Nechkina_M_V_Dekabristy_1982
.pdfстихотворений и поэм. Поэзия Кюхельбекера дышит воль-^ нолюбием:
Века шагают к славной цели — Я вижу их — они идут!
Уставы власти устарели: Проснулись, смотрят и встают Доселе спавшие народы.
О, радость! Грянул час, веселый час свободы!
Так писал Кюхельбекер в стихах, посвященных вос ставшей Греции. Известны трагедии Кюхельбекера «Аргивяне» и «Прокопий Ляпунов», поэма «Давид», ода «На смерть Байрона».
Декабрист Федор Глинка был также известным для своего времени писателем. Когда царское правительство сослало Пушкина из Петербурга на юг, Глинка не побоял ся напечатать стихотворение в честь опального поэта. Это смелое дружеское участие в его судьбе растрогало и нравственно поддержало Пушкина. Он посвятил Ф. Глин ке благодарное стихотворение:
Но голос твой мне был отрадой, Великодушный гражданин! —
писал Пушкин.
Известным писателем и крупным театральным деяте лем был друг Пушкина и Грибоедова П. А. Катенин, ав тор многих театральных пьес и замечательный перевод чик. Современники высоко ценили сделанные им перево ды пьес великого французского драматурга Корнеля. Пушкин говорил о нем в «Евгении Онегине», описывая русский театр:
Там наш Катенин воскресил Корнеля гений величавый.
Широко известна была революционная песня Катени на против самодержца: «Отечество наше страдает под игом твоим, о злодей». Катенин оказал большое влияние па мо лодых Пушкина и Грибоедова. Знаток театрального ис кусства, он был учителем многих выдающихся русских актеров.
Замечательным поэтом был декабрист Владимир Раев ский. До нас дошли не все произведения из его боль
164
шого поэтического наследства. В нем выделяется посла ние Пушкину, полное высоких гражданских чувств:
Оставь другим певцам любовь, Любовь ли петь, где льется кровь, Где^ кат с насмешливой улыбкой Терзает нас кровавой пыткой?
Раевский использовал стихи для пропаганды в армии, диктуя их на уроках юнкерам и солдатам. Обращаясь к Самодержавному тирану, он писал:
Доколе, в варварстве не зная истощенья, Ты будешь вымышлять мне новые мученья, Властитель и тиран моих плачевных дней? Кто право дал тебе над яшзнию моей? Закон? Какой закон? Одной рукой природы Создан и ты, и я, и всей земли пароды.
Писал стихи и декабрист Сергей Муравьев-Апостол. Публиковали свои литературные произведения декабри сты Батеньков и братья Бобршцевы-Пушкины (оригиналь ные стихи, басни, а также переводы). Писал стихи участ ник восстания 14 декабря моряк-декабрист Н. А. Чижоп, пришедший на Сенатскую площадь в строю вместе с мор ским экипажем. Стихи и повести печатал декабрист Ни
колай Бестужев. Сборник своих стихотворений |
«Часы |
||||
досуга |
в Тульчине» |
(на |
французском |
языке) |
издал » |
1824 г. |
декабрист А. |
П. |
Барятинский, |
друг |
Пестеля; |
в этом сборнике есть поэма на сюжет из американской жизни, посвященная Пестелю, и стихи, посвященные де кабристу Ивашеву. В рукописи сохранилось (также на французском языке) большое атеистическое стихотворе ние Барятинского о боге, где он спорит с Вольтером. Вольтер пришел к выводу, что если бы бога не сущест вовало* его надо было бы выдумать. Барятинский держит ся иного мнения:
О, разобьем алтарь, которого он не заслужил!
Или он благ, но не всемогущ, или всемогущ, но не благ. Вникните в природу, вопросите историю, Вы поймете тогда, что для собственной славы бога, Если бы он даже существовал, Надо было бы его отвергнуть!
К младшему поколению позтов-декабристов принадле жит Александр Одоевский, оставивший много проникно венных лирических стихотворений. Среди них выделяют ся большая стихотворная повесть «Василько», стихотво рения памяти Грибоедова и «Княгине М. Н. Болконской»^ Все знают прославленный ответ Одоевского на пуш кинское послание декабристам в Сибирь:
Наш скорбный труд не пропадет; Из искры возгорится пламя,
Ипросвещенный наш народ Сберется под святое знамя. Мечи скуем мы из цепей
Ипламя вновь зажжем свободы: Она нагрянет на царей, И радостно вздохнут народы.
Декабристы выступали и как организаторы литератур ной жизни своего времени. Два крупных периодических издания связаны с их именами —альманахи «Полярная звезда» (Рылеев и Бестужев) и «Мнемозина» (Кюхель бекер). Нужно упомянуть еще об «Обществе любителей российской словесности», во главе которого стоял де кабрист Федор Глинка. Оно объединило многих выдаю щихся русских писателей своего времени. Общество, не сомненно, действовало в духе декабристских идей.
Выдающимся художником был декабрист Николай Бестужев. В условиях каторжной тюрьмы он сумел в Си бири написать портреты всех заключенных декабристов, и благодаря ему нам, его потомкам, осталась целая га лерея замечательных портретов «первенцев русской сво боды» —мы всех их знаем в лицо.
Говоря об искусстве эпохи декабризма, нельзя но вспомнить о том, что знаменитый художник-медальер Федор Толстой (двоюродный дядя Льва Толстого) был членом декабристского «Союза благоденствия». Его вели*’ колепная, тончайшей работы серия классических медалей в честь 1812 г. была художественным выражением патриотических чувств.
Были среди декабристов и хорошие музыканты (де кабрист Ивашев и др.). Некоторые из них сами сочиняли музыку (сохранился набросок музыкального произведе ния Пестеля),
т
Декабристы интересовались и педагогическими вопро сами, особенно передовой для их времени массовой систе мой ланкастерского обучения. Кюхельбекер принимал живое участие в педагогическом обществе, которое про пагандировало эту систему. Южные декабристы органи зовали ланкастерские школы (Вл. Раевский).
Декабристы внесли свой вклад не только в область искусства, но и в науку. Ранее уже упоминалось о круп ном ученом-экономисте своего времени —декабристе Нико лае Тургеневе, авторе большой работы «Опыт теории на логов» (1818). Подробно рассмотрев налоговую систему и ее основания, ознакомившись с западноевропейской теоретической мыслью, автор пришел к выводу: «Усовер шенствование системы кредитной пойдет наряду с усо вершенствованием политического законодательства, в осо бенности с усовершенствованием системы представитель ства народного». Декабрист Михаил Орлов написал работы «О государственном кредите» и «Об учреждении вольного банка в Москве». Работа «О свободе торговли и вообще промышленности» написана декабристом Николаем Бесту жевым.
Никита Муравьев сделал глубокий критический разбор «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, Замечательны исторические работы декабриста Корниловича, печатавшегося во многих журналах того времени. Он посвящал их главным образом истории России XVII и XVIII вв. Ему принадлежат работы «Первый опыт кораблестроения в России», «Петр Первый в Заандаме», «Первое посольство русских в Голландии при царе Алек сее Михайловиче» и многие другие. Корнилович был из дателем исторических сборников «Русская Старина». Осо бенно интересовала Корниловича эпоха Петра I. Ряд исторических работ оставил декабрист Петр Муханов, бывший членом «Общества истории и древностей Россий ских» при Московском университете («Нечто о 'Наполео не и Фридрихе II» и др.). Некоторые работы на истори ческие темы принадлежат декабристу Николаю Бестуже ву, занимавшему официальную должность историографа российского флота. Ему принадлежат «Записки о Голлан дии 1815 года» и «О новейшей истории и нынешнем со стоянии Южной Америки». Декабрист В. Штейнгель напи сал большую работу по хронологии «Опыт полного иссле дования начал и правил хронологического и месяцеслов
167
ного счисления старого и нового стиля» (1819) и пре красную работу о Петербургском ополчении 1812 г., в котором он сам принимал участие.
Много географических работ, в частности посвященных Америке, Канаде, оставил декабрист Д. И. Завалишин, Батеньков был автором работы о Сибири (1822). Декаб рист К. П. Торсон был участником русской экспедиции в Антарктику, находился в ней 808 дней; начальник экспе диции Беллинсгаузен дал ему самую высокую оценку.
Декабрист Н. А. Чижов, участник полярной экспеди ции под начальством Литке, составил и опубликовал об стоятельное описание Новой Земли.
Декабристы оставили ряд серьезных работ по военному делу и военной истории (В. Штейнгель, А. Барятинский, П. Муханов, Никита Муравьев и др.).
Обширное мемуарное наследство декабристов явилось не только драгоценным источником по истории движения, но и несомненным литературным вкладом в русскую куль туру. Напомним о глубоком, разоблачающем царизм раз боре лживого «Донесения Следственной комиссии», сде ланном декабристами Луниным и Никитой Муравьевым.
Сосланные декабристы оказали влияние и на культуру Сибири. Они основывали там школы, создавали библио теки, лечили народ, вводили новые сельскохозяйственные усовершенствования. Интересно, что особый удобный тип повозки («сидейки»), до сих пор применяемой в БурятМонгольской автономной республике, связан с именем ее изобретателя —декабриста Николая Бестужева.
Особо надо упомянуть о ялуторовском кружке И. Д. Якушкина, в который входили декабристы Басар гин, Ентальцев, Матвей Муравьев-Апостол, Оболенский, Пущин и Тизенгаузен. Они много сделали для просвеще ния местного населения. Якушкин основал два училища — одно для мальчиков (в 1842 г.), другое для девочек (в 1846 г.). Преподавание велось по ланкастерской си стеме1. Несмотря на то что училища назывались «при ходскими», программа была довольно обширна: препода вались, например, начальная алгебра, геометрия, механи ка. До отъезда Якушкина из Ялуторовска в училищах окончило курс свыше 700 человек.
1 Дружинин Н. М. Декабрист И. Д. Якушкин и его ланкастерская школа.— Учен. зап. Моск. гор, пед. ин-та. Кафедра истории
СССР. М., 1941, т. 2, вып, 1,
163
Пафос рылеевского творчества откликнулся в револю ционной поэзии Некрасова. Первой поэмой Некрасова о декабристах является поэма «Дедушка» (написанная в 1869—1870 гг.), за которой последовали две части «Рус ских женщин» («Декабристки» —хотел назвать Некрасов свою поэму, но помешала цензура). Глубоким сочувст вием и уважением к подвигу жен декабристов дышит поэма Некрасова.
В одном из писем (к историку П. Е. Щеголеву) Лев Толстой сказал о первых русских революционерах про стые и глубокие слова: «Декабристы всегда интересны и вызывают самые серьезные мысли и чувства».
Эпоха декабристов притягивала к себе писателей. Она явилась темой крупнейших произведений русской художе ственной литературы, пользующихся всеобщей любовью и известностью. Эта эпоха отражена и в «Горе от ума» Грибоедова, и в «Евгении Онегине» Пушкина. Пушкин хотел в конечном счете сделать Евгения Онегина декаб ристом и привести его на Сенатскую площадь.
Величайшая эпопея Льва Толстого «Война и мир» так же отражает в широком смысле эпоху декабристов и была даже первоначально задумана писателем именно как ро ман о декабристах.
Таким образом, движение декабристов теснейшими и многообразными связями соединено с русской культурой и внесло немалый вклад в ее развитие.
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИОГРАФИИ ДВИЖЕНИЯ ДЕКАБРИСТОВ
Сейчас же после восстания декабристов возникли и полу чили дальнейшее развитие две диаметрально противопо ложные концепции восстания. Одна из них оформилась в лагере правительственной реакции, другая —в револю ционном лагере.
Правительственная официальная концепция давала резко отрицательную оценку движению, обливала клеве той и смешивала с грязыо его участников —«злодеев» и «мятежников», якобы не имевших никаких корней в ок ружавшей среде, «исчадий ада», осмелившихся выступить против священных устоев самодержавия, «бунтовщиков», попытки которых разбились об «искони» врожденное рус
скому пароду «царелюбие» и отвращение к мятежам* Но в то же время, когда «верноподданным» вдалбливалось изложенное выше официальное понимание происшедших событий, складывалась и революционная концепция де кабризма, возникшая среди дворянских революционеров и в общественных кругах, сочувствовавших им.
Реакционная официальная концепция была наскоро сколочена уже в царском манифесте, возвещавшем о вос шествии Николая на престол, и в ряде правительственных сообщений о самом умысле «переворотного взрыва» и «мятежа», о развитии событий дня 14 декабря, ходе след ствия и извещении о казни. «Не в свойствах и не во нра вах русских был сей умысл,— говорилось в царском мани фесте 13 июля 1826 г.—Составленный горстию извергов, он заразил блия^айшее их сообщество, сердца развратные и мечтательность дерзновенную, но в десять лет злонаме ренных усилий не проник, не мог проникнуть далее. Серд це России для него было и всегда будет неприступно»
Официальная концепция впервые получила детализи рованный и развернутый вид в изданном правительством «Донесении Следственной комиссии». Первых русских революционеров, людей, осмелившихся выступить с ору жием в руках против самодержавия и крепостничества, донесение рисовало «злодеями» и «извергами». Образован нейших людей своего времени оно выставляло неучами и невеждами, нахватавшимися западных идей и бессильны ми в них разобраться; в конституционном проекте умней шего и глубоко образованного Пестеля усматривалось «едва вероятное и смешное невежество». Не останавли ваясь перед самой грубой ложью, подтасовками и прямым вымыслом, «Донесение» давало пространный и тенденциоз ный рассказ об истории тайных обществ, событиях 14 де кабря и восстании Черниговского полка. Реакционная концепция усматривала особое проявление «божьего промысла» в разгроме восстания: «...туча мятежа взошла как бы для того, чтобы потушить умысел бунта»2. Не было упомянуто о программе декабристов, о намерении их ликвидировать крепостное право и самодеря^авие.
Почему мы все время говорим об «официальной пра вительственной» концепции? Разве у царского правитель-
1 Декабристы и тайные общества в России/Изд. В. М. Саблина, М., 4906, с. 109 (Манифест Николая I от 13 июля 1826 г.),
2 Там же.
170
ства была еще какая-то «неофициальная правительствен ная» концецция? Была. Да еще какая!
Как это ни странно с первого взгляда, но подлинное представление правящих кругов о характере происшедших событий, *оформлявшееся в Зимнем дворце, существенно отличалось от официальных газетных сообщений, подпи санного царем манифеста и позднейшего «Донесения» Следственной комиссии. Этот вопрос заслуживает разбора.
Из битвы нового со старым, развернувшейся на Сенат ской площади, старое, по видимости, вышло победителем. Однако в разгар своего торжества победители испытыва ли холодящий душу страх, который не могло пересилить никакое видимое ликование. Страх возникал прежде все го из смутного, но тем не менее неотвратимого чувства неодолимости нового: разбитый, но не убитый на Сенат ской площади враг, вновь смотрел изо всех углов. Опас ность ощущалась живой и не устраненной до конца, как бы усердно ни скоблили петербургские дворники следы крови на Сенатской площади, как бы ни были прочны засовы Петропавловской крепости, как бы громко ни скри пели перья усердного Следственного комитета.
Царизм отлично понимал, что он лжет в «Донесении» Следственной комиссии. У него было гораздо более реаль ное, но тайное, не подлежащее широкой огласке понима ние событий.
Николай I начал свои личные «Записки» о вступле нии на престол через шесть лет после восстания — в 1831 г., но он оформил в них свое реальное представле ние о событиях, отраженное еще раньше в дневнике и переписке с родными. Третью тетрадь «Записок» он до писал лишь в 1835 г., т. е. растянул писание первых трех тетрадей на четыре года. Четвертую же тетрадь он за кончил только в феврале 1848 г. Его интерес к избран ной теме надо признать стойким. Конечно, он успел не
сколько «успокоиться» |
в |
первые годы царствования, |
но престол опять, хотя |
бы |
с одного утла, пошатнулся |
под ним в начале 1831 г., когда восставшая Польша детронизировала Романовых. Не поэтому ли он испытал внутреннюю необходимость начать свои «Записки», чтобы в какой-то мере разобраться в повторяющейся обстанов ке? Вместе с тем он чувствовал необходимость заняться «доказательствами» своих прав на российский престол, полученный несколько необычным образом, Кроме Нико
N*171
лая восстановили свое тогдашнее ощущение действитель ности и другие представители рохмановской семьи и санов ной России в многочисленных дневниках и мемуарах на ту же тему. Все эти писания лиц царствовавшего дома имеют своеобразный историографический интерес. Дина стическая и сановная семейно-романовская концепция, возникшая за линией артиллерийского огня на Сенатской площади и литературно оформленная в кабинетах цар ских резиденций, оказывается, не совпадает с позднейшей официальной концепцией. Реальная опасность революци онного восстания была хорошо понятна лагерю защитни ков старого. ‘ Во-первых, там впервые задрожали от на рода: даже картечь пустили в ход с ясной мотивиров кой—чтобы волнение «не передалось черни». А «под лая чернь», как выразилась знавшая правила этикета жена победившего самодержца, «была вся на стороне вос ставших». Николай, сознавая значительную опасность происшедшего, искренне удивлялся, почему его вместе с братом Михаилом Павловичем не пристрелили на пло щади, и был убежден, что мятежники могли победить* Он, несомненно, признавал роль народа в событиях; усерд но доказывая в «Записках» свои «законные права» на российский престол, он приписывает свое и царского тро на спасение одному господу богу. Для Николая декабри сты вовсе не ничтожные «мальчишки», а вполне взрослые, «изверги». В письме к матери он откровенно пишет, что если бы Чернышев не арестовал Пестеля, на юге были бы еще худшие события, нежели в Петербурге. Таким об разом, он, дрожа от страха, все же отражал некоторые существенные стороны реальной действительности, хотя отражал их злобно и искаженно. При личном свидании с прусским военным деятелем Леопольдом фон Герлах Ни колай признался, что в день восстания около него не было, по его мнению, ни одного преданного человека, «кроме жены». Уже участники восстания были арестова ны, а Николай все еще каждый день считал за «дар неба», так как его, наверно, «не пощадят»,—везде его может настигнуть убийца.
Из описанной ситуации и родился правительственный заказ на обратную реальным и устрашающим сторонам явления официальную концепцию. Заказ исходил от по бедившего старого строя: необходимо было создать как можно скорее такое понимание случившегося, которое как
172
раз полностью маскировало бы реальную опасность побеж- /денного восстания, а «подлую чернь», сочувствовавшую [ восставшим, изображало бы, наоборот, в виде доброго и
Преданного |
царю народа, с |
отвращением взиравшего на |
|
! бунтовщиков. Взрослых же |
«извергов», которые как раз |
||
и вызывали |
у обитателей |
Зимнего дворца |
удивление,— |
почему же, |
собственно, они |
не пристрелили |
претендента |
на престол,— надо было представить «ничтожными» и «развратными мальчишками». Всему происшедшему необ ходимо было придать вид «случайного» и «не свойствен ного» русскому народу события —наносного, не имею щего никаких исторических корней происшествия, чуж дого строю дворянско-крепостнической жизни, навеки не колебимому и благословленному господом богом. Посколь ку реальная опасность для самодержавия глянула в лицо самодержцу, необходимо было представить эту опасность как раз несуществующей.
Самый облик декабристов стал чтимым и притягатель ным, память о них сохранилась в революционном движении как память о мужественных борцах за свободу. Раскрытые правительством подпольные кружки 30-х годов агитиро вали их именем, восставшая Польша почтила их память. Поэтому имело особый смысл то обстоятельство, что на кануне революционной волны 1848 г. барон Корф, статссекретарь Николая I, по особому заданию императора и наследника его престола —будущего императора Алек сандра II принялся за ремонт правительственной клеветы на первых русских революционеров. Правительство Ни колая I наряду с удушением революционного движения грубыми репрессиями довольно усердно занималось и «идейной» работой —агитацией в пользу реакционных ло зунгов самодержавия: именно в правительственных кру гах того времени возникла теория, позже получившая в литературе название «теории официальной народности» — прославление лозунгов «православия, самодержавия и народности». В обстановке нараставшего западноевропей ского революционного движения правительство было за интересовано в составлении книги, которая обновляла бы реакционную концепцию декабристского движения.
Книга барона Корфа «Восшествие на престол импера тора Николая I» была сначала написана для самого узко го круга читателей из царской семьи —два ее первых издания имели тиражи лишь по 25 экземпляров. Когда
173