III. Особенности бизнеса на Северном Кавказе в этнополитическом контексте

3.1 Роль этнического предпринимательства

Практические исследования полиэтнических регионов демонстрируют, что на уровне мезоэкономики существует сектор национальной экономики, практически полностью скрытый от статистики и налоговых органов. Этническое предпринимательство и историческое развитие Северного Кавказа особенно подтверждают это предположение.

Недооценкой роли этнического предпринимательства как субъекта национального хозяйства также обусловлена неэффективность экономической политики, проводимой в целях модернизации северокавказских регионов. Этническое предпринимательство без сомнения можно считать равноправным сектором хозяйственного комплекса Северного Кавказа, который при должном развитии способен обеспечить экономическую устойчивость этносов в болезненный период трансформации. Неудачи попыток модернизации полиэтничных регионов во многом объясняются или «невосприимчивостью» государственной экономической политики в процессе реформации данного сегмента экономики, или заблуждениями в оценке его действительной роли в экономической жизни.

В тоже время нельзя недооценивать роль северокавказских республик в экономическом пространстве России: на долю республик региона приходится более 18% территориальных ресурсов страны, 13% ее населения, 13,7% основных фондов отраслей экономики³⁰

Под этническим предпринимательством понимается территориально-локализованный исторически сложившийся на базе хозяйственного уклада этноса сегмент экономики, характеризуемый господством традиционных, преимущественно аграрных форм хозяйственной деятельности, натуральных и мелкотоварных форм производства, с доминированием ручного труда, неразвитостью обмена, замкнутостью домохозяйств, использованием кустарных ремесел, надомного труда, «отходничества» и т.п.³¹

В этноэкономике используется большая часть сырьевых ресурсов, производимых частным образом, и значительная часть ресурсов общественного сектора экономики. В сектор этнического предпринимательства входят подотрасли переработки продукции аграрного сектора экономики, подотрасли по производству промышленных товаров массового спроса и подотрасли по сбору и переработке дикорастущих растений и их плодов³².

40—45% населения региона, отнесенные статистикой к «экономически неактивному населению» и регистрируемые ею в регионах расселения этносов Северного Кавказа, как раз и составляют трудовые ресурсы этнического предпринимательства³³.

В секторе этнического предпринимательства производится большая часть потребительских товаров массового спроса, 20% продуктов растениеводства, до 75% продукции животноводства³⁴.

Как уже было сказано выше , рыночные реформы на Северном Кавказе усилили различия в уровне социально-экономического развития субъектов РФ, экономическую дифференциацию этносов. По такому, например, интегрированному показателю, как валовой региональный продукт на душу населения, субъекты РФ на Северном Кавказе отличаются друг от друга в 2—3 раза³⁵.

Проведение проетов рыночных реформ в постсоветское аремя в регионе привела, прежде всего, к приватизации индустриального сектора экономики клановыми родоплеменными структурами, усилению сырьевой направленности экономики, атомизации хозяйственной жизни, углублению внутрирегиональной стратификации.

В этих условиях возможно практически единственной формой адаптации и экономической выживаемости большей части населения (за исключением другого пути – миграции населения в более благополучные регионы, что будет рассмотрено ниже) становится доминирование этнического предпринимательства.

Если оглядываться в дореформенное время, то советский вариант индустриализации в условиях тотального огосударствления экономики десятилетиями третировал отрасли этноэкономики с их индивидуально-частными формами производства и распределения как питательную среду реставрации капитализма, блокируя определенную связь местной индустрии (особенно переработку) с отраслями этнического предпринимательства.

Экономический кризис в регионах Северного Кавказа обнаружил явление, скрываемое ранее статистическими данными: созданная в различных республиках региона промышленность мало изменила исторически сложившийся тип хозяйственного уклада этносов.

Основной тип хозяйствования этносов существовал как бы рядом и параллельно с промышленными отраслями. Учитывая, что раньше места на предприятиях промышленности были заполнены по большинству мигрантами из России³⁶, можно констатировать, что в рамках этноэкономики было занято 80—90% населения этих регионов (исключение — сферы управления, торговли, здравоохранения, образования, где удельный вес этноса был достаточно высок среди занятых).

Профессиональная дифференциация населения региона, характерная для периода индустриализации, так и не произошла в полном объеме, а новые формы экономической деятельности, вызванные к жизни модернизацией, не превратились в хозяйственный быт местного населения.

Архаично-аграрный тип производства хозяйственной жизни оказался неспособен обеспечивать в полном объеме издержки производства и социальной инфраструктуры, характерные для индустриального общества (наука, образование, здравоохранение, связь, информатика и др.). В силу этого экономика порождает явления субъектной, региональной «дотационности». Бюджеты всех республик Северного Кавказа являются дотационными.

Помимо этого можно констатировать активное развитие теневого сектора, особенно большой размах которого фиксируется в Дагестане, Ингушетии, Северной Осетии³⁷.

Значительная часть этнического предпринимательства находится в тени, точнее - в латентном состоянии по отношению к статистическим и налоговым органам.

Эффективность данного вида предпринимательства и перспективность его в северокавказских регионах подтверждает статистика. Несмотря на общий экономический упадок и низкий уровнь дохода на душу населения, в девяностые годы в ряде республик региона - Дагестане, Ингушетии, Северной Осетии и Кабардино-Балкарии - значительно вырос объем розничного товарооборота.

Без сомнения эти факты можно интерпретировать активным развитием теневого сектора экономики и этнического предпринимательства особенно большой размах, которого фиксируется как раз в Дагестане, Ингушетии, Северной Осетии³⁸.

Несомненно, успешной в регионе может быть лишь та экономическая политика, которая способна соединить развитие производственного сектора экономики и сектор этнического предпринимательства, найти и реализовать механизмы их взаимодействия, органически вписать мелкотоварные формы труда и производства в основывающуюся на корпоративной основе предпринимательскую деятельность. Это обеспечит расширение сырьевой базы предприятий переработки, дополнительную занятость населения, в том числе с неполным рабочим днем и т.п., рост налогооблагаемой базы и средств местных бюджетов, создание «паутины» малого бизнеса и развитие социальной инфраструктуры.

Такая экономическая политика, ориентированная на органичное использование в системе действующих организационно-экономических форм хозяйствования структур этнического предпринимательства, включение его немалого потенциала в корпоративную экономику несомненно обеспечит более органичную модернизацию кавказских обществ.