2) «Демократический импульс войны». Изменения в духовном , общественно-политическом климате общества.

Война сумела изменить общественно-политическую атмосферу, сложившуюся в СССР в 30-е гг. Сама экстремальная обстановка на фронте и в тылу заставляла людей мыслить творчески, действовать самостоятельно, принимать на себя ответственность в решающий момент.

Кроме того, война проломила тот «железный занавес», которым страна была отгорожена от остального, «враждебного» ей мира. Участники европейского похода Красной Армии (а их было почти 10 млн. человек), многочисленные репатрианты (до 5,5 млн.) воочию увидели тот буржуазный мир, о котором они знали исключительно из пропагандистских материалов, «разоблачавших» его пороки. Различия в отношении к личности, в уровне жизни в этих странах и в СССР были настолько велики, что не могли не посеять сомнений у оказавшихся в Европе советских людей в правильности оценок, звучавших в устах пропагандистов, в целесообразности пути, по которому шла страна все эти годы. «Демократический импульс проявлялся в активизации деятельности радикально настроенной молоде­жи. Это проявилось в возникновении ряда антисталинских групп молодежи (в основном студентов) в Москве, Воронеже, Свердловске, Челябинске. Их члены обвиняли Сталина в перерождении Компартии, бюрократизации партийно-государствен­ного аппарата. Участники челябинской молодежной группы при­няли воззвание «Манифест идейной коммунистической молодежи», в котором призывали своих сверстников к борьбе против существую­щего режима. При этом молодежь сохраняла верность социалисти­ческому выбору, коммунистическим идеалам, идее демократии. На этой основе создавался прообраз общественной силы, которая в буду­щем могла стать во главе процесса демократического обновления страны.

Война закончилась. Мир — то, о чем мечтали люди, то, ради чего они сражались, терпели страдания, гибли,— пришел на землю на­шей страны. Им казалось, что все, что было накануне войны, было правильно, разумно, верно. Трудности восстановления не пугали. Ведь после перенесенных военных испытаний они представлялись не столь уж и значительными. Оптимизм, надежды на лучшую жизнь — вот другая характерная черта массового сознания после­военных лет. «Духом не падал,— вспоминал об этом времени из­вестный строитель В. П. Сериков.— Главное — война позади!» Люди стремились поскорее восстановить разрушенное, ввести жизнь в нормальную колею. Какой будет эта новая жизнь? Мно­гим людям она представлялась такой же, как до войны.

Однако возвращавшиеся к мирной жизни люди питали и на­дежды на то, что в стране начнутся перемены.

По­беда в войне породила надежды на ослабление политического режима.

-Сразу после окончания войны началась демобилизация из во­оруженных сил, насчитывавших к этому времени 11 365 тыс. чело­век. Поколение советских офицеров, прошедших суровую школу войны и почувствовавших отно­сительную самостоятельность и значение инициативы, ожидали де­мократизации общественной жизни. При этом надежды соединялись с энтузиазмом и чувством гордости за страну.

Бывшие воины возвращались к своим семьям, к мирному тру­ду. На местах создавались специальные комиссии по организации устройства на работу. Но многим из вчерашних солдат нужна была передышка от изнурительного ратного труда. Им требовалось вре­мя, чтобы восстановить профессиональные трудовые навыки, утерянные в годы войны.

-Рабочие надеялись, что будут отменены жестокие предвоенные законы, влекущие за собой уголовное наказание за двадцатиминутное опоздание.

- Кол­хозники мечтали, что появится больше возможности работать в личном хозяйстве; среди них упорно передавались из уст в уста слухи о том, что в благодарность народу, вынесшему войну, будут даны послабления, отменят колхозы

- Интеллигенции казалось, что теперь наступит время, когда можно будет свободно творить, вести дискуссии, невзирая на мнение идеологических ревнителей.«Казалось, что теперь были настежь открыты все пути для работы... Мы жаждали участвовать в той громадной творческой деятельности, в неповторимой эпохе, когда наша страна, словно феникс, преображенная, юная, вставала с полей битв и пожа­рищ...» — вспоминал о своих чувствах в то время ученый-генетик Н. П. Дубинин.

-Надежды на освобождение, на возможность вернуться домой питали многие заключенные ГУЛАГа, особенно те, кто попал туда в середине и второй половине 30-х гг.

Война жестоко и бесчеловечно прошла по судьбам людей. Миллионы граждан потеряли родных, близких, любимых, остались в одиночестве. Особенно тяжело приходилось детям. В стране резко возросла беспризорность. Серьезной проблемой стала уголовная преступность, тем более что на руках оставалось немало оружия.

На родину возвращались миллионы репатриированных граж­дан, сотни тысяч освобожденных военнопленных. Судьба этих людей во многом трагична. В большинстве не по своей воле попав­шие под власть рейха, они подвергались там унижению и изде­вательствам. На своей родине они столкнулись с тем же. Всем им пришлось пройти через сталинскую репрессивную машину подо­зрений, недоверия, непонимания, противоречащую здравому смыслу. Особенно это касалось военнопленных. Среди репатри­ируемых встречались случаи самоубийств. Отдельные группы вче­рашних пленных были расстреляны немедленно по прибытии на родину — в доках Одессы и Мурманска.

В традициях русской армии было гуманное отношение к своим военнослужащим, оказавшимся во вражеском плену и отказав­шимся служить противнику. В 1918 г. вышло постановление Совнаркома о задачах Русского Красного Креста по помощи воен­нопленным, а V Всероссийский съезд Советов принял специальное обращение к военнопленным, томящимся на чужбине, заявив, что на родине с нетерпением ждут их возвращения. В гражданскую войну красноармейцы, освобожденные или бежавшие из плена, имели возможность тут же вернуться в строй. Иным было отношение к пленным при сталинском режиме. В самом начале войны, 16 августа 1941 г., был подписан приказ, в котором говорилось, что командиры и политработники, сдавшие­ся в плен, считаются дезертирами, а их семьи подлежат аресту; семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишались государствен­ной помощи и пособий. В условиях войны эти положения распрост­ранялись фактически на всех, кто оказывался пропавшим без вес­ти. Гитлеровцы широко использовали этот приказ при обработке военнопленных. Уже в ходе войны многие бойцы, бежавшие из плена, оказы­вались под подозрением, становились пленниками ГУЛАГа. После окончания войны началась массовая проверка людей, освобож­денных из плена. На родине их ожидали суровые испытания: подозрения, недоверие, допросы, заканчивавшиеся, как правило, приговорами внесудебных органов, заключением, в лагеря. В 1950 г. были казнены мужественные генералы П. Г. Понеделин и Н. К. Кириллов, бывшие в плену. За колючей проволокой ока­зался герой обороны Брестской крепости майор П. М. Гаврилов. Да и те, кто оставался на свободе, испы­тывали трудности с трудоустройством, пропиской, получением жилья. В анкеты была введена специальная графа, в которой все граждане должны были указать, были ли они или их близкие родственники в плену и на оккупированной территории. Таким образом, под подозрение попадал широчайший круг людей, вклю­чавший в себя миллионы и миллионы советских граждан. Но нередко вчерашние воины, оказавшись в ГУЛАГе, не сда­вались на милость сталинщины . Они формировали подпольные группы, поднимали восстания, давали решительный отпор уго­ловникам, командовавшим в лагерях, совершали побеги. Участни­ки таких выступлений были обречены на гибель. Один из таких эпизодов ярко описан в рассказе замечательного писателя В. Т. Шаламова «Последний бой майора Пугачева». Вчерашние фронтовики руководили восстаниями в 1948 г. в Печорских лаге­рях, на строительстве железной дороги в районе Салехарда. Там же произошло восстание в одном из лагерей в 1950 г. И это не полный список выступлений.