3. О возмездности цессии. Документы, оформляющие сделки

цессии, часто не содержат указаний на наличие и характер встречного

удовлетворения. Соглашение, определяющее основание уступки, как

правило, существует, но оформляется самостоятельно.

На практике такое оформление сделок уступки нередко

необоснованно воспринимается как обстоятельство, достаточное для

вывода о квалификации отношений между цедентом и цессионарием как

договора дарения. Поскольку дарение между коммерческими

организациями запрещено законом (п. 4 ст. 575 ГК РФ), суды при

рассмотрении требований, заявленных цессионариями к должникам,

признавали такие сделки цессии недействительными.

Анализируя складывающуюся практику арбитражных судов,

О.Свириденко делал вывод, что при рассмотрении вопросов, связанных

с признанием возмездности договора уступки права (требования), суды

идут по пути признания необходимости наличия данного признака в

договорах цессии. При этом основной правовой акцент при принятии

судебного акта делается на то, что при отсутствии признака

возмездности в договоре он признается договором дарения, что влечет

его ничтожность.<11> Есть ли основания квалифицировать как договор

дарения всякую сделку уступки права требования, в которой

отсутствует указание на встречное предоставление?

Предметом договора дарения в соответствии с п. 1 ст. 572 ГК РФ

могут являться и действия дарителя по безвозмездной передаче

одаряемому имущественного права к третьему лицу. Под

безвозмездностью передачи понимается отсутствие какой-либо

причинной обусловленности такой передачи. Возмездность может

состоять в передаче цессионарием или принятии на себя обязательства

передать деньги, вещи, права требования или иные имущественные

права, в оказании услуг и производстве работ, в освобождении им

цедента от долга и т. д. Возмездность может вытекать и из отношений

сторон по иным сделкам и обязательствам. Так, право может быть

передано цедентом цессионарию во исполнение обязательства цедента

перед третьим лицом.

Безвозмездный характер отношений в условиях товарно-денежного

оборота представляет исключение, а не правило. "Дарственный

характер предоставления не предполагается, а должен быть

положительно доказан".<12> На исключительный характер безвозмездных

отношений в гражданском праве указывал и А.Л.Маковский.<13>

Исходя из этого, действующий ГК устанавливает презумпцию

возмездности в случаях, когда возникают сомнения, является ли

соответствующее отношение дарением или носит возмездный характер.

На основании п. 2 ст. 572 ГК РФ соглашение, не предусматривающее

встречное предоставление цеденту со стороны цессионария, может быть

признано договором дарения в том случае, если оно содержит ясно

выраженное намерение цедента совершить безвозмездную передачу

соответствующего права.

Необходимо также учитывать и положения п. 2 ст. 423 ГК РФ,

устанавливающие презумпцию возмездности всякого

гражданско-правового договора: договор предполагается возмездным,

если из закона, иных правовых актов, содержания или существа

договора не вытекает иное. В связи с этим не вызывает сомнений

обоснованность позиции М.И.Брагинского, полагающего, что соглашение

об уступке права, которое не содержит указания на встречное

предоставление цессионария, следует оценивать как дарение "лишь в

тех случаях, когда в его тексте положительно решен вопрос о

безвозмездности передачи дара, либо когда заинтересованным лицом

будет доказано отсутствие какой-либо причинной обусловленности

безвозмездной уступки права".<14>

Данная позиция в целом была воспринята и в практике

арбитражных судов. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в одном

из своих постановлений, в частности, указал, что "в силу п. 2

ст. 572 ГК РФ обязательным признаком договора дарения должно

служить вытекающее из соглашения о цессии очевидное намерение

передать право в качестве дара".

Логика, которой руководствовался законодатель, устанавливая

необходимость доказывания безвозмездности, позволяет сделать и еще

один вывод - при передаче права посредством совершения сделки

цессии наличие основания передачи должно предполагаться.

Доказываться заинтересованным лицом должно отсутствие основания

передачи, а не его наличие. Именно по такому пути в последние годы

идет и судебная практика, что подтверждает и положение, изложенное

в п. 9 Обзора: соглашение об уступке права (требования),

заключенное между коммерческими организациями, может быть

квалифицировано как дарение только в том случае, если будет

установлено намерение сторон на безвозмездную передачу прав

(требования).

В некоторых случаях суды при оценке соглашений о цессии

квалифицировали отношения сторон как договор дарения в ситуациях,

когда стороны предусмотрели в договоре встречное обязательство, но

оно не соответствует действительной стоимости отчуждаемого

имущества. В публикациях приводилось в качестве примера дело, при

рассмотрении которого кассационная инстанция указала, что дарение

может происходить не только в форме безвозмездной передачи

имущества, но и путем продажи имущества (имущественного права) по

явно заниженной цене. В этом случае по действительной цене

оплачивается только часть имущества, а остальная часть по существу

передается безвозмездно.<15> Вряд ли можно согласиться с подобным

подходом, поскольку существо договора определяется сторонами своей

волей и в своем интересе. Если стороны предусматривали условия о

встречном предоставлении и определяли таким образом свои отношения

как возмездные, то оценка встречного предоставления для определения

вида договора по общему правилу не имеет значения. На это

обстоятельство обращается внимание в п. 10 Обзора.

Однако в некоторых случаях, при наличии соответствующих

фактических обстоятельств, можно представить ситуацию, когда якобы

возмездный договор имеет целью прикрыть дарение. В этом варианте

"явный" договор ничтожен как притворная сделка (ст. 170 ГК РФ).

Определенное значение стоимость встречного предоставления будет

иметь и при оценке действительности совершенных сделок в рамках

законодательства о банкротстве.