Размещено на http://www.allbest.ru/
План:
1. Джордж Оруэл – писатель и человек
2. Политический смысл романа Дж. Оруэла «1984»
3. Социальный тип романа. Тип нового человека – «человека-функции»
Литература
1. Джордж Оруэл – писатель и человек
У каждой писательской биографии свой узор, своя логика. Эту логику не всякий раз легко почувствовать, а тем более – обнаружить за нею высший смысл, который диктует время. Но бывает, что старая истина, говорящая о невозможности понять человека вне его эпохи, становится неопровержимой не в отвлеченном, а в самом буквальном значении слова. Судьба Джорджа Оруэлла – пример как раз такого рода.
Даже и сегодня, когда об Оруэлле написано куда больше, чем написал он сам, многое в нем кажется загадочным. Поражают резкие изломы его литературного пути. Бросаются в глаза крайности его суждений – и в молодые годы, и в последние. Сами его книги словно принадлежат разным людям: одни, подписанные еще настоящим его именем Эрик Блэйр, легко вписываются в контекст доминирующих идей и веяний 30-х годов, другие, печатавшиеся под псевдонимом Джордж Оруэлл, принятым в 1933 году, противостоят подобным веяниям и идеям непримиримо. Какая-то глубокая трещина надвое раскалывает этот творческий мир, и трудно поверить, что при всех внутренних антагонизмах он един .
Поступательность, эволюция – слова, по первому впечатлению вовсе не применимые к Оруэллу; нужны другие – катаклизм, взрыв. Их можно заменить не столь энергичными, сказав, например, о переломе или переоценке, однако суть не изменится. Все равно останется впечатление, что перед нами писатель, который за отпущенный ему краткий срок прожил в литературе две очень несхожие жизни.
В критике, касавшейся Оруэлла, эта мысль варьируется на многие лады, от бесконечных повторений приобретая вид аксиомы. Но само собой разумеющаяся бесспорность не всегда оказывается порукой истины. И с Оруэллом на поверку дело обстояло гораздо сложнее, чем представляется невнимательным комментаторам, спешащим решительно все объяснить переломом в его взглядах, но путающимся в истолковании причин этой метаморфозы.
Действительно, был в жизни Оруэлла момент, когда он испытал глубокий духовный кризис, даже потрясение, заставившее отказаться от многого, во что твердо верил юный Эрик Блэйр. Тем немногим, кто заметил писателя еще в 30-е годы, было бы крайне сложно угадать, какие произведения выйдут из-под его пера в 40-е. Но, констатируя это, не упустим из виду главного – тут действовали не столько субъективные факторы, а прежде всего, давала себя почувствовать драма революционных идей, разыгравшаяся на исходе тех же 30-х. Для Оруэлла она обернулась тяжким личным испытанием. Из этого испытания родились книги, обеспечившие их автору законное место в культуре XX столетия. Это, впрочем, выяснилось лишь годы спустя после его смерти.
На Западе отметили литературное событие особого рода: не памятную писательскую дату, не годовщину появления знаменитой книги, а юбилей заглавия. Случай, кажется, уникальный; наверняка таким он останется. Празднества всегда приурочивают к внешним поводам, а здесь повод дала просто хронология. Свой самый известный роман Оруэлл назвал «1984».
Вряд ли он думал, что эти цифры наполнятся неким магическим значением. Время показало, что произошло именно так. Юбилей отмечали широко. Была сделана экранизация (уж, кстати, перенесли на экран и другую его прославленную книгу – «Скотный двор», выбрав для этого, видимо, единственно возможную форму – мультипликацию).
Прошло несколько международных симпозиумов. Появилось десятка полтора сочинений очень разного содержания и направленности: от мемуаров до капитальных политологических штудий, от безоговорочных славословий до сокрушающей критики или, по меньшей мере, насмешливых укоризн несостоятельному пророку.
И к этим сочинениям, и вообще к бурной активности, ознаменовавшей «год Оруэлла», всяк волен относиться по-своему. Однако надо признать неоспоримое: произведения английского писателя затронули исключительно чувствительную струну общественного самосознания. Поэтому их резонанс оказался долгим, провоцируя дискуссии, непосредственно касающиеся труднейших вопросов, которые поставила история нашего столетия. Этого не скажешь о многих книгах, объективно обладающих более высоким художественным достоинством, во всяком случае, большим престижем, подразумевая собственно эстетический аспект.
Любопытно, что заглавие романа, вызывающего по сей день столь разноречивые отклики, было найдено Оруэллом по чистому случаю. Рукопись, законченная осенью 1948 года, оставалась безымянной – не подошел ни один из вариантов названия. На последней странице стояла дата, когда Оруэлл завершил авторскую правку. Он переставил в этой дате две последние цифры.
Через полтора года он умер. Ему было всего сорок шесть лет. Никто, правда, не назовет недолгую его жизнь скудной событиями. О собственной юности Оруэлл почти никогда не писал, и понадобились усилия профессиональных биографов, чтобы установить хотя бы основные факты.
Таким образом, Д. Оруэлл был писателем-фантастом с даром научного предвидения и аналитиком. Своим творчеством он предостерегает от возможности повторения тоталитаризма в еще больших ужасающих размерах, когда человеческая личность и жизнь не имеет ценности, а люди становятся бесправной массой.
2. Политический смысл романа Дж. Оруэла «1984»
Роман Дж. Оруэла «1984» был написан в 1947–1948 годах и впервые опубликован 8 июня 1949 года. В 1956 и 1984 годах по нему были сняты одноимённые фильмы. Название романа, его терминология и даже имя автора впоследствии стали нарицательными и употребляются для обозначения общественного уклада, напоминающего описанный в «1984» тоталитарный режим.
Действие романа происходит в 1984 году в Лондоне, принадлежащем Военно-воздушной Зоне №1 (Взлётной полосы 1) (англ. Airstrip One; бывшей Великобритании), которая, в свою очередь, является провинцией тоталитарного государства Океания. Океания находится в состоянии перманентной войны с двумя другими тоталитарными сверхдержавами – Евразией и Остазией. Итак, Земля в мире Оруэлла разделена между тремя мощнейшими военно-политическими объединениями, трансформировавшимися в централизованные тоталитарные империи: Океания (англ. Oceania), государственной идеологией который является «английский социализм», занимает третью часть земного шара и включающего Северную и Южную Америку, Великобританию, Южную Африку, Австралию и собственно Океанию; Евразия (англ. Eurasia) представляет собой необольшевистский Советский Союз, включивший в свой состав всю материковую Европу с Турцией; Остазия (англ. Eastasia) является объединением нескольких азиатских стран (Китая, Индии, Кореи и Японии). Идеологию этой страны океанийские СМИ неточно трактуют как «поклонение смерти» .
Северная Африка, Средний Восток и Юго-Восточная Азия являются «ничейной землёй» (спорными территориями), за которую ведётся борьба между тремя сверхдержавами. Эти регионы являются идеальным плацдармом для схваток вооружённых сил Океании, Евразии и Остазии, а также источником рабов для их потребностей.
Хотя об Американском континенте роман упоминает лишь мельком, но существует несколько косвенных доказательств, свидетельствующих о подчинённом отношении бывшей Великобритании по отношению к бывшим Соединённым Штатам (например, государственной валютой всей Океании является доллар). Фактически основное предназначение Взлётной полосы №1 состоит в её использовании в качестве плацдарма для авиаударов и ракетных ударов по материковой Европе. Соответственно, она сама является мишенью ответных бомбардировок. Однако Джулия предполагает, что эти атаки могут быть совершаемы самими же властями Океании, которым необходимо держать своё население в страхе и повиновении.
Согласно воспоминаниям Уинстона Смита о книге, приписываемой Эммануэлю Гольдстейну, вскоре после Второй мировой войны Великобритания была разорвана изнутри вспыхнувшей гражданской войной, в которой участвовали разнообразные враждующие ополчения и группировки. Ослабление страны вследствие разрушительной гражданской войны привело к её поглощению новой мировой сверхдержавой – Океанией. Примерно в это же время Советский Союз начал свою экспансию в Западную Европу и образовал новый союз под названием Евразия, а ещё через некоторое время в Восточной Азии образовался третий центр силы – Остазия.
Новый расклад сил на политической карте мира был нарушен Третьей мировой войной, вызвавшей катастрофические разрушения по всему миру в силу того, что война из наземной переросла в ядерную. Сотни ядерных взрывов в 1950-х годах уничтожили множество городов в Европе, Северной Америке и европейской части России. Поняв опасность собственного уничтожения в результате такой войны, сверхдержавы отказались от использования оружия массового поражения; тем не менее, наземная и воздушная война между ними продолжалась и впредь.
Все три державы продолжали накапливать атомные бомбы в расчёте на то, что рано или поздно представится удобный случай, когда они смогут решить войну в свою пользу. Войны между державами велись за Экваториальную Африку или страны Ближнего Востока, за индонезийский архипелаг, но не за землю, а за рабочие руки, чтобы производить как можно больше оружия и захватывать новые территории и новые рабочие руки.
На самом же деле эти державы не только не могли покорить одна другую, но и не получили бы от этого никакой выгоды. Условия жизни в них были весьма схожи (та же пирамидальная структура, тот же культ полубога-вождя, та же экономика). Автор называет войну сверхдержав мошенничеством, похожим на схватки жвачных животных, чьи рога растут под таким углом, что не способны ранить соперника. Правящие группы посвятили себя завоеванию мира, но вместе с тем они понимают, что война должна длиться постоянно, без победы. Её главная цель – сохранить общественный строй, уничтожая не только человеческие жизни, но и плоды человеческого труда, так как было ясно, что общий рост благосостояния угрожает иерархическому обществу гибелью, лишая тем самым власти правящие группы. Если громадная масса людей станет грамотной, научится думать самостоятельно, то она просто «выбросит» привилегированное меньшинство за ненадобностью. Война же и голод помогали держать людей, отупевших от нищеты, в повиновении.
Рабочее название романа, над написанием которого Оруэлл работал на протяжении 1940-х годов, звучало как «Последний человек в Европе» (англ. «The Last Man in Europe»). Известно, что издатель книги Фредерик Варбург настаивал на смене названия для повышения интереса потенциальных читателей. Причины, по которым автор остановился на названии «1984», до конца не ясны.
Наиболее распространённым является мнение, что год действия романа избран простой перестановкой последних двух цифр 1948 – года публикации романа. Также «1984» также может быть аллюзией на столетний юбилей Фабианского общества – первой значимой социалистической организации в Англии, основанной в 1884 году .
Книга не только была запрещена в СССР, но и подвергалась бойкоту со стороны левых кругов на Западе. Постепенно, однако, те же круги, вместе с теми, кто запрещал книгу в СССР, стали утверждать, что «роман активно использовался западной пропагандой в качестве антикоммунистической сатиры», в то время как «1984» актуализирует человеконенавистническую сущность, как вульгаризированного сталинского понимания коммунизма, так и западного капитализма. При этом в качестве аргумента приводилось мнение, что сам писатель, бывший демократическим социалистом, заявлял, что «1984» не следует рассматривать в качестве критики социалистических идей. Напротив, в своём эссе «Почему я пишу» (1946), Оруэлл настаивал на том, что все его произведения, начиная с периода Гражданской войны в Испании, были «прямо или косвенно против тоталитаризма и за демократический социализм, как я его понимал». Однако именно в этой публицистике Оруэлл атаковал сталинизм, сравнивая его с нацистской Германией.
Во многих отношениях роман является продолжением предыдущих произведений Джорджа Оруэлла – в некоторой степени мемуаров о Гражданской войне в Испании «В честь Каталонии» и особенно романа «Скотный двор». В «1984» продолжены основные мотивы «Скотного двора» – преданная революция, опасность ограничения личных свобод, авторитарная бонапартистская диктатура, эксплуатирующая попранные ей же достижения революции, – а также вводится образ, соответствующий Льву Троцкому (Снежок в «Скотном дворе», Гольдстейн в «1984») .
Большинство черт тоталитарного общества Оруэлла позаимствовано из его прообразов – Советского Союза в период диктатуры Сталина и гитлеровской Германии. Современные левые, социалисты и коммунисты, утверждают, что Оруэлл описал то тоталитарное общество, которое видел в то время вокруг себя, так как точной информации о положении дел в СССР или Германии он не имел и иметь не мог по известным причинам.
В таком случае «Большой брат» и «ангсоц» – это скорее отсылка к авторитаризму правления Уинстона Черчилля. Кроме того, большинство упоминаемых в романе внешнеполитических событий имеет прямую аналогию с событиями, происходившими в реальной истории Второй мировой войны и связанными с тогдашней политикой Великобритании. Это мнение выглядит малообоснованным по следующим причинам.
1). В мире «1984» действует однозначно социалистическая, подчинённая государству, а точнее – Партии, экономика.
2). «Ангсоц» – это «английский социализм», а социалистом Черчилль, как известно, не был.
3). Оруэлл был прекрасно осведомлён о сталинской системе лагерей, о чем свидетельствуют «Каталония», а также письма и статьи Оруэлла. Он писал, в частности, про «зловещий ход жизни в Советской России и жалкий фарс левой политики».
4). Нечеловеческие пытки и концентрационные лагеря для инакомыслящих, а также массовое уничтожение таковых за «мыслепреступления» – увидеть такое в Англии даже военной поры Оруэлл не мог.
5) Терминология общества: роль «партии» и «внутренней партии», термины «партийцев» и «старых партийных товарищей», само обращение «товарищ», обязательные собрания и пр.
6) Постоянные упоминания о прошедшей революции и об истреблении её непосредственных участников.
7) Наконец, дореволюционное прошлое описывается в пропаганде ангсоца как власть капиталистов .
Упомянутая в «1984» очередная внезапная смена противника и союзника Океании («Океания никогда не воевала с Евразией») пародирует внезапное изменение в советской пропаганде по отношению к европейской войне и к нацистской Германии, а затем – обратный прыжок после 22 июня 1941 г. (при этом люди, арестованные в 1940–1941 гг. за «антигерманские настроения» и «антигерманскую пропаганду», зачастую продолжали оставаться в заключении и после нападения Германии на СССР).
Комментаторы отмечают также схожесть описания министерства правды, где работает герой романа, с Би-би-си, где работал Оруэлл во время войны. В частности, 101 – это номер его рабочей комнаты (комната пыток; в романе в комнате 101 оказывалось то, что было самым страшным для этого конкретного человека).
В романе прослеживается также ряд параллелей или даже заимствований из творчества предшественников Оруэлла – прежде всего, романа-антиутопии Евгения Замятина «Мы» (Благодетель – Старший Брат; Единое Государство – Океания; обязательная операция – промывка мозгов). С другой стороны, некоторые исследователи утверждают, что Оруэлл прочитал роман уже после собственной книги. Но необходимо помнить о том факте, что сам Оруэлл отрецензировал «Мы» в 1946 году, а в письме Струве от 17 февраля 1944 г. Оруэлл писал так: «Вы меня заинтересовали романом «Мы», о котором я раньше не слышал. Такого рода книги меня очень интересуют, и я даже делаю наброски для подобной книги, которую раньше или позже напишу» .
Таким образом, произведение английского писателя, являясь как бы обобщающим и кумулирующим, затронуло исключительно чувствительную струну общественного самосознания. Поэтому его резонанс оказался долгим, провоцируя дискуссии, непосредственно касающиеся труднейших вопросов, которые поставила история нашего столетия. Этого не скажешь о многих книгах, объективно обладающих более высоким художественным достоинством, во всяком случае, большим престижем, подразумевая собственно эстетический аспект.