толменом и назван-

ном когнитивным бихевиоризмом (см. выше). На следующий виток

психологическую мысль вывела потребность соотнести решение пси-

хологических задач с успехами кибернетики и ее информационным

подходом. Уже понятие о сигнале, зародившееся, как известно, в лоне

русской науки, выступило (в отличие от понятия о раздражителе)

в качестве предтечи нового объяснения детерминации взаимодействия

организма со средой, включающего в качестве непременного позна-

вательный компонент. Ведь сигнал несет информацию о каком-либо

событии или явлении и в этом смысле родственен их познанию.

Изучение преобразований информации в вычислительных устрой-

ствах в сопоставлении с познавательными феноменами у человека

привело к появлению еще одного направления, названного когнитив-

ной психологией. И в этом случае предполагалось изучение психо-

гнозиса в первом значении этого термина как способа представлен-

ности внешних реалий в различных процессах, испытываемых субъ-

ектом (запоминание, мышление и др.), а также п его поведении. При

решении этой поставленной научно-техническим прогрессом задачи

произошли сдвиги в характере психогнозиса во втором значении ука-

занного термина (имеются в виду новые познавательные средства, ко-

торые были бы пригодны для изучения психических процессов в ка-

честве информационных решений и т. п., а не исследовательские про-

цедуры, посредством которых удавалось изменить прежний состав на-

учных знаний об образе или действии). Теперь научная мысль стал-

кивалась с иной проблемной ситуацией. Ее создал сдвиг в эволюции

знаний о психике, приведший к появлению когнитивного направле-

ния как отличного от других теоретических систем. Здесь перед нами

уже знакомая форма рефлексии о научном знании. Как отмечалось,

она неотвратимо поворачивает вектор анализа к событиям прошло-

го, которые привели к нынешнему состоянию дел.

Иначе говоря, главным жизненным нервом механизма самопоз-

нания науки выступает принцип историзма. Неверно было бы думать,

что здесь, в этом третьем аспекте психогностическая проблема может

интересовать только историка. За любым исследователем - сознает

он это или нет - стоит прошлое его науки. Разработка различных мо-

делей, соотносящих искусственный интеллект с естественным, изу-

чение механизма распознавания образов, их запечатления в кратко-

временной (в миллисекундном диапазоне времени) и долговремен-

ной семантической памяти, выделение различных блоков и регист-

ров в познавательных и исполнительных процессах - все это предпо-

лагало сдвиги в психогнозисе, в способах его организации. Но то, что

происходило в лабораториях, где зародились и быстро развивались

(в противовес прежним воззрениям) концепции и методы, выступив-

шие под именем когнитивной психологии, в свою очередь создало

особый объект для психогнозиса п его третьей ипостаси. Объектом

являлись не знания, приобретаемые испытуемыми в процессах рас-

познавания образов, принятия решений и т. п. Исследователь воспи-

тан этим прошлым и отталкивается от него, когда вступает с ним в

спор. За его актуальным поиском стоит неписаная или писаная "ис-

тория вопроса". Объектом этой истории служит сложная, порой тра-

гическая, работа коллективного научного разума.

"ш

i.>^>'^

"

. ''^

КАТЕГОРИАЛЬНАЯ СИСТЕМА -

ЯДРО ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

(вместо заключения).

Основы теоретической психологии предполагают дальнейшее раз-

витие категориального анализа. Отчасти, начало этому было положе-

но описанием категориальной сетки, которая была приведена в ввод-

ной главе и получила развитие в последующих разделах книги, где бы-

ли обозначены основные характеристики базисных психологических

категорий и категорий метапсихологических. Так, категория мотива

в контексте развития психологического познания приобретает сущ-

ностный характер по отношению к категории ценности, в которой

она проявляется, или метапсихологическая категория сознания вы-

ступает на уровне явления, сущность которого заложена в первую оче-

редь в базисной категории "образ". В этом, как и в других, случае

категория "образ" выступает как системообразующее начало. Одна-

ко было бы ошибкой зафиксировать лишь эту двучленную категори-

альную сетку как завершенную и конечную. Базисными и метапси-

хологическими категориями не исчерпывается категориальный ана-

лиз психологического познания и его необходимо достроить, пока-

зав, что в каждой психологической категории представлено единство

явления и сущности. В этом - принципиальная характеристика кате-

гориальной системы психологии.

В свое время в поисках отграничения специфической предметной

области психологии Н.Н. Ланге ввел понятие "психосфера", призван-

ное охватить богатство и многоплановость феноменов этой науки. При

соотнесении представления Н.Н.Лангеопсихосфересфундаменталь-

ными идеями В.И. Вернадского о биосфере и ноосфере возникает пер-

спектива понять и описать подлинное место психосферы в едином

пространстве, образуемом природой и социумом. По В.И. Вернадско-

му, биосфера представляет собой активную оболочку земли, в кото-

рой совокупная деятельность живых организмов (в том числе челове-

ка) проявляется как фактор планетарного масштаба и значения.

В.И. Вернадским вслед за Э. Леруа и П. Тейяром де Шарденом ноо-

^Эта заключительная глава написана авторами книги совместно с

В.А. Петровским.

сфера понимается как новое эволюционное состояние биосферы, при

котором разумная деятельность человека становится решающим фак-

тором ее развития. Для ноосферы характерна тесная взаимосвязь за-

конов природы с законами мышления и общества. Отсюда очевидно,

что психосфера (сохраняя собственную уникальную предметность)

интегрирует в превращенном виде процессы, совершающиеся в био-

сфере и ноосфере), тяготея в одних случаях к первой, в других -

ко второй. Сказанное позволяет, исследуя базисные и метапсихоло-

гические категории, обратиться и в пространство биосферы, в недрах

которой сложились протопсихологические категории, сущностно про-

являющиеся в базисном категориальном строе психологии. Вместе с

тем уровень метапсихологических категорий содержит сущностные ха-

рактеристики по отношению к экстрапсихологической категориальной

развертке, детерминированной специфическими характеристиками но-

осферы. Отсюда следует, что, к примеру, потребность (протопсихоло-

гическая категория) выступает как сущность, а мотив (базисная кате-

гория) как явление, в котором эта сущность обнаруживается. В свою

очередь ценность (метапсихологическая категория) проявляется в иде-

але - категории экстрапсихологической. Итак, мы можем представить

себе категориальную систему психологического познания как своего

рода сетку, образующую четыре уровня категорий: протопсихологиче-

ские, базисные психологические, метапсихологические и экстрапси-

хологические, охватывающие в целом всю психосферу и порождающие

весь понятийный аппарат психологической науки. Например, услов-

ная вертикаль "потребность - мотив - ценность - идеал" включает

величайшее множество психологических понятий (влечения, желания,

интерес, склонность, ценностные ориентации и т. д.).

Ниже приведена категориальная таблица, характеризующая сис-

тему построения психологического познания.

Для работы с этой таблицей необходимо дать несколько предвари-

тельных пояснений собственно терминологического порядка. Труд-

ность заключалась в том, что до сих пор психология имела дело с до-

статочно разрозненным набором психологических понятий, а не с со-

бранностью их в категориальную систему. Поэтому приходилось ли-

бо создавать особый язык для обозначения, по крайней мере, не-

которых из двадцати четырех категорий, что не давало бы возмож-

ность установления прямых ассоциаций с устоявшимися терминами,

в которых зафиксированы эти понятия, либо использовать уже име-

ющиеся в психологии термины.

В рамках категориальной системы "смысл" понимается как чув-

ство ценности чего-либо для "Я", определяемое деятельностью и осоз-

наваемое в диалоге с собой и другими. Другая категория, требующая

Основные блоки категориального каркаса

психологического познания

НООСФЕРА

Экстрапсихологические категории:

Личность - Идеал - Активность - Логос - Соучаствование - Смысл

Метапсихологические категории:

Я - Ценность - Деятельность - Сознание - Общение - Чувство

и

Базисные психологические категории:

Индивид - Мотив - Действие - Образ - Отношение - Переживание

Протопсихологические категории:

Организм - Потребность - Реакция - Сигнал - Различение - Аффективность

БИОСФЕРА

(Между ноосферой и биосферой - психосфера;

от каждой из 6 категорий ряда - стрелка к категории

того же порядкового номера в более "высоком" ряду.)

пояснения, - "соучастнопание". "Соучастиопание" -термин, обозна-

чающий одно из важнейших понятий, характеризующих психологи-

ческие воззрения А.Н. Радищева. По А.Н. Радищеву, "соучаствова-

ние" есть условие и результат сплоченности людей; и, таким обра-

зом, категория "соучаствование" определяется прежде всего обще-

нием и в то же время несет на себе отпечаток других психологических

категорий, таких, как "деятельность", "Я", "ценность", "чувство"

("человек сопечалится человеку, равно он ему совеселится") и др.'

' О понимании "соучаствования" в системе воззрений А.Н. Радищева см.:

Петровский А.В. Радищев А.Н. как психолог//Очерки по истории русской пси-

хологии. М., 1950.

517

Требуется пояснить также использование категории "активность"

в верхнем ряду категорий. Разумеется, активность- сквозная харак-

теристика "нижележащих" явлений, охватываемых категориями

"реакция", "действие". Но то же можно сказать о соотношениях меж-

дулюбой категорией "выше" и "ниже" в каждом столбце таблицы (за-

чаточно первые представлены во вторых). Говоря "активность", мы

имеем в виду такие ее проявления, в которых непосредственно обо-

значается ее сущность: быть выходом за границы предустановленно-

го. Она выступает перед нами в феноменах творчества, игры, риска,

персонализации и др. Категория "активность" берется, таким обра-

зом, в высшем ее воплощении: как "надситуативная" деятельность,

интегрирующая в себе ценности "Я", определяемая "внутренними за-

дачами" самополагания (а они в свою очередь предполагают разли-

чение и диалог "эго" и "альтер-эго"), движимая чувствами и ведущая

к их осознанию.

Что касается имеющего великий шлейф восходящих ко временам

античности интерпретаций термина "логос", то он применяется здесь

в близком прозрениям B.C. Соловьева смысле как осуществление объ-

ективного духовно-рационального порядка человеческого бытия.

Отметим в этой связи, что некоторые термины, соответствующие

элементам-категориям разрабатываемой таблицы, являются условны-

ми и в дальнейшем могут быть заменены более удачными.

В приведенной выше таблице получают фактическое воплощение

все три объяснительных принципа построения психологического по-

знания, описанные ранее: принципы детерминизма, развития, си-

стемности.

Принцип детерминизма. Категории каждой из вертикалей табли-

цы, в своей эмпирической реализации, детерминированы как "снизу",

так и "сверху". Так, категория "Я" (метапсихологическая) включает

в себя (в снятом виде) биологическое начало, поскольку сохраняет

типологические и индивидуальные особенности нервной деятельно-

сти организма. Но в то же время приоритетной для этой категории

детерминантой (если иметь в виду эмпирическое ее наполнение) вы-

ступает ноосфера, порождая бесчисленное множество вариантов че-

ловеческой индивидуальности. Таким образом, обусловленность со

стороны биосферы не теряет своей силы, хотя приоритет здесь бес-

спорно принадлежит культурно-исторической детерминации.

Принцип развития. Переход между категориями мыслится соглас-

но схеме восхождения от абстрактного к конкретному. Протопсихо-

логический ряд отвечает в известной степени идее преформизма, в

нем в свернутом виде содержится все богатство, обнаруживающее се-

бя на более высоком категориальном уровне. При этом определяю-

щую роль играет та категория, которая находится непосредственно

ниже по вертикали: она образует примат по отношению к категории

"выше", имеющей, соответственно, характер деривата. "Оформляю-

щие" категории выступают в качестве условий "проращивания" воз-

можностей, присущих категориальному ядру. Так, например, катего-

рия "ценность" является прямым развитием категории "мотив", по-

лучая свое "оформление" через категории "переживание", "отноше-

ние", "действие" и др.

В логике развертки категорий представлена реальная история раз-

вития человеческого рода и конкретного индивида, как социогенеза,

так и онтогенеза. Категории, выстроенные по вертикали и располо-

женные на четырех горизонталях таблицы, образуют узловые пункты

развития психосферы. Так, категория "личность" появляется лишь на

высшей ступени социо- и онтогенеза и т. п.

Принцип системности. В приведенной выше категориальной сетке

в полной мере представлен принцип системности, столь важный для

теоретической психологии. К. сожалению, многократно и на протя-

жении последних двух-трех десятилетий принцип системности хотя

и декларировался как приоритетный для психологической науки, но

так и не получил конкретных воплощений и теоретического обосно-

вания. Не были выделены общепсихологические системообразующие

признаки и принципы. Приметой системности настоящей категори-

альной сетки является уже сам факт реализации в ней идеи восхожде-

ния от абстрактного к конкретному (представленной положением о

преформизме' переходов между категориями разных уровней, выде-

лением категорий, имеющих характер примата и деривата, "ядерных"

и "оформляющих" категорий, участвующих в категориальном синте-

зе), идеи восходящего и нисходящего детерминизма (представленной

положением об эмпирическом наполнении каждой из категорий со-

держаниями вышележащих и нижележащих уровней, - в конечном

счете граничащих с ноосферой и биосферой), идеи единства социо-

генеза и онтогенеза в выделении категорий и их взаимопереходов.

Осталось лишь прямо указать общие механизмы системообразо-

вания. В этой связи предлагается различать механизмы и соответству-

ющие эффекты горизонтального и вертикального (синхронического

и диахронического) сопряжения категорий в процессе их синтеза.

Действие механизма горизонтального сопряжения категорий осно-

вано на существовании так называемых "системных качеств", объек-

тивно присущих одноуровневым элементам категориальной сетки.

' Используя биологическую метафору, можно сказать, что в категориальном

развитии реализуется единство преформизма и эпигенеза.

Подразумевается, что наряду с явным содержанием, отличающим

каждую категорию "на горизонтали", в ней присутствуют, хотя и скры-

то, некие содержания, обусловленные другими категориями той же

"горизонтали". Возникает аналогия с принципом полного взаимодей-

ствия субстанций, сформулированного И. Кантом (все сущее в дан-

ный момент времени заключает в себе определения, присущие всему

остальному, существующему в тот же момент времени). Каждая из од-

ноуровневых категорий несет на себе "отпечаток" других категорий

того же уровня.

В качестве примера рассмотрим протопсихический (от греч. "про-

тос" - первый) уровень. Он представлен организмом, который вы-

ступает как субъект функций, служащих компонентами своего рода

"генетической программы" всего "идущего вверх" психологического

ряда. Внутренним побудителем активности организма служит по-

требность, вынуждающая его к работе, регулируемой сигналами о

различаемых им внешних условиях и объектах удовлетворения этой

потребности. Испытываемые организмом при этом состояния при-

обретают (прежде всего в конфликтных ситуациях) особую внутрен-

нюю напряженность (аффективность), влияющую на ход жизнедея-

тельности.

Все компоненты категориального среза протопсихологического

уровня внутренне взаимосвязаны. Они позволяют воссоздать цело-

стную картину этого уровня, обозначенную И.П. Павловым терми-

ном "поведение". Теоретическая психология обнажает категориаль-

ную ткань этого термина. Здесь мысль движется на самой высокой и

абстрактной (какая только возможна) теоретической орбите. Но каж-

дая категория - это предельно насыщенный сгусток мощных пластов

бесчисленного множества эмпирическихданных, зримых глазами эк-

спериментаторов в сотнях лабораторий. Они могли употреблять дру-

гие слова (так, в павловской школе говорили, например, не о потреб-

ности, а о подкреплении, не о различении, а о дифференцировке, не

об аффективности, а о "сшибке" и т. п.). Но их категориальный смысл,

будучи расшифрован средствами теоретической психологии, позво-

ляет диагностировать роль созданного в России учения о поведении

в развитии категориального ствола мировой психологической мыс-

ли. В свете сказанного следует обратить внимание на два обстоятель-

ства. Сложившаяся на почве русской науки трактовка поведения, ока-

зав влияние на американскую психологию, приобрела в ней особую

направленность, обернувшись бихевиористской версией, которая во-

царилась в этой психологии на все XX столетие. Второе же обстоя-

тельство связано с необходимостью разграничить поведение, пред-

ставляющее фундаментальный протопсихический уровень жизни, и

его нейромеханизмы, реконструируемые в иных, а именно физиоло-

гических, категориях'.

Рассмотрение любого категориального уровня выявляет его пато-

генетический аспект. Если выпадает или нарушается функциониро-

вание одной из расположенных на "горизонтальной" линии катего-

рий, системное качество категориального уровня оказывается дефор-

мированным, что сказывается на всех других его компонентах. Так,

личность с нарушением ее нормальной активности, либо с утратой

разума, либо неспособная к соучаствованию оказывается смещенной

в область патологии.

Все это позволяет видеть в категориальной системе возможности

обращения не только к фило- и социогенезу, но и к патогенезу лич-

ности.

При этом каждая категория, лежащая "выше" по вертикали, может

рассматриваться как выявленное (посредством оформляющих катего-

рий) системное свойство нижележащей категории, выступающей в ка-

честве ядерной. Обращаясь к идее существования и выявления (извле-

чения) подобных латентных качеств, удается осмыслить такой признак

системы, как ее целостность. Действие механизма вертикального со-

пряжения категорий определяется тем, что каждая "промежуточная"

категория, как это уже неоднократно было показано, на вертикали пред-

ставляет собой явление по отношению к категории предшествующей и

сущность по отношению к категории последующей. Бытие категории в

качестве явления и в то же время сущности соответствует такой харак-

теристике системы, как иерархичность ее организации.

Все сказанное не может не поставить под сомнение длившиеся де-

сятилетиями поиски некоей "клеточки", которая, как предполагалось,

должна была заключать в себе (а в своем развитии - порождать) все

психические свойства, качества, процессы. Первым на бесперспек-

тивность такого подхода обратил внимание М.Г. Ярошепский в нача-

ле 70-х годов. В роли таких "клеточек" выступали: "рефлекс", "реак-

ция", "знак", "значение", "смысл", "гештальт", "стимул-реакция",

"установка", "действие", "отношение" и т. п. В ходе последующего

критического рассмотрения каждая из этих "клеточек" так и не вы-

ступила единственным созидателем психического в глазах психоло-

гического сообщества, что привело к утрате этим сообществом цело-

стной картины психического мира, к распаду научных школ и дегра-

дации их исследовательских программ. Неудивительно это упорство

в поисках неуловимой "клеточки". Для психологов советского пери-

' Этот вопрос детально освещен в монографии М.Г. Ярошевского "Наука о

поведении: русский путь" (Москва-Воронеж, 1996).

ода эти попытки были более чем естественны. Примером служил

К. Маркс с его идеей "товара" как клеточки функционирования и раз-

вития капиталистического производства. Сегодня мы видим, что эти

попытки, по крайней мере применительно к психологии, при всей

их честности и добросовестности, были обречены. Основа содержа-

тельной интерпретации психосферы - это не отдельно взятая "кле-

точка" в ее развитии, а сложная, многоступенчатая, внутренне свя-

занная, но качественно своеобразная система категорий, находящая

источники своего развития и внутренней организации в природе и

обществе.

Еще раз подчеркиваем: не клеточка, даже > своем вершинном раз-

витии, а динамическая система несводимых друг к другу категорий

способна охватить и отразить в себе психический мир человека. Итак,

таблицу следует рассматривать, исходя из принципов историзма и

детерминизма. В предшествующем изложении была показана регу-

лирующая роль этих принципов применительно к изучению и объяс-

нению фактов и законов психической жизни, отображаемых в соот-

ветствующих теоретических конструкциях. Носами эти конструкции,

благодаря категориальному анализу, стали объектом специальной реф-

лексии, позволяющей объяснить их рождение и смену.

Именно здесь перед нами выступила особая отрасль психологии,

отличная от других ее отраслей и вместе с тем служащая тем стволом,

ответвлениями которого они являются. Оставаясь застывшим, это дре-

во неизбежно утратило бы свои жизненные соки. Но оно развивается

как постепенно, так и радикально, преобразуя в периоды, названные

Вернадским "взрывами творчества", свою структуру. Это развитие

обусловлено органической связью ствола этого древа как с биосфе-

рой, так и ноосферой (и - соответственно - с науками о природе и

науками о культуре и обществе). Вместе с тем научный прогресс вы-

ражен и в таком изменении его познавательных структур, которое со-

вершается по присущей психологии собственной логике развития.

Она отражаетто обстоятельство, что процессы в психосфере сами при-

обретают детерминационное влияние на изменение живого вещества

(биосферы), с одной стороны, и на развитие ноосферы - с другой.

Здесь нет необходимости раскрывать понятийно каждую из двад-

цати четырех "ячеек" приведенной категориальной сетки. Значитель-

ная их часть получила отражение и обоснование в настоящей книге

(к примеру, категории "образ", "мотив", "личность", "общение"

и др.), остальные нуждаются в развернутом научном обосновании, что

не входит в задачи данной книги.

На путях дальнейшей разработки теоретической психологии ("тео-

рии теорий") все эти категории могут получить дальнейшее раскры-

тие и обнаружить органическую связь с объяснительными принци-

пами, классическими проблемами, методологией психологии. В ко-

нечном счете теоретическая психология является определяющим на-

чалом для рассмотрения отраслей и понятийного аппарата психоло-

гической науки.

Категориальный аппарат - это сложно организованный инстру-

мент исследовательского труда. Он существует только тогда, когда ра-

ботает, добывая новое знание о психической реальности. Но знание

рождается не иначе как в ответ на обращенные к этой реальности во-

просы. Поэтому за представляемой на социальное обозрение и зри-

мой в качестве ориентировочной основы для практики теоретической

картиной психической жизни бьется мысль, поглощенная проблема-

ми, уровень освоения которых определяет категориальную прочер-

ченность этой картины.

Наряду с глобальными проблемами, о которых шла речь, посколь-

ку от них зависит объяснение взаимосвязей психики с физическим

миром и с организмом (психофизическая проблема, психофизиологиче-

ская проблема), категориальный каркас психологического познания

складывается и развивается на пересечении проблемных полей, даю-

щих научную жатву, от которой зависит степень обогащенности раз-

личных ветвей категориального древа. В ряду этих проблем: психоге-

нетическая, ведущая от индивида к личности; психоэнергетическая с

ее вектором перехода от первичных потребностей к движущим чело-

веком ценностям и идеалам; психопраксическая, сталкивающая с не-

обходимостью проследить спектр преобразований реактивного пове-

дения в высшие формы активности; психогностическая, уходящая ис-

токами в сигналы информации и восходящая к вершинам Логоса; пси-

хосоциальная, без продвижения в которой необъяснимо, почему про-

стое различение свойств служит предпосылкой межличностных от-

ношений, а затем - общения, переходящего в соучаствование; психо-

эмоцпональная, в контексте которой требуется проанализировать, ка-

ким образом аффективная напряженность переливается в пережива-

ние, исполненное личностного смысла.

Было бы нежелательно видеть во всем, что изложено в этой заклю-

чительной главе, лишь собственно теоретический смысл для психо-

логии и для тех, кто ее разрабатывает и изучает. Позволительно выде-

лить дидактическую сторону предложенной системы. Если обратить-

ся к построению доступных нам психологических учебников и учеб-

ных пособий, то мы, как правило, имеем здесь дело с отсутствием свя-

зи между последовательно осваиваемыми психологическими дисцип-

линами. Так, нередко понятийный аппарат получает совершенно раз-

личную интерпретацию на разных уровнях построения учебных кур-

сов. С целью преодоления этого очевидного порока традиционных

учебных планов и учебников для высших учебных заведений А. В. Пет-

ровским и М.Г. Яро"шевским была предложена разработка четырех-

уровневой системы психологической подготовки студентов (включа-

ющая пропедевтический, базовый, практико-ориентированный, те-

оретический уровни). Таким образом, настоящая работа выступает в

качестве ключевой для построения всей системы сквозной психоло-

гической подготовки в вузе.

Вместе с тем, обращаясь к широко распространенным учебникам

и учебным пособиям, мы находим в них, в сущности, несистематизи-

рованный набор глав, посвященных психологическим понятиям. Так,

из текстов учебников легко исчезают, к примеру, главы: "Внимание",

"Умения и навыки" и др., а появляются "Общение", "Группы" и т. п.,

которые до этого в учебной литературе не фигурировали. Все это яв-

ляется результатом отсутствия категориального подхода к построению

учебных пособий и, соответственно, курсов лекций. Не исключено,

что может быть создан пропедевтический учебник психологии, бази-

рующийся на развиваемой здесь идее четырех категориальных уров-

ней. Таким образом, студенты будут иметь возможность познакомить-

ся с категориальным аппаратом, организующим весь строй основных

психологических понятий.

Данная глава имеет подзаголовок "Вместо заключения". Между

тем, возможно, было бы точнее его назвать "Вместо введения", по-

скольку в ней, в свернутом виде, определено содержание еще не на-

писанной - и трудно сказать, когда она будет написана, - книги "Те-

оретическая психология". Тогда, когда это случится, главы, состав-

ляющие содержание настоящего издания, намеренно названного

"Основами теоретической психологии", будут развернуты и с необ-

ходимой полнотой представяттеоретическую психологию как сложив-

шуюся, полноценную область научного знания.

Н^ЙУ^

Литература

Абульханова К.А. О субъекте психической деятельности. М.: Наука, 1973.

Ананьев Б.Г. Психология и проблемы человекознания. Москва-Воронеж,

1996.

Андреева Г.М. Социальная психология. М., 1988.

Андреева Г.М. Психология социального познания. М., 1997.

АсмоловА.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров.

Москва-Воронеж, 1996.

Басов М.Я. Избр. психологич. произв. М., 1975.

Бернштейн Н.А. Биомеханика и физиология движений. Москва-Воронеж,

1997.

Бехтерев В.М. Объективная психология. М., 1991.

Блонский П.П. Избр. психологич. произв. М., 1964.

Божович Л.И. Личность и ее формирование в детском возрасте. М., 1968.

Брушлинский А.В. О субъекте психологии. М., 1995.

Вагнер В.А. Возникновение и развитие психических способностей. Л., 1924-

1929.

Введение в психологию/Под ред. А.В. Петровского. М., 1996.

Выготский Л.С. Собр. соч. вб-ти томах. Т. 1. М., 1982; Т. 2. М., 1982.

Давыдов В.В. Проблемы развивающего обучения. М., 1988.

Зейгарник Б. В. Личность и патология деятельности. М., 1971.

Кольцова В.А. Идеологические и научные дискуссии в истории советской

психологии. М., 1995.

Лазурский А.Ф. Психология общая и экспериментальная. Л., 1925.

Ланге Н.Н. Психический мир. Москва-Воронеж, 1996.

Леонтьев А.Н, Избр. психологич. произв. Т. 1, 2. М., 1983.

Ломов Б.Ф. Системность в психологии. Москва-Воронеж, 1996.

Лурия А.Р. Мозг человека и психические процессы. Т. 1. М., 1963; Т. 2. М.,

1970.

Мясищев В.Н. Психология отношений. Москва-Воронеж, 1995.

Павлов И.П. Полн. собр. соч. 2-е изд. Т. 3. Кн. 1, 2. М.-Л., 1951.

Петровский А.В. Вопросы истории и теории психологии. М., 1984.

Петровский А.В., Ярошевский М.Г. История и теория психологии. В 2-х то-

мах. Ростов-на-Дону, 1996.

Петровский В.А. Личность в психологии. Парадигма субъектности. Ростов-

на-Дону, 1996.

Психология развивающейся личности/Под ред. А.В. Петровского. М., 1987.

Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. Т. 1, 2. М., 1989.

Рубцов В.В. Основы социально-генетической психологии. Москва-Воронеж,

1996.

Сеченов И.М. Психология поведения. Москва-Воронеж, 1995.

Смирнов А.Д. Развитие и современное состояние психологической науки в

СССР. М., 1975.

Соловьев B.C. Соч. в 2-х томах. М., 1989.

Теплов Б.М. Проблемы индивидуальных различий. М., 1961.

Узнадзе Д.Н. Теория установки. Москва-Воронеж, 1997.

Ухтомский А.А. Доминанта. Л., 1966.

Ушинский К..Д. Человек как предмет воспитания. Т. 1, 2. СПб., 1868.

ФельдштейнД.И. Проблемы возрастной и педагогической психологии. М.,

1995.

Франк С.Л. Душа человека. М., 1917.

Челпанов Г.И. Мозг и душа. М., 1912.

Шлет Г.Г. Психология социального бытия. Москва-Воронеж, 1996.

Эльконин Д.Б. Психологическое развитие в детских возрастах. Москва-

Воронеж, 1995.

Ярошевский М.Г. История психологии, 3-е изд. М., 1974.

Ярошевский М.Г. Психология в XX столетии, 2-е изд. М., 1974.

Ярошевский М.Г. Наука о поведении: русский путь. Москва-Воронеж, 1996.

Бюлер К. Очерк духовного развития ребенка. М., 1930.

Баллон А. От действия к мысли. М., 1956.

Джемс У. Психология. Пг., 1922.

Дильтей В. Описательная психология. М., 1920.

Коффка К. Основы психического развития. М.-Л., 1934.

Леви-БрюльЛ. Первобытное мышление. М.-Л., 1936.

Лешли К. Мозг и интеллект. М.-Л., 1933.

Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. М.-Л., 1932.

Титченер Э. Учебник психологии, 2-е изд. СПб., 1914.

Торндайк Э. Процесс учения у человека. М., 1935.

Уотсон Д. Психология как наука о поведении. Одесса, 1925.

Фрейд 3. Лекции по введению в психоанализ. М., 1989.