А. Блок. "Снежная маска"

Путь лирического героя Блока может быть условно определен как движение от идеала первой любви в мир материальных страстей к опыту синтеза материи и духа. Эти вехи соответствуют трем книгам, в которые сам поэт сгруппировал свои стихи. В книгу вторую, которая отражает период антитезы в творчестве Блока по отношению к мироощущению времен «Стихов о Прекрасной даме», он поместил одно из самых противоречивых своих произведений - цикл «Снежная маска». В нем лирический герой, пережив утрату идеальной любви, с высоких небес духовного спускается в хаос материального, пытаясь переосмыслить окружающий мир.

По замыслу Александра Блока, его поэтическое творчество должно было быть упорядочено в единую книгу – «трилогию вочеловечивания»: «от мгновения слишком яркого света – через необходимый болотистый лес к отчаянию, проклятиям, «возмездию» и к рождению человека «общественного», художника, мужественно глядящего в лицо миру, получившего право изучать формы, вглядываться в контуры «добра» и «зла» - ценою утраты части души» (А.Б.). Так пояснил понятие «вочеловечивания» сам поэт, на многие десятилетия дав почву советской литкритике трактовать его творческий и жизненный путь как эволюцию от мистика к гражданину. Но если следовать прежде всего логике слова, то «вочеловечивание» предполагает процесс становления человеком существа или создания не-человеческой природы, процесс приобретения человеческого тем, кто изначально человеком не является. Вот самоидентификация поэта – «человека не от мира сего», которая так тяготила Блока. Рационализировавшись эта внутренняя дисгармония (см. у Марины Цветаевой: «Блок ... не развивался, а разрывался”) преобразилась в дилемму «интеллигенция-народ». Блок положил свою жизнь на отчаянное стремление «ценою утраты части души» (тут его никто за язык не тянул) стать земным, полноценным, «общественным» человеком. Его саморазвитие было изначально направлено не на осуществление, а на преодоление себя. На сколько органичным в своих попытках был Александр Александрович, красноречиво свидетельствует недоуменный возглас Н. Гумилева, который узнал, что Блок отправляется добровольцем на фронт: «Ведь это тоже самое, что жарить соловья!».

Реальными декорациями, в которых создавался цикл "Снежная маска", были зима 1907 года и маскарадные ночи в кругу театральной и литературной богемы Петербурга: актеры и литераторы собиралась сначала у кого-то на квартире, потом бродили заснеженными улицами города или мчалась на санях на Сестрорецкий вокзал (место, где явилась Блоку его овеянная поверьями Незнакомка). Непосредственным же адресатом всех стихов «Снежной маски» была актриса театра Комиссаржевской Наталия Николаевна Волохова. Ее образ не просто запечатлен в стихах, а буквально задокументирован, начиная от внешнего облика («трехвенечная тиара вкруг чела» – это о диадеме, которая украшала голову Волоховой) и заканчивая реальными диалогами, зарифмованными Блоком («- Вы любезней, чем я знала, /Господин поэт./ - Вы не знаете по-русски, / Госпожа моя...»).

На первый взгляд, «Снежная маска» - поэтический памятник одной из Блоковских влюбленностей, одного из воплощений Вечного Женственного – образа-константы в его творчестве. Но это лишь внешняя, житейская сторона цикла. Сложность и неоднозначность этого цикла определяет его «серединное» положение в литературном наследии Блока, на которое он сам и дал указание. Обращает на себя внимание то, на сколько разных оценок удостоилась «Снежная маска» - от утверждения, что это слабейшая вещь в творчестве Блока и если бы он был автором только этой книги, то не могло быть и речи о том исключительном месте в русской поэзии, которое ему присуще (Вл. Пяст), - до определения «Снежной маски» как шедевра из шедевров. «Совершенство стиха – завораживающее, форма каждого стихотворения в отдельности и всего цикла в целом – бесподобна, ритмика неповторима по своей выразительности, эмоциональный накал достигает предела. Здесь... Блок – величайший поэт со времен Лермонтова» (Д. Андреев). Пожалуй, такой разброс во мнениях повторится только однажды – по поводу поэмы «Двенадцать». На самом деле, эти два произведения очень связаны друг с другом, «Снежная маска» - это корни «Двенадцати», именно в этом цикле Александр Александрович впервые променяет гармонию звука, стиха и мироощущения на ассонансы неведомых ему, но уловимых его чутким поэтическим слухом, метаморфоз жизни. В 1907 году он начал «нисхождение по лестнице подмен» (что не совсем кореллируется с его мастерством как поэта, потому что Блок вовсе не исписался после «Стихов о Прекрасной Даме»), а цикл «Снежная маска» является «документом нравственного падения поэта». В 1907 году он закрутил роман с реальной женщиной, но на более высоком уровне – это был роман с теми вихревыми силами, которые в конце концов лишат его воздуха и заставят «всем сердцем слушать музыку революции».

На биографическом уровне отношения Блока и Волоховой исчерпали себя спустя 3 года и закончились для поэта тяжелой затяжной депрессией. Все его последующее творчество отлично характеризует выражение Б. Зайцева – «легкий тлен блоковской поэзии». Наталья Николаевна, конечно, тут не при чем. Она просто не стала второй Л.Д. Менделеевой, которая так долго пыталась блюсти выдуманную Блоком «внеземность», что стало причиной ее внутреннего разлада и личной трагедии. Муза поэта, как оказалось, не слишком завидная роль. Н.Н. Волохова, к счастью для нее, была сильнее и Блока она не любила. Как, впрочем, и он ее. В отместку героиня «Снежной маски» наделена атрибутами темных сил и зла, ни тепла, ни нежности, ни трепета, только мгла, чернота, маки злых очей, огонь и лед. «Вихрей северная дочь» - разве это Н.Н. Волохова? Разве это она говорит: «Рукавом моих метелей задушу»? На первый взгляд, образ, созданный Блоком, это маска реальной женщины, с которой он был близок. Присмотревшись пристальней, становится ясно, что реальная женщина Наталья Николаевна Волохова использована поэтом в качестве маски для другой героини, чье лицо скрыто. Но по некоторым приметам мы все же можем ее опознать.

Проанализировав символику «Снежной маски», очевидно, что сврехреальная ее героиня является существом неприкрыто инферальным. Белая стихия зимы, захватывающая лирического героя, явно перекликается с апокалиптической Белизной Невесты из 1-го тома. Как известно, изначально белый цвет являлся цветом траура и скорби. Девушка-невеста считалась умершей для своего рода, поэтому славяне одевали невест в наряд белого цвета. Кроме того, ее лицо было закрыто (как у мертвой) плотным платком (сейчас – фата). Таким образом, девушка умирает в своей семье, а жених переводит «мертвую» в свою семью, где она вновь возрождается. В свою очередь, в погребальном обряде для неженатых/незамужних присутствовали фрагменты свадебной реальности. Такая взаимосвязь объясняется тем, что и свадьба, и похороны являлись ключевыми вехами человеческого существования, символизировавшими переход из одного состояния в другое.

Кроме того, мотивы смерти очевидны в последнем стихотворении цикла «Обреченный»: буквально - в строчках «И холодными призорами / Белой смерти предала» и метафорично - вначале стиха: «Вот меня из жизни вывели/ снежным серебром стези». Если вспомнить, что в «Снежной маске» неоднократно упоминаются сани, то можно утверждать, что эти стези – след от саней. Почему же они вывели из жизни героя? Опять же ответ дает фольклор: древнее славяне сжигали умерших в ладье или на санях, а также зимой везли на санях труп, готовый к погребению. Отсюда возникла идиома, использованная, например, в «Поучении» Владимира Мономаха, - сидя на санях, то есть перед смертью. Так же и в последний день Масленицы чучело, олицетворявшее зиму, хоронили или сжигали на санях в сопровождении толпы ряженых. В контексте мифопоэтического анализа употребление Блоком в одной связке лексем «снег», «лед» и «огонь» отражает мотив сожжения зимой. Вообще снеговые заносы в «Снежной маске» также наводят на мысль о их связи с потусторонним миром, если вспомнить, что вовремя масленичных празднеств обязательным пунктом программы был штурм и разбивание снежного городка, так как, по народным поверьям, в снеговых столбах и сугробах веселится нечистая сила (ср. в стихотворении Блока «Русь»: «И ведьмы тешатся с чертями / В дорожных снеговых столбах»).

Наконец, в последней строфе стихотворения «Второе крещение» раскрылась подлинная сущность героини цикла: «Весны не будет, и не надо: / Крещеньем третьим будет – Смерть». С одной стороны, цикл «Снежная маска» по сути повторяет сюжетную линию «Стихов о Прекрасной Даме», где главный женский образ наделен мистическими чертами, только героиня «Снежной маски» представлена уже как откровенно демонический образ. Оппозиция первого и второго крещения имеет не только богоборческий и автобиографически-интимный смысл (противопоставление «первой» и «новой» любви), но и устанавливает символические отношение «Снежной маски" к лирике Блока 1-го тома.С другой стороны, ситуация второго, «снежного крещения» (то есть, по сути, антикрещения), в которую с головой бросается лирический герой цикла, его служение темным силам, стоящими за воображаемой им Вечной Женственностью, оказывается лишь предвестием процесса куда более близкого к жизни и потому более зловещего — очарования Александра Блока народной стихией, за которой многим виделась откровенно демоническая маска.

Наверное, лучше всех исследователей творчества Блока суть «Снежной маски» уловил художник-иллюстратор Лев Бакст, который оформлял издание этого цикла 1907 года. На его рисунке – усыпанное ледяными звездами ночное небо, деревья в снегу и зловещая фигура женщины в развевающемся черном платье. Она почти сливается с мраком, она и есть мрак, на ее лице – маска, за собой женщина увлекает в ночь мужчину во фраке – Александра Блока.