3. Просветительские идеи и крепостническая практика Екатерины II.

Именно в годы правления Екатерины II было окончательно покончено с петровским идеалом «регулярного государства», с равными обязанностями и равным бесправием всех сословий перед верховной властью. При ней дворяне получили все, что хотели, включая право на созыв дворянских уездных и губернских собраний (по «Жалованной грамоте дворянству» 1785 г.).

В первые годы своего правления Екатерина II была готова даже пойти на некоторое ограничение своей самодержавной власти. В августе 1762 г. по инициативе ее ближайшего советника Н.И. Панина был подготовлен документ о создании Верховного Императорского Совета с законодательными функциями. Но когда в работе созванной правительством Уложенной комиссии выяснилось, что дворянству в основной его массе абсолютно чужды идеи представительной власти, она тотчас приостановила действие этого уже подписанного указа. Столь же быстро Екатерина II рассталась с другими своими либеральными проектами о создании в стране «третьего сословия» и отмене крепостного права, когда на той же Уложенной комиссии 1767г. выяснилось, что дворяне будут горой стоять за свои крепостнические права и сословные привилегии. Поэтому в годы ее правления, наряду с прогрессивными законами, способствующими развитию русской промышленности и торговли, принимались по сути «азиатские» указы, запрещавшие крестьянам жаловаться на своих господ (1767 г.) или предоставлявшие помещикам право ссылать своих крепостных на каторжные работы (1765 г.).

Хорошо понимая шаткость своих прав на российский престол, и всецело завися от поддержки господствующего дворянского сословия, Екатерина II в своей деятельности проводила четкую грань между своими либеральными идеями и собственной политической практикой, трезво оценивая неподготовленность страны к более радикальным переменам. К тому же реформаторский настрой императрицы Екатерины II был сильно поколеблен крестьянской войной под предводительством Емельяна Пугачева. Это выступление широких народных масс наглядно показало, какие разрушительные процессы дремлют в обществе, и как опасно резко ломать уже сложившиеся социально-политические структуры. Восставшие крестьяне жили идеалами «народной правды » и «народного царя», будущее страны представляли себе в виде «мужицкого царства» при непременном истреблении дворян, уничтожении государственных институтов и, естественно, чуждой им «господской культуры ». В случае победы Е.И. Пугачева Россия оказалась бы отброшенной в допетровские времена, даже не к эпохе Московского царства, а гораздо дальше, к временам общинной демократии. Это только некоторые историки могли утверждать о фатальной обреченности крестьянских выступлений. Однако Екатерина II была сильно напугана «Пугачевским бунтом», и, действительно, трудно представить, что бы случилось со страной, если бы отряды Емельяна Пугачева прорвались в центральные крепостнические районы страны в то время, когда почти вся армия была задействована в войне с Турцией.

Следует потому признать, что Екатерина II проявляла в своей государственной деятельности больший политический прагматизм, чем Петр I, и хорошо понимала тщетность своих попыток по дальнейшей европеизации российского общества. В беседе с гостившим у нее французским философом Дени Дидро она заметила: «Я вполне понимаю ваши великие начала, только с ними хорошо писать книги, но плохо действовать. Вы имеете дело с бумагой, которая все терпит, а я, бедная императрица, имею дело с людьми, которые почувствительнее и пощекотливее бумаги».

Опасаясь решительно трогать сложившиеся нравы и традиции русского общества, Екатерина II все же приняла ряд мер, значительно расширявших западноевропейский уклад в русской жизни. В 1775 г. был издан Манифест, провозгласивший свободу предпринимательской деятельности и разрешивший крестьянам заниматься торговлей, кустарным промыслом или отправляться на отхожие промыслы. Этот закон способствовал становлению промышленных заведений и мануфактур, основанных на вольнонаемном труде. Значит, с этого времени можно вести речь о создании в стране устойчивого рынка свободной рабочей силы. А также о значительном ускорении процесса первоначального накопления капитала, являющегося предтечей наступления новой буржуазной эпохи.

О специфических чертах процесса первоначального накопления капитала в разных европейских странах уже шла речь в предшествующих главах. Особенности российского варианта первоначального накопления капитала заключались, прежде всего, в более позднем начале этого процесса, который отставал от европейских темпов на 100-150 лет. Тормозили этот процесс наличие феодально-крепостнических отношений и господство государственно-регулирующего экономического режима. Это имело своим следствием подневольное положение предпринимателей, «чинобесие» в их среде и своеобразный менталитет русского народа, чуждый идеалам собственности и богатства. Определённые трудности процесса первоначального накопления капитала порождали отсутствие колониальных источников накопления и слабая роль в этом деле внешней торговли и вызванное неразвитостью и малой ёмкостью внутреннего рынка практическое отсутствие банковской системы. В связи с этой совокупностью негативных обстоятельств, главную роль в процессе первоначального накопления капитала и в последующем превращении торгового капитала в промышленный сыграли не профессиональные предприниматели-купцы, инкорпорированные в феодально-крепостническую систему и ставшие сословием феодального общества, а торгующие крестьяне - новая категория деловых людей, из которой и вышли предприниматели новой капиталистической формации.

Всё же достигнутый в эпоху Екатерины Великой значительный рост промышленного производства, развитие внешней и внутренней торговли, усиление роли предпринимателей в экономике страны заставил её издать «Жалованную грамоту городам» 1785 г., расширявшую права и уточнявшую обязанности горожан и купеческого сословия. Важнейшим достижением стало создание органов городского самоуправления (городской думы и городского головы), а также обретение городским обществом права юридического лица. Однако, как и во времена Петра I городские жители оказались не вполне подготовлены к введению элементов общественного самоуправления и выборные городские органы власти неизбежно оказались под полным контролем губернской администрации.

Более успешными оказались меры Екатерины II направленные на укрепление государственного аппарата, на усиления единоначалия на всех ступенях административного управления. В 1776 г. была проведена административная реформа на местах, укрупнившая губернии (их стало 50) и реально продвинувшая Россию к разделению властей. И в центре, и на местах суд был отделен от администрации и полиции. Он впервые выделился в самостоятельную ветвь власти.

Опыт реформаторской деятельности убедительно доказывал, что реформы успешнее идут тогда, когда накладываются на общинно-коллективистские традиции, близкие и понятные русскому народу. Так, сравнительно легко удалось укрепить демократические общинные институты в крестьянской среде. Всеми делами сельской общины стал ведать волосной сход, на котором избиралась исполнительная власть в лице волосного старшины.

Делает честь Екатерине II то, что она проявляла реальную заботу о раз-

витии образования, медицины и особенно «социальной помощи» больным,

бездомным и старикам. Особый интерес вызывает ее идея о воспитании новых людей на лучших образцах отечественной и европейской культур, которые должны были стать опорой правительству в деле дальнейшего реформирования страны. Создавать породу новых людей предполагалось в специальных учебных заведениях: В Смольном институте благородных девиц, в других закрытых заведениях и в народных училищах. Однако реализовать идею воспитания нового человека не удалось. Она была рассчитана на слишком отдаленную перспективу и должна была сопровождаться нравственным совершенствованием всего общества, подъемом культурного уровня всего народа.

Пока же даже с точки зрения элементарной грамотности Россия значительно отставала от Европы. Английский посол не без злорадства писал, что «Россия имеет право на название образованного народа одинаковое с Тибетским государством»¹. Конечно, посол несколько сгущал краски. Энциклопедически образованные люди были тогда и в России. Проблема заключалась несколько в ином. Ориентированная на Запад система образования породила раскол и в среде образованных людей России. Часть из них просто отворачивалась от русской культуры, считая ее отсталой, мужицкой. Другая их часть ориентировалась на идеалы допетровской старины. Это были первые своеобразные проявления западничества и славянофильства уже во второй половине XVIII в.

Ближе к концу XVIII в. правительственный курс Екатерины II претерпел значительные изменения. После Великой Французской революции отношение императрицы к идеям европейских просветителей и отечественных либералов стало резко враждебным. В сторонниках европейского пути развития, которых в стране представляли российские масоны, она начинает видеть не соратников, а опасных смутьянов, способных вызвать в России бурю пострашнее «Пугачевского бунта ». Вследствие этого видные общественные деятели Николай Новиков и Фёдор Кречетов были заключены в Шлиссельбургскую крепость, а Александр Радищев, резко выступавший против самодержавной власти, крепостного права и открыто восхвалявший народную революцию, был сослан в Сибирь.

И, все же, правившая страной природная немка сумела сделать свое царствование одним из самым благополучных в русской истории, дав пример осуществления серьезных преобразований без ущерба для политической стабильности государства.

Оценивая государственную деятельность Екатерины II, следует отметить, что она явилась достойной продолжательницей дел своего великого предшественника – Петра Великого. Более того, она окончательно устранила некоторые негативные последствия его преобразовательной деятельности, препятствовавшие расширению западного уклада в российском обществе.

Ещё в большей мере Екатерина II способствовала укреплению международных позиций России, значительно расширила ее территориальные пределы. В том, что Россия в XVIII веке играла одну из ведущих ролей в европейской политике, были согласны как российские, так и европейские политики. Прусский король Фридрих II писал о «страшном могуществе» России, перед которой через полвека будет трепетать вся Европа. Князь Безбородко на закате своей дипломатической карьеры говорил своим молодым коллегам: «Не знаю, как при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела»¹.

Одним из критериев деятельности правителя является состояние государства, которым он правил. Так вот, Екатерина II оставила государство в гораздо лучшем состоянии, чем получила. Численность населения увеличилась с 19 млн. до 36 млн. чел., как за счет естественного прироcта, так и за счет присоединения новых территорий. Более чем вчетверо увеличилась сумма государственных доходов. Число фабрик и мануфактур выросло с 500 до 2000. Было положено начало созданию банковской системы и увеличилось число собственников. К предпринимательской деятельности потянулись как помещики, так и крестьяне, даже крепостные.

Однако Россия так и не приблизилась вплотную к европейскому типу

развития. По-прежнему сохранялся и продолжал углубляться раскол общества на европеизированную знать и основную массу народа, которая, по образному замечанию одного историка, благополучно проспала и этот, и следующий века петербургского этапа русской истории. Незыблемыми оставались такие яркие атрибуты традиционного общества как самодержавный образ правления и господство крепостного права, что затрудняло вхождение России в европейский цивилизованный круг.

Устойчивость архаичных социально-политических институтов объясняется как низким уровнем сознания широких народных масс, так и эгоистическими интересами правящей элиты. Отечественный консерватизм подпитывало то обстоятельство, что русская промышленность, базирующаяся на труде крепостных, давала в конце века чугуна и стали больше, чем будущая «кузница мира» Англия, что обеспечивало России первые места по вооружению и военной технике. Это и давало основание ее государственным деятелям считать, что внерыночный, то есть крепостнический, путь ведения хозяйства ничуть ни хуже европейского, свободно-рыночного. Точно также правящий класс России весьма скептически относился к политическим институтам Европы, видя в европейских странах постоянные конфликты между королевской властью и представительными учреждениями. В России ничего подобного произойти не могло по причине отсутствия подобных учреждений. Поэтому она представлялась российским правящим кругам опорой спокойствия и порядка в Европе. Подобные настроения еще более усилились после Великой Французской революции, обрушившей последние твердыни феодализма в Европе.

Тем не менее, Екатерина II своей политикой продемонстрировала русскую версию «просвещённого абсолютизма», сводившегося в ряде европейских государств к «союзу государей и философов», то есть к попыткам правителей использовать идеи французских просветителей для упрочения своей власти. Такую политику проводили прусский король Фридрих II, австрийский император Иосиф II и шведский король Густав III. Политика «просвещённого абсолютизма» сводилась, в основном, к демагогии. Просто под видом устремления к «общественному благу», обеспечения прав всех сословий и борьбы с общественными пороками власть проводила секуляризацию церковных земель, вводила светское образование, совершенствовала законодательство в соответствии с изменившимися условиями своего господства – роста и усиление капиталистического уклада в экономике и усилением социальной роли нового буржуазного класса. В конечном итоге королевская власть добивалась укрепления своих экономических и политико-правовых основ. Немалую роль также играло вполне понятное желание отдельных монархов прослыть не деспотами, а «просвещёнными государями».

Только особенностью русского варианта «просвещённого абсолютизма» заключалась, пожалуй, в его особенно демагогическом характере, что отчетливо видно по переписке российской императрицы с французскими философами. На вопрос Вольтера, как живут русские крестьяне, если во Франции каждый селянин может есть суп с курицей по воскресным дням, она без зазрения совести отвечала, что русским мужикам курятина уже успела надоесть, и они предпочитают индейку. Это она заявила во времена наивысшего расцвета крепостнических порядков в России, когда помещичьи крестьяне были фактически превращены в бесправных рабов.

Вторая отличительная черта российского варианта «просвещённого абсолютизма заключалась в крайне ограниченной зоне его действия. Всё в основном свелось к весьма ограниченным мерам по развитию образования, да в указах, расширявших права дворян и привилегии купцов. Более успешными оказались меры императрицы по усилению административной власти в центре и на местах. Очень скоро, уже после «Пугачёвского бунта», Екатерина II охладела к делу реформирования страны, а после Великой Французской революции, наглядно показавшей, к чему могут привести идеи просветителей, в её политике усилились консервативные тенденции. Началось преследование масонов и всех, кто волей или случайно мог стать распространителем революционных идей.

В силу этих причин XVIII век для России никак не мог стать временем падения крепостного права и ограничения самодержавной власти. Господствующей оставалась тенденция сохранить сложившийся уклад жизни как можно в неизменном виде при некотором усвоении отдельных элементов европейской культуры. Поэтому модернизации российского общества осталась незавершенной и поверхностной. Только лучшие представители правящей элиты (Г.Г. Орлов, Н.И. Панин и Д.Ф. Фонвизин) высказывались за законодательное облегчение положения крепостных крестьян. И только единицы из образованного сословия (А.Н. Радищев и Ф.И. Кречетов) говорили о моральном ущербе нации, который наносится господством крепостного права и об его экономической неэффективности.

А великого преобразователя России Петра Великого впоследствии сделали предтечей большевизма;

«Великий Пётр был первый большевик,

Замысливший Россию перебросить,

Склонениям и нравам вопреки,

За сотни лет, к её грядущим далям.

Он, как и мы, не знал иных путей,

Опричь указа, казни и застенка,

К осуществленью правды на земле.

Не то мясник, а может быть ваятель –

Не в мраморе, а в мясе высекал

Он топором живую Галатею,

Кромсал ножом и шваркал лоскуты»¹.

Нашлись недоброжелатели и у Екатерины Великой, подбросив ей письмо такого вот содержания:

«Залог любви небесной

В тебе мы, Павел, зрим;

В чете твоей прелестной

Знак ангела мы зрим.

Украшенный венцом,

Ты будешь нам отцом…

С тобой да воцарятся

Блаженство, правда, мир!

Без страха да явятся

Пред троном нищ и сир.

Украшенный венцом,

Ты будешь нам отцом».

Время затем показало, как они обманулись в своих надеждах.

Глава седьмая. Россия и мир в первой половине XIX века. Время упущенных возможностей.