7. Юридическая логика

За термином «юридическая логика» в современной правовой литературе скрывается ряд проблем, большинство из которых выходит за рамки данной главы. Так, под юридической логикой понимают использование математической логики для разработки информационного языка права, который в свою очередь необходим для применения кибернетики в юридико-технической сфере, и в частности в организации поиска правового материала. Использование математической (символической) логики отражает общую тенденцию современной науки к формализации. Под юридической логикой понимают также использование логики в процессе исследования дела судом, для построения системы доказательств и юридической аргументации в целом. Эта сфера практической деятельности, с одной стороны, дает значительный материал, иллюстрирующий законы и правила логики, а с другой - характеризуется (и в этом ее отличие от многих других видов практической деятельности) сознательным применением законов и правил логики для достижения определенных целей и результатов. И в этих и в других аспектах юридическая логика как обобщение и развитие опыта использования логики в сфере права имеет право на существование и практически необходима.

В сферу нашей критики позитивизма юридическая логика попадает лишь тогда, когда роль логических способов изучения права гипертрофируется и формальную логику превращают в самостоятельную и достаточную теорию познания права. В свое время именно так поступил с классической формальной логикой классический юридический позитивизм. Современный же позитивизм расширяет свой логический арсенал и пытается опереться также на новые отрасли и разделы формальной логики. Ее интенсивное развитие используется для, подкрепления старых позитивистских формально-теоретических установок. Порок позитивизма и формально-догматической юриспруденции состоял якобы не в том, что формальная логика была объявлена основной теорией познания права, а в том, что сама эта логика была еще недостаточно развита, и, следовательно, применение ее новейших форм и разделов, например символической логики, деонтической логики, интуиционистской логики, способно излечить недостатки старого позитивизма.

Л. Филипс полагает, например, что ошибка старого позитивизма состояла лишь в использовании классической формальной логики, которая пригодна только для «закрытых систем». Право же - это «открытая система», и к ней должна быть применена интуиционистская логика, связанная с идеей математической бесконечности. Интуиционистская логика способна противостоять идее естественного права, которое оказывается излишним для судейского восполнения действующего права, поскольку эта задача вполне может быть выполнена на основе интуиционистской логики с ее отрицанием закона исключенного третьего.

Впрочем, обращение к интуиционистской логике не очень типично. Чаще встречаются попытки соединить проблематику правоведения с деонтической логикой (Ж. Калиновский), символической логикой или логистикой (У. Клуг) и с топикой или «новой риторикой» (Т. Фивег, X. Перельман). В анкете, проведенной французским журналом «Архив философии права»..в номере, специально посвященном юридической логике, первый из поставленных вопросов гласит: «Что полезного могут получить юристы из изучения современной логики»? Последний же вопрос сформулирован так: «Какое значение может иметь в юридической логике «диалекта» в современном гегелианском и марксистском смысле слова?». Опубликованные ответы имеют оптимистический характер в отношении первого вопроса и преимущественно скептический (хотя иногда и с известными оговорками) - в отношении второго. Не формальная логика (включая и ее новейшие разделы) рассматривается в качестве составной части сложного диалектического процесса познания, а, наоборот, диалектика в лучшем случае рассматривается как придаток к юридической логике.

В советской литературе достаточно широко исследован вопрос о месте, возможностях и удельном весе формальной логики в методологическом арсенале юридической науки. Подчеркивая, во-первых, ее важную роль в решении проблем правовой науки, и особенно изучения действующего права в целях его правильного применения, во-вторых, неправильность противопоставления формальной и диалектической логики, выступающих в процессе познания в тесном единстве и переплетении, советские авторы вместе с тем с достаточным основанием констатировали, что формальная логика не. может быть превращена в самостоятельную теорию познания юридической науки, если только не сводить последнюю к узкоописательной науке. Само определение пределов правомерного использования законов формальной логики может быть сделано лишь при признании диалектической логики единственно научной теорией познания.

Этот вывод сделан главным образом на основе анализа применения в сфере правовой науки законов и принципов классической формальной логики. Однако на вопрос, влияет ли на этот вывод интенсивное развитие новых отраслей и разделов формальной логики, следует дать отрицательный ответ.

Конечно было бы наивностью или научным ретроградством не видеть того,. что развитие формальной логики открывает новые возможности в решении задач юридической науки, в том числе общей теории права, Мы уже говорили о перспективах использования правоведением кибернетики, необходимой предпосылкой чего служит применение математической логики. Она может способствовать также изучению структуры правовых норм и взаимосвязи между нормами в данной хватить значительно более широкий круг отношений, в которых выражается изучаемое правовое явление, чем это позволяла классическая формальная логика. Математическая логика менее статична, чем формальная, и способна отражать известные элементы движения и изменения. Очевидно, что новые возможности для изучения права может открыть и развитие такого раздела современной формальной логики, как логика нормативных предложений.

Все это, однако, никак не реабилитирует тенденцию позитивистского плана открыто провозгласить или молча презюмировать формальную логику в качестве единственного или основного, но во всяком случае достаточного способа познания права. При самых благих намерениях гипертрофия формальнологических методов в праве объективно ведет к умалению социологического, исторического и других «экстралогических» методов и диалектического подхода в целом.

Как бы широко ни применялась, например, логико-символическая интерпретация действующего права, она сама по себе остается недостаточной для решения тех общетеоретических и социальных проблем, которые превращают правоведение из практико-прикладной, описательной дисциплины в одну из важнейших общественных наук, несущих значительную мировоззренческую и познавательную нагрузку. Не следует забывать о том, что само применение символической логики к решению правовых проблем исходит из того, что эти проблемы уже поставлены, а компоненты, из которых состоит каждая из них, имеют определенное, подчас детально разработанное содержание. Без этого «предшествующего знания», которое получено в результате разносторонней познавательной деятельности, символическая логика применяться не может, следовательно, ее сфера ограничена, как ограничены лишь формальной правильностью и получаемые на ее основе выводы.

Надо помнить и о том, что далеко не каждый из новых разделов логики может быть с достаточным основанием использован в области права. Весьма сомнительна, например, возможность применения для изучения действующего права интуиционистской логики. Вместе с тем далеко не каждая правовая проблема нуждается в проверке или изложении с помощью модных формальнологических приемов. В этой связи полностью применимо то, что говорит советский философ П. В. Копнин, предостерегая от использования аппарата математической логики в какой-либо науке «только ради нового способа выражения или записи уже вскрытых отношений. При этом сама эта новая запись никоим образом не ведет к получению новых научных результатов и выявлению новых аспектов уже полученного знания. Больше того, как правило, перевод утверждения какой-либо науки на формальный язык современной логики ведет к потере известной части его содержания. Конечно, если при этом мы получаем какое-то новое знание, которое не могло быть получено без применения этого языка, то эта потеря чем-то компенсируется. А простой перевод известного с одного языка на другой, с содержательного на формальный ничего существенного не дает».