Содержание:
Введение …………………………………………………………………………………..……...3;
Боевой порядок ……………………………………………………………..…………………..4;
Синопское сражение (1853г.) …….………………………………………………………....5;
Выход русской эскадры в крейсерство к берегам Турции .…..………..5;
Поиск и обнаружение противника силами русского
черноморского флота ……………………………………….…..8;
Значение Синопской победы ….……………………………………………….26;
Заключение …………………………………………………………….………………………27;
Литература …………………………………………………………………………………..28.
Введение:
Выдающийся русский флотоводец Павел Степанович Нахимов родился 6 июля 1802г. в селе Городок Вяземского уезда Смоленской губернии (ныне - село Нахимовское Андреевского района Смоленской области).
После окончания Морского кадетского корпуса в Санкт-Петербурге (1818 г.) служил на Балтийском флоте.
В 1822-1825 гг. совершил кругосветное плавание вахтенным офицером на фрегате "Крейсер".
С особой силой военное дарование и флотоводческое искусство П.С. Нахимова во всей полноте проявились в крымской войне 1853-1856 гг. Командуя эскадрой Черноморского флота, Нахимов обнаружил и заблокировал главные силы турецкого флота в Синопе, а 1 декабря (18 ноября) 1853 года разгромил их в Синопском морском сражении.
150 Лет назад, в самом начале Крымской войны, внимание всего мира привлек славный подвиг русских моряков, ставший одной из самых ярких страниц в военно-морской летописи России.
В этом реферате рассматриваются план и тактика сражения двух Империй, Российская Империя и Османская Империя. Также здесь рассматривается героические подвиги русских моряков, в частности главнокомандующего адмирала П.С. Нахимова.
Важнейшей чертой рассматривается высокое терпение, смелость, отвага и бесстрашие военнослужащих Черноморского флота в Синопском бою под командованием Павла Степановича Нахимова.
Боевой порядок.
Российская империя:
Линейные корабли:
Великий князь Константин 120 орудий,
Три святителя 120 орудий,
Париж 120 орудий (2-й флагман),
Императрица Мария 84 орудий (флагман),
Чесма 84 орудий,
Ростислав 84 орудий.
Фрегаты:
Кулевчи 54 орудий,
Кагул 44 орудий.
Пароходофрегаты:
Одесса 12 орудий,
Крым 12 орудий,
Херсонес 12 орудий.
Османская империя:
Фрегаты:
Аунни Аллах 44 орудий — выбросился на берег;
Фазли Аллах 44 орудий (бывший русский Рафаил, захвачен в 1829) —
загорелся, выбросился на берег;
Низамие 62 орудий — выбросился на берег после потери двух мачт;
Несими Зефер 60 орудий — выбросился на берег после того как была
перебита якорная цепь;
Навек Бахри 58 орудий — взорвался;
Дамиад 56 орудий (египетский) — выбросился на берег;
Каиди Зефер 54 орудий — выбросился на берег.
Корветы:
Нежм Фишан 24 орудий,
Фейзе Меабуд 24 орудий — выбросился на берег,
Гюли Сефид 22 орудий — взорвался.
Пароходофрегат:
Таиф 22 орудия — ушёл в Стамбул.
Пароход:
Эркиле 2 орудия.
Синопское сражение в 1853г.
.
Выход русской эскадры в крейсерство к берегам Турции.
В тот день, когда на Дунае прозвучали первые выстрелы, возвестившие о начале военных действий со стороны турок, с Севастопольского рейда выходила эскадра под флагом вице-адмирала Нахимова. Несмотря на ранний час, берега Севастопольской бухты были полны народа: все пришли проводить в поход своих родных, близких, товарищей по оружию. «Жители Севастополя, — писал офицер брига «Язон», — толпились на всех возвышениях, чтоб напутствовать нас желанием славы и сказать «прости», которое, может быть, для некоторых из нас будет последним... Мы же мысленно обещали порадовать их возвращением с триумфом победы».
Приморские батареи и корабль «Три святителя» торжественно салютовали уходящей эсккадре Нахимова одиннадцатью артиллерийскими залпами. При легком попутном ветре русские корабли миновали Графскую пристань, прошли Николаевскую, Александровскую, Константияовскую батареи, обогнули Хереонесский полуостров и взяли курс на юг. Черноморские моряки надолго покидали берега родной земли, которые им суждено было увидеть только спустя много недель, после славного Синопского сражения.
В предписании, врученном Нахимову за несколько дней до выхода эскадры из Севастополя, четко и сжато говорилось о цели похода, составе эскадры и районе плавания. «Цель посылки эскадры, — значилось в предписании, — та же, что и прежде бывших крейсеров, дабы при ожидаемом разрыве (с Турцией) иметь морские силы у берегов Турции и особенно на сообщении Константинополя с Анатолийскими приморскими городами...»(2). Для крейсерства в распоряжение Нахимова выделялось четыре линейных корабля, три фрегата, два брига и один пароход. Однако до получения новых инструкций русским кораблям попрежнему не разрешалось первыми начинать боевые действия против турецких судов, т. к. формального объявления войны между Турцией и Россией еще не было. Даже о вероломном нападении турок на русские суда Дунайской флотилии в Севастополе еще не знали. Следовательно, по первоначальному замыслу крейсерство русской эскадры было направлено на выполнение тех задач, которые были поставлены перед флотом еще в мае 1853 г. Выход русских кораблей означал дальнейшее развертывание сил и продолжение непрерывного наблюдения за турецким флотом.
Согласно первоначальному предписанию от 5 октября 1853 г. русская эскадра должна была крейсировать в районе между анатолийским побережьем Турции и Крымом, «держась по возможности на меридиане Тарханкута и параллели 43°». В этом предписании не указывалось, следует ли русским кораблям появляться в пределах видимости с турецких берегов, однако назначенный район крейсерства почти полностью исключал эту возможность. Крейсируя в указанном районе (на пересечении меридиана Тарханкута с параллелью 43°), эскадра должна была находиться в самой середине Черного моря; от анатолийских берегов ее отделяло расстояние не менее 70 миль, от румелийских—свыше 180 миль, от Босфора — 175 миль.
Такой район крейсерства не обеспечивал надежного наблюдения за турецким флотом. Вдали от турецких берегов русские корабли не могли контролировать морские сообщения турок, проходившие у самого берега, не могли иметь также
сколько-нибудь полные сведения о местонахождении турецкого флота. Выбор этого района был решен начальником Главного Морского штаба А. С. Меншиковым, который опасался, что плавание русских кораблей вблизи турецких берегов может повлечь за собой различные неожиданности. Начальник Главного Морского штаба пуще всего
боялся активной деятельности Черноморского флота, и все-таки Корнилову удалось настоять на изменении первоначального района крейсерства.
Спустя три дня после отдачи первого предписания Нахимову о выходе в крейсерство, в штабе Черноморского флота было получено сообщение о том, что из Константинополя в Батум направляются три турецких пароходо-фрегата. Одновременно с этим стало известно, что турецкое правительство дало наставление своим крейсерам атаковывать одиночные русские корабли. В связи с этим Корнилов сразу же изменил первоначальное предписание Нахимову о плавании в районе меридиана Тарханкута и дал указание о новом районе крейсерства: «Распространить свое крейсерство к анатолийскому берегу между мысом Керемпе и портом Амастро, так, чтобы быть на пути сообщения между Константинополя и Батума. Эскадра может подходить на вид берегов, но не должна без открытия неприязненных действий со стороны турок, или повелений высшего начальства, начинать военных: с ними действий». Таким образом, распоряжение Корнилова о крейсерстве в районе Амастро — Керемпе позволяло русским кораблям выйти непосредственно к прибрежным морским сообщениям противника у анатолийского побережья Турции.
Эскадра, вышедшая из Севастополя 11 октября 1853 года, состояла из линейных кораблей: «Императрица Мария», «Чесма», «Храбрый», «Ягудиил», фрегата «Кагул» и брига «Язон». Еще накануне выхода командующий эскадрой проверил состояние кораблей и команд, удостоверившись в их полной готовности к длительному и тяжелому плаванию. Несмотря на ограниченный срок, подготовки к походу, командиры сумели обеспечить вверенные им суда всем необходимым. На корабли был погружен большой запас продовольствия, воды и дров, порох и боеприпасы получены по нормам военного времени; трюмы загружались по заранее составленному плану. Своевременно закончились шлюпочные, мачтовые и такелажные работы, производившиеся в мастерских порта. Снаряды, запасные орудийные станки, абордажное оружие и артиллерийские принадлежности были осмотрены и размещены в предназначенных для них местах, причем основное внимание артиллерийских офицеров было обращено на то, чтобы ядра были уложены в бомбовых: погребах по калибрам, а бомбы — по длине трубок.
Командиры кораблей были ознакомлены с целями и задачами крейсерства, с обстановкой на театре и предупреждены о необходимости высокой бдительности. В приказе от 10 октября Нахимов писал: «При встрече с турецкими военными судами первый неприязненный выстрел должен быть со стороны турок; те же турецкие суда, которые на это отважатся, должны быть немедленно уничтожены. Я убежден, что каждый из нас исполнит свое дело».
Сразу же по выходе из Севастополя эскадра была изготовлена к бою. На всех судах осмотрели орудия, разложили в ящики около них картузы с порохом, подготовили ударные трубки, ружейные патроны, абордажное оружие. Выставленные на саллингах часовые были обязаны немедленно извещать вахтенных начальников о всяком: показавшемся на горизонте судне. В полной боевой готовности русские корабли начали крейсерство в Черном море. Утром 13 октября эскадра приблизилась к анатолийскому берегу Турции в районе порта Амастро.
Порт Амастро расположен на анатолийском побережье Турции в 150 милях к востоку от Босфора. От Амастро до мыса Керемпе на протяжении 40 миль берет-имеет общее направление на северо-восток, а далее к востоку, от мыса Керемпе до Синопского полуострова, береговая линия идет с запада на восток. Выйдя на траверз обрывистого мыса Чакрас-Бурну, находящегося у входа в порт Амастро, корабли Нахимова пошли вдоль анатолийского побережья, минуя устье реки Капу-Суи, ущелье Саль-Дереси, мыс Кара-Агач-Бурну и бухту Китрос. Вскоре показался и мыс Керемпе, район которого известен мореплавателям сильными бурями и туманами.
На всем протяжении коммуникационной линии Константинополь — Батум район Амастро — Керемпе являлся лучшим участком для действий русских крейсеров. Между мысом Керемпе и мысом Сарыч, расположенным на Южном берегу Крыма, ширина Черного моря самая наименьшая—142 мили. Находясь в этом районе, русские корабли были на наиболее близком расстоянии от своих берегов и в то же время могли контролировать морские сообщения у анатолийского побережья, имевшие для противника первостепенное значение.
Дорожная сеть анатолийской Турции к началу Крымской войны (и даже значительно позднее) была развита очень плохо. Если в центральной Анатолии и в районе проливов имелись более или менее сносные пути сообщения, то восточные окраины Анатолии были чрезвычайно бедны дорогами. Между Синопом и Трапезундом и от Ризе до русской границы, например, имелась лишь трудно проходимая вьючная тропа; через многочисленные реки и речки, впадающие в море, мостов не было, и переправлялись обычно вброд. Внутри анатолийского плоскогорья основные дороги из центра Турции в восточную часть Анатолии оканчивались в Эрзеруме, а далее, на протяжении 200 км, к русской границе имелись лишь вьючные тропы. На участке к востоку и северо-востоку от Трапезунд-Эрзерумского шоссе (в том числе и в прибрежных районах между Трапезундом и Батумом) фактически не было дорог, кроме вьючных троп, весьма тяжелых в районе Понтийского хребта. На многих дорогах и тропах, и, особенно, на перевалах высотою свыше 2000 м, в зимнее время сообщение почти полностью прекращалось.
В связи с бездорожьем на сухопутье морская коммуникационная линия вдоль анатолийского побережья являлась в буквальном смысле жизненной артерией, связывавшей Константинополь с Восточной Анатолией. Мимо Амастро—Керемпе должны были проходить все турецкие суда, направляющиеся из Константинополя в Синоп, Самсун, Трапезунд, Батум. Выход русской эскадры на эту важную морскую коммуникацию должен был помешать туркам беспрепятственно производить морские перевозки для подкрепления своей армии и отрядов Шамиля. Однако для этого необходимо было немедля превратить наблюдательную деятельность русских кораблей в активные действия на морских сообщениях противника и, в первую очередь, дать разрешение Нахимову любыми средствами препятствовать движению турецких судов из Константинополя на восток.
Между тем в штабе Черноморского флота продолжались разногласия между Меншиковым и Корниловым по вопросу о целесообразности крейсерства русских кораблей в Черном море. Руководитель российского флота князь Меншиков прекрасно знал, что из Константинополя на восток непрерывно перебрасываются турецкие войска и оружие. Еще 8 октября 1853 г. он сообщал в Петербург: «Перевозка войск в Батум производится в усиленном размере». Но несмотря на это, Меншиков стоял за пассивность Черноморского флота и попрежнему не видел необходимости ни в крейсерстве, ни в иных активных действиях. Рассчитывая, что летняя кампания 1853 г. уже кончается и что турки не смогут в осенние и зимние месяцы ничего
предпринять в Черном море, Меншиков считал крейсерство «бесполезным и разорительным для судов» Иные взгляды были у начальника штаба Черноморского флота вице-адмирала Корнилова.
Еще 1 октября в штабе флота был разработан смелый план, предусматривающий активные действия Черноморского флота. Учитывая удаленность прибрежных морских сообщений турок от главной базы русского флота, Корнилов предлагал занять два турецких порта — Синоп и Сизополь. Занятие Сизополя позволило бы контролировать важные морские сообщения турок вдоль румелийских берегов. Обладание Синопом, указывалось в плане,, важно по следующим причинам: во-первых, Синоп важен как значительный коммерческий порт; во-вторых, с занятием Синопа Черноморский флот сможет воспользоваться синопским адмиралтейством, а также находящимися там складами для кораблестроения; наконец, занятие Синопа явится
лучшим средством парализовать важнейшие морские сообщения турок между Константинополем и Батумом. Как Синоп, так и Сизополь предполагалось использовать в качестве маневренных баз русского флота на Черном море. Обладая этими базами, русские эскадры получали свободу действия в тех районах Черного моря, которые наиболее важны для неприятеля.
План Корнилова свидетельствовал о широких стратегических замыслах его автора, однако в начале октября этот план был отвергнут Меншиковым. Тем не менее, Корнилов настоял на необходимости выслать в море эскадру-Нахимова, надеясь, что со временем удастся превратить первоначальную разведывательную деятельность русских кораблей в активные боевые действия, направленные на нанесение ударов по важнейшим морским сообщениям неприятеля. Первая попытка в этом отношении была сделана 17 октября.
После того как в Николаеве и Севастополе стали известны подробности нападения турок на русские суда Дунайской флотилии, Корнилову удалось убедить Меншикова в необходимости активных действий русских кораблей, крейсирующих под флагом Нахимова у анатолийских берегов Турции. 17 октября начальник штаба флота сообщил Нахимову, что Меншиков наконец разрешил «при встрече с турецкими судами: военные разрушать или брать военнопленными, отсылая в Севастополь; купеческие же осматривать и отпускать в том только случае, если на них нет ни служащих турецкого правительства, ни вещей, ему принадлежащих...».
18 сентября фрегат «Коварна» пошел к Нахимову с этим письмом, но через несколько часов после ухода фрегата из Николаева от Меншикова было получено распоряжение царя, запрещающее боевые действия против турок. Корнилов был вынужден послать к Нахимову корвет «Калипсо» с отменой ранее отданного приказа. В своем письме к Нахимову 18 октября он пишет:
«Только что отправил Вам, любезный Павел Степанович, решительную бумагу о ваших отношениях к туркам с фрегатом «Коварна», как должен послать корвет «Калипсо» остановить Ваше благородное стремление поколотить басурман. Сейчас прибыл курьер от князя Меншикова с известием, что он получил высочайшее повеление быть до времени в оборонительном положении и потому предлагает мне принять это к исполнению. Нечего делать, будем ждать у моря погоды... С удовольствием ожидаю с Вами встретиться, и может свалять дело в роде Наваринского. Опять предостерегаю от англичан: Вам известно, как они решительны, когда дело идет об истреблении чужих кораблей по-одиночке; я все опасаюсь, что они выскочат из Босфора, чтоб на Вас напасть».
Пароход «Одесса», высланный из Севастополя вдогонку за фрегатом «Коварна» и корветом «Калипсо», доставил на эскадру письма Корнилова. Русские моряки вынуждены были продолжать крейсерство со связанными руками. По «высочайшим» соображениям царя и безропотному согласию его недальновидных сановников, инициатива в боевых действиях на море, столь важная особенно в начале войны, по прежнему добровольно отдавалась в руки противника.
Поиск и обнаружение противника силами русского черноморского
Флота.
Русские корабли, крейсировавшие под флагом Нахимова у анатолийского побережья Турции, попрежнему не имели права начинать боевых действий против турецкого флота. Продолжая плавание в районе Амастро—Керемпе, Нахимов мог только наблюдать за действиями противника, но не препятствовать ему. На русских кораблях с нетерпением ожидали новых известий из главной базы флота.
Несмотря на большой опыт, приобретенный в предвоенные годы, русские моряки в крейсерстве у берегов противника ни на минуту не прекращали совершенствовать свое боевое мастерство. Каждые сутки плавания были использованы для учений и тренировок. О насыщенности боевой подготовки на эскадре практическими занятиями красноречиво говорят записи в шканечных журналах русских кораблей. Вот один из дней плавания русской эскадры по записям в журнале пароходо-фрегата
«Бессарабия»:
9 час. — «По сигналу поворотили овер-штаг все вдруг».
10 час. — «Сигналом велено обучать пушечной экзер-циции».
10 час. — «В исходе часа велено лечь в дрейф».
12 час. — «В половине часа велено сняться с дрейфа».
13 час. — «Сигналом велено построиться в две колонны на правый галс».
13 час. — «Велено обучать пушечной экзерциции». 13 1/2 час. — «Сигналом велено
поворотить оверштаг».
15 час. — «Сигналом велено обучать ружейной экзерциции с пальбой».
15 час. — «Велено поворотить через фордевинд последовательно».
16 час. — «Велено окончить учение».
Во время крейсерства моряки нахимовской эскадры закрепили практические навыки, приобретенные ими еще до войны в многолетних плаваниях по Черному морю. Тяжелый и трудный поход являлся серьезной проверкой боевой готовности моряков. Один из офицеров, долгое время находившийся в крейсерстве с Нахимовым, так характеризует результаты боевой подготовки черноморцев: «Частые тревоги приучили людей к быстроте... Орудие от прицела до прицела изготовлялось в 15—18 секунд; в три минуты после тревоги каждое орудие выбрасывало по 5 ядер прицельным выстрелом; комендор целился в назначенный предмет от 10 до 15-ти секунд от команды «трубку». Это — результат учений, взятый из журнала действий батареи. Не спорю, что в настоящем деле подобной скорости быть не может; но приуча команду к такой быстроте и правильности, можно вполне надеяться на успех действия и в самом сражении».
К концу октября 1853 г. на эскадре Нахимова заметили, что в море все чаще стали появляться турецкие корабли. Видя, что русские попрежнему не предпринимают боевых действий, турки становились все более наглыми. 25 октября с русских кораблей был обнаружен турецкий пароход, который хотел проскочить мимо эскадры, под самым берегом, не поднимая флага. Но на корабле Нахимова взвился сигнал: «Опросить идущий пароход и заставить его поднять национальный флаг». Фрегат «Кагул», и пароход «Бессарабия» пошли на сближение с турецким пароходом, который стал быстро удаляться. Не вытерпев, командир «Бессарабии» сделал два холостых выстрела, но и это не подействовало. Тогда, вопреки инструкциям, с «Бессарабии» пустили по убегавшему судну пять ядер из бомбической пушки, и только после этого турецкий пароход выполнил требование Нахимова и поднял свой флаг.
Наконец, 26 октября корвет «Калипсо» доставил на эскадру Нахимова следующее распоряжение из Севастополя: «Турки, переправясь через Дунай, заняли город Калафат, следовательно войну должно почитать действительно начавшейся. Вследствие этого вашему превосходительству разрешается брать и разрушать турецкие военные суда, где бы вы их ни встретили».
Спустя четыре дня из Севастополя на эскадру был доставлен официальный манифест о войне с Турцией. Кроме этого, Нахимов получил обстоятельную информацию о результатах разведки сил противника в районе Босфора.
Разведка в районе Босфора, имевшая исключительно важное значение для последующих событий, была произведена под руководством и по инициативе вице-адмирала Корнилова. 23 октября Корнилов с четырьмя пароходо-фрегатами вышел из Севастополя и повел свой отряд вдоль румелийского побережья, тщательно осматривая море и опрашивая встречные суда о местонахождении турецкого флота. Первые известия о намерении турок были сообщены одним из пароходов, вышедшим за несколько дней до этого из Константинополя. Удалось выяснить, что английская и французская эскадры подошли вплотную к выходу в Черное море, и в Босфоре «собирается эскадра для Батума». Узнав эти важные новости, отряд Корнилова продолжал плавание к югу и 25 октября миновал м. Калиакру, Варну, Бургас и Сизополь. На следующий день пароходы уже приблизились к выходу в Босфорский пролив.
Отправив пароход «Громоносец» в Одессу, а пароход «Херсонес» в Севастополь, Корнилов с двумя другими пароходами подошел на расстояние пушечного выстрела к проливу и обнаружил неприятельскую эскадру, состоявшую из пяти фрегатов, одного корвета и одного парохода. Кроме этих судов, на выходе из Босфора были замечены три больших парохода, три фрегата и множество купеческих судов. Таким образом, у входа в Черное море было обнаружено 13 военных судов, не считая транспортов. Корнилов хотел сразу же сообщить об этом Нахимову, но не смог осуществить своего намерения из-за недостатка топлива на кораблях, и в ночь на 27 октября русские пароходы вынуждены были взять курс на Севастополь.
Сведения об активности турецкого флота на Черном море принес и пароход «Херсонес». Командир «Херсонеса» доложил, что, отделившись от Корнилова, днем 26 октября он обнаружил турецкую эскадру в составе шести больших судов, а спустя несколько часов — еще три линейных корабля, один фрегат и один пароход под турецкими флагами. «Херсонес» сразу же направился на восток, рассчитывая сообщить эти важные известия вице-адмиралу Нахимову, однако крепкий норд-остовый ветер и недостаток угля помешали ему выполнить это намерение.
С рассветом 29 октября с Севастопольского рейда уже выходила эскадра под флагом Корнилова в составе шести линейных кораблей, двух пароходов и одного брига. Одновременно с этим фрегат «Коварна» направился к м. Керемпе, чтобы сообщить Нахимову важные известия о сосредоточении турецкого флота в районе Босфора и о намерениях неприятеля выслать флотилию в Батум. Корнилов в своем письме отмечал: «Кажется, турки не на шутку озлобились; посылаемую ими флотилию в Батум или Сухум Вы расколотите в пух; жаль, что не могу прибавить Вам парохода, все починяются. Я сего дня выступаю с тяжелыми кораблями в Калиакре, дабы встретить эскадру (турецких) кораблей. От Бургаса, далее которого я не пойду, проберусь к Вам на свидание, и тогда расскажем друг другу, что произошло. Желаю победы».
Информация, полученная Нахимовым об официальном объявлении войны Турции и об активизации турецкого флота в Черном море, имела большое значение для боевой деятельности русской эскадры. С получением долгожданного разрешения на активные действия против турецкого флота отпадали все ограничения и запреты, связывающие доселе боевую деятельность эскадры. Русские моряки могли теперь широко развертывать поиск противника и, обнаружив его, уничтожать или захватывать в плен. Действия русской эскадры должны были быть направлены отныне на нанесение ударов по турецкому военному флоту на важнейших морских сообщениях противника. Наконец, данные о результатах рекогносцировки пароходо-фрегатов у Босфора позволяли иметь достаточные сведения об обстановке на театре и в соответствии с этим принимать решения.