Лекция 1. Объект и предмет стилистики (2 часа)

ПЛАН

1. Понятие о современном русском литературном языке. Книжно-письменная и устная разновидности литературного языка.

2. Богатство и разнообразие лексики и фразеологии русского языка, его грамматических и фонетических средств.

3. Основные тенденции развития современного русского литературного языка.

4. Содержание и задачи стилистики русского литературного языка

5. Современное состояние стилистики как науки. Понятие о стилистике языка, стилистике речи и стилистике художественной литературы

6. Понятие нормы применительно к разным уровням языка.

1. Русский язык - это национальный язык русского народа. Русский язык является государственным языком для 145 миллионов 600 тысяч людей, населяющих Российскую Федерацию. Следует также иметь в виду, что по данным 1999 года специалистов фонда Карнеги, изучающих проблемы миграции на территории бывшего СССР, сейчас в странах СНГ и Балтии проживает около 22 миллионов русских людей. Кроме того, 61 миллион

300 тысяч человек, принадлежащих к различным национальностям, назвали русский язык в качестве своего второго языка, которым они свободно владеют.

Русский язык внес свой ценный вклад в развитие мировой цивилизации.

Русская культура, наука и живые связи с соседними государствами и народами - вот, что в первую очередь предопределяло интерес к русскому языку в прошлом. Слова, сказанные А. С. Пушкиным, - «Чуждый язык распространяется не саблею и пожарами, но собственным обилием и превосходством»¹ - могут быть полностью отнесены к истории взаимовлияний русского языка с языками других народов. «К широкому мировому распространению какого-то языка ведет... международный авторитет нации. Язык - носитель большой культуры... начинает привлекать внимание и сам по себе. Распространение языка, в свою очередь, способствует росту международного авторитета и общечеловеческой роли данной нации»².

По данным ЮНЕСКО, около половины всей научно-технической литературы и документации и 20 % мировой книжной продукции издается на русском языке.

Всё более крепнущие связи на всех уровнях - политическом, экономическом, культурном, научном и т.д. - делают знание русского языка необходимым для народов многих стран.

Русский язык является языком международных дипломатических отношений.

Русский язык выполняет важную коммуникативную функцию: он является языком межнационального общения народов Российской Федерации.

Н а ц и о н а л ь н ы й р у с с к и й я з ы к охватывает многочисленные говоры и наречия русского народа. Его высшей формой является современный литературный язык.

Литературный язык характеризуется своей нормированностью, т.е. наличием определенных норм, существующих в лексике, грамматике и фонетическом строе русского языка. Эти нормы обязательны для всех говорящих на русском языке, они зафиксированы в учебниках, словарях и справочных пособиях.

1 Пушкин а.С. О предисловии г. Лемонте к переводу басен и. А. Крылова. // Полн. Собр. Соч.: в 16 т.- м.,

_{1937. т. 2. С. 22.}

² Костомаров В.Г., Денисов П.И., Веселов П.В. Русский язык в современном мире.- М., 1969. С.12.

Л и т е р а т у р н ы й я з ы к отличается от разновидностей национального языка, а именно: от д и а л е к т о в - народных говоров России, с их особой лексикой, фонетикой и грамматикой; от о б щ е р у с с к о г о п р о с т о р е ч и я , состоящего из широко распространенных слов разговорно-бытовой речи, но отступающих в силу своей грубоватости от образцовых литературных норм произношения и употребления; от ж а р г о н н о й р е ч и , т.е. речи определенных групп людей, связанных своим родом деятельности, спецификой профессии и т.п. и употребляющих в связи с этим несвойственные литературному языку слова и словосочетания.

Современный литературный русский язык - это язык газет и журналов, худо- жественной литературы и науки, государственных учреждений и учебных заведений, радио, кино и телевидения.

Литературному русскому языку присуща определенная стабильность, в связи с чем изменения, совершающиеся в языке, не отражаются существенно в течение длительного времени как на всей системе литературного языка в целом, так и на отдельных звеньях этой системы. Для каждого более или менее значительного периода развития языка,

«...для каждого промежутка существования имеются идеальные нормы, на которые ориентируются владеющие литературным языком»³ .

Литературная норма - категория историческая. Она меняется в зависимости от развития языка, подчиняясь его внутренним законам. Так, например, в первой четверти XIX в. такие формы существительных, как доктора, профессора, штабеля (формы сущ. муж. р. с окончанием -а(-я) в мн. ч.), были за пределами литературного языка (нормативными были формы докторы, профессоры, штабели). Но впоследствии окончание -а(-я) в указанных формах существительных стало нормативным.

Литературный язык - это язык, обработанный мастерами, художниками слова. В этом еще одно его отличие от общенародного, или национального, языка. В статье «О том, как я учился писать» А.М.Горький высказал такую интересную мысль: «...язык создается

народом. Деление языка на литературный и народный значит только то, что мы имеем, так

сказать, «сырой» язык и обработанный мастерами... Первым, кто прекрасно понял это, был Пушкин, он же первый и показал, как следует пользоваться речевым материалом народа, как надобно обрабатывать его»⁴.

Литературная обработанность заключается в отборе из общенародного языка всего наилучшего, что в нем есть, - лучших языковых выразительных средств, - и в умелом перенесении их в язык литературных произведений, в дальнейшем совершенствовании и развитии выразительных средств, заимствованных из общенародного языка и вовлеченных в литературный язык. И здесь опять нельзя не прислушаться к мудрым словам А. М. Горького, превосходным образом характеризующим сложность процесса

«отбора» общенародных языковых элементов и вовлечения их в литературный язык:

«Основным материалом литературы является слово, оформляющее все наши впечатления, чувства, мысли... Всякий материал, - а язык особенно, - требует тщательного отбора всего лучшего, что в нем есть, - ясного, точного, красочного, звучного и дальнейшего любовного развития этого лучшего».⁵

К сказанному ранее следует добавить также и то, что обработка общенародного языка производится не только поэтами и писателями. В этом процессе принимают участие десятки тысяч людей: общественные деятели, литературные критики, редакторы сотен газет, журналов и других изданий массовой печати, радио- и телекомментаторы, преподаватели высших и средних учебных заведений, сотрудники научно- исследовательских учреждений и многие другие представители самых различных специальностей и профессий.

³ _{Филин Ф. П. О свойствах и границах литературного языка. - Вопросы языкознания. 1975. №6. С.4.}

⁴ Горький А. М. Собр. соч.: В 30 т. -М., 1953. Т. 24. С. 491.

Русский язык вместе с близкородственными ему братскими языками - украинским и белорусским - образуют восточнославянскую группу славянских языков. О близости этих языков свидетельствуют многочисленные факты сходства в области лексики, фразеологии, грамматическом и фонетическом строе, например: охватить (русский), охопить (украинский), абхапиц (белорусский); тяжело задумался (русский), тяжко замислився (украинский), цяжка задумауся (белорусский).

Русский, украинский и белорусский языки сформировались на основе восточ- нославянского, или древнерусского, языка в связи с образованием русской, украинской и белорусской наций из прежде единой древнерусской народности (начиная с XV-XVI вв., после распада Киевского государства).

К западнославянской группе славянских языков относятся чешский, польский и словацкий языки. А к южнославянской группе - сербохорватский, словенский, македонский и болгарский.

Славянские языки всех трех групп находятся между собой в родстве, хотя и более отдаленном, чем внутри каждой группы. Все эти языки в конечном счете восходят к одному общему языковому источнику, к так называемому общеславянскому языку. Приведем лишь одну из многих иллюстраций словарной близости и общности этих языков: голый (гол), густой (густ) - русский язык; голий. густйй (украинский), голы, густы (белорусский), гол, гъст (болгарский), гол, густ (сербохорватский), gol, gost (словенский), holy, husty (чешский, словацкий).

Книжно-письменная и устная разновидность литературного языка. Богатство и разнообразие современного русского литературного языка.

Литературный русский язык существует в двух формах: письменной и устной.

Каждая из них имеет ряд особенностей и использует различные языковые средства.

Наиболее заметны расхождения между письменной и устной формами литера- турного языка прежде всего в синтаксической организации предложений. В письменной форме литературного языка чаще используются подчинительные отношения между предложениями, чаще употребляются вводные слова и вставочные конструкции, в структуру предложений включаются обособленные и однородные члены.

В устной форме литературного языка естественнее употребление простых предложений. Сложносочиненные предложения встречаются чаще, чем сложно- подчиненные.

Устной форме литературного языка более свойственна разговорно-бытовая, а иногда и просторечная лексика, в письменной же форме преобладает лексика книжная.

Е.С.Истрина, характеризуя устную форму литературного языка, писала:

«Разговорный язык, сохраняя общую литературную норму, отличается все же меньшей отделкой, меньшей строгостью своей системы»⁶. И действительно, в устной форме мы можем употребить такие слова, как раздевалка (ср. гардероб), духотища (вместо очень душно) и т. п., которые не встречаются в письменной форме литературного языка.

Устная форма литературного языка имеет место в разговоре, беседе, письменная - в произведениях науки, искусства, официально-деловых документах. Но непроходимой границы между ними нет: лекция, доклад, выступление близки к письменной форме, а в произведениях писателей используются элементы разговорной речи с различными целями: для речевой характеристики героя, для передачи той или иной житейской ситуации и т. п

Основные тенденции развития русского литературного языка. Формирование лексической системы русского языка

Лексика русского языка, одна из самых богатых в мире, накопившая более

четверти миллиона слов, развивалась и росла вместе с духовным ростом самого русского

⁶ Истрина Е.С. Нормы русского литературного языка и культура речи. - М.; Л., 1948. С. 13.

народа в процессе его исторического развития. Изменялась социальная и экономическая жизнь русского народа, его культура, наука, искусство, быт - менялась и лексика языка.

В словарном составе современного русского языка содержатся лексические наслоения различных исторических эпох.

По характеру своего возникновения в русском языке лексика русского языка распадается на две большие группы: 1) исконно русские слова; 2) заимствованные слова. Причем заимствования из западноевропейских и тюркских языков существенно отличаются от старославянских.

Исконно русская лексика состоит из нескольких пластов по времени их появления в лексической системе языка: слова из индоевропейского языка, общеславянские слова, восточнославянские (или древнерусские) слова и собственно русские слова. Схематически это можно представить в виде таблицы.

Слова из индо- европейского языка	Слова из обще- славянского языка	Слова из восточно- славянского языка	Собственно русские слова
До IIIв. до н.э.	С III-IIвв. до н.э. по VIв. н.э.	От VIв. до XIV-XVвв.	С XIV-XVвв. по настоящее время
Небо, огонь, печь, дым, мать, коза, волк, сестра	Земля, река, весло, нож, внук, тесть, конь, овца	Снегопад, знобить, сорок, льгота, семья, хороший, собака, зяблик	Каменщик, бревенчатый, будущность, зарплата, луноход

Рассмотрим боле внимательно указанные лексические пласты в составе исконно русской лексики.

Индоевропейская лексика. Наиболее древним слоем русского языка являются слова, возникшие еще в эпоху индоевропейского языка.

Эти слова известны не только славянской, но и другим семьям языков: германской, романской и т.д. Так, например, слово небо встречается, помимо славянских, в греческом и латинском языках.

К эпохе индоевропейского языка восходят слова, обозначающие многие жизненно необходимые понятия, например термины родства: мать, сестра; наименования диких и домашних животных: волк, коза; наименования предметов, связанных с домашним бытом и хозяйством: печь, огонь, дым, соль и т.д.

Общеславянская лексика. Это тоже очень древний пласт лексики, более значительный в количественном отношении, чем предшествующий. Слова, входившие в общеславянский язык, как правило, известны всем другим или многим славянским языкам.

Большинство слов общеславянской лексики является наименованиями жизненно необходимых предметов: 1) наименованиями частей человеческого тела и животных: бровь, волос, горло, зуб, нос, нога, око, плечо, тело; 2) наименованиями лиц по отношениям родства: внук, дед, свекровь, тесть; 3) наименованиями человеческого жилища и предметов домашнего обихода: дом, изба, крыльцо, сени, порог, дверь, окно, стена, пол, потолок, крыша, стол, блюдо, ковш, чара, ведро; 4) наименованиями продуктов труда: просо, рожь, солома, зерно, мука, лен, полотно; 5) названиями рыб: ерш, лещ, линь, щука; 6) наименованиями деревьев: дуб, береза, осина, липа, сосна и т.д.

Не только существительные, но и многие глаголы, особенно обозначающие различные трудовые процессы, относятся к общеславянской лексике: прясть, ткать, сечь, жать, молоть, пилить, косить, полоть, квасить и т.п.

К общеславянской лексике относятся многие прилагательные: хитрый, добрый, старый, косой, кислый и др.; большинство числительных: один, два, три, семь, десять, сто и др.; местоимения: я, ты, кто, что; предлоги: от, в, за, с, у, при, над, к; союзы: и, а, но, да.

Общеславянские по происхождению слова явились в русском и других совре- менных национальных славянских языках базой для образования многих новых слов. Так, например, от глагола жить в русском языке создано около 100 производных слов.

Восточнославянская лексика. Преимущественно сюда включаются слова, отраженные в памятниках письменности с X-XI вв. до XV в. и возникшие в период с VI по XV столетие. Эти слова не известны ни западным, ни южным славянам. Они характерны только для восточнославянских языков, т.е. русского, украинского и белорусского, которые восходят к древнерусскому языку эпохи Киевской Руси.

Восточнославянскими словами являются существительные: семья, истец, говорун, челядь, вор, пуд, пузырь, льгота, лукошко, куница, зяблик, снегирь, галка; глаголы: добреть, горячиться, знобить; наречия: совсем, тут; прилагательные: хороший, ледяной, горбоносый и др.

О восточнославянском происхождении этих слов говорит то обстоятельство, что они известны не только русскому языку, но также и белорусскому и украинскому, образующим восточнославянскую семью языков, например: снегопад (украинское снiгопад, белорусское снегопад); совсем (украинское зовсiм., белорусское зусiм); снегирь (белорусское снягiр, украинское снiгур); добреть (украинское добрiти, белорусское дабрэць); ледяной (украинское льодянiй, белорусское ледзяны).

Собственно русская лексика. Это наиболее многочисленный пласт русского языка. Собственно русские слова - это слова, возникшие и продолжающие возникать в период с XIV - XV вв. по настоящее время.

Большинство собственно русских слов возникло в результате различных процессов морфологического словообразования на основе уже имевшихся более древних пластов в лексической системе. Эти слова, как правило, содержат различные суффиксы и приставки, характерные для русского словообразования, например: -чик, -щик, -ник (пильщик, дворник, мальчик, чайник); -тельств(о) (вмешательство, надругательство); -ность (будущность, общность); на-...-ся (наглядеться, навеселиться, наругаться); до-...-ся (добудиться, доплясаться, допроситься, доиграться); за-...-ся (заглядеться, заговориться, заболтаться).

Собственно русские слова образуются и другими способами: путем сложения основ нескольких слов и путем аббревиации (последний способ сложился лишь в XX в.): пароход, самолет, луноход, зарплата, вуз, ВВЦ.

Некоторые слова, являясь по времени возникновения общеславянскими, получили новые значения в более поздний период. Так, например, в значении «подвешивать что- либо» слово вешать является общеславянским, но со значением «определить вес чего- либо» осознается уже как собственно русское, так как с этим значением во всех других славянских языках используются глаголы с другим корнем, а именно - -ваг-: (ср.: украинское важити, белорусское важыць, болгарское важа).

Все рассмотренные выше слова исконно русской лексики составляют около 90 % от общего количества слов, содержащихся в лексической системе русского языка. Именно они образуют национальную основу словарного русского языка.

Содержание и задачи стилистики русского литературного языка

Стилистика как наука сложилась в XX веке. Однако корни ее уходят в глубокую древность — в античные времена. Именно там и тогда зародилась риторика, которую можно считать ближайшей предшественницей современной стилистики. На форумах ораторы состязались в красноречии, политики убеждали слушателей пламенными речами. Владение ораторским искусством считалось одним из важнейших достоинств политика, трибуна, судьи, адвоката.

В Античной Греции, а затем и в Риме были разработаны глубокие теории ораторской речи, а также практические руководства к красноречию — риторике⁷.

Классическая античная риторика состояла из пяти частей: 1) изобретение, или инвенция, т.е. нахождение и подбор необходимых фактов и доказательств («изобрести, что сказать»); 2}.план, или диспозиция, т.е. порядок аргументов («расположить изобретенное»); 3) словесное выражение, или элокуция, т.е. подбор необходимого словесного материала («украсить словами»); 3) запоминание (memoria) — разучивание написанного текста наизусть для точного воспроизведения перед слушателями; 4) разыгрывание, т.е. художественная декламация с соответствующими данному тексту интонацией, мимикой и жестами.

Как видим, античная риторика охватывала все стадии подготовки ораторского выступления — от замысла до его воплощения и даже исполнения. Оратор должен был овладеть практикой построения речи, научиться отвечать на три основных вопроса, воз- никающих на докоммуникативной стадии: «что сказать?», «где сказать?» «как сказать?».

Античные риторики послужили образцом для многочисленных риторик в разных странах Европы, в том числе и в России. Среди отечественных риторик особо выделяется выдающаяся работа М.В. Ломоносова «Краткое руководство к риторике на пользу лю- бителей гладкоречия»⁸.

Если следовать духу и букве античных концепций, то риторику можно определить как науку о способах убеждения, разнообразных формах языкового воздействия на аудиторию. Именно этот аспект интересует стилистику и позволяет рассматривать риторику как ближайшую ее предшественницу.

Заслуга античных теорий языка и стиля и многочисленных риторик заключается в тщательной разработке выразительных средств языка (особенно тропов и стилистических фигур), теории и практики ораторской речи, в обращении к композиции текста. Однако при всей важности этих проблем риторика имела во многом прикладной характер и

ориентировалась лишь на публичную речь, в то время как стилистику интересуют все

области языка.

В последние годы и в России, и за рубежом возрождается интерес к риторике в связи с развитием теории коммуникации. Особенно удачна попытка, осуществленная группой авторов («группа мю»), изложить основы общей риторики, приложимой ко всем способам выражения⁹, систематизировать античную риторику на семантической, семиотической основе. Таким образом, современная новая риторика превращается во влиятельную науку об условиях эффективности речи и делит сферы влияния со стилистикой.

Современное состояние стилистики как науки. Понятие о стилистике языка,

стилистике речи и стилистике художественной литературы

Риторика оказала известное влияние на развитие стилистики, но формирование последней как особой лингвистической дисциплины относится к XX веку. Именно к этому времени сложились теоретические предпосылки для становления стилистики как самостоятельной отрасли языкознания. Это прежде всего глубокая разработка таких понятий, как «литературный язык и его нормы», «разграничение языка и речи» как тесно взаимосвязанных, но относительно самостоятельных сущностей, проблема употребления, функционирования языка.

Однако современное понимание предмета и задач стилистики сложилось не сразу.

Первоначально главное назначение стилистики видели в изучении выразительных средств языка. «Стилистика, — писал Ш. Балли, — изучает эмоциональную экспрессию

⁷ См.: Кохтев Н.Н. Ораторская речь: стиль и композиция. — М., 1992: Граудина Л. К. Русская риторика: Хрестоматия. — М, 1996.

⁸ См.: Ломоносов М. В. Краткое руководство к риторике на пользу любителей гладкоречия // Полн.

_{собр. соч.: В 10 т. — М; Л.. 1952. — Т. 7.}

⁹ См.: Дюбуа Ж., Эделин Ф. и др. Общая риторика. — М, 1986.

_{элементов языковой системы, а также взаимодействие речевых факторов, спо-}

собствующих формированию выразительных средств того или иного языка»¹⁰.

Современная стилистика включает в круг своих интересов изучение выразительных средств языка, однако далеко не ограничивается ими. Выразительными в принципе могут оказаться любые единицы языка. Следовательно, понятие выразительности шире круга специализированных экспрессивно-эмоциональных средств и приемов. Чтобы изучать выразительность, надо анализировать весь язык, включая и нейтральные средства. Поэтому сводить предмет стилистики к изучению выразительных средств — значит резко сужать задачи этой науки.

Ученые, входившие в Пражский лингвистический кружок (Пражская школа),

_{перенесли центр тяжести интересов стилистики на функциональные стили. «Стилистика}

— это наука о стиле . в языке», — писал Б. Гавранек¹¹. С этих пор одной из важнейших ! категорий стилистики становится функциональный стиль — разновидность литературного языка, выполняющая определенную функцию в общении (подробнее см. главу

«Функциональные стили»).

Итак, развитие стилистики выделило в качестве объектов изучения функциональные стили и эмоционально-экспрессивные средства. Однако и они не исчерпывают предмет стилистики.

Полная картина изучения языка складывается из двух фундаментальных аспектов:

1) устройство, сущность языка и 2) функционирование языка. До сих пор в языкознании уделялось преимущественное внимание первому аспекту. Японский лингвист Нисио Минору пишет: «Предшествующие языкознание и языковедение не пытались исследовать язык в том виде, в каком он существует. При этом старались исследовать сущность языка и путем анализа выявить его структуру. <...> Однако нужно изучать функции живого, действующего языка»¹².

Изучать язык в том виде, в каком он существует («живой, действующий»), означает исследовать функционирование языка — естественную, реальную форму его

существования. Как писал B.В. Виноградов, «предметом стилистики служат все области и все способы использования языка, особенно литературного»¹³.

Таким образом, самое общее (и короткое) определение предмета стилистики: это наука о функционировании языка и речи.

Функционирование предполагает изучение изменений, происходящих со словом и другими единицами языка в процессе превращения языка в речь (см. § 2). Это проблемы коннотаций (сопутствующих семантических или стилистических оттенков, которые накладываются на основное значение слова и служат для выражения разного рода экспрессивно-эмоционально-оценочных обертонов), проблемы функционально- стилистического расслоения языка, функционирования грамматических средств. Так как речь — это результат функционирования языка, то все проблемы речи также входят в стилистику: структура и сущность коммуникативного акта (говорящий — слушающий), единицы текста и их функционирование, жанры речи.

Функционирование — это второй важнейший, фундаментальный аспект изучения языка, углубляющий, обогащающий изучение структуры и сущности языка, дающий принципиально новое знание.

Стилистика интегрирует все, что относится к функционированию языковых и речевых средств. Она включает в себя все аспекты функционирования языка: коммуникативный (исследующий условия эффективности общения), прагматический (воздействие на читателя, зрителя, слушателя), нормативный или ортологический

¹⁰ _{Балли Ш. Французская стилистика. — М., 1961. —С. 17.}

¹¹ _{Цит. по: Вахек 0. Лингвистический словарь Пражской школы. — М., 1964.-С. 216.}

¹² _{Минору Нисио. Язык японцев. Языкознание в Японии. — М, 1983. —C.97.}

¹³ Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. — М., 1963.-С. 93.

(соответствие языка и речи литературным нормам), эстетический (литературное качество языка и речи).

Академик В. В. Виноградов, определивший контуры отечественной стилистики, выделил три круга исследований, три отрасли этой науки: стилистику языка, изучающую функциональные стили языка, виды их соотношения и взаимодействия и исследующую все языковые средства (лексические, морфологические, синтаксические) с точки зрения синонимики, вариантности, выразительности; стилистику речи, изучающую устойчивые формы устной и письменной речи (речевые жанры) и стилистику художественной литературы, анализирующую способы индивидуального или канонизированного (целой писательской школой) использования языка, его стилей и средств.

Стилистика, как и любая наука, имеет не только свой предмет (в широком смысле

— функционирование языка и речи), но и свой метод анализа языковых и речевых средств. В отличие от других лингвистических дисциплин стилистика рассматривает язык и речь с точки зрения: 1) синонимики и вариантности, 2) выразительности, 3) коммуникативной целесообразности. Эти три аспекта и составляют стилистический угол зрения, специфику стилистического подхода к языку (речи). Как писал Г. О. Винокур,

«стилистика обладает тем свойством, что она изучает язык по всему разделу его структуры сразу, т.е. звуки и формы... но зато с особой точки зрения. Эта особая точка зрения и создает для стилистики в чужом материале ее собственный предмет»¹⁴.

Аспект синонимики — важнейший в стилистике. Стилистический анализ возможен только там, где есть два или больше средств выражения одного и того же значения, например: красный — алый — багряный — багровый — пурпурный — малиновый — румяный. Прилагательные различаются оттенками красного цвета.

Кто-то стучит — кто-то стучится. Второе предложение отличается от первого оттенком интенсивности действия, заинтересованности в его результате: кто-то стучится,

чтобы ему открыли. Стилистику интересуют близкие, соотносительные, параллельные

средства выражения, но различающиеся смысловыми оттенками и экспрессивной окраской.

Специфику стилистического подхода составляет и аспект выразительности: все языковые и речевые средства рассматриваются с точки зрения экспрессивности. Стилистика анализирует и раскрывает выразительные ресурсы, заложенные в языке и речи. Так, В. Г. Белинский восхищался выразительностью русского глагола с его богатым приставочным образованием: «Русский язык необыкновенно богат для выражения явлений природы. <...> В самом деле, какое богатство для изображения явлений естественной действительности заключается только в глаголах русских, имеющих виды! Плавать, плыть, приплывать, приплыть, заплывать, отплывать, заплыть, уплывать, уплыть, наплывать, наплыть, подплывать, подплыть, поплавать, поплыть, расплавиться, расплыться, наплаваться, заплаваться: это все один глагол для выражения

двадцати оттенков одного и того же действия!»¹⁵¹.

Выразительный потенциал частей речи русского языка весьма велик. И стилистика анализирует весь язык с точки зрения заложенных в нем выразительных ресурсов.

Однако выразительность, образность речи — не самоцель, и она не всегда уместна, например, в докладной записке, в хроникальной информационной заметке. Речевое произведение должно быть прежде всего эффективным, т.е. используемые в нем средства должны отвечать"целям и задачам этого произведения. Поэтому аспект выразительности можно точнее обозначить (переформулировать) как прагматический. Выразительны те языковые средства (пусть даже они не образны, нейтральны), которые коммуникативно целесообразны, т.е. точно и тонко выражают смысл сообщения. В этом плане

¹⁴ _{Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. — М, 1959. — С. 223.}

¹⁵ Белинский В. Г. Грамматические разыскания В. А. Васильева // Белинский В. Г. Поли. собр.

соч.: В 13 т. — М.;Л., 1945. — Т. 9. — С. 477 — 478.

выразительным может быть и язык закона, и докладная записка, и официальное сообщение. Иными словами, выразительность далеко не всегда предполагает использо- вание образных средств. Выразительной в определенном контексте может стать любая языковая единица. Принцип коммуникативной целесообразности и определяет во многом подход стилистики к выбору и оценке языковых и речевых средств.

Все, что сказано выше о стилистике, сохраняет свою силу и для практической стилистики русского языка. Последняя включает в себя изучение и функциональных стилей, и языковых и речевых средств (стилистику языка и стилистику речи) в аспекте си- нонимики, выразительности и коммуникативной целесообразности. Отличается же практическая стилистика подчеркнуто прикладным характером, нормативным аспектом анализа (подробно о норме см. § 3), ориентацией на правильность речи, ее соответствием литературным нормам.

Любая речь — газетная, научная, официальная, художественная, публичная — должна быть литературной, т.е. стилистически грамотной (орфографическая, пунктуационная, грамматическая правильность сама собой разумеется). Не может быть выразительной речь, изобилующая ошибками, небрежная, неряшливая. Нормативность — первое и естественное элементарное требование, предъявляемое к любой литературной речи.

Требование нормативности особенно актуально для СМИ, язык которых оказывает сильнейшее воздействие на воспитание языкового вкуса, формирование стилистических норм.

Практическую стилистику русского языка можно определить как научную дисциплину, изучающую функционирование языковых и речевых средств, использование их с точки зрения нормы, эффективности, целесообразности, выразительности в зави- симости от цели и обстоятельств высказывания.

Таким образом, предмет практической стилистики русского языка: 1) изучение функциональных стилей, 2) изучение всех языковых и речевых средств в стилистическом аспекте. Стилистический аспект предполагает анализ языковых и речевых средств с точки зрения синонимики, нормы, выразительности и коммуникативной целесообразности.

Задачи практической стилистики — воспитание осознанного отношения к выбору языковых и речевых средств, профессиональная подготовка в области языка и стиля будущих журналистов, литературных сотрудников, работников рекламы, формирование стилистической грамотности (умение оценить уместность, правильность и выразительность того или иного языкового средства). Тексты, создаваемые журналистами, должны быть не только грамотными, но и яркими, выразительными.

ЯЗЫК И РЕЧЬ

Итак, практическая стилистика русского языка изучает функционирование языковых и речевых средств. Однако чтобы осознать этот процесс во всей глубине, надо разобраться в том, что такое язык и речь.

Раньше лингвистика пользовалась термином «язык», и лишь в начале XX века появилось понятие «речь». Как показал выдающийся швейцарский лингвист Ф. де Соссюр, язык и речь образуют в совокупности единое явление, представляют собой две стороны одного целого.

Речь — это конкретное говорение (в звуковой или письменной форме), это все, что говорится и пишется: разговор между знакомыми, выступление на митинге, речь адвоката, научное сочинение, стихотворение, повесть, доклад и т.д.

Но речь невозможна без языка. Например, иностранная речь (будет восприниматься как непонятный сплошной гул, в котором трудно различить слова, предложения, если мы не знаем языка. Речь строится по законам языка, производится языком, представляет собой его воплощение, реализацию. Как писал Ф. де Соссюр,

<*язык одновременно и орудие и продукт речи». Иначе говоря, язык творит речь и в то же время сам творится в речи.

Мы читаем текст, слышим речь. Наблюдая, анализируя звучащую и письменную речь, лингвист постигает структуру языка как <<механизма, порождающего речь». Например, чтобы «открыть» Такую часть речи, как существительное, лингвистам надо было проанализировать громадный речевой материал. И тогда обнаружилось, что есть слова, имеющие значение предметности и обладающие определенными грамматическими признаками, т.е. ведущие себя в речи одинаково.

Язык — это система категорий, извлекаемых из речи (части речи, спряжение, склонение и т.д.), это формы слов, конструкции предложений и т.д. Но язык в отличие от речи не дан нам в непосредственном восприятии. Языком можно владеть и о языке можно думать, — говорил известный лингвист А.А.Реформатский, — но ни видеть, ни осязать язык нельзя. Его нельзя и слышать в прямом значении этого слова.

В самом деле, можно услышать или произнести слово, предложение, целый текст, но «потрогать» существительное или глагол невозможно. Это абстрактные понятия, которые извлекаются из речи, образно говоря, как железо из руды.

Итак, речь материальна, она воспринимается чувствами — слухом, зрением, даже осязанием, например тексты для слепых. Язык — это система категорий, порождаемых речью, управляющих ею, но недоступных нашим чувствам или ощущениям. Язык постигается разумом, научным анализом речи.

Лингвистика всегда изучала язык, его устройство, и лишь сравнительно недавно обратилась к исследованию речи. Что же делает речь самостоятельным объектом изучения, каковы особенности речи, принадлежащие только ей?

Обратимся к анализу речевых актов — единиц, из которых состоит любая речь, т.е. отрезков речи, высказываний. Начнем с самых элементарных: Идет дождь; Дай воды; Волга впадает в Каспийское море.

Эти высказывания различны по смыслу, содержанию, грамматическому строению.

Единственное, что их объединяет, это определенное отношение к говорящему лицу, к Я. Так, высказывание Идет дождь означает: Я (говорящий, пишущий) утверждаю (заявляю, говорю), что сейчас идет дождь'. Высказывание Дай воды означает непосредственное обращение говорящего к слушающему (собеседнику) с просьбой (приказом, побуждением) дать, принести ему (говорящему) воды. Третье высказывание содержит определенную информацию, которая может быть выражена говорящим.

В любом высказывании более или менее явно, открыто обязательно присутствует или подразумевается говорящий {Я). И высказывание воспринимается как осмысленное не только потому, что компоненты его имеют грамматическую форму, но и благодаря тому, что оно соотносится с говорящим, выражает его речевое намерение. Так, ответом на наш вопрос могут быть не слова, а какой-либо жест, например пожатие плечами или покачивание головой. И такой жест тоже воспринимается как высказывание только потому, что принадлежит участнику речевого акта. И как жест нельзя представить себе в отрыве от человека, так и высказывание невозможно без говорящего.

Таким образом, языковые (и неязыковые) средства становятся речью лишь тогда, когда происходит их соединение с говорящим лицом, с Я, т.е. в речевом акте. Именно структура речевого акта определяет общее, речевое в самых разнообразных высказы- ваниях. Речевой акт «вмещает» в себя все произнесенные и еще не произнесенные (потенциальные) высказывания. Его структура, схема: «Я (говорящий) сообщаю нечто ТЕБЕ (слушателю) о НЕМ (предмете, лице, событии и т.д.)». Это универсальный, всеобщий характер речевого акта получает отражение в любом высказывании.

Среди трех компонентов, сторон речевого акта (говорящий — слушающий — передаваемая информация) определяющее значение имеет первый — говорящий, производитель речи. Без него вообще невозможна речь, невозможно общение. Производство же речи (высказываний) осуществляется благодаря соединению какой-либо информации с говорящего. Для того чтобы слово вне речи стало высказыванием, речью, необходимо поставить его в определенное отношение к Я. Сравним писать (слово в

словаре) и Писать! В первом случае нет связи с говорящим, поэтому нет и высказывания. Во втором случае перед нами высказывание: говорящий выражает приказ, информация тесно соединяется с Я.

Я — это изначальный центр любого высказывания, его основа даже тогда, когда открыто не выражено. Далеко не случайно то, что лингвистика не знает ни одного языка, в котором отсутствовали бы личные местоимения.

Итак, важнейшее качество речи, вытекающее из сущности речевого акта, можно определить как персонализованность (эгоцен-тричность).

Второй компонент речевого акта — слушатель {ТЫ), адресат. Я к ТЫ взаимообусловлены. Я могу употребить Столько по отношению к кому-нибудь, кто в моем обращении предстанет как ТЫ.

ТЫ — это объект и цель высказывания, но не его производитель. Высказывание обращено к ТЫ, существует для адресата, но он не участвует активно в речевом акте. Он пассивная, воспринимающая сторона, обязательный, хотя и нередко потенциальный его участник. Даже тогда, когда речь формально строится от 2-го лица (Ты идешь по берегу моря. Ты видишь валуны, водоросли) или обращена непосредственно к собеседнику (Дай воды), все равно она принадлежит Я, исходит от Я. Этим определяется косвенная, но важная роль адресата (слушающего) в речевом акте, в высказывании. Ведь речь всегда обращена к кому-то, рассчитана на реакцию слушающего, побуждение его к определенным поступкам, мыслям и т.д. В этом заключаются главный смысл и цель речи.

Итак, важная особенность речи, непосредственно связанная с адресатом речевого акта, — это адресованность речи.

Речь не существует сама по себе, ради самой себя. Итальянский языковед В. Пизани замечает, что когда двести юкагиров спят и не видят снов, их язык перестает существовать как таковой и вообще прекратил бы свое существование, если бы по какой-либо причине юкагиры перестали просыпаться.

Речь существует для слушающего, для того, чтобы передать, сообщить ему, что думает, чувствует, хочет говорящий. Роль адресата не менее важна, чем роль производителя речи. Без Я речь невозможна, без ТЫ речь обессмысливается, превращается в глас вопиющего в пустыне и тоже фактически перестает существовать. В этом случае нарушается коммуникативная природа речи, существующей прежде всего как средство общения.

Позиция адресата и производителя речи обусловливают и другие важные качества речи. Если с позицией Я связана индивидуальность, субъективность речи (говорящий стремится выразить особенности своего восприятия), то с позицией ТЫ связаны тенденция к стабильности, постоянству речевой формы, стремление к использованию речевых средств, общих для говорящего и слушающего.

Индивидуальность речи — третье важнейшее ее качество. Стремление к индивидуализации речи — глубинная потребность общества и отдельного человека.

«Пока существует человечество, будет жить и мир явлений и чувств, которые остаются не выраженными в слове, если верное слово не найдено»¹⁶.

Однако индивидуальность речи подразумевает не только своеобразие, субъективность, уникальность, но и типизацию, которая становится конститутивной чертой речи. Типизированность — четвертое важнейшее качество речи, тесно связанное с индивидуальностью.

Коммуникация осуществляется успешно прежде всего благодаря тому, что у говорящего и адресата есть не только фонд общих знаний и представлений о некотором фрагменте действительности, но и общий фонд выражений. Речь функционирует в кол- лективе и следует его традициям. Поэтому мера индивидуальности, во всяком случае для многих видов речи, довольно низка. И главная тенденция речи заключается в типизации

¹⁶ Манн Т. Указ. соч. — С. 481.

речевых явлений для отражения тех или иных фрагментов действительности, для выполнения тех или иных функций. Именно слабая типизация речи подразумевается в нередких сетованиях писателей. поэтов на неразработанность языка, например: «...Но ученость, политика и философия еще по-русски не изъяснялись: метафизического языка у нас вовсе не существует; проза наша так еще мало обработана, что даже в простой переписке мы принуждены создавать обороты слов для изъяснения понятий самых обыкновенных; и леность наша охотнее выражается на языке чужом, коего механические формы давно уже готовы и всем известны»¹⁷.

Смысл этих замечаний заключается в том, что отсутствуют слова и обороты для выражения мыслей.

Выразить в речи уникальное, новое, нетипичное довольно трудно. Пресловутые муки слова — это не что иное, как попытка через общее, языковое передать индивидуальное, единичное. Однако цель выразить единичное, уникальное ставится далеко не всегда. Очень часто возникает необходимость в выражении повторяющихся си- туаций, явлений, мыслей. Именно в этих случаях и нужны прежде всего типизированные элементы. Речь не только индивидуальна, но и социальна по своей природе, как и язык.

Индивидуальность служит важным стимулом ее развития. Это одна из существенных характеристик речи. Но не меньшее, если не большее значение имеет некоторое единство речевых оборотов для коллектива говорящих. Отсюда и вытекает тенденция к типизации.

В каждом виде речи есть компоненты общие, традиционные для относящихся сюда текстов, и компоненты, излагающие новую мысль, новую информацию, которые не могут быть оформлены стандартно. Типизация охватывает прежде всего сферы речи, отражающие общие, регулярные, частотные, повторяющиеся ситуации.

Таким образом, речь в идеале должна содержать в себе типизированные элементы,

относящиеся к самым разнообразным областям социальной жизни. Если брать аспект развития, формирования речи, то главная ее тенденция — тенденция к типизации, которой противостоит тенденция к индивидуализации, уникальности. Взаимодействие этих тенденций и определяет характер функционирования, развития, форму речи, движущейся между двумя полюсами: уникальное, индивидуальное — общее, массовое. Однако глав- ной в этом процессе является тенденция к типизации, унификации.

Обратимся к конкретному тексту и попытаемся выяснить, что представляет собой в реальности речь. Какие отрезки ее типизированы, какие индивидуальны? Что в ней от языка и что непосредственно речевого? Перед нами начало рассказа Ф. Искандера «Люди и гусеницы»:

Молодой инженер, стоя под одним из платанов, росших вдоль шоссейной дороги, дожидался автобуса, чтобы поехать в свою контору. С утра стояла подоблачная духота. Дышать было трудно. Море замерло.

Молодой инженер был высоким, крепким, интересным мужчиной. Ему было тридцать лет, он был удачлив, и, казалось, есть все основания радоваться и радоваться жизни.

Можно ли сказать, что в этом отрывке от языка и что от речи? По-видимому, вопрос не совсем корректен. Как в теории разделение на язык и речь относительно, не абсолютно, так и в реальном тексте в каждой единице, в каждом отрезке проявляются и язык, и речь. Например, молодой инженер — словосочетание, построенное по модели

«существительное + прилагательное» — единица языка. Но это и единица речи, потому что наполнение модели индивидуально для данного текста, конкретно.

Точно так же можно проанализировать и другие отрезки. Обращает на себя внимание оборот подоблачная духота — несколько необычный, но точный и яркий,

¹⁷ Пушкин А. С. О причинах, замедливших ход нашей словесности (из чернового наброска)// Полн.

собр. соч.: В 16т. - М., 1937-1949. —Т. 11. —С 21.

воплощающий индивидуальность речи. Разумеется, эта черта проявляется не только в необычных, оригинальных оборотах, но и прежде всего в особой, свойственной данному автору комбинации единиц, которые могут и не блистать оригинальностью, быть вполне обычными, однако, будучи объединены в одном фрагменте, поставлены рядом, производят впечатление индивидуальной художественной речи. Так, нетрудно заметить, что в цитируемом рассказе Ф. Искандера предложения к концу первого абзаца становятся все короче, и это очень точно передает атмосферу духоты, зноя, когда даже дышать трудно и длинные фразы неуместны.

Итак, текст состоит из единиц, которые воплощают в себе и язык, и речь. Как же происходит превращение языковой единицы в речевую? Каков статус речевой единицы и речи в целом? Каковы виды речевых единиц?

Главное, что превращает языковую единицу в речевую, — это лексическое наполнение, реализующее потенции языковой модели. Например, словосочетание зеленый куст построено по модели «существительное + согласованное с ним прилагательное». Эта модель имеет теоретически бесконечное (ограниченное лишь законами сочетаемости) количество вариантов лексического наполнения (п). Любое заполнение модели — это выбор из п вариантов.

Модель открывает многообразные возможности ее заполнения, но реализуется лишь одна. Происходит слияние, соединение языковой формы и содержания (лексического наполнения). И таким образом появляется единица, в которой языковое начало уходит вглубь, а на поверхности остается лексическое наполнение. Выбор последнего, зависящий от многих факторов, и есть производство речевой единицы.

Заполненная модель ограничивает, точнее, исчерпывает варианты заполнения, сводя их к единственному. Этот единственный вариант становится представителем всего множества вариантов лексического наполнения, а также языковой модели.

Речь стремится к идиоматизации своих звеньев, т.е. к превращению их в готовые, воспроизводимые средства выражения. Она стремится закрепить выбранное лексическое наполнение модели, типизировать его (приспособить к употреблению во многих ана- логичных случаях). Тенденция к ограничению количества речевых единиц для той или иной ситуации, наименования предмета и т. п. связана, по-видимому, с ограниченными возможностями оперативной памяти человека.

Сравним обороты зеленый куст и зеленые насаждения. Словосочетание зеленый куст, употребленное в каком-либо тексте, дает точное, расчлененное наименование явления и в этом смысле незаменимо. Вырванное же из контекста, оно теряет семантиче- ские связи, присущие ему в тексте, и оказывается несамостоятельным, изолированным в смысловом отношении.

Выражение зеленые насаждения не нуждается в раскрытии своего значения в контексте, имеет точно определенное значение ('посаженные деревья, растения') и может быть употреблено в любом тексте. Оно самодостаточно в отличие от выражения зеленый куст. Если последнее закреплено за текстом, в котором оно употреблено, то первое

{зеленые насаждения) не имеет закрепленности, не зависит от текста. Это воспроизводимый, готовый оборот речи. Словосочетание зеленый куст производимо, потому что в зависимости от экстралингвистических причин (ситуации) мы выбираем и существительное {куст, забор, мост и т.п.), и прилагательное {зеленый, молодой и т.п.). Выражение же зеленые насаждения воспроизводимо, так как регулярно используется для наименования соответствующего явления в качестве целостной единицы. В выражениях типа зеленый куст связь между словами подвижна, опирается на ситуацию (например, зеленый куст среди желтых). В оборотах типа зеленые насаждения связь между словами настолько тесна, что выражение воспринимается как единое, нерасчлененное.

Таким образом, необходимо выделять в речи два типа единиц — типизированные (зеленые насаждения) и нетипизированные (зеленый куст). Назовем первые речевыми оборотами, а вторые речевыми сочетаниями.

В любой речи есть место для речевых оборотов (стандартов, стереотипов) и речевых сочетаний (манифестирующих индивидуальное начало). Они отражают две сферы речи, создаваемые приложением языка, с одной стороны, к новой действительно- сти, а с другой — к повторяющимся, однотипным ситуациям. В первом случае это речевые сочетания, во втором — речевые обороты. Комбинация тех и других определяет общий характер речи, при этом спектр вариантов очень широк — от высокотипизированных текстов, жанров до слаботипизированных, стремящихся к речевой новизне, индивидуальности. Степень стандартизированное™ — один из важнейших признаков текста. Мера стандартизированное™ конкретного текста зависит от стиля, жанра, замысла, языковой компетентности пишущего (говорящего). Однако в любой речи присутствуют речевые обороты, ибо составляют ее сущность, специфику. Без речевых оборотов нельзя говорить и о речи. Они являются основой, опорой, тем известным, от чего речь отталкивается, из чего исходит. При отсутствии речевых оборотов речь оказалась бы трудновоспринимаемой.

Речевые обороты не следует воспринимать как штампы (см. § 20). Они выполняют важные творческие функции: 1) служат строительным материалом речи как в высказывании, так и в целом тексте (на уровне композиции); 2) выполняют многообразные экспрессивно-смысловые функции (подчеркивание тех или иных сторон мысли, их выделение и т.д.); 3) выполняют эстетические, стилевые функции. Многие речевые обороты становятся приметой стиля, эпохи, направления.

«Для классиков, как Гёте и Пушкин, — пишет С. Аверинцев, — готовое слово, т.е. риторическая формула, не становясь предметом систематической агрессии, как у Гейне и русских шестидесятников, остается законным инструментом творчества, но смена этих инструментов небывало свободна. Готовое слово у них обоих — объект игровой манипуляции, свободной, однако, достаточно серьезной; и серьезность, и игра в некотором смысле невинны. Готовое слово берется в руки, но, так сказать, к рукам не прилипает. Авторское отношение к нему конструктивно, однако, дистанцированно, всегда остается право стремительно отходить от одного регистра к другому. Примеров можно

найти сколько угодно много у обоих поэтов»¹⁸.

Таким образом, развитие речи протекает между двумя полюсами, определяется двумя тенденциями: 1) тенденцией к формированию готовых, воспроизводимых выражений и 2) прямо противоположной тенденцией к индивидуальности, уникальности.

Общая картина речеобразования пестра, сложна. Однако главная тенденция не вызывает сомнений: речевая цепь стремится к идиоматизации, к заполнению ее звеньев воспроизводимыми, готовыми элементами. Разумеется, эта тенденция эффективна до тех пор, пока воспроизводимые элементы отражают фрагменты частотных, типичных, массовидных ситуаций, и становится неэффективной в тех видах литературы, где необходимы речевые средства уникального назначения. В таких видах литературы рече- вые обороты воспринимаются обычно как штампы. Действием противонаправленных тенденций к типизации и уникальности выражения определяется многообразие стилей, жанров, направлений — от стандартно регламентирующих до эстетически инди- видуальных.

ПОНЯТИЕ НОРМЫ

Когда речь идет о функционировании языковых и речевых средств. мы неизбежно

приходим к понятию нормы, без которого процесс общения неполон, недостаточен и практически невозможен.

Что же такое норма и почему это понятие так важно и необходимо и в теоретическом, и в практическом плане?

В предшествующем параграфе говорилось о языке и речи как о двух тесно взаимосвязанных явлениях одной сущности — «язык — речь».

¹⁸ Аверинцев С. Гёте и Пушкин//Новый мир. - 1999. - № 6. - С. 196.

Однако, по мнению известного испанского языковеда Э.Косе-риу, процесс общения не исчерпывается языком и речью.

Если язык (система языка) содержит систему возможностей выражения мыслей и чувств и означает 'можно говорить', речь — это то, что 'говорится в действительности', то норма, находясь между языком и речью, означает, как 'следует говорить'.

_{Это можно представить в виде схемы 1.}

Язык (система языка) = Можно говорить

Норма = Следует говорить

_{Речь = Говорится в действительности}

Схема 1

Норма действует как своеобразный фильтр: оценивая многообразные возможности языкового выражения, она отбирает те из них, которые в наибольшей степени соответствуют целям общения и прошли апробацию в речи. Иными словами, норма ре- гулирует процессы функционирования и развития языка и речи. Рассмотрим примеры действия нормы в живых языковых процессах.

Так, в системе словообразования русского языка есть словообразовательные модели «глагольная основа + суффикс -тель», «глагольная основа + суффикс -щик»,

«глагольная основа + суффикс -ник». Одно из значений существительных, образованных по этим моделям, — называние лиц по их деятельности: например, бурильщик, искатель. Следовательно, модели позволяют образовать существительные с соответствующим значением, присоединив к глагольной основе суффиксы -тель, -щик или -ник. Но далеко не все возможности, предоставляемые системой, действительно реализуются в речи. Система, как видно из приводимой ниже таблицы 1, может содержать и «пустые клетки».

В русском языке нет вполне возможных теоретически слов «болетель»,

«вредильщик», «куритель». Но они и не нужны. Они ничем не отличались бы по значению и употреблению от бытующих в языке слов болельщик, вредитель и т.д. Их отсутствие — одно из свидетельств действия нормы: язык стремится не допускать абсолютных синонимов. Если же встречаются параллельные образования, они различаются по значению и употреблению, например: сеяльщик — 1) сельскохозяйственный рабочий, занимающийся посевом семян; 2) рабочий, занимающийся просеиванием чего-либо. Слово сеятель, имея то же значение, различается по сфере употребления — оно используется в высокой, торжественной речи, а также в переносном значении — 'тот, кто распространяет что-либо среди людей': сеятель свободы, сеятель знаний и т.п.

_{Таблица 1}

Суффикс Глагол	-тель	-(ль)щик	-ник
болеть	—	болельщик	—
вредить	вредитель	—
курить	—	курильщик	—
клеветать	—	—	клеветник
грабить	грабитель	—	—
шутить	—	—	шутник

Таким образом, система языка — это система возможностей, представляемых языком, норма — это реализованные возможности, закрепленные практикой. Речь — это вся совокупность употреблений, закрепленных и не закрепленных практикой.

Приведем еще один пример действия нормы в современной речевой практике. После начала эры космических полетов по модели глагола приземлиться появилась целая серия новообразований: прилуниться, примарситься и даже привенериться. Это было вызвано необходимостью обозначить процесс посадки космического аппарата на планетах Солнечной системы. В выражении «приземлиться на Марсе» (Юпитере и т.д.) ощущается

некоторая неловкость, так как в слове приземлиться довольно сильно ощутим корень -

земл (земля), что ведет к колебаниям в выборе формы выражения.

Примечание. Такое колебание характерно, например, в устах специалиста, рассказывающего корреспонденту: «А приборов на спускаемом аппарате очень много... Стоит, к примеру, сейсмодатчик. Есть ли там землетрясения, точнее, венеротрясения?» (Из газет)

Итак, перед нами ситуация, возникшая в живой речевой практике. Можно, по- видимому, говорить о двух путях выхода из данной ситуации: 1) глагол приземлиться расширяет (обобщает) свое значение и используется для обозначения процесса посадки на любую планету (приземлиться на Марсе, Венере и т.д.); 2) глагол приземлиться сохраняет свое прежнее значение ('опускание только на Землю'), а для других случаев создаются и используются глаголы, образуемые по типу глагола приземлиться. Предугадать, по какому пути пойдет развитие, трудно. Норма еще не установилась. Возможности, предоставляемые языковой системой, как бы испытываются на пригодность, они еще не закрепились в речевой практике. Не исключено, что последняя может предложить и другие решения.

Как показывают примеры, норма — важнейшая часть механизма языкового общения, механизма, регулирующего функционирование и развитие языка и речи, распределяющего возможности языковой системы, обеспечивающего выбор того или иного языкового средства.

С точки зрения языковых навыков «постоянно наблюдается несоответствие между знанием системы и знанием нормы. Знание нормы означает более высокую степень культуры, поскольку оно предполагает осведомленность не только о возможном, о том, что можно сказать на данном языке, не нарушая его функционирования, но также и о том, что действительно говорится и говорилось, то есть о традиционной реализации. Система заучивается гораздо раньше, чем норма: прежде чем узнать традиционные

реализации для каждого частного случая, ребенок узнает систему "возможностей", чем объясняются его частые "системные образования", противоречащие норме»¹⁹. Большое количество подобных «системных образований» приводит К.Чуковский в своей книге «От двух до пяти». Норма объективна, т.е. она складывается как результат развития языковой и речевой практики, независимо от пожеланий тех или иных лиц. Было бы глубоким

заблуждением утверждать, что нормы «придумывают» лингвисты. Глубоко анализируя речевую практику, языковеды фиксируют, рекомендуют те формы, слова, ударения и т.д., которые приняты обществом, прошли проверку практикой. При этом учитывается много факторов: законы языка (насколько та или иная форма соответствует им), продуктивность, речь авторитетных носителей языка, массовое употребление. Тщательно взвешивая каждый из факторов, лингвисты и вырабатывают свои рекомендации, которые получают отражение в грамматиках и словарях. Отражая коллективный языковой опыт, лингвисты закрепляют, кодифицируют норму, которая становится обязательной для языкового сообщества.

Таким образом, норма складывается как совокупность устойчивых традиционных реализаций языковой системы в результате социально-исторического отбора.

Сложившиеся нормы обеспечивают единство, постоянство литературного языка, преемственность его от поколения к поколению. Разнобой засоряет литературный язык, затрудняет общение, ср.: вахтёр и вахтер; приговор и приговор; любуй{с'а] и любуй[са], нормализовать и нормализировать; чтут и чтят. Формирование литературного языка в известном смысле есть становление его литературных норм. Именно благодаря нормам сохраняются стабильность и самобытность литературного языка.

237.

¹⁹ Косериу Э. Синхрония, диахрония и история// Новое в лингвистике -Вып. III. - М., 1963. - С. 236-

Из сказанного выше следует, что норма — основа, залог существования литературного языка. Критерий нормы в историческом плане — языковая традиция, культурное наследие прошлого, язык классической литературы.

Критерии нормы в плане современного употребления — соответствие законам языка, массовая и регулярная воспроизводимость, ориентация на речь, признаваемую образцовой (речевые навыки образованных людей, авторитет радио, телевидения, театра, печати и т.д.). Слово, произнесенное по телевидению, радио, напечатанное в газете, как бы облекается ореолом престижности. Вот почему исключительно высока ответственность журналистов, непосредственно участвующих в воспитании языковых вкусов, формировании языковых норм.

Норма охватывает все уровни языка. Языковая норма — это принятые в общественно-языковой практике образованных людей правила произношения, словоупотребления, использования традиционно сложившихся грамматических, стилистических и других языковых средств.

По степени обязательности различают нормы императивные (строго обязательные) и диспозитивные (восполнительные, нестрого обязательные); нарушение императивных норм свидетельствует о слабом владении русским языком (например, нарушение норм склонения, спряжения или принадлежности к грамматическому роду). Такие нормы не допускают вариантов и любые другие реализации расцениваются как неправильные, недопустимые. Например: шасси (не «шасси»), средства (не «средства»), алфавит (не «алфавит»), досуг (не «досуг»), принял (не «принял»), курица (не «кура»), благодаря чему (не «благодаря чего»),

Диспозитивные нормы допускают варианты — различающиеся стилистически или нейтральные (вариативные). Например: баржа и баржа, обеспечение и обеспечение (разгов.), маркетинг и маркетинг (разгов.), манжет, -а (муж. р.) и манжета, -ы (жен. р.), в отпуске (нейтр.) и в отпуску (разгов.) Норма может иметь профессиональные варианты (например, рапорт и компас у моряков; эпилепсия, флюорография — в речи медиков).

По масштабу охвата материала следует различать общелитературные (языковые) нормы, распространяющие свое действие на весь язык либо на тот или иной его уровень (об этих нормах шла речь выше), и функционально-стилевые нормы, ограничивающие свое влияние рамками какого-либо стиля.

Под функционально-стилевой нормой следует понимать правила употребления языка и речеобразования, принятые в данной сфере общения (функциональном стиле) и соответствующие наивысшей эффективности этого общения (см. § 4).

Норма языка (языковая норма), как уже говорилось, стабильна, консервативна. Этому способствует стремление говорящих и пишущих к сознательному сохранению традиций в использовании языковых средств. Однако, будучи категорией социально-ис- торической, языковая норма изменчива и подвижна. Языковая норма имеет двустороннюю природу: она призвана сохранить преемственность национальной культуры и в то же время обеспечить автоматизм пользования языком, удовлетворить коммуникативную потребность. Изменения литературной нормы определяются внешними (социальными) факторами и внутренними тенденциями развития фонетической, лексической, грамматической систем. Естественно, что процесс изменения нормы захватывает, как правило, длительный период. Каждая историческая эпоха вносит свое содержание в понятие языковой нормы.

Так, во времена А. С. Пушкина слова сплетня, старожил, беспутный, визжать, опрометью считались нелитературными. С течением времени они получили все права литературности.

В наше время, сравнительно с тоталитарным периодом, литературная норма меняется в сторону демократизации. В литературный язык входят некоторые жаргонизмы

— беспредел, тусовка и др. Однако возникает опасность размывания литературной нормы из-за некритического использования просторечия, жаргонов.

Важнейшее значение нормы для практической стилистики заключается в том, что она противостоит разнообразным типам неправильностей. Например: «В нашем селе, как и во всей стране, женщина ничем не отличается от мужчины», — пишет одна из камчатских газет. Из-за неверного выбора слов, неудачного построения предложение приобрело комическое звучание.

Образцовую речь мы, как правило, не замечаем. Ошибки же, неправильности бросаются в глаза, искажая смысл, резко снижая литературные качества речи, и отрицательно воздействуют на культуру речи аудитории СМИ.

Нормативный аспект — важнейший в практической стилистике. Хорошая речь подразумевает совершенное владение литературными нормами.

Норма — центральное понятие практической стилистики, культуры речи. Учение о норме — основа теоретической нормализации, научных рекомендаций и прогнозов в области речевой культуры.

ВОПРОСЫ ДЛЯ ПОВТОРЕНИЯ И ОБСУЖДЕНИЯ

1. Какие вы знаете античные теории стиля?

2. Расскажите о развитии функциональной стилистики во второй половине

ХХ века.

3. Опишите особенности стилистики ресурсов языка, практической стилистики.

4. Что является предметом функциональной стилистики?