Тема 2. Проблема буття

Уривки з першоджерел

… Какими должны быть наиболее важные признаки феноменов, связанных с материей? Такие, которые относятся к энергии. Прежде всего здесь можно рассматривать материю как преобразователь энергии, как ее источник; затем — дополнить это установлением эквивалентности понятий, ответив и на следующий вопрос: а каким образом энергия может приобрести различные характеристики материи? Иначе говоря, понятие энергии выражает самую плодотворную черту в связи материи и движения; именно при производстве энергии можно измерить активность вещи в процессе движения, увидеть как движение становится вещью…

Башляр Г. Новый рационализм. — М., 1987. — С.72.

… Если вся истина принадлежит материи как бытию единому и нераздельному, то эмпирически существующая множественность вещей и явлений хотя объявляется здесь как только видимость, но эта видимость остается здесь безо всякого основания и объяснения, является чем-то совершенно непонятным, безусловно иррациональным и немыслимым. В самом деле, если подлинно есть только единое, то множественность видимого бытия не может иметь основания, ни в этом едином, что было бы прямым противоречием, ни в чем-нибудь другом, кроме него, так как кроме него совсем ничего нет по предположению. Сверх того, легко видеть, что материя, понимаемая как безусловно единое, сведенная к безусловно простому определению непроницаемости, или в себе бытия, перестает быть материей, поскольку мы под материей разумеем общую основу всех вещей, следовательно, основу множественности.

Соловьев В.С. Сочинения. В 2-х т. — М., 1988. — Т.1. — С.624.

… Является ли бытие вещью? Находится ли бытие, как и все наличное сущее во времени? А, вообще, есть ли бытие? Если оно есть, то мы должны неизбежно признать, что оно какое-то сущее, и, следовательно, искать его среди прочего сущего. Этот лекционный зал есть. Он освещен. Мы признаем без разговоров и колебаний этот лекционный зал существующим. Но где во всем зале найдем мы это “есть”? Нигде среди вещей не найдем мы бытия. Каждой вещи — свое время. Но бытие не вещь, не что-то, находящееся во времени ...

… Бытие — это ни какая не вещь, следовательно, бытие не будет ничем временным, но при этом бытие все же определяется как присутствие через время …

… Бытие не есть. Бытие дано как раскрытие присутствия …

… После того как современная техника распространилась повсеместно и установила свое господство над всей землей, не только одни искусственные спутники вращаются вокруг нашей планеты, но и бытие как присутствие, понимаемое в смысле сосчитанного… запаса всего, имеющегося в наличии …

Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. — М., 1991. — С. 81-86.

3. Проблема свідомості

Уривки з першоджерел

Сознание — это прежде всего сознание иного. Но не в том смысле, что мы сознаем, видим другой предмет, а в том смысле, что человек отстранен от привычного ему, обыденного мира, в котором он находится. В этот момент человек смотрит на него как бы глазами другого мира, и он начинает казаться ему непривычным, не само собой разумеющимся. Это и есть сознание как свидетельство. То есть, я подчеркиваю, во-первых, что есть сознание и, во-вторых, что термин “сознание” в принципе означает какую-то связь или соотнесенность человека с иной реальностью поверх или через голову окружающей реальности. Назовем это условно обостренным чувством сознания …

… Сознание — выделенность, различенность. В этом свидетельском сознании содержится, во-первых, что-то, что я сознаю или думаю или чувствую. И, во-вторых, я думаю, что я думаю. Или: я чувствую, что я чувствую. Ну, скажем, я чувствую, что я люблю, но это в принципе может не совпадать с тем, что я действительно люблю. Одно дело “я люблю” и совсем другое — “я чувствую, что я люблю”. Или — “я мыслю” и “мыслю, что я мыслю”. Эти вещи принципиально различны…

По обыденной привычке мы, как правило, вписываем акты сознания в границы анатомического очертания человека. Но, возможно, существенным, каким-то первичным образом сознание размещено вне индивида и представляет собой какое-то пространственно-подобное или полевое образование.

Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. — М., 1990. — С.42, 44-45, 73.

Деление психики на сознательное и бессознательное является основной предпосылкой психоанализа, и только оно дает ему возможность понять и приобщить науке часто наблюдающиеся и очень важные патологические процессы в душевной жизни. Иначе говоря, психоанализ не может перенести сущность психического в сознание, но должен рассматривать сознание как качество психического, которое может присоединяться или не присоединяться к другим его качествам.

Быть сознательным — это прежде всего чисто описательный термин, который опирается на самое непосредственное и надежное восприятие. Опыт показывает нам далее, что психический элемент, например, представление, обыкновенно не бывает длительно сознательным. Наоборот, характерным является то, что состояние сознательности быстро проходит; представление, в данный момент сознательное, в следующее мгновение перестает быть таковым, однако может вновь стать сознательным, при известных, легко достижимых условиях. Каким оно было в промежуточный период мы не знаем; можно сказать, что оно было скрытым (латент), подразумевая под этим то, что оно в любой момент способно было стать сознательным. Если мы скажем, что оно было бессознательным, мы также дадим правильное описание. Это бессознательное в таком случае совпадает со скрыто или потенциально сознательным.

Фрейд З. Я и Оно // Избранное. — М., 1989. — С.370-371.

Поскольку по самой своей сути язык наделен функцией именовать, то есть вызывать представление или прямо указывать на него, постольку он является указанием, а не суждением. Язык связывается с вещами посредством отметки, знака, фигуры, ассоциации, обозначающего жеста…

Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. — СПб., 1994. — С.138.

 4. Проблема пізнання

Уривки з першоджерел

Всякое человеческое познание движется между двумя полюсами: на одной стороне находятся отдельные ощущения, на другой — общие положения, выражающие известные правила о возможных отношениях между ощущениями. Все научное мышление имеет своей задачей подвести ощущения, с помощью логических форм соединения, под эти общие правила. Именно потому в основе всех логических форм лежит идея связи частного с общим, зависимости первого от последнего. Все наше познание состоит в соединении наиболее общего с наиболее частным при помощи промежуточных звеньев, создаваемых размышлением.

Виндельбанд В. Прелюдии. Философские статьи и речи. — СПб., 1904. — С.227-228.

Проблема понимания обретает в последние годы все возрастающую актуальность, что очевидным образом связано с обострением геополитической и общественно-политической ситуации и с усилением пронизывающих нашу эпоху противоречий. Она встает всякий раз, когда терпят крах попытки установить взаимопонимание между регионами, нациями, блоками и поколениями, когда обнаруживается отсутствие общего языка и вошедшие в привычку ключевые понятия начинают действовать как раздражители, лишь укрепляющие и усиливающие противоположности и напряжения, на преодоление которых направлялись бы общие усилия. Достаточно вспомнить хотя бы такие слова как “демократия” или “свобода”.

Гадамер Х.Г. Актуальность прекрасного. — М., 1991. — С.43-44.

“Что есть истина?” — в этом вопросе… кроется один из источников аргументов, приводимых в защиту релятивизма. Однако на вопрос Понтия Пилата можно ответить просто и убедительно… Ответ этот заключается в следующем: утверждение, суждение, высказывание или мнение истинно, если, и только если, оно соответствует фактам.

Поппер К. Логика и рост научного знания. — М., 1983. — С.379.

С одной стороны, материалом нашего сознания служат разнообразные психологические переживания — ощущения, впечатления, чувствования. С другой стороны… самый акт сознания выражается в отношении всего этого психологического материала к чему-то общезначимому и постольку — сверхпсихологическому — к смыслу. Этот сверхпсихологический смысл и есть основное необходимое предположение всякого сознания как такового. Раньше всякого конкретного сознания, раньше всякого усилия, которое я делаю, чтобы сознать что-либо, я предполагаю, что те переживания, которые я стремлюсь осознать имеют какой-то объективный смысл и постольку могут быть выражены в форме общезначимой мысли.

Трубецкой Е.Н. Смысл жизни // Русские философы. Антология. — М., 1994. — С.246.

Субъект — это познающий, объект — познаваемый. При такой интерпретации объектно-субъектное отношение оказывается отношением познаваемого к познающему. …

Всякое познание представляет собой сознательное распознавание объектов, данных в опыте. Но это сознательное распознавание есть не более чем дополнительный фактор субъективной формы взаимодействия субъекта и объекта. Такое взаимодействие представляет собой тот материал, из которого образуются индивидуальные вещи, составляющие единственную реальность универсума. Индивидуальные же вещи являются индивидуальными событиями опыта…

Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии. — М., 1990. — С.575,577.

Наука. Наукове пізнання

Уривки з першоджерел

Возлагать на науку ответственность за жестокость современного человека — значит переносить тяжесть преступления с убийцы на орудие преступления. Все это не имеет отношения к науке. Анализ человеческого сознания не должен приводить нас к обвинению научных методов, а должен быть сосредоточен на изучении стремления к могуществу. Мы только уйдем в сторону от существа проблемы, если будем перекладывать на науку ответственность за извращение человеческих ценностей.

Башляр Г. Новый рационализм. — М., 1987. — С.329.

Никто серьезно не сомневается в ценности науки. Наука — неоспоримый факт, нужный человеку. Но в ценности и нужности научности можно сомневаться. Наука — и научность — совсем разные вещи. Научность есть пересечение критериев науки на другие области духовной жизни, чуждые науки. Научность покоится на вере в то, что наука есть верховный критерий всей жизни духа, что установленному ей распорядку все должно покоряться, что ее запреты и разрешения имеют решающее значение повсеместно. …

По специфической своей сущности наука есть реакция самосохранения человека, потерянного в темном лесу мировой жизни. Чтобы жить и развиваться, должен человек познавательно ориентироваться в мировой данности, со всех сторон на него наступающей. Для этой охраняющей его ориентировки человек должен привнести себя в соответствие с мировой данностью, с окружающей его мировой необходимостью. Наука и есть усовершенствованное орудие приспособления к данному миру, к навязанной необходимости. Наука есть познание необходимости через приспособление к мировой данности и познание из необходимости. …

… Наука есть послушание необходимости. Наука не творчество, а послушание, ее стихия не свобода, а необходимость. …

Наука создает свою действительность, А философия и религия создают совсем другие действительности.

Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. — М., 1989. — С.264-267

 

 

В чем же состоит смысл науки как профессии теперь, когда рассеялись все прежние иллюзии, благодаря которым наука выступала как “путь к истинному бытию”, “путь к истинному искусству”, “путь к истинной природе”, “путь к истинному Богу”, “путь к истинному счастью”? Самый простой ответ на этот вопрос дал Толстой: она лишена смысла, потому что не дает никакого ответа на единственно важные для нас вопросы: “Что нам делать?”, “Как нам жить?”. А тот факт, что она не дает ответа на данные вопросы, совершенно неоспорим. Проблема лишь в том, в каком смысле она не дает “никакого” ответа. Может быть, вместо этого она в состоянии дать кое-что тому, кто правильно ставит вопрос? …

Все естественные науки дают нам ответ на вопрос, что мы должны делать, если мы хотим технически овладеть жизнью. Но хотим ли мы этого и должны ли мы это делать и имеет ли это в конечном счете какой-нибудь смысл — подобные вопросы они оставляют совершенно не решенными или принимают их в качестве препосылки для своих целей. …

Наконец, вы можете спросить: если это так, что же собственно позитивного дает наука для практической и личной “жизни”? И тем самым мы снова стоим перед проблемой “призвания” в науке.

Во-первых, наука, прежде всего разрабатывает, конечно, технику овладения жизнью — как внешними вещами, так и поступками людей — путем расчета.

… Во вторых, наука разрабатывает методы мышления, рабочие инструменты и вырабатывает навыки обращения с ними. … Мы в состоянии содействовать вам в чем-то третьем, а именно в обретении ясности. Разумеется при условии, что она есть у нас самих.

Вебер. М. Избранные произведения. — М., 1990. — С.717-718,728-729.

Термин “парадигма” часто используется в книге в двух различных смыслах. С одной стороны, он обозначает всю совокупность убеждений, ценностей, технических средств и т. д., которая характерна для членов данного сообщества. С другой стороны, он указывает один вид элементов этой совокупности — конкретные решения головоломок, которые, когда они используются в качестве моделей или примеров, могут заменять эксплицитные правила как основу для решения неразгаданных еще головоломок нормальной науки. …

Научное развитие, подобно развитию биологического мира, представляет собой однонаправленный и необратимый процесс. …

… Новая научная теория обычно представляется лучшей, чем предшествующие ей, не только в том смысле, что она оказывается более совершенным инструментом для открытий и решений головоломок, но так же и потому, что она в каком-то отношении дает нам лучшее представление о том, что же в действительности представляет собой природа. Часто приходится слышать, что следующие друг за другом теории всегда все больше и больше приближаются к истине.

Кун Т. Структура научных революций. — М., 1975. — С.220,259.

Если метод проб и ошибок развивается все более и более сознательно, то он начинает приобретать черты “научного метода”. Этот “метод” вкратце можно описать следующим образом. Столкнувшись с определенной проблемой, ученый предлагает, в порядке гипотезы, некоторое решение — теорию. Если эта теория и признается наукой, то лишь условно; а самая характерная черта научного метода состоит как раз в том, что ученые не пожалеют сил для критики и проверки обсуждаемой теории. Критика и проверка идут рука об руку: теория подвергается критике с самых разных сторон, и критика позволяет выявить те моменты теории, которые могут оказаться уязвимыми. Проверка же теории достигается посредством как можно более строгого испытания этих уязвимых мест. Конечно, это опять-таки вариант метода проб и ошибок. Теории выдвигаются в качестве гипотез и тщательно проверяются. Если результат проверки свидетельствует об ошибочности теории, то теория элиминируется; метод проб и ошибок есть, в сущности, метод элиминации. Его успех зависит главным образом от выполнения трех условий, а именно: предлагаемые теории должны быть достаточно многочисленны (и оригинальны); они должны быть достаточно разнообразны; осуществляемые проверки должны быть достаточно строги.

Поппер К. Что такое диалектика // Вопросы философии. — 1995. — №1. — С.119.

Современная область любой науки — объекты, свойства или события, которые образуют проблемы науки и таким образом обогащают ее “явления”, — определяется не столько природой, сколько теми интеллектуальными установками, с которыми люди в настоящее время подходят к природе, … характером нынешних “представлений” о природе.

Тулмин Ст. Человеческое понимание. — М., 1984. — С.179.

Мысль о том, что наука может и должна развиваться согласно фиксированным и универсальным правилам, является и нереальной, и вредной. Она нереальна, так как исходит из упрощенного понимания способностей человека и тех обстоятельств, которые сопровождают или вызывают их развитие. И она вредна, так как … она делает нашу науку менее гибкой…

Все методологические предписания имеют свои пределы, и единственным “правилом”, которое сохраняется, является правило “все дозволено”.

Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. — М., 1986. — С.450-451.

Філософська антропологія

Уривки з першоджерел

Если человека рассматривают исключительно как кирпич для строительства общества, если он лишь средство для экономического процесса, то приходится говорить не столько о явлении нового человека, сколько об исчезновении человека, то есть об углублении процесса дегуманизации. Человек оказывается лишенным измерения глубины, он превращается в двумерное, плоскостное существо. Новый человек будет лишь в том случае, если человек имеет измерение глубины, если он есть духовное существо, иначе вообще человека нет, а есть лишь общественная функция.

Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. — М., 1990. — С.148

… Сколько бы мы ни искали, мы не найдем такого человека, который бы ни во что не верил бы. Чем глубже заглянем мы в человеческую душу, тем скорее мы убедимся, что человек без веры вообще не может жить; ибо вера есть не что иное, как главное и ведущее тяготение человека, определяющее его жизнь, его воззрения, его стремления и поступки. …

Есть некий духовный закон, владеющий человеческой жизнью; согласно этому закону, человек сам постепенно уподобляется тому, во что он верит. Чем сильнее и цельнее его вера, тем явственнее и убедительнее обнаруживается этот закон. Это нетрудно понять: душа человека пленяется тем, во что она верит, и оказывается в плену; это содержание начинает господствовать в душе человека, как бы поглощает ее силы и заполняет ее объем. …

Вера указует человеку его жизненный путь; она определяет его отношение к себе, к людям, к природе и ко всему священному в жизни человека. …

Но что же именно заслуживает ее? Во что стоит верить? Есть ли здесь какой-нибудь верный и убедительный критерий?

Вот ответ. Жить стоит только тем и верить стоит в то, за что стоит бороться и умереть; ибо смерть есть истинный и высший критерий для всех жизненных содержаний. …

Ибо то, что не стоит смерти, то не стоит ни жизни, ни веры! …

Скажи мне, за что ты хотел бы отдать свою жизнь, а я скажу тебе, во что ты веришь.

Ильин И.А. Путь к очевидности. — М., 1993. — С.137-143.

 

… Человек — существо, которое устремлено к будущему и сознает, что оно проецирует себя в будущее. Человек — это прежде всего проект, который переживается субъективно, а не мох, не плесень и не цветная капуста. Ничто не существует до этого проекта, нет ничего на умопостигаемом небе, и человек станет таким, каков его проект бытия. Не таким, каким он пожелает. Под желанием мы обычно понимаем сознательное решение, которое у большинства людей появляется уже после того, как они из себя что-то сделали. Я могу иметь желание вступить в партию, написать книгу, жениться, однако все это лишь проявление более первоначального, более спонтанного выбора, чем тот, который обычно называют волей. Но если существование действительно предшествует сущности, то человек ответственен за то, что он есть. Таким образом, первым делом экзистенциализм отдает каждому человеку во владение его бытие и возлагает на него полную ответсвенность за существование.

Но когда мы говорим, что человек ответственен, то это не означает, что он ответсвенен только за свою индивидуальность. Он отвечает за всех людей. …

Субъективизм означает, с одной стороны, что индивидуальный субъект сам себя выбирает, а с другой стороны — что человек не может выйти за пределы человеческой субъективности. Именно второй смысл и есть глубокий смысл экзистенциализма. Когда мы говорим, что человек сам себя выбирает, мы имеем ввиду, что каждый из нас выбирает себя, но тем самым мы также хотим сказать, что выбирая себя, мы выбираем всех людей. Действительно, нет ни одного нашего действия, которое, создавая из нас человека, каким мы хотели бы быть, не создавало бы в тоже время образ человека, каким он, по нашим представлениям должен быть.

Сартр Ж.П. Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки богов. — М., 1989. — С.323-324.

Для окончательного решения вопроса о “превосходстве” человека над животным … я вижу только одно средство — решительно устранить из совокупности человеческих поступков все второстепенные и двусмусленные проявления внутренней активности и рассмотреть центральный феномен — рефлексию.

С точки зрения, которой мы придерживаемся, рефлексия — это приобретенная сознанием способность сосредоточиться на самом себе и овладеть самим собой как предметом, обладающим своей специфической устойчивостью и своим специфическим значением, — способность уже не просто знать, а знать, что знаешь. Путем этой индивидуализации самого себя внутри себя живой элемент, до того распыленный и разделенный в смутном кругу восприятия и действий, впервые превратился в точечный центр, в котором все представления и опыт связываются и скрепляются в единое целое, осознающее свою организацию. …

Рефлектирующее существо в силу самого сосредоточивания на самом себе внезапно становится способным развиваться в новой сфере. В действительности это возникновение нового мира. Абстракция, логика, обдуманный выбор и изобретательность, математика, исскуство, рассчитанное восприятие пространства и длительности, тревоги и мечтания любви … Вся эта деятельность внутренней жизни не что иное, как возбуждение вновь образованного центра, воспламеняющегося в самом себе.

Тейяр де Шарден П. Феномен человека.— М., 1987. — С.135-136.

Социальная история человека началась с того, что он вырос из состояния единства с природой, осознав себя как существо, отдельное от окружающего мира и от других людей. В течении долгого времени это сознание было весьма смутным. Индивид оставался тесно связанным с природным и социальным миром; уже сознавая себя как отдельное существо, он в то же время чувствовал себя частью окружающего мира. Процесс растущего обособления от первоначальных связей — мы можем назвать этот процесс “индивидуализацией”, — по-видимому достигает наивысшей стадии в Новое время, то есть от эпохи Возрождения до наших дней.

В истории жизни каждого индивида мы видим тот же процесс. Родившись, ребенок уже не составляет единство целого с матерью и становится биологическим существом, отдельным от нее. …

Первичные узы, уже разорванные, невосстановимы; человек не может вернуться в потерянный рай. Для связи индивидуализированного человека с миром существует только один продуктивный путь: активная солидарность с другими людьми (любовь и труд), которые снова соединят его с миром, но уже не первичными узами, а как свободного и независимого индивида.

Фромм Э. Бегство от свободы. — М., 1990. — С.30, 40.

38