Оглавление

Общее положение дел 4

Вводные соображения 4

Вопросы психиатрии 4

Первоначальный анализ 11

Вопросы гомеопатического метода 13

Основные проблемы 15

Схема реактивации 16

Практические последствия 19

«Психогомеопатическое исследование» 21

Классификация состояний 22

Три тела 24

«Приметы состояний» 29

Два типа заболеваний 31

Фазы «нервных процессов» 38

Практические соображения по МДП 39

«Гомеопсихиатрия» 41

Кое-какие соображения 44

Фазы компенсации 45

Кое-что о нейролептиках 47

Немного психоанализа 50

Анализ ситуации 54

Резюме 58

Общее положение дел Вводные соображения

Написание этой книги, в отличие от всех предыдущих, вызвано не желанием проинформировать читателя о возможностях гомеопатической науки, а конкретной необходимостью внести разъяснения в тему, которая является крайне сложной и крайне опасной.

Все дело в том, что с момента открытия Ганнеманом гомеопатического метода прошло более 200 лет, но никакой реальной клиники по гомеопатической терапии психических заболеваний до настоящего момента так и было создано. Это объясняется историей развития гомеопатии и является ее своеобразным феноменом – в основном гомеопатией пользуются врачи общей практики в целях терапии, что абсолютно не соответствует ее возможностям. Уже при первых опытах было выявлено преимущественное влияние гомеопатии на психику. Причем влияние настолько мощное, что в описании действия препаратов стали появляться и закрепляться понятия «типов», при этом не по отношению к группе заболеваний, а к самому препарату. Этот подход, который нельзя считать корректным ни с медицинской точки зрения, ни с точки зрения психологической науки, все-таки закрепился.

С другой стороны, само понимание метода, знание его конкретных механизмов и его тонкостей делает возможным применение гомеопатии в ее классическом варианте лишь для случаев общей терапии. Собственно говоря, все темы, которые будут затронуты в этой работе, – классические и не слишком «отклоняются» от гомеопатического метода, а являются его естественным продолжением. Применение же гомеопатии при тяжелых психических состояниях требует ряда комментариев, без которых любые эксперименты в этой области могут стать крайне опасными как для испытуемого, так и для экспериментатора. Для последнего, кстати, в гораздо большей степени.

Вопросы психиатрии

Надо сказать, что с появлением и развитием методов классической психологии и психоанализа в разных вариантах и в разных школах, психиатрия получила дополнительную поддержку. Так, для европейской психиатрии традиционным является мнение, что психоанализ может и должен быть основой понимания тех состояний и заболеваний, с которыми сталкивается врач–психиатр.

Эта работа ни в коей мере не претендует на какие-либо «соображения по психиатрической практике» – в этой самодостаточной науке итак хватает своих собственных авторитетов, поэтому наша цель – исследование различных вопросов теории и практики с прикладной – гомеопатической – точки зрения. Однако сам принцип и метод гомеопатии часто имеет для психиатрии ужасающие последствия, как правило, ужасающие окружающих – просто от непонимания того, чего, собственно говоря, следует достигать.

Здесь я должен поддержать как гомеопатов, так психологов и психиатров. Те, кто верит в чудо гомеопатической науки, в общем-то, не слишком ошибаются: чудо – не чудо, но гомеопатия является единственным разделом медицины, способным полностью излечивать психические заболевания, то есть, можно говорить о возможности полного исцеления. Верно и то, что дело это очень сложное, требующее высокого профессионализма, и что реальных достижений гомеопатии на этом поприще не слишком много.

Здесь надо упомянуть об одном любопытном факте, который произошел в жизни самого Ганемана: посетив один раз психиатрическую лечебницу и ужаснувшись царившим там методам терапии, он твердо решил заняться этим вопросом – применением гомеопатии при психических заболеваниях. Надо сказать, что это был единственный пример в истории. После него не было случая, чтобы у кого-то из гомеопатов возник подобный энтузиазм. Единичные же случаи исцеления психических заболеваний воспринимаются исключительно как подтверждение «чудесности» метода, даже среди «гомеопатических коллег».

Итак, поговорим о психиатрии. Для понимания заболевания следует рассмотреть его историю, скажем так, этиологический фактор. При любом исследовании, которое претендует быть сколь-нибудь корректным и ответственным, это всегда один из основных элементов. Итак, ответим себе: какую же задачу ставила и ставит перед собой реальная психиатрия?

Если мы с вами хотим быть честными, то следует вспомнить классика: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Это значит, что любая наука принимает участие в решении тех или иных социальных задач, будь то языкознание, психология или теоретическая физика – теория квантовых полей вообще имеет военную этиологию, как, впрочем, и «мирный атом».

Что же есть психиатрия? Во времена Ганемана это было одно, а сейчас, с появлением психологии и психоанализа, – это несколько другое.

Итак, следует представить себе, что психиатрия решает один важный вопрос – ограждение общества от крайне опасных проявлений (в психической, разумеется, сфере). Здесь любой психиатр заметит, что существуют больные, которых необходимо ограждать от самих себя, ибо яркие суицидальные склонности на фоне маниакально – депрессивных психозов до ума еще никого не доводили. Что, кстати, тоже совершенно верно.

У вас может сложиться мнение, что речь идет о некотором противопоставлении и критики психиатрической науки как таковой, чего вовсе не существует. Просто нам с вами важно понять, что исторически психиатрия как наука ставила перед собой задачу «фиксации» и «блокирования» различных психических эксцессов. Но задача «блокирования эксцессов» и задача излечения – суть два разных вопроса. И вся проблема в том, что эти постулаты или, как сейчас модно выражаться, векторы интересов абсолютно противоположны. Кстати, все неудачи, обострения и вообще все возможные опасности и неприятности применения гомеопатии в психиатрии заключаются в непонимании этого и только этого факта.

В задачу психиатрии входит «недопущение появления активных фаз психического заболевания», которое всегда воспринимается как очередное обострение, и которое при самом добром и корректном отношении следует максимально быстро и эффективно купировать. Что же делает гомеопатия? Она повышает энергетику, стимулирует иммунитет и вызывает процессы активизации на всех уровнях – обмена, функций и психики. Поэтому первое, что увидит коллега при попытке применения гомеопатии в этом случае – это яркий гомеопатический кризис, который будет расценен как очередной приступ, и по поводу которого немедленно последует направление в стационар, опять-таки, совершенно обоснованно.

Итак, первая трудность применения гомеопатии в психиатрии состоит в непонимании методов и задач как со стороны гомеопатии, так и со стороны психиатрии – непонимание психиатрами возможностей и принципов действия гомеопатии, непонимание гомеопатами принципов организации психиатрической науки.

На этом месте читатель, знакомый с трудами Сергея Александровича, особенно в популярной области, может заметить, что автора «понесло философствовать». Так вот, господа, речь идет о вопросах не просто практических, а о более чем «голой практике». Такое мнение может возникнуть только в том случае, если вы не знакомы с данной спецификой – тяжелыми психическими заболеваниями, где, увы, дела обстоят весьма и весьма грустно.

Здесь следует привести конкретный пример. Так вот, как-то раз в конце лета к нам в Ассоциацию Интегральной Медицины позвонила женщина с вопросом, смысл которого сводился к следующему: каким препаратом можно отменить действие гомеопатии? Кстати, сам по себе вопрос – наличие антидотов – является одной из «окологомеопатических сказок», поскольку действие гомеопатических препаратов отменить невозможно. Правда, есть препараты, имеющие «почти обратное действие», но это далеко не одно и то же, поскольку сначала отработает один препарат, а затем начнет действовать другой, но уже на фоне предыдущего. Так что лучше не станет. Кстати, такие активные компоненты как кофе и алкоголь также действие препаратов отменить неспособны – они лишь несколько меняют само состояние. Алкоголь, например, не только не отменит действие гомеопатического препарата, но случайным образом изменит его потенцию, так что действие его может быть еще и «хлеще». Как-то раз на семинарах, проводимых Ассоциацией Интегральной медицины, по этому поводу возмущенно прозвучал вопрос: «Так что, если мы даем высокое разведение, оно будет действовать весь год?» А вы как думали? Именно год. Кстати говоря, немецкая школа гомеопатии – школа низких разведений – как раз основана на понимании того факта, что низкие разведения применять всегда безопасно, а немцы, как известно, народ аккуратный и осторожный. Да и французская школа «высокой гомеопатии» в лице фирмы «Байрон» также выпускает всем нам известные шестые, двенадцатые и тридцатые сотенные, а высокие – только на заказ, что, кстати, и правильно.

Ганеман, безусловно, был прав, когда говорил о наиболее эффективном действии максимально высоких потенций (а он применял миллионные), но общие рекомендации начинающему гомеопату традиционно состоят в том, что практику стоит начинать с низких разведений.

Другое дело, что в 1991 году «милые гомеопатические тетушки» на курсах по гомеопатии любили говорить об «абсолютно безопасном» действии гомеопатии, которая работает «как ключик»: подошел – сработала, не подошел – никакого эффекта. А как же быть с испытаниями «по Ганеману»: вполне здоровый человек принимает препарат, и мы наблюдаем его действие, доходящее до полного отравления (вплоть до летального исхода). Так что об «абсолютной безопасности гомеопатии» следует забыть.

Итак, по поводу звонка. Разумеется, на обсуждении вопроса, что действие гомеопатии нельзя отменить, разговор не закончился, поскольку встал и другой вопрос – а что, собственно, происходит? Выяснилось следующее: звонившая является профессиональным практикующим психологом, и у нее очень серьезная проблема – ее сын был призван в армию, но в результате «некоторых армейских происшествий» вскоре вернулся домой в буквальном смысле на носилках, да еще с диагнозом «шизофрения». Сейчас ему уже 30 лет, из которых последние 10 он находится под наблюдением психиатра. Так как лечение нейролептиками в течение 10 лет никакого положительного эффекта не дало, она решила попробовать гомеопатию.

Конечно же, ей предложили приехать поговорить, что делается всегда в подобных случаях. Из разговора выяснилось, что главная причина беспокойства – это приступы возбуждения, при которых он «непрестанно ходит, ругается, богохульствует».

Как профессиональный психолог и человек весьма аккуратный, она пробовала разные препараты, предварительно детально изучив «суть вопроса». Поэтому она поступила вполне «гомеопатично» – по принципу подобия в «Материа медика» она остановилась на Гиосциамусе. После того, как она дала ребенку этот препарат, в течение 20 минут наблюдалось значительное улучшение – полное успокоение и нормализация состояния. Однако сразу вслед за этим периодом покоя возник новый приступ по силе своей намного превосходящий те, что уже наблюдались, при этом «картина приступа полностью восстановила картину действия препарата» – пациент быстро разделся, сел на середину комнаты и начал заниматься мастурбацией. Этот приступ ее поразил: «раньше с ним этого не происходило, он был раздражительным, переходил в буйную форму, мог ругаться, выступать, крушить, но такого еще не было».

Здесь следует познакомиться с сообщением на эту тему – тему Гиосциамуса – Леона Ваннье: «Я пользовал в 1907 году старую тетку одного именитого академика, у которой на протяжении полутора лет произошло восемь приступов мозговой конгестии. Я поссорился с племянником из-за того, что всегда приносил его тетке Опий 30, который в общем, уже семь раз помешал ей умереть. При третьем приступе, бывшем у больной, я сам оказался прикованным к постели приступом аортита, и был вынужден послать вместо себя одного из моих коллег, которому рекомендовал прихватить с собой Опий. Вечером мой товарищ зашел ко мне и рассказал, что больной стало лучше, но у нее появилась ужасная мания: она поднимает одеяло и рубашку, и все старается показать живот и низ его своим крайне шокированным этим сиделкам и племянницам. Это побудило меня назначить ей Гиосциамус. На следующий день коллега прибежал ко мне крайне перепуганный, сообщая, что больной стало еще хуже: вышеописанные приступы повторяются у нее каждые 8 – 10 минут, а кроме того она стала произносить непристойные слова и речи. Конечно, это ужасное зрелище – видеть старуху 72 лет в таком состоянии.

Тогда я спросил коллегу, в каком делении он назначил Гиосциамус. Оказалось в третьем сотенном, повторяя приемы каждый час. Результат оказался ужасным – ухудшение.

Не забывайте очень простого правила: всякий раз, когда вы столкнетесь с выраженным болезненным изменением (морфологическим изменением), можете назначать низкое деление, но всякий раз, когда вы обнаружите проявление порядка чисто функционального, надлежит применять какие-нибудь достаточно высокие разведения – тридцатые или двухсотые.

В том случае, который я только что описал, оказалось достаточным заменить разведение Гиосциамуса, чтобы у больной быстро наступило выздоровление от ее непродолжительного ухудшения, вызванного и усиленного действием надлежащего лекарства, но данного в слишком низком разведении».

Комментарии излишни, поскольку наш случай был совершенно аналогичным. На вопрос, в каком разведении был принят Гиосциамус, оказалось, что в третьем сотенном, поскольку «Сергей Александрович также рекомендует применять при хронических состояниях низкие разведения». Когда же препарат был дан? В самом начале приступа, когда было острое состояние с бредом. Что же было сделано дальше? Пациент получил очередную дозу нейролептиков, которые и сняли кризис.

На этом месте можно ожидать аплодисментов всей психиатрической науки. А ваш любезный автор, хоть и «в белой манишке», но как клоун на манеже: как говорится, что и требовалось доказать. Но, позвольте!

Во-первых. В острых состояниях следует применять только высокие разведения – о чем я пишу буквально в каждой работе. Настолько, что ряд читателей упрекает меня в том, что, открыв новую книгу, он опять видит «взаимодействие разведений»: низкие – средние - высокие, соответственно: органика – функция – психика. При этом эта схема действует для острых случаев. А для случаев хронических правило «по стрелочке». При этом гомеопатия представляет собой сильнодействующие препараты, уровень потенции которых способен полностью изменить картину действия по уже описанной сто раз схеме.

Во-вторых. Леону Ваннье было проще – его коллега, «ничто сумняшеся», выполнил его рекомендации – дал-таки «задвинутой бабуле» двухсотое разведение, чем и спас ее от помещения в психиатрический стационар.

Ваш любезный автор не смог убедить маму больного в необходимости этого простого действия. Ну, собственно говоря, если в остром состоянии дали третье сотенное и вызвали обострение, необходимо дать хотя бы тысячное разведение, с которого всегда следует начинать в острых случаях.

Вполне возможно, что ваш любезный автор в литературном жанре не использует удобные примеры, применяемые обычно на лекциях и семинарах, как то: если ваш пациент «полез на стенку», необходимо дать высокое разведение, после чего он с нее «упадет и уснет». Если, наоборот, пациент лежит – хроническое состояние между приступами, необходимо применять максимально низкие потенции, а более точно воздействовать только на обмен. И никаких психических подборов по методу подобия – ничего, кроме обострения, вы не получите. В общем, если надо «оживить» – низкие потенции, если, наоборот, успокоить – высокие. Причем здесь речь идет о разведениях сверхнизких и сверхвысоких, соответственно.

Прежде чем переходить к анализу, следует рассмотреть еще один подобный случай. Итак, звонок от еще одной мамы, при разговоре выясняется, что ее ребенок болен, диагноз – вялотекущая шизофрения, поставленный в двадцатилетнем возрасте (сейчас ребенку тридцать). И ровно такая же просьба – «Нельзя ли чем-либо помочь в плане гомеопатии». Ровно так же предлагается маме приехать на консультацию. Мама – врач-терапевт на пенсии. Проблема: после 10 лет приема нейролептиков ребенок совершенно лишен сил, «чуть живой лежит, ходит по стеночке, главная мысль, что чем так жить, проще отравиться». Возникает вопрос: а с чем, собственно, связан приезд мамы, поскольку ситуация, в общем-то, вполне обыкновенная – длительное применение нейролептиков дает именно этот эффект и ничем особенным он не является. Выясняется, что время от времени возникают яркие состояния, но сейчас все реже и реже, так что состояние в основном депрессивное – пассивная фаза. Однако ж, после предположения, что «что-то здесь не так» и просьбы объяснить сам факт посещения, выясняется, что мама, будучи терапевтом, все же убедилась в том, что нейролептики излечить не способны и попробовала обратиться к гомеопатии. Поскольку у ребенка в последнее время стали возникать проблемы с памятью, решила применить Фосфор 6, после чего ребенок быстро активизировался, встал и начал душить маму. Она с трудом сумела уговорить его принять таблетку Трифтазина, которая, в общем-то, вернула его в обычное состояние – сняла активную фазу. Так что теперь она и вовсе не знает, что нужно делать.

При внешне разных случаях они на самом деле подобны. Разумеется, полученная в процессе беседы с родственниками информация не позволяет обсуждать проблему диагноза, однако ж, более похоже на маниакально-депрессивное состояние, как в первом, так и во втором случае. Что же до разницы состояний, она определяется тем, что в первом случае мама – «продвинутый психолог», поэтому последние 5 лет нейролептики применялись эпизодически, только по поводу обострений. Наши психиатры подтвердят, что наблюдаемая мамой клиника – частые обострения – является как раз следствием отказа от регулярного приема терапевтических средств, что, как говорится, и требовалось доказать.

Однако ж второй случай является естественным продолжением первого с учетом того, что мама – «нормальный терапевт» и прием нейролептиков осуществлялся регулярно по рекомендованной схеме. Результат также налицо.