Входит Ипполит. Явление третье Ахов, Ипполит.

А х о в. Ты зачем? И п п о л и т. К вам, дяденька-с. А х о в. Как же ты смеешь, коли я тебя не звал! И п п о л и т. Стало быть, мне нужно. А х о в (строго). А мне не нужно, так поди вон! И п п о л и т. Но, однако, я желаю... А х о в. Поди вон, говорят тебе! И п п о л и т. Но, позвольте-с! Коль скоро я пришел... А х о в. Коль скоро ты пришел, толь скоро и уйдешь. И п п о л и т. Я не с тем, чтоб... а как собственно... А х о в. Долго ты будешь разговаривать? Знай свое место, контору! Как ты смеешь лезть к хозяину! Разве у меня только делов-то, что ты? Видел я твою образину сегодня, и будет с меня! Значит, поди вон без разговору! И п п о л и т. Нет, уж это надо оставить. Коль скоро я пришел, так уж вон не пойду. А х о в. А вот я тебя за вихор. И п п о л и т. Не то что за вихор, пальцем тронуть не позволю. А х о в. Как! Ты бунтовать? И п п о л и т. Хоша бы и бунтовать. Потому, главная причина, на это закон теперь есть и права. А х о в. Какой для тебя закон писан, дурак? Кому нужно для вас, для дряни, законы писать? Какие такие у тебя права, коли ты мальчишка, и вся цена тебе грош? Уж очень много вы о себе думать стали! Написаны законы, а вы думаете это про вас. Мелко плаваете, чтобы для вас законы писать. Вот покажут тебе законы! Для вас закон - одна воля хозяйская, а особенно, когда ты сродственник. Ты поговорить пришел, милый? Ну, говори, говори, я слушаю; только не пеняй потом, коли солоно придется. Что тебе надо? И п п о л и т. Я насчет жалованья. А х о в. Какого жалованья? Ты по какому уговору жил? И п п о л и т. Кто ж теперь себе враг, чтоб стал даром служить? А х о в. Так не служи, кто тебя держит. Оно и пристойней тебе будет самому убраться, пока тебя в три шеи не прогнали. И п п о л и т. А это, что я жил, значит втуне? А х о в. Да разве ты за деньги жил? Ты жил по-родственному. И п п о л и т. А работал? А х о в. Еще бы тебе не работать! На печи, что ль, лежать? Ты по-родственному служил, я по-родственному помогал тебе, сколько моей к тебе милости было. Чего ж еще тебе? И п п о л и т. Но напредки я на таком положении жить не согласен. А х о в. Да напредки мне тебя и не нужно. Отдай завтра отчет и убирайся. И п п о л и т. За всю мою службу я должен слышать от вас одно, что убирайся. А х о в. Не хочешь убираться, так жди, пока метлами не прогонят. Это твоя воля. И п п о л и т. А награждение-с? А х о в. Ну, это я еще подумавши. За что это награждение? За грубости-то? Вас дяденька вон приглашают - а вы нейдете. И за это вам награждение? И п п о л и т. Однако, обещали. А х о в. Обещал посулить, да теперь раздумал. Аль ты мало наворовал, что награждения просишь? И п п о л и т. Этому я не подвержен и морали брать на себя не хочу. А х о в. Связался я с тобой говорить; а говорить мне тошно. Либо ты глуп, либо ты меня обманываешь. Русской пословицы ты не знаешь: воруй да концы хорони? Не знаешь? Поверю я тебе, как же! А коли, в самом деле, ты, живя у меня, ничего не нажил, так кто ж виноват. На честность твою я, брат, не расчувствуюсь, потому ничем ты меня в ней не уверишь. Отчего вам хозяева мало жалованья дают? Оттого, что, сколько тебе ни дай, ты все воровать будешь; так хоть на жалованье хозяину-то выгоду соблюсти. А награжденьем вас, дураков, манят, чтоб вы хоть немножко совесть помнили, поменьше грабили. И п п о л и т. Значит, вы, дяденька, и сами обманываете и желаете, чтоб вас обманывали? Жаль, поздно сказали. Но я был совсем на других правилах и по тому самому считаю за вами, по крайности, тысяч пятнадцать. А х о в. Считай больше, считай больше, уж все одно. Двух грошей медных я тебе, милый, не дам. Что я за дурак! И п п о л и т. За всю мою службу мне от вас такой результат? А х о в. Это что еще за слово дурацкое! Ты меня словами не удивишь! И п п о л и т. Я не словами, я вам делом докажу, сколь много я против вас благороднее. (Подает Ахову деньги.) А х о в. Ты это по векселям получил? И п п о л и т. По векселям-с. А х о в. Какое же тут твое благородство, коли это твоя обязанность? И п п о л и т. Ваша обязанность мне за службу заплатить, а вы не платите, все одно и я на тех же правах. Деньги под сокрытие, а вам доложить, что потерял их, пьяный... А х о в. Об двух ты головах, что ли? И п п о л и т. Дело обмозговано, страшного нет-с. Даже, может, с адвокатами совет был. Действуй, говорят, оправим. Но не беспокойтесь, я сейчас рассудил, что не ко времени мне деньги. Потому, все тлен. Мне уж теперь от вас ничего не нужно; будете силой навязывать, так не возьму. Во мне теперь одна отчаянность действует. Был человек, и вдруг стала земля... значит, на что же деньги? Их с собой туда не возьмешь. А х о в. Это правда, что не возьмешь. Только, ежели тебя связать теперь, так я полагаю, что дело будет вернее. И п п о л и т. Теперича уж поздно меня вязать. А х о в. Нет, я думаю, самое время. И п п о л и т. Ошибетесь. А х о в. Неужели? А что же ты сделаешь? И п п о л и т (вынимает из кармана нож). А вот сейчас - раз! (Показывает на свою шею.) Чик - и земля. А х о в (в испуге). Что ты делаешь, мошенник! Что ты, что ты! (Топает на одном месте ногами.) И п п о л и т. Глаза закроются навек, и сердце биться перестанет. А х о в. Вот я тебя! Вот я тебя! (Топает.) И п п о л и т. Чем вы меня, дяденька, испугать можете, коли я сам своей жизни не рад. Умерла моя надежда, и скончалася любовь - значит, всему конец. Ха-ха-ха! Я теперича жизнь свою жертвую, чтобы только люди знали, сколь вы тиран для своих родных. А х о в. А вот я людей кликну, да за полицией пошлю. И п п о л и т. Невозможно. Потому, ежели вы с места тронетесь или хоть одно слово, я сейчас - чик, и конец. А х о в. Что же ты со мной делаешь, разбойник? Ипполит, послушай! Послушай ты меня: поди разгуляйся, авось тебя ветром обдует. (Про себя.) С двора-то его сбыть, а там режься, сколько душе угодно! И п п о л и т. Нет, дяденька, эти шутки надо вам оставить; у нас с вами всурьез пошло. А х о в. Всурьез? И п п о л и т. Всурьез. А х о в. Ну, а коли всурьез, так давай и говорить сурьезно. А я думал, ты шутишь. И п п о л и т. Стало быть, мне не до шуток, когда булат дрожит в моей руке. А х о в. Что ж тебе от меня нужно? И п п о л и т. Разочтите, как следует. А х о в. Как следует? Мало ли, что тебе следует? Ты говори толком. И п п о л и т. Вот и весь будет толк! (Вынимает из кармана бумагу.) Подпишите! А х о в. Что ж это за бумага? К чему это? И п п о л и т. Аттестат. А х о в. Какой такой аттестат? И п п о л и т. А вот: что, живши я у вас в приказчиках, дело знал в точности, вел себя честно и благородно даже сверх границ. А х о в. Все это тут и прописано? И п п о л и т. Все и прописано. Жалованья получал две тысячи в год. А х о в. Это когда же? И п п о л и т. Так только, для видимости. Ежели я к другому месту... А х о в. Да? Людей обманывать? И п п о л и т. И по окончании, за свое усердие, выше меры, награждение получил пятнадцать тысяч... А х о в. Тоже для видимости? И п п о л и т. Нет, уж это в подлинности. А х о в. Да что в подлинности-то? Рублев пятьсот, чай, за глаза? И п п о л и т. Все полным числом-с. А х о в. Нет, уж это, брат, шалишь! И п п о л и т. Ежели вы опять за свою политику, так ведь вот он! (Показывает нож.) Сейчас - чик, и конец! А х о в. Да что ты все - чик да чик! Наладил! И п п о л и т. Отчаянность! А х о в. Тысячу рублей - и шабаш! Давай подпишу. И п п о л и т. Ежели мне моя жизнь не мила, так разве от тысячи рублей она мне приятней станет? Мне жить тошно, я вам докладывал: мне теперь, чтоб опять в настоящие чувства прийти, меньше пятнадцати тысяч взять никак невозможно; потому мне надо будет себя всяческими манерами веселить. А х о в. Ну, грех пополам! Давай руку! И п п о л и т. Давайте пятнадцать тысяч без гривенника, и то не возьму. А х о в. Этакую силу денег? За что? И п п о л и т. За десять лет. Чужому бы больше заплатили. А х о в. Само собой, что больше, да не вдруг. А вдруг-то жалко. Пойми! Пойми! И п п о л и т. Извините, дяденька! Я теперь не в себе, понимать ничего не могу. А х о в. Ну, возьми половину, а остальные завтра. И п п о л и т. Я вам говорю, что понимать ничего я не в состоянии, значит, пожалуйте все сейчас! А х о в. Ну, что с тобой делать! Давай бумагу!