33. Первые шаги европейской поэтической книги: содержание и построение

сборника стихотворений Катулла. Римский александризм и неотерики.

С конца II в. поэзия утратила ту ведущую роль, которую она имела в литературном движении предшествующего периода. После Луцилия долго не появлялось крупных поэтов. Старые стиховые жанры, архаические направления не давали значительных плодов. В противовес этому разложение республики приводило ко все большему сближению с мировоззрением и стилевыми формами эллинизма. Эллинистическая литература проникла в Рим главным образом в тех своих ответвлениях, которые теснее всего смыкались с классической литературой полисного периода (комедия, красноречие, диатриба и т. п.); теперь обнаруживается тяготение к АЛЕКСАНДРИЙСКОЙ поэзии. Аполитизм, обращенная к узкому кругу «ученость», уклон в сторону тематики частной жизни и личных чувств, культ формы – все эти черты александрийского направления находят отныне в Риме восприимчивых ценителей. На латинском языке начинают появляться любовные эпиграммы и учено-мифологические поэмы, мимиамбы и идиллии, даже фигурные стихи. «Ученая» и «легкая» поэзия александрийского типа становится достоянием римской литературы. Для Рима это период, когда субъективное «я» впервые становится поэтической темой.

Расцвет нового направления относится к 50-м годам I в., когда его сторонники вступают в литературу сплоченным кружком. Поэт и грамматик Валерий Катон, идейный глава школы, затем поэт и оратор, «аттикист» Кальв, Цинна, Катулл – наиболее видные участники новой группировки, в состав которой входило большое количество молодых поэтов. Цицерон называет их «новыми поэтами». В современной научной литературе принято называть «новую» школу «НЕОТЕРИКАМИ». Претондуя на «ученость», они выбирали вслед за александрийцами редкие мифы, малоизвестные варианты, насыщали свои произведения темными намеками, скрытыми цитатами…Неотерики стремились приблизить ритмико – синтаксическую структуру латинского стиха к эллинистическим нормам и обогатили римскую поэзию многими доселе неизвестными в ней стихотворными размерами.

Неотерики нередко высказывали уверенность в том, что их произведения «переживут века»; в действительности эта судьба выпала на долю лишь одного из них, который у современников признавался самым талантливым представителем школы.

34. Римская историография I в. Д. Н. Э. – нач. I в. : Цезарь, Саллюстий, Тит Ливий

Литературный перелом, которым ознаменован конец II в., обнаруживается прежде всего в актуализации тематики.. Политическая злободневность становится темой литературного изложения, и в Риме появляется публицистика. Римские государственные деятели перестают удовлетворяться той литературной продукцией, которую поставляли для них выходцы из другой среды, и сами берутся за перо (выступают с памфлетами, политич. отчетами в виде мемуаров и автобиографий; публикация «речей»). Обострившаяся социальная борьба в корне меняет отношение верхушки общества к литературному труду.

Быстро растет ИСТОРИОГРАФИЯ, в которой публицистические задания переплетаются с художественными. Привычный в античной историографии прием введения «речей» открывал широкие публицистические возможности, и римские историки свободно переносили в прошлое политические лозунги своего времени. Вместе с тем история в античных условиях была не столько наукой, сколько одним из видов художественного повествования, и допускала известную долю вымысла в целях занимательности изложения. Первые два века республики, о которых сохранилось мало точных сведений, представляли особо благодатную почву для рассказа, расцвеченного вымыслом, и борьба плебеев с патрициями изображалась в красках, заимствованных из живой современности (Луцилий, Цицерон).

Последние десятилетия римской республики – период распада старой республиканской идеологии. Умеренно-консервативная позиция, последним теоретиком которой был Цицерон, в 50-е годы I в. уже не находила того сочувствия, которым она прежде пользовалась в средних слоях Рима. Мировоззренческий поворот, связанный с разложением республики, нашел отражение в литературе. В области прозы мы наблюдаем резкую реакцию против цицеронианизма.

Новое направление в красноречии выступало под знаменем «аттикизма» как противоположности «азианизму». В то время как Цицерон требовал от оратора умения владеть различными стилями и приспособляться к аудитории и к условиям момента, Римские аттисты признавали только простой безыскусственный стиль, точное выражение мыслей как словесное воплощение моральной личности оратора. строгая деловитость и беспощадная прямота. Красноречие Цицерона представлялось с этой точки зрения «азианским», напыщенным. Лозунгом римских аттистов было сжатое и концентрированное красноречие, избегающее пышного орнамента и ритмического построения фразы.

Аттическое красноречие не имело успеха на римском форуме и вскоре было забыто; непосредственных памятников не сохранилось, но стилистические установки, близкие к аттизму, мы находим в трудах ЦЕЗАРЯ и САЛЛЮСТИЯ.

ТИТ ЛИВИЙ ( 59 -17 гг. до н. э.) – выдающийся римский историк.

В период республики историография была уделом гос. Деятелей, обладавших политическим и военным опытом. Ливий – историк-литератор. Как литератор он продолжал традиции цицероновской прозы и отрицательно относился к римскому аттикизму, в частности к Саллюстию.

Он создал огромный труд, насчитывавший 142 книги, из них полностью сохранилось 35, остальные известны лишь в кратком изложении. В основе исторического труда Ливия лежит идея величия Рима, прославления нравов, патриотизма и героизма предков, характерная для идеологической политики принципата Августа.

Тит Ливий был представителем художественно-дидактического направления античной историографии. Для него были важны не столько исследовательские, сколько назидательно-нравственные задачи; принцип: «история – наставница жизни». Эта целевая установка вела автора по чисто художественному пути, он отбирал более яркие, эмоционально выразительные факты, стремился к увлекательному худож. изложению. Отсюда – предпочтение фольклорной легенде перед историч. фактом (особенно в первых десяти книгах, повествующих о начале римской истории), блестящая риторика речей, вложенная в уста исторических персонажей, напряженный драматизм и отточенная стилистика повествования. Все это делает труд Тита Ливия достоянием не только исторической науки, но и художественной прозы античного Рима