History_of_Journalizm_4_year_2nd_semestr

30-х годов и до сих пор на¬зывает общественный строй, утвердившийся в нашей стране, социализ¬мом. А если так, если социализм был построен еще в конце 30-х годов, то может ли его быть мало или много сегодня, в конце 80-х годов? Не содержится ли в названном лозунге определенный элемент сомнения в наличии социализма в нашей стране? Так почему не обсудить это сомне¬ние прямо?

Можно сформулировать и третий вопрос: почему сейчас официально ставится задача — восстановить ленинскую концепцию социализма и претворить ее в жизнь. Разве на протяжении многих лет и десятилетий официально не заявлялось, что у нас была осуществлена именно ленин¬ская концепция социализма, и пока отказа от этих заявлений никто не слышал. Но если это была не ленинская концепция, то какая же? И мо¬жет ли осуществление неленинской концепции привести в жизни к на¬стоящему социализму?

Каждый из этих вопросов и все они вместе упираются в сущности в один вопрос: каков характер того социально-экономичес- кого строя, который был создан в Советском Союзе в 20—30-е годы, является ли он социализмом? Ведь если это — настоящий, на основе марксистской науки построенный социализм, то зачем его коренным образом и все¬сторонне перестраивать? Ведь хорошее переделывать — только портить! Если же это не так, то что же тогда мы имеем?

Ответ на этот вопрос не допускает двусмысленностей, ведь общест¬венная наука

— это не упражнения в изящной словесности, когда ради развлечения читателей говорится об одном и еще намекается на другое. В науке должна быть предельная ясность и четкость, иначе это —не наука.

Так давайте же скажем прямо: построен у нас социализм или нет?

Стоит только так, со всей прямотой и откровенностью поставить главный вопрос как сразу же обнаруживается, что однозначно, безо¬говорочно на этот, что называется, в лоб поставленный вопрос мы отве¬тить не готовы, и вовсе не потому,

что у нас не хватает мужества, а сов¬сем по другой причине: мы сегодня не имеем однозначного ответа на вопрос: а что такое социализм? Именно по этой причине мы не можем ответить и на вопрос: построен он в Советском Союзе или нет?

Почему же еще недавно все здесь было ясно, а теперь нет?

Дело в том, что не так давно, когда все казалось ясным и определен¬ным в этом вопросе, когда на всех уровнях с полной уверенностью заяв¬лялось, что социализм уже построен в нашей стране, то эта уверенность была порождена не тем представлением о социализме, которое вытекало из работ Маркса, Энгельса и Ленина, а вытекала из интерпретации их высказываний И. Сталиным. Как раз эта сталинская трактовка социализ¬ма, связывавшая его построение с государственным обобществлением средств производства в городе и их кооперированием в сельском хозяй¬стве, трактовка, вполне совмещавшая «построенный социализм» (или «в основном построенный социализм») с массовыми репрессиями и беззаконием 30-х годов, эта трактовка без обдумывания воспринималась и воспроизводилась всеми, а потому и господствовала уверенность, убежденность, что в СССР

уже в конце 30-х годов был в основном по¬строен социализм. Причем никто не добавлял, что это был социализм, построенный по-сталински, а вовсе не по-ленински, так как самого И. Сталина воспринимали

вкачестве марксиста-ленинца и такой же ле¬нинской считалась проводимая им политика — и внутренняя и внешняя. Сейчас мы так не считаем и имеем для этого более чем достаточные основания.

Поэтому, исходя из всей совокупности нынешних обстоятельств, не будет ли правильно сказать: в результате особенностей исторического строительства нового общества в нашей стране в конце 30-х годов

вСоветском Союзе был построен социализм по-сталински, т.е. государ¬ственно- административный,государственно-бюрок- ратический, казармен¬ный социализм, а не тот, который предвидели основоположники

науч¬ного коммунизма. Если мы открыто признаем этот факт, исчезнут многие недоразумения, логические противоречия и недоуменные вопро¬сы. В самом деле: признав утверждение в советском обществе не настоя¬щего, а государственно-бюрокра- тического социализма с казарменным духом, можно вполне рационально объяснить революционный характер перестройки, призванной разрушить негативные структуры и сломать сопротивление поддерживающих их социальных сил прошлого и создать новые, истинно социалистические структуры, опирающиеся на всесто¬роннюю поддержку трудящихся; равным образом можно будет разумно объяснить и лозунг «Больше социализма! Больше демократии!». Ведь в предшествующий период того

идругого или не было, или не хватало; приобретает действительно глубокий смысл и призыв вернуться к ленин¬ской концепции социализма.

Чтобы все это лучше уяснить, необходимо более детально выяснить, во-первых, можно ли вообще говорить о социализме там,гдетеорияипрактикастроительстванового общества находятся в противоречии с марксистско-ленинской наукой; во-вторых, что собой представляет го¬сударственнобюрократический социализм по-сталинс- ки и, наконец, в-третьих, как преобразовать социализм по-сталински в настоящий со¬циализм, соответствующий современной марксистско-ленинской теории.

I.Есть ли другие социализмы, помимо научного?

Длительное время марксистское обществоведение, охраняя чистоту своей теории

идоказывая избранность своего учения, утверждало, что в жизни не было, нет и быть не может никакого социализма, который бы утвердился где-нибудь, не будучи основанным на марксистско-ленин¬ской теории, ибо, если он основан не на науке, он не может утвердиться, если же существующий строй создавался вопреки этой науке, он не мо¬жет быть социализмом.

Но в последнее время, когда возникли,

функционировали или и сейчас функционируют общественные устройства наподобие полпотовского «самого радикального социализма», назрела необходимость ска¬зать: что это? Социализм или капитализм? Имеет ли этот строй какое-либо отношение к мар- ксизму-ленинизму и какое? Создавался и функци¬онирует он на основе марксистской науки или нет?

Вот здесь-то и обнаруживаются снова трудности, вынуждающие го¬ворить: и да и нет, не капитализм и вроде социализм, но только не наш. Другими словами, отвечая на вопрос: есть ли в жизни другие реально существующие социализмы* которые не соответствуют принципам марк- сизма-ленинизма, научного коммунизма, есть основание утверждать, что наше теоретическое мышление до недавнего времени было столь чуждо жизни, настолько привыкло ткать свою ткань из самого себя, из своих собственных логических конструкций, что на подобный вопрос ему легче было ответить отрицательно, ибо оно считает, что действитель¬ный (а из этого делался не вытекающий отсюда якобы логический вы¬вод: а значит, и любой реально утверждающийся) социализм может су¬ществовать, только опираясь на науку. А что сверх того — то от лукаво¬го! Нельзя сказать, что сегодня мы уже так далеко ушли вперед по пути нового диалектического мышления, что уже не останавливаемся перед такими вопросами. Ничего подобного!

Когда мы анализируем общественный строй в Советском Союзе при И. Сталине, в КНР при Мао Цзэдуне или полпотовский строй в Кам¬пучии, мы вполне отдаем себе отчет в том, что все это — далеко не одина¬ковые общественные устройства и что они стоят в одной шеренге только потому, что официальная идеология в каждом случае выдавала соответ¬ствующие устройства за практическое воплощение марксистско-ленин¬ского учения о социализме. Хотя все это мы осознаем, все же первый вопрос, который возникает перед каждым, обращающимся к данной пробле-

матике, таков: а можно ли называть социализмом нечто на самом деле не отвечающее марксистско-ленинским представлениям о нем? Может быть, не следует говорить, ска- жем,огосударственно-бюрократи¬ческом, казарменном социализме, раз мы наперед знаем, что в этих об¬щественных устройствах принципы социализма слишком сильно дефор¬мированы, если не отсутствуют вовсе? А как же тогда называть такое ре¬альное устройство? Капитализмом?

Отвечая утвердительно на вопрос о возможности использования термина «социализм» в указанном смысле, хочу прежде всего прибег¬нуть к авторитету К. Маркса и Ф. Энгельса, которые в «Манифесте Ком¬мунистической партии» не стеснялись говорить, в частности, о феодаль¬ном, буржуазном и мелкобуржуазном социализме, причем без кавычек, вполне отдавая себе отчет в том, что эти разновидности социализма глу¬боко чужды научному социализму. Мы и наши современники тоже не сомневаемся в реальности христианского, этического социализма как определенных идейных течений. Но это еще ничего не говорит о приме¬нимости подобных понятий к реальному строю.

Поэтому более важным представляется не вопрос: можно или нельзя применить термин «социализм» к идеям и течениям, не связанным с марксизмом — кто может запретить? — а вопрос об основаниях, причи¬нах, делающих возможным такое использование. В чем состоят эти при¬чины?

Конечно же, первой, исходной причиной является причисление себя к социалистам самих участников того или иного общественного движе¬ния, т.е. основанием служит субъективное мнение участников о харак¬тере своего движения, о преследуемых этим движением социальных идеалах. Это, конечно, не отрицает того, что в подобных случаях (при на¬личии движения) всегда есть и его объективное содержание, или реаль¬ный смысл того или иного движения, его действительная нацеленность или ненацеленность на определенные из-

менения в общественном строе, на реализацию тех или иных социальных идеалов: упразднение частной собственности, совместный труд, ликвидация эксплуатации и эксплуата¬торов, утверждение строя социальной справедливости и т. д.

Уже здесь существует реальная возможность целого ряда извраще¬ний и заблуждений, сознательных фальсификаций и бессознательных искажений. Они, в частности, могут заключаться в том, что с социализмом отождествляются цели, не имеющие ничего общего с действитель¬ным социализмом (скажем, уравнительное землепользование, прогрес¬сивное налогообложение, антитрестовское законодательство, рассчитан¬ная на широкие круги населения социальная программа и т.п.), или же задачи, являющиеся только отдаленными предварительными условиями продвижения к социализму, сами по себе выдаются за социализм (ска¬жем, ликвидация монополий, прогрессивный налог), или предлагаются нереальные средства продвижения к новому обществу и т.п. Но в каж¬дом из этих случаев, т.е. при весьма недостаточных по тем или иным причинам основаниях, движение присваивает себе социалистическую эти¬кетку.

Однако было бы неверно считать, что заблуждение, а не корысть является главной причиной злоупотреблений термином «социализм». Дело в том, что если обратиться не к смыслу, а к общественному значе¬нию той идеологии, которая претендует на формулировку социалисти¬ческого идеала, т.е. пропагандирует, отстаивает, защищает социализм как желаемое общественное устройство (цель!), то необходимо разли¬чать у такой идеологии ее действительное содержание (смысл) и ее об-щественные функции. Давно известно, что не только смысл, или содер¬жание, но и общественная функция здесь весьма важны. Почему? Так как все составные идеи социалистического идеала — вместе и взятые в отдельности — близки массам, выражают так или иначе их интересы и устремления, а потому импонируют им, привлекают их, то они

(идеалы и их идеи) широко используются и добросовестными и недобросовест¬ными агитаторами, идеологами и политиками для манипуляции массами в самых различных, вплоть до низменных, целях. Короче говоря, способ¬ность социалистической идеологии мобилизовывать массы, становить¬ся идейным знаменем широких кругов населения, трудящихся очень рано привела к тому, что социализм как общественный идеал стал ши-роко использоваться идеологами и политиками не из-за своего содержа¬ния, а в первую очередь из-за своих функциональных возможностей. Эти возможности ставились на службу как возвышенным, так и прагма¬тическим целям.

Если же вернуться к содержанию, смыслу социализма как идеала, то все учения о социализме, кроме научного,—по самому понятию — являются в большей или меньшей мере утопическими, т.е. неосущест¬вимыми1. Причем чаще всего это утопия в одном из трех возможных планов: во-первых, в том плане, что даже полная реализация составля¬ющих подобное учение о социализме идей (скажем, ограничение трестов, уравниловка, социальная политика для масс) не даст или не может дать социалистического общества (нет в идеале или чего-то существенного, или комплекса нужного); во-вторых, то устройство, которое рисует¬ся, недостижимо из-за средств (это особенно отчетливо проявилось при создании внутри буржуазного общества фаланг социалистов); и в-треть¬их, в том плане, что предлагаемая сумма идей вполне осуществима и осуществляется, но в силу условий, упрощений при своей конкретной реализации приносит такое «осчастливливание» населению, которое только в абстрактном виде авторам этих идей и их окружению кажется счастьем, а самим людям отнюдь нет! Именно такими и были «социализмы» И. Сталина, Мао Цзэдуна, Пол Пота и др., «осчастливливавшие» свои народы казарменным социализмом с теми или другими его жестокостями и антигуманизмом. Вот эта разновидность социалистического

«осча-стливливания» и подлежит нашему изучению.

Почему она возникает? Откуда берется? Почему ей верят?

Мы сейчас не касаемся всей истории социалистических идей, их воз¬никновения

ироли в развитии человеческого общества

— это слишком широкая тема. Здесь же мы остановимся только на ненаучных учениях о социализме, причем появившихся уже после того, как возник и рас¬пространился марксизм, а его учение о социализме стало одним из авто¬ритетнейших среди трудящихся масс. Именно последнее обстоятельство и привело к тому, что с этого времени ненаучные учения о социализме стали возникать не только за пределами революционного рабочего дви¬жения, шедшего под знаменами марксизма, но и внутри него, при¬крываясь словесной верностью марксизму, а позже ленинизму. При¬чем

издесь формирование такого ненаучного социализма шло двумя путями.

Одинизэтихпутейсостоялвправойфальсификации научного со¬циализма, когда в угоду буржуазии принималась только часть марк¬систского учения о социализме, причем приемлемая и для буржуазии. Так возник сначала праворевизионистский оппортунизм, а потом социал-реформизм.

Другой путь — приверженцы которого особенно настойчиво цеп¬лялись за свою верность марксизму, видя в этом крайне важное сред¬ство для маскировки своих действительных корыстных целей, — упро¬щал и вульгаризировал марксистский социализм, превращал его в ту левацкую фальсификацию, к которой как раз и принадлежали все лиде¬ры, насильственно «осчастливливавшие» свои народы казарменным со¬циализмом. К ним принадлежит и сталинский социализм, социализм по-сталински. Трудно отрицать, что движущими стимулами подобного уп¬рощения первоначально могли быть условия невысокоразвитой страны, давление определенных социально-классовых сил; но было бы невер¬но сбрасывать со счета и личные качества тех, кто стоял во главе дви¬жения.

Отличительными чертами сталинской левооппортунистической фаль¬сификации, или извращения научного социализма, являются: во-первых, органическая связь с особенностями строительства социализма

вневы¬соко развитой капиталистической стране; во-вторых, особенно широкая спекуляция ленинизмом, верностью В. И.Ленину и его учению; в-третьих, тесная связь со строительством нового общества

встране, первой всту¬пившей на этот путь и прошедшей значительную часть пути в условиях капиталистического окружения, осажденной крепости. Безусловно, все это, помимо индивидуальных качеств, И. Сталина — невысокой его гра¬мотности и культуры, присущих ему комплексов неполноценности, уко¬ренившейся за ним оценки как «самой гениальной посредственности пар¬тии», капризности, нетерпимости, чрезмерной самовлюбленности и жестокости и т.п. и т.д., — все это так или иначе сказалось и на концепции и на реализации сталинского социализма.

Каковы же его отличительные черты?

2.Государственно-бюрократический социализм по-сталински

Одна из характерных черт социалистического строительства заклю¬чается в том, что оно везде осуществляется не стихийно, а сознательно. Что это значит? Это значит, что здесь общественный прогресс выступает не как результат несогласованных, сталкивающихся друг с другом и противодействующих один другому тысяч и миллионов поступков от¬дельных людей — как это имеет место в капиталистическом обществе, — а как следствие в общем и целом согласованных и направляемых единой волей действий в соответствии с заранее принятым планом или концеп¬цией (моделью) построения социализма.

Р Таким характером развития социализма определяется огромная роль в обществе, строящем и совершенствующем социализм, научной обоснованности проводимой политики, правильности и взвешенности избранной концепции (модели)

социализма.

Сознательная и согласованная деятельность миллионов трудящихся в направлении реализации принятой в обществе концепции (модели) социализма отличала

истроительство нового общества в Советском Союзе. Однако здесь имела место одна существенная особенность. После смерти В. И. Ленина, разработавшего научную концепцию строительст¬ва социализма в нашей стране, возглавивший правящую партию и го¬сударственное руководство И. Сталин с определенного времени отошел от ленинской внутренней и внешней политики

истал осуществлять свое понимание. Свою концепцию строительства социализма. '' В самом деле, была ли марксистско-ленинс- кой сталинская модель социализма?

При ответе на этот вопрос речь идет вовсе не о том, что говорила официальная пропаганда, что утверждал сам И. Сталин. Если с этих по¬зиций подойти к вопросу, то все обстоит вроде бы благополучно. С пер¬вых дней после смерти В. И. Ленина И. Сталин непрерывно клялся в верности ленинизму, беспрестанно доказывал, что сам он верный марк¬сист-ленинец, что вся политика возглавляемого им Политбюро, ЦК и всей большевистской партии суть мар- ксистско-ленинская политика. Это говорилось и тогда, когда была подвергнута справедливой критике троцкистская позиция о невозможности построения социализма в Совет¬ском Союзе в условиях капиталистического окружения; клятвы в вер¬ности ленинизму давались и тогда, когда проводилось сталинское раску-лачивание, распространявшееся и на часть середняков; заверения в вер¬ности ленинизму раздавались и тогда, когда выдвигалась формула обо¬стрения классовой борьбы по мере продвижения к социализму и когда с помощью этой формулы развязывались массовые репрессии против ленинской гвардии; когда под ударами сталинского деспотизма гибли лучшие сыны рабочего класса, всех трудящихся, и когда утверждалось, будто социал-демократия — левое крыло фашизма; и когда потребля¬лись руководящие

кадры братских партий, объединенных в Коминтер¬не; и когда держали под домашним арестом Владислава Гомулку; и когда пытали Яноша Кадара, расстреливали Анну Паукер, Рудольфа Сланского, Ласло Райка и многих других коммунистов. Однако эти заявления о приверженности И. Сталина марксизму-ленинизму не имеют ничего общего с действительной верностью марксиз- му-ленинизму.

Короче говоря, сегодня только по большому недомыслию или из-за крайнего упрямства можно причислять И. Сталина к марксистам-ле¬нинцам, а соответственно его видение социализма считать научным. Но это, так сказать, негативная констатация, понимание того, чего делать нельзя, а именно: нельзя считать марксистско-ле- нинскими ни взгляды И. Сталина, ни его видение социализма, как нельзя считать соответству¬ющей научным представлениям о социализме ту реальность, которая была создана у нас в результате осуществления И. Сталиным своего ви¬дения социализма.

И все же нельзя отрицать, что под руководством И. Сталина совет¬ское общество коренным образом изменилось: ликвидировалась част¬ная собственность, тысячами колхозов и совхозов, фабрик и заводов покрылась страна. Исчезли эксплуататорыкапиталисты, не стало и ка¬питализма. И. Сталин, указывая как раз на все это, сказал, и все повери¬ли: «Социализм!»

Однако чем дальше, тем становилась яснее вначале не доходившая до сознания истина: жить без капиталистов — это еще далеко не значит жить по-социалистически! Получилось нечто третье. Что?

Поскольку И.Сталин был упрям и настойчив в своих действиях, то, подчинив своим целям и партию, и государственный аппарат, он, организуя с их помощью повседневную деятельность масс, добился своей цели: в Советском Союзе к концу 30-х годов было реализовано Сталинское видение социализма, был в основном построен сталинский госу¬дарственно-административный социализм с господством партийного в го-

сударственной бюрократии, с его массовыми репрессиями и челове¬ческим страхом, без элементарной демократии и без гласности, социа¬лизм, вполне соответствовавший каноническим представлениям марк¬сизма не о действительном, а о казарменном социализме.

Такова была реальность, начавшаяся со сталинской борьбы за власть и отказа от ленинской концепции социализма, ознаменованная решитель¬ным поворотом конца 20-х годов, разрывом с ленинской трактовкой и осуществлением нэпа, а затем отказом от ленинской аграрной политики и ленинского понимания индустриализации, пересмотром всех аспектов экономики и политики социалистического общества.

И. Сталин, организуя кооперирование, пошел на ревизию всех основ¬ных ленинских указаний, не посчитался он и с решениями XV съезда партии и XIV партийной конференции по этим вопросам. Чрезмерно фор¬сированное, осуществляемое сплошь

ирядом под административным нажимом и в противоречии с принципами добровольности и поэтапности, плохо подготовленное кооперирование крестьянских хозяйств сопровождалось чудовищным беззаконием при экспроприации кулака, при осуществлении изобретенного И.Сталиным поголовного раскулачива¬ния, когда без суда

иследствия тысячи и тысячи крестьянских семей разрушались и сгонялись с родной земли, их земля и средства произ¬водства экспроприировались, а главы семей репрессировались.

Сегодня много пишут об ошибках И. Сталина, выразившихся в рас¬пространении раскулачивания на часть середняков. Это, бесспорно, грубое извращение ленинского кооперативного плана. Но есть не менее принципиальный вопрос: а является ли само поголовное раскулачивание, осуществленное Сталиным, т.е. экспроприация кулака, политикой, соот¬ветствующей сути мар- ксизма-ленинизма? В 1918 г. В. И. Ленин говорил: «Маркс сказал, что пролетариат должен экспроприировать капиталистов, а мелкобуржуазные группы суметь исполь-

зовать. И мы говорили, что у капиталистов надо забрать все, а кулаков лишь прижать и поставить под контроль хлебной монополии». В проекте Программы РКП (б) Ленин так определял программные цели политики

вэтой области: «По отноше¬нию к кулачеству, к деревенской буржуазии политика РКП состоит в решительной борьбе против их эксплуататорских поползновений, в по¬давлении их сопротивления советской, социалистической, политике», т.е. и здесь об экспроприации ни слова. Выступая в Коминтерне, он пря¬мо отверг эту идею.

Такова была оборотная сторона успехов

всоревновании по быст¬рейшему созданию колхозного строя. Да и Могло ли быть иначе? Ста¬линским раскулачиванием» зимой 1929/30 г. местами охватывали до 10— 15% крестьянских хозяйств, а удельный вес кулаков по стране в целом не превышал в 1927 г. 3,9%, а в 1929 г. 2,5 — 3%. Такое коопе¬рирование с искусственным обострением классовой борьбы не только приостановило рост производительных сил, о чем предупреждал В.И.Ле¬нин, но и надолго вообще подорвало развитие сельского хозяйства.

Констатировать все это приходится не для того, чтобы «надрывать душу» (хотя кое-каким историкам-апологетам того времени и это не повредило бы!), а для того, чтобы лучше понять, откуда идут беды со¬ветского социалистического сельского хозяйства, почему так тяжело развивается здесь семейный подряд, чего боятся крестьяне, и уж совсем не для того, чтобы отказаться от с таким трудом и такой болью создан¬ных социалистических форм, способныхобрестиадекватноесовремен¬ному уровню развития производства социалистическое содержание.

Думаю, что, говоря об этом, есть все основания утверждать, что ста¬линская аграрная политика глубоко чужда марксиз- му-ленинизму и пред¬ставляет собой его левацкую оппортунистическую ревизию.

Абыла ли марксистско-ленинской внешняя политика И. Сталина?

Ответить на этот вопрос не просто, ибо

для ответа необходим об¬стоятельный анализ внешнеполитических идей и акций И. Сталина. При¬нято считать, что ускоренные темпы индустриализации и коллективиза¬ции, административный и партийный нажим были продиктованы неизбеж¬ностью войны, растущей угрозой нападения на Советский Союз гитлеров¬ской Германии. Думаю, что этот вопрос нуждается в более обстоятель¬ном изучении. Между положением дел внутри страны и на международ¬ной арене есть, несомненно, определенная связь, взаимозависимость.

Мне представляется, что и внешняя политика И. Сталина не может быть признана ленинской. Речь идет не только о принципиальных ошиб¬ках и просчетах, связанных с плохой подготовкой страны к войне. По моему мнению, не исключено, что, если бы во главе нашего государства стоял мар- ксист-ленинец, проводивший научную внутреннюю политику, не вызывавшую той реакции, которую вовне вызывала сталинская по¬литика, если бы это был более гибкий, более грамотный политический лидер, поленински проводящий внешнюю политику, можно было бы избежать той международной изоляции, в которой оказался Советский Союз накануне войны. Возможно, в этом случае удалось бы избежать и заключения сначала договора о ненападении, а затем договора о дружбе и границе с фашистской Германией, что в значительной мере дезориенти¬ровало международное коммунистическое движение.

Сталинская концепция, согласно которой социал-демократия — это левое крыло фашизма, послужила разобщению фронта борцов за мир против гитлеровской угрозы. Этот фактор, а также разгром военных, государственных, научных и партийных кадров, слабость обороны — все это облегчало развязывание второй мировой войны и нападение фашистской Германии на Советский Союз.

Известно, что в те годы европейские коммунисты выдвигали от¬вергнутый И. Сталиным тезис о возможности предотвращения

второй мировой войны. Конечно, сейчас трудно определить, кто был прав, а кто нет. Но бесспорно, что неизбежность второй мировой войны так же, как и возможность ее предотвращения в равной степени не доказаны. С этой точки зрения те жертвы, те издержки, которые были принесены на ал¬тарь ускорения темпов социалистического строительства, не оправды¬ваются тезисом Сталина о военной угрозе. Кстати, в конце 20-х годов, когда начало раскручиваться «ускорение» по-сталински, гитлеровской Германии еще не существовало, да и реальной внешней угрозы вообще еще не было.

Все эти проблемы также нуждаются в дополнительном изучении, чтобы отбросить штампы и догмы сталинских времен

иприйти к науч¬ным выводам, иметь не сталинскую и не эклектическую, а научную кон¬цепцию развития в эти десятилетия, а главное — четко охарактеризовать тот общественный строй, который был создан.

Что же в самом деле представлял собой тот общественный строй или то общественное устройство, которое еще в 30-е годы И. Сталин, а вместе с ним и все другие называли социализмом?

Науке еще предстоит дать объективный

ивсесторонний анализ всего того, что сегодня мы называем государственно-адми- нистративным (государственно-бюрокра- тическим) социализмом казарменного типа. Здесь же, не вдаваясь в подробности, возьмем только политику и эконо¬мику, власть

исобственность. Что предвидел марксизм

ичто оказалось на самом деле?

К.Маркс, а вслед за ним и В. И. Ленин исходили из того, что поли¬тическим условием перехода от капитализма к социализму должна быть власть рабочего класса и его союзников (диктатура пролетариата), важ¬нейшей особенностью которой является то, что это — власть большин¬ства (эксплуатируемых) против сопротивляющегося строительству со¬циализма меньшинства эксплуататоров. К. Маркс особо подчеркивал, что эта власть будет применять государственное насилие только про-

тив эксплуататоров, будет означать «завоевание демократии» народом, а само новое государство не будет знать паразитической государственной машины и будет отмирающим государством, шаг за шагом уступающим свое место общественному коммунистическому самоуправлению.

Условия Советской России, где численность буржуазии с семьями и численность рабочего класса с семьями перед первой мировой войной была примерно равной

игде совершался первый переход к социализму, предопределили особую остроту классовой борьбы, что наложило свой отпечаток на психологию всего населения, предопределило то, что здесь власть рабочего класса по необходимости осуществлялась в своей край¬ней, самой суровой форме:

Невозможность сразу добиться того, чтобы правительственно-госу¬дарственные служащие не получали больше, чем квалифицированный рабочий (что в Советской Республике было связано с необходимостью привлекать буржуазных специалистов с высокой зарплатой), а также невозможность — в силу неграмотности значительной части населения — с самого начала делать шаги в сторону превращения Советов из власти для трудящихся во власть через самих трудящихся и тем самым вести дело к отмиранию государства и утверждению безгосударственного са¬моуправления народа обернулась при И.Сталине тем, что функции власти в советском обществе, принадлежащие согласно Конституции народу, трудящимся, все больше узурпировала партийно-государственная администрация во главе с И. Сталиным. Создавая и развивая номенкла¬турную систему должностей, отчужденную от масс и неподотчетную тру¬дящимся, И. Сталин тем самым все больше и больше оттеснял рабочий класс, трудящихся от реальной политической власти, вновь превращал их из субъекта в объект политики; а в обстановке 30-х годов, когда без суда и следствия проводилось массовое «раскулачивание»,

ипозже в связи с массовыми репрессиями против так называемых «врагов наро¬да»

сталинская система власти, именовавшая себя социалистической властью трудящихся, полностью разорвала с марксизмом и социализ¬мом: ее острие было направлено уже не против эксплуататоров и врагов социализма, а против самих трудящихся, причем зачастую против самых верных приверженцев социализма — ленинской гвардии, партийных, государственных и военных кадров советского общества.

Поэтому в «сталинской модели социализма» были растоптаны важнейшие ленинские принципы осуществления власти рабочего класса и развития социалистической демократии. Здесь реализовала себя пред¬виденная К. Марксом «опасность правительственной узурпации классо¬вого господства»: хотя «сталинская конституция» утверждала, что в Советском Союзе у власти стоит рабочий класс, трудящиеся, в действи¬тельности власть была узурпирована теми, кто творил беззаконие и осу¬ществлял массовые репрессии, т.е. И. Сталиным и его ближайшим окру¬жением. Сегодня те, кто пытается снять ответственность за все эти пре¬ступления с И. Сталина, утверждают, будто Сталин не знал о творимых преступлениях, что их от имени власти трудящихся творили неудачные представители народа. Это —прямая фальсификация истории. Таким путем хотят вину за совершенные преступления взвалить на рабочий класс, трудящихся, поскольку по закону, по Конституции, именно они должны были стоять у власти. Должны были, но не стояли. Рабочий класс, трудящиеся, как уже говорилось, были оттеснены от власти, без¬законие творилось не рабочим классом, а узурпировавшими власть рабочего класса И. Сталиным и его ближайшим окружением. Это они злоупотребляли властью, именно И. Сталин и его подручные несут персо¬нальную ответственность перед историей за содеянное. «Вина Сталина и его ближайшего окружения перед партией и народом за допущенные массовые репрессии и беззакония огромна и непростительна. Это урок для всех поколений».

Узурпировав политическую власть, ут-

вердив свое единоличное господство, И. Сталин не только создал себе из номенклатурного не¬подотчетного народу слоя партийно-государственной администрации твердую опору, но и стал широко пропагандировать эту глубоко чуждую ленинизму и социализму политическую систему в качестве воплощения власти рабочего класса, реализации социалистического демократизма. Мало того, чтобы увековечить такую систему, И. Сталин ревизовал марк¬систско-ленинское учение об отмирании государства, о самоуправлении народа; предал забвению ленинский тезис о превращении Советов из власти для трудящихся во власть через самих трудящихся.

Опираясь на свою собственную, глубоко чуждую марксизму кон¬цепцию «обострения классовой борьбы по мере продвижения к социализ¬му» (она широко использовалась для «обоснования» массовых репрес¬сий и беззакония), И. Сталин выдвинул тезис об «устарелости» марк¬систско-ленинского учения об отмирании государства при социализме, выдвинул свой тезис о «сохранении и укреплении государства вплоть до коммунизма». Марксистская же идея самоуправления народа с оп¬ределенного времени стала предаваться анафеме как порождение «юго¬славского ревизионизма».

Восстанавливаяленинскоевидениесоциализма в этой области, представляется важным полностью восстановить ленинское понимание Советов как новой власти, которая по своему программному существу является властью самих трудящихся, т.е. полным народовластием, и только на начальных этапах и в экстремальных условиях выступает как власть для трудящихся через их передовой отряд, а не через самих трудящихся. В этой связи важно выяснить, что и кто мешает тому, чтобы сейчас — при социализме — Советы были властью не для трудящихся, а властью самих трудящихся? Надо, отбросив сталинский тезис сохра¬нения и укрепления, а значит, и разрастания государства вплоть до ком¬мунизма, заменить его ленинским тезисом о социалистичес-

ком государ¬стве как «отмирающем государстве», восстановить вопреки сталинским фальсификациям ленинские идеи о социалистическом самоуправлении народа как организме, формирующемся с первых дней победоносной ре¬волюции и идущем на смену государственно-политическому управлению, ставящем на его место «управление народа посредством самого народа». Надо глубже уяснить, теоретически разработать и осуществить на практи¬ке ленинскую мысль о гласности как необходимой спутнице демокра¬тии, выступающей как меч, который сам исцеляет наносимые им раны, а главное — показать, что все время расширяющаяся социалистическая демократия — это тот здоровый воздух, без которого не может сущест¬вовать социализм, что «нельзя победившему социализму удержать своей победы и привести человечество к отмиранию государства без осуществ¬ления полностью демократии».

Не менее важные «восстановительные работы», имея в виду ленин¬скую концепцию социализма, необходимы не только в политике, но и в социально-экономической сфере.

Известно всем, что социальная революция пролетариата — глубо¬чайший общественный переворот, имеющий своим содержанием осво¬бождение труда. В свое время К. Маркс, говоря о коренных целях ра¬бочего класса и их программном выражении в разных странах с учетом специфических условий, так писал о Готской программе: «Многие из пунктов программы не имеют значения вне Германии. Испания, Россия, Англия и Америка имеют свои программы, учитывающиеособыетруд¬ности в каждой из этих стран. Единственное сходство этих программ состоит в общности их конечной цели... Эта цель — освобождение труда.

Однако можно ли сказать, что освобождение труда как общезна¬чимое, интернациональное содержание того общественного переворота, который призван исторически осуществлять рабочий класс и его союз¬ники по этой освободитель-

ной, революционной борьбе, одномерно и весьма просто по своему смыслу или может быть сведено, как это дли¬тельное время

—и при И. Сталине, и при Л. Брежневе — почти повсемест¬но сводилось, к революционному захвату политической власти рабочим классом и обобществлению средств производства с помощью государ¬ства? Отнюдь нет! Для марксистов-ленинцев, вопреки упрощениям ста¬линского и брежневского периодов, емкая формула

—«освобождение труда», выдвинутая К. Марксом, имеет ряд аспектов: социальноэконо¬мический, общественно-политичес- кий и духовно-нравственный. Остановимся на интересующем нас социально-экономи- ческом аспек¬те. Анализируя в «Капитале» эволюцию капиталистического общества, [К. Маркс показал, что действительное освобождение труда как содер¬жание социальной революции рабочего класса предполагает по меньшей мере два качественных социально-экономических переворота. Во-первых, преодоление отчуждения труда от собственности, т.е. такое соединение непосредственного производителя со средствами производства, которое делает его самого их собственником. Во-вторых, преодоление обособле¬ния самой собственности от управления ею, что предполагает соединение в одном лице не только собственника и непосредственного производите¬ля, но также и управляющего производством. Задача нового строя состоит в том, чтобы предоставить «каждому члену общества возмож¬ность

участвовать не только в производстве, но и в распределении и уп¬равлении общественными богатствами»1. При этом, согласно марксиз¬му, овладение трудящимися собственностью находится в прямой зависи¬мости не от того, провозгласили их или нет хозяевами производства, хо¬зяевами страны, а от того, насколько сами они действительно управ¬ляют, распоряжаются собственностью, что, очевидно, не может быть отождествлено с конфискацией и национализацией и не может быть осу¬ществлено в короткий срок.