Судебное разбирательство перед малым жюри. Английская адвокатура

Утверждённое большим жюри обвинение зачитывалось подсудимому. При этом он спрашивался о том, признает ли себя виновным. Если подсудимый признавал себя виновным, то и делу конец, судья сразу же выносил обвинительный приговор о наказании «на основании собственного признания», без судебного следствия.

Это положение исходило из предпосылки, что судебное разбирательство есть решение спора между сторонами - обвинителем и обвиняемым. Если же обвиняемый признаёт свою виновность, нет спора между сторонами, следовательно, нет оснований для судебного разбирательства.

При отрицании виновности дело передавалось на рассмотрение малого или судебного жюри из 12 присяжных заседателей. По закону 1836 г. обвиняемый получил право иметь защитника на стадии предварительного следствия, с первого момента своего появления у судьи. Прежде это право было предоставлено в 1696 г. только обвиняемому в совершении государственного преступления, другие могли пользоваться им только с разрешения суда.

В случае имущественной несостоятельности, бедности обвиняемого суд мог просить какого-нибудь адвоката, чтобы тот принял на себя труд по бесплатной защите. При этом суд не мог назначить защитника. В результате только зажиточные люди были в состоянии иметь хорошего адвоката, а бедные должны были отказаться от такого права. Бесплатная защита бедных была не в обычае английской адвокатуры. Никакого содействия в предоставлении обвиняемому защитника до 1903 г. государство не оказывало. Закон 1903 г. предоставил судье право назначать защитника по более сложным делам для имущественно необеспеченных обвиняемых с вознаграждением защитника из средств государственной казны.

Английская адвокатура развилась с XIII-XIV вв. при Вестминстерских судах. С XVI в. английские адвокаты делилась на две группы юристов - бáрристеров и солúситоров. Бáрристеры - это юридические советники обвинителя или обвиняемого, выступающие в высших судах, допрашивая свидетелей и произнося речь. Они должны были принадлежать к одной из четырёх судебных коллегий, корпораций, судебных иннов, которые помещались в Лондоне в громадных зданиях и имели свои библиотеки, аудитории, капеллы (молельни) и квартиры для преподавателей и учащихся. Так как университеты не давали практического образования и так как правительство запретило частные юридические школы, то судебные коллегии стали единственными учреждениями, которые подготовляли адвокатов и судей. В течение целых столетий судебные коллегии являлись самоуправляющимися корпорациями, снабжавшими страну юристами-практиками: судьями и адвокатами. В каждой из судебных корпораций различались бенчеры, барристеры и студенты - кандидаты в адвокатуру. Во главе коллегий стояли выборные старшины, бенчеры, которых избирали действующие бенчеры путём кооптации, самопополнения. Они образовывали совет и управляли как имуществом корпорации, так и дисциплиной его членов, вплоть до исключения адвоката из своей среды, что влекло для него потерю права выступать на суде. От них же зависел и приём в корпорацию новых барристеров.

Молодые люди, желающие посвятить себя занятиям адвокатурой, обычно получали университетскую подготовку в Оксфордском или Кембриджском университетах, но эта слабая и кратковременная подготовка не была обязательна для поступления в корпорацию, и не освобождала от обязанности сдать вступительный экзамен по общеобразовательным предметам: латинский и английский язык, литература и история Англии. Кроме того, поступающий должен был представить рекомендацию двух барристеров о своей «добропорядочности», что он по характеру своему - джентльмен и достоин принятия в корпорацию. Поступивший в корпорацию проходил там курсы и конференции (диспуты; практические занятия по судебным вопросам под руководством наиболее опытных и сведущих адвокатов) по юридическим наукам: римскому и международному праву, конституционному праву Англии и колоний, гражданскому и уголовному праву с судопроизводством. По всем предметам проходимого курса, который длился 3-4 года (до XIX в. даже 12-8 лет), он должен был сдать устные и письменные испытания. Независимо от выполнения чисто учебных обязанностей, студент должен был не менее 12 раз в продолжение курса посетить общие адвокатские трапезы. Этот обычай имел свои основания: молодому человеку хотели дать образец того, как следует себя держать, а с другой стороны - хотели поближе познакомиться с его собственным характером.

Адвокатура с давних пор была достоянием состоятельных классов населения и была недоступна для бедных лиц. Начиная с XV в., она стала единственным путём к достижению высших судебных должностей. Высшие судьи назначались исключительно из числа адвокатов. По закону 1875 г. членами высших судов могли быть только барристеры, практиковавшие не менее 10 лет. Чины прокурорского надзора (Дирекции публичного преследования), созданного в 1879 г., также избирались из числа адвокатов. Адвокаты вместе с судьями входили в одну корпорацию, имеющие общие органы самоуправления. Этим объяснялась тесная солидарность между ними. и отсутствие столкновений при исполнении своих обязанностей. Каждый судья - бывший адвокат. Каждый выдающийся адвокат - будущий судья. Они воспитанники одних и тех же судебных коллегий, члены одних и тех же корпораций, подчиненные одной дисциплинарной власти. Принадлежа к зажиточному классу населения и не нуждаясь в насущном заработке, барристер мог терпеливо ожидать клиентов и быть строгим в выборе дел. С другой стороны, сословие адвокатов и судей, к которому он принадлежал и которое пользовалось большим уважением в стране, не стало бы терпеть в своей среде недостойного члена.

Вторую группу английских адвокатов составляли солúситоры - юристы-практики, принимающие на себя предварительную, в особенности канцелярскую, подготовку дела. Солиситором мог быть каждый английский гражданин, сдавший общеобразовательный экзамен и прошедший обучение в области права и практический стаж у практикующегося солиситора в течение 3-5 лет. Солиситор вёл деловые переговоры с клиентом, договаривался с ним о гонораре, выбирал и приглашал барристера, подыскивал и собирал необходимые для дела доказательства. Клиент передавал ведение дела солиситору, который делал все предварительные приготовления и передавал адвокату уже готовый материал для устной защиты на суде. Выступая в деле, барристер получал от солиситора толстую пачку листов (brief-бриф) с содержанием, написанным только с правой стороны, - левая оставалась свободной для отметок во время заседания. Листы эти содержали детальное изложение дела, пунктов, на которые предположительно будет обращено внимание противной стороной, список свидетелей и содержание того, что каждый из них должен показать, а для уголовных дел - также данные, установленные на предварительном следствии. С этими документами, после предварительной беседы с солиситором, адвокат выступал в суде.

В судебном разбирательстве запрещалось допрашивать подсудимого по существу дела из опасения, что при перекрёстном допросе он не ухудшил свои шансы на благоприятный исход дела. Это соответствовало началу уголовного процесса: «Никто не обязан говорить против самого себя».

Закон об уголовных доказательствах 1898 г. отменил это правило. Подсудимым впервые было разрешено давать добровольные показания под присягой, если они пожелают: «Всякий обвиняемый может, а также его супруг или супруга могут в любой стадии процесса быть компетентными свидетелями в интересах защиты». Это значит, что обвиняемого нельзя допрашивать как обвиняемого, но, по его желанию он может быть допрошен в качестве свидетеля по всем правилам допроса свидетелей: приводится к присяге как свидетель и как свидетель несёт ответственность за дачу ложных показаний, хотя бы по основному обвинению, по которому давал своё свидетельское показание, он и будет оправдан, может подвергаться перекрёстному допросу. Такой допрос обвиняемого в качестве свидетеля возможен только в случае, если обвиняемый заявляет об этом просьбу. Обвинителю не разрешалось делать неблагоприятные для подсудимого выводы из того факта, что последний отказывается от дачи показаний.

Однако такого ограничения в отношении судьи не существует, да и сами присяжные не преминут, как правило, обратить внимание на то, что обвиняемый уклоняется от дачи показаний потому, что боится выдать себя неосторожным словом и что, следовательно, он виновен в совершении преступления. Если есть достаточные доказательства против обвиняемого, которые он в состоянии опровергнуть, если он невиновен, а он молчит, видимо по причине невозможности предоставить оправдывающие его доказательства, из опасения изобличить самого себя, а может быть из-за угрызений совести. Другое дело, если человек привлечён к уголовной ответственности в качестве обвиняемого без всяких улик. Ему надо сказать, что он не признаёт себя виновным, и потребовать, чтобы обвинитель доказал обвинение.

Судебное разбирательство перед малым жюри присяжных происходило следующим образом. Обвинитель устно излагал существо и основания обвинения, после чего допрашивал выставленных в подтверждение обвинения свидетелей, и демонстрировал другие обвинительные доказательства. Эта первая часть судебного разбирательства проводилась обвинителем, который её строил по своему усмотрению. Защитнику здесь принадлежало лишь право перекрёстного допроса свидетелей, выставленных обвинителем. Перекрёстным допросом называется допрос свидетеля противной стороной, после того, как вызвавшая этого свидетеля сторона закончила главный допрос. Нередко истинной целью перекрёстного допроса является стремление подорвать доверие к показаниям свидетеля, полученным от него в ходе главного допроса. Перекрёстный допрос позволял заинтересованной стороне задавать свидетелям внезапные и непредвиденные вопросы, чтобы обеспечить полноту и правдивость показаний свидетеля. При успешном его проведении свидетель, намеревавшийся обмануть или скрыть истину, атакуемый неожиданными вопросами, на которые он должен отвечать немедленно под страхом изобличить своё намерение своим молчанием, равно как и своими противоречиями, застигнутый врасплох, приводится к самоизобличению и к невольным почти признаниям.

После того как обвинитель исчерпал, таким образом, свои доказательства, начиналась вторая часть судебного разбирательства, которая находилась в распоряжении защитника. Эта часть начиналась с речи защитника, оспаривающего утверждения обвинителя. После этого защитник допрашивал свидетелей со стороны защиты и демонстрировал другие доказательства в пользу подсудимого. Во время этой части судебного разбирательства обвинителю принадлежало право перекрёстного допроса свидетелей защиты. Обвинитель не имел никаких преимуществ перед обвиняемым. По исчерпании доказательств защиты повторное слово для реплики мог взять обвинитель, который должен был с достаточной основательностью доказать вину обвиняемого. Здесь судебное следствие переплеталось с прениями, то есть заключительными выступлениями сторон с тем, чтобы убедить присяжных решить дело в пользу своей стороны. Вслед за этим следовало резюме судьи присяжным, в котором он давал указания им относительно правил оценки доказательств. Резюме могло быть и кратким. Так, один судья сказал следующее резюме: «Господа присяжные, подсудимый обвиняется в краже лошади. В своём преступлении он сознался, но почтенный защитник его убеждён в том, что это недоразумение. Вы, следовательно, должны решить вопрос, кто из них заслуживает доверия. Если у вас будут какие-либо сомнения на этот счёт, то помните, что подсудимый находился на месте совершения преступления, а почтенного защитника там не было».

В ходе судебного разбирательства активная роль принадлежала сторонам. Стороны через своих адвокатов решали, кого из свидетелей вызвать в суд, проводить экспертизу по делу или нет. Адвокат как обвинения, так и защиты допрашивал свидетелей, экспертов (эксперт - профессионал, который отвечает на те вопросы суда, ответ на которые требует специальных профессиональных знаний), анализировал доказательства практически без вмешательства суда. Судья осуществлял контроль за ведением дела, соблюдением процедуры. Он не был обязан по своей инициативе вызывать свидетелей, назначать экспертизу. Судья выносил решение на основе представленных сторонами материалов. Пассивность суда направлена не на установление истины. Важнее разрешить спор между сторонами. Спор будет разрешаться исходя из того, какая сторона сумела убедить суд в справедливости своей позиции по делу.

В состязательном процессе выигрывает тот, у кого хватило средств нанять лучшего адвоката. «Английская система превосходна, пока дело не в деньгах, которые должна платить каждая сторона», ³⁷- писал в середине XIX в. выдающийся знаток английского права Джемс Ф. Стифен. Бедняк, будучи предан ассизному суду, должен продать всё свое имущество, чтобы внести залог, иначе ему придется сидеть в тюрьме, а его семья будет голодать. Уплата гонорара адвокату, розыск и содержание свидетелей разоряют окончательно бедного человека. Джемс Стифен писал: «Бедняк может быть поставлен в ужасающую необходимость продать всё, что имеет, для доказания своей невиновности, так что из суда он может выйти свободным, но нищим».

Суд присяжных

Для исполнения обязанностей присяжных, как считалось, не требуется особенных юридических знаний, а один только здравый смысл, зрелое, спокойное суждение и определённая материальная или общественная независимость. К достижению такой независимости от давления и были направлены цензы - ограничения для присяжных. Согласно закону о присяжных 1825 г. присяжными могли быть граждане - мужчины в возрасте от 21 до 60 лет (для присяжных требуется зрелость, жизненный опыт, который приобретается с годами), имеющие избирательное право (осуждённые за преступления могли лишаться избирательного права на срок или навсегда), неопороченные по суду (кто хоть раз был уличён в преступлении не мог быть присяжным, так как доказал свою негодность, лишился доверия), грамотные, обладающие необходимыми физическими качествами (отсутствие слепоты, глухоты, тупоумия, помешательства и т.п.), а также обладающие высоким имущественным цензом - собственники или арендаторы недвижимости.

Присяжными могли быть лишь собственники недвижимости, приносящей доход не менее 10 фунтов стерлингов в год, долгосрочные арендаторы недвижимости с доходом в 20 фунтов стерлингов в год и наниматели квартир стоимостью не менее 20 фунтов стерлингов в год. По акту 1870 г. избирательный ценз был повышен, от присяжных требовался ежегодный доход от 30 до 50 фунтов стерлингов.

Разумеется имущественный ценз не обозначал людей, обладающих умственными и нравственными качествами, необходимыми для присяжного. Имущественный ценз считался доказательством имущественной самостоятельности лица, которая рассматривалась как основание для предположения, что избиратель будет самостоятельно делать свой выбор, что он не будет находиться в экономической зависимости. Обладание недвижимым имуществом само по себе не делает человека лучше, но даёт потенциальную независимость от подкупа (собственников и арендаторов недвижимости труднее подкупить, чем лиц, не обладающих недвижимой собственностью и материальным достатком), досуг, свободное от забот о пропитании семьи время, необходимое для выполнения обязанностей присяжных (ведь рассмотрение дела в суде занимает немало времени и труд присяжных не оплачивается; приглашение в присяжные беднейших жителей отрывало от занятий, что являлось для них большим отягощением), возможность получить образование, лучшее воспитание.

Англичанин считал исполнение обязанности присяжного большой тягостью, гражданским долгом, подобным обязанности платить налоги. Англичанину не приходило в голову приобрести имущество, требуемое цензом, например, купить какую-нибудь недвижимость, только для того, чтобы сделаться присяжным. Англичанин по старинной поговорке: time is money (время деньги), высоко ценил каждую четверть часа, которую он должен оторвать от своих занятий. Этим объяснялось, от чего при каждом заседании суда представлялось столько отговорок со стороны приглашённых присяжных, которые оправдывали своё отсутствие делами, не терпящими отлагательства.

Отстранение женщин от возможности быть присяжным заседателем объяснялось следующими соображениями: 1) Естественное разделение труда между мужчиной и женщиной, согласно которому женщина предназначена природой к семейной, а не общественной жизни; привлечение женщины в присяжные отвлекло бы её от настоящего призвания. Женщина как многодетная мать воспитывала детей и не имела возможности быть присяжным заседателем, да и не стремилась к этому, кроме небольшого количества знатных и богатых городских дам; 2) Женщина подчиняется больше чувству, чем разуму, она более эмоциональна и впечатлительна, нежели мужчина, а для присяжных нужна беспристрастность (см. с……).

По определению судьи Девлина, английские присяжные «имели тенденцию быть преимущественно мужчинами, среднего возраста, среднего ума и среднего класса».

Всех лиц, удовлетворяющих этим условиям, заносили в списки местные власти. Право выбирать из нескольких тысяч присяжных для каждого дела принадлежало шерифу, который назначался королём сроком на один год по представлению председательствующих судей. Должность эта была почетная, не оплачиваемая, поэтому принимать подобную должность могли только люди с большими средствами. По истечении года они опять возвращались в частную сферу и им не предстояло никакое повышение по государственной службе.

Стороны имели широкое право отвода присяжных, как мотивированного, так и немотивированного. Отвод мог быть с объяснением причин: пристрастие - предполагаемая заинтересованность присяжного ввиду каких-либо отношений с одной из сторон (родство с истцом, ответчиком, обвинителем, подкуп, тяжба с одной из сторон, служебные отношения). Без объяснения причин дозволялось отводить обвиняемому в фелонии 20, а в государственных преступлениях - тризн 35 человек. Англичане говорят, что в случаях, когда юридически не может быть доказана неспособность присяжного, а подсудимый питает к нему подозрение, единственное средство для устранения его есть немотивированный отвод. Однако такой немотивированный отвод присяжных может вести и к устранению лучших людей из состава присяжных.

Малое жюри присяжных в особой совещательной комнате должно единогласно обвинить или оправдать подсудимого, вынести вердикт (от лат. vere dictum - вэ’рэ дúктум), то есть ответ «виновен» («guilty») или «не виновен» («not guilty») на поставленный им судом вопрос о виновности подсудимого. По мнению англичан только единогласное решение может устранить всякое сомнение в справедливости судебного приговора и создаёт доверие к вердикту присяжных. Если присяжные не могли прийти к единогласному решению - обвинительному или оправдательному, - судья распускал присяжных и назначал новое слушание дела присяжными в другом составе.

С XIV в. для достижения единогласного вердикта присяжные не имели права выходить из совещательной комнаты, а также получать пищу, питье, освещение и отопления. Таким путём в ту пору стремились сломить наиболее упрямых присяжных. С конца XVIII в. вердикт присяжных считался окончательно решением вопроса о виновности подсудимого и не мог быть обжалован. Если присяжные неправильно оправдывали подсудимого под влиянием впечатляющих слов: «Помните, что ваш вердикт - окончательный», королевская власть не имела никакой возможности исправить ошибку. Если присяжные неправильно осуждали подсудимого, он мог только обратиться к министру внутренних дел с просьбой о помиловании - прощении, то есть невиновный должен был признать свою виновность. Этот способ исправления ошибки был унизительным для невиновного.

В 1907 г. было предоставлено право осуждённому приносить апелляцию (жалобу) против обвинительного вердикта присяжных, но только с разрешения суда, чтобы предотвратить подачу необоснованных апелляций. Апелляционный суд мог отменить вердикт присяжных как несправедливый и необоснованный доказательствами. Поэтому апелляция в целом расценивалась как дополнительная процессуальная гарантия для подсудимого. Апелляционный суд мог отменить вердикт присяжных или приговор суда и сам постановлял новый приговор.

Юридическим руководителем малого жюри присяжных являлся правительственный судья - мировой судья в четвертных сессиях или член лондонского Высшего суда, отделения королевской скамьи, в ассизах, который разъяснял присяжным сущность и правила системы доказательств, равно как резюмировал данные, полученные судебным разбирательством, и подробно определял их юридическое значение. Этот же судья постановлял, к какому наказанию должен быть приговорён подсудимый, признанный присяжными виновным.

Английский судья, внушающий к себе полное доверие, мог назначить наказание почти неограниченно. Он мог даже уничтожить обвинительный вердикт присяжных, если он ему покажется несправедливым. Например, судья за воровство имеет право назначить ссылку, тюремное заключение или только денежный штраф. Хотя обвиняемый в краже и был признан виновным, но по совести его нельзя наказать, то судья приговорил его к штрафу в один шиллинг (30 коп.). Здесь обвиняемый был приговорён к наказанию, но оно так ничтожно, что равняется освобождению от наказания.

Присяжные пользовались большим уважением английского общества и бывало решали дело по совести. Так, отец, обвиняемый в убийстве обольстителя своей дочери, не только сознался в преступлении, но вместо всякой защиты сказал, что он сожалеет только о том, что мог убить его только один раз, и присяжные оправдали его.

Лекция № 5. Смешанный уголовный процесс во Французском уголовно-процессуальном кодексе 1808 года

Система уголовных судов Франции конца XVIII - начала XX веков.

Несменяемость судей. Прокуратура и адвокатура

Учредительное собрание в 1790 г отменило старую судебную систему, создав основы новой судебной системы Франции. Наибольшее политическое значение имели два вопроса: о порядке назначения судей и участии присяжных в решении дела. Одним из важнейших конституционных принципов Англии по акту об устроении 1701 г. являлась несменяемость назначаемых королём судей. Учредительное собрание отвергло принцип несменяемости судей и постановило, что судьи независимы от короля и избираются активными гражданами на местах, обладающими избирательным правом, на разные сроки - от 2 до 6 лет. Судебная власть по первой французской конституции 1791 г. вручалась избранным населением на определённый срок судьям и объявлялась независимой от исполнительной и законодательной властей.

Система избрания судей, с первого взгляда, обладает весьма многими достоинствами. Она демократична, создаёт возможность выдвинуть на судейские должности лучших людей, образует связь между ними и обществом, повышает доверие к ним общества, обеспечивает независимость судей от правительства. Наконец, в силу срочности выборов, она облегчает контроль над надлежащим составом судей, позволяя смещать негодных судей. Этими преимуществами выборной системы Франция конца XVIII в. была увлечена ими и ввела у себя выборность судей.

Однако у системы избрания судей населением имеются и серьёзные недостатки. Судьи по необходимости избираются на определённый срок, что нарушает начало судейской несменяемости, которая является важнейшей гарантией независимости суда. Избавляя судью от зависимости от правительства, выборный порядок создаёт его зависимость от избирателей и не может не отражаться на его судейской деятельности. Как для избирателей имеет значение, чтобы судья, проявивший способность к своему делу и отвечающий желаниям избирателей, остался на своём посту по окончании срока выборов, так и для судьи не менее важно, чтобы его избрание состоялось вновь, так как профессия судьи настолько сложна и трудна, что браться за неё можно только при условии уверенности, что она станет делом долгого времени. Выборы в конституционном государстве невозможны без политических партий, которые предлагают избирателя, не знающим за кого голосовать, кандидатуры депутатов, губернаторов, президентов и судей. Вопрос о доверии избранному партийному судье всего населения может дать только отрицательный ответ.

В смутный период французской революции конца XVIII в. с её частой сменой стоящих у власти политических сил выборная власть на местах досталась энергичному, решительному и организованному революционному меньшинству при пассивности неорганизованного большинства населения. В результате выборности и сменяемости судьи попали в зависимость от этого местного революционного меньшинства республиканских партийных деятелей. Суды стали судить не по закону и справедливости, а по собственному усмотрению.

Учредительное собрание ввело институт присяжных по образцу Англии, где присяжные призывались к рассмотрению как уголовных, так и гражданских дел. Однако учредительное собрание ограничило область действия присяжных только тяжкими уголовными делами и не ограничилось введением только одного судебного (малого) жюри присяжных. Дела о предании суду были предоставлены большому (обвинительному) жюри присяжных.

Учредительное собрание учреждало мировых судей, главная цель которых состояла в рассмотрении и окончании возникавших незначительных гражданских дел примирением сторон. Для установления единства в судебной практике и соблюдения правильности в применении законов был учрежден Кассационный суд. наряду с общими судами декретом конвента 1793 . были созданы чрезвычайные революционные трибуналы для борьбы с противниками революции, которые существовали до 1795 г.

Окончательно новая судебная система Франции была создана Наполеоном I в начале XIX в. Согласно тройственному делению преступных деяний на нарушения, проступки и преступления устанавливалось три вида судов:

1. Низшую инстанцию, существующую в каждой коммуне - общине в городе и сельском округе, составлял мировой судья, которому были подсудны мелкие гражданские (с ценой иска до 500 франков) и уголовные дела - нарушения.

2. Второе звено в административных округах составляли административные суды - суд исправительной полиции от 3 до 10 судей, разбиравший более значительные гражданские дела и проступки средней тяжести без участия присяжных заседателей, и служивший апелляционной инстанцией для мировых судей.

3. Третье звено в департаменте - области составлял апелляционный суд, который состоял из двух отделений: по уголовным и гражданским делам. При нём созывался суд присяжных. Адвокатура строилась на принципах самоуправления.

Одно из его отделений образовывало апелляционную инстанцию для уголовных дел, разрешённых судами исправительной полиции. Оно в порядке апелляции по жалобам сторон вновь пересматривало обстоятельства дела по существу и постановляло новый приговор, повторяя судебную процедуру, какую уже проделал по этому поводу суд первой инстанции, то есть производил снова допросы подсудимого и свидетелей, проверку доказательств и т. п. При нём же образовывался особый суд ассизов, состоящий из трёх судей и 12 присяжных заседателей, для рассмотрения дел об уголовных преступлениях.

При судах, начиная с окружных, состояла прокуратура, которая поддерживала обвинение и осуществляла надзор за законностью действий должностных лиц судебного аппарата.

Низшим его звеном являлся имперский прокурор, затем прокурор республики, который непосредственно был подчинён генеральному прокурору при апелляционном суде, являющемуся вторым звеном прокуратуры. Во главе всей системы находился министр юстиции - член правительства. Прокуроры назначались главой государства по представлению министра юстиции и не пользовались, подобно судьям, несменяемостью, а увольнялись и перемещались по усмотрению правительства. Все сменявшие друг друга политические режимы охотно и легко меняли личный состав прокуратуры. Прокуратура являлась органом исполнительной власти. Условия для службы в прокуратуре были следующие: 1) быть французским гражданином; 2) пользоваться правами личными, гражданскими и политическими; 3) быть беспорочным (не иметь судимости, не находиться под опекой); 4) иметь диплом лиценциáта прав, соответствующий окончанию полного курса на юридическом факультете; 5) иметь звание адвоката в течение не менее 2 лет; 6) иметь известный минимальный возраст: для занятия должности генерал-прокурора - 30 лет, товарища его и прокурора суда первой инстанции - 25 лет и товарища его - 22 лет. Служба в прокуратуре была несовместима ни с какой другой должностью или профессией, не исключая и преподавание права в высшем учебном заведении.

В 1790 г. Учредительное собрание упразднило сословную организацию адвокатуры, наряду с другими объединениями, установив свободу занятия деятельностью защитников. В адвокатуру нахлынула масса людей бездарных, безнравственных и корыстолюбивых, получивших право вести дела наравне со старыми адвокатами. Уже в 1802 г. адвокатам было предписано носить при отправлении своих обязанностей прежний костюм, в 1804 г. появились вновь адвокатские списки, а в 1810 г. возникла и новая адвокатская организация. Наполеон был врагом независимого и самоуправляющегося адвокатского сословия (по его словам, «они - мятежники, виновники преступлений измен; я хочу, чтобы можно было отрезать язык всякому адвокату, который употребил бы его против правительства») и усилил надзор за адвокатурой и подчинил её суду. Министр юстиции получил безграничную власть над адвокатами налагать любое дисциплинарное взыскание вплоть до исключения из адвокатских списков. В 1830 г. был принят новый университетский устав.

Французская адвокатура образовывала самоуправляющееся сословие (корпорацию, объединение). Доступ в это сословие был открыт французским гражданам, получившим высшее юридическое образование, прошедшим трёхлетний практический стаж, принесшим адвокатскую присягу и принятым в барро (союз, коллегию) одного из окружных или апелляционных судов. Во главе каждого барро стоял ежегодно избираемый общим собранием адвокатов совет и его председатель. Совет принимал новых членов сословия, управлял им, осуществлял дисциплинарную власть и являлся хранителем адвокатской этики.

Адвокат должен не только обладать знанием своего дела, но и быть: 1) честным, то есть он должен избегать незаконных средств, употреблять искусственные средства с целью обмануть судей; 2) бескорыстным, то есть он должен быть умеренным в своём гонораре и если бедный клиент не в состоянии ему ничего предложить, бесплатно оказать ему помощь с такой же заботливостью и рвением, как сделал бы это для самого богатого лица; 3) умеренным в своих речах, не расхваливать своего клиента, а также нападать на своего противника без необходимости и основываясь на фактах, не относящихся к делу; независимым, то есть защищать справедливое дело, не заботясь ни о своих личных интересах, ни о могуществе противника; 4) соблюдать обычаи и традиции профессии, не совершать поступков, компрометирующих честь и достоинство всего адвокатского сословия; 5) не искать клиентов, поэтому все способы, направленные к привлечению клиентов, начиная с газетных объявлений и кончая табличками на дверях, запрещены; 7) он имеет право, не объясняя мотивов, отказаться от дела, доверенного ему, за одним исключением, а именно для защиты, на которых председатель суда назначает адвоката и др.^{1 1} См. подробнее обязанности французских адвокатов: Васьковский Е. В. Организация адвокатуры. Ч. 1. СПб., 1897. С. 149-157. Гонорар по традиции считался добровольной благодарностью со стороны клиента и адвокат был не в праве выговаривать себе вперёд вознаграждение и не мог предъявить клиенту иска об уплате вознаграждения неблагодарному клиенту. Поэтому «во избежание злой шутки со стороны клиента» стали просить платить гонорар целиком вперёд. Защита бедных на суде считалась по закону 1851 г. безусловной обязанностью каждого адвоката. В действительности дела бедных нередко попадали в руки молодых, неопытных и ищущих занятия стажёров, не руководимых в их занятиях советами и помощью старых и опытных адвокатов.

Видные адвокаты XIX в. достигали высших государственных постов, становились депутатами парламента, министрами, президентами республики. Во Франции самым уважаемым юристом являлся именно адвокат. Наряду с адвокатами существовали поверенные, которые осуществляли черновую, технически-канцелярскую процессуальную работу, подготовку дел к слушанию, хождение по судам, подачу бумаг, исполнение решений, заключение договоров с клиентами. Они не обязаны были иметь высшее юридическое образование, исключая знания гражданского и уголовного права и процесса. Для них был необходим 5-летний практический стаж в роли помощника одного из старших адвокатов. В 1886 г. во Франции числилось 4. 284 практикующихся адвокатов, 2. 573 стажёров-адвокатов и 2. 423 поверенных, всего 9. 280 лиц, против 8. 825 в 1876 г.^{1 1} С. О. Организация адвокатуры в современных европейских государствах // Юридический вестник. 1890. Т. VI. Октябрь. С. 248.

Всю судебную систему возглавлял Кассационный суд, который рассматривал дела в порядке кассации. Он пересматривал решения и приговоры с точки зрения соответствия их закону и его правильному истолкованию, а также с точки зрения соблюдения всех установленных форм судебного производства. При этом происходила проверка, законно ли судил суд (например, выясняется незаконный состав присяжных, отсутствие гласности разбирательства), и поэтому в его компетенцию не входила проверка и установление фактических обстоятельств дела. Кассационный суд не мог вносить в приговор какие - либо изменения. Дело передавалось для нового рассмотрения в ту же инстанцию, приговор которой отменён, но в другой суд, или в тот же суд в другом составе. Судебная система. простая по форме и удобная для граждан, пережила своего создателя Наполеона I и с небольшими изменениями сохранялась до 1958 г.

В 1800 г. специальным законом выборность судей была отменена окончательно, установив назначение судей правительством. Этим же законом гарантировалась пожизненная несменяемость назначенных правительством судей. Недостаток системы назначения судей заключается в том, что она открывает правительству возможность влиять на состав судей и создавать таким образом зависимость судебной власти от власти правительственной. Это влечёт за собою падение доверия населения суду. Однако система назначения может сочетаться с независимостью судей. Закон 1908 г. установил следующие условия для занятия должности судьи: академический юридический диплом, двухлетний практический стаж и успешная сдача особого конкурсного экзамена.

Судебная власть представляет собой особую отрасль государственной деятельности, обособленную от других функций государства. Независимость судебной власти выражается в том, что:1) органы суда отличны от органов администрации; 2) судебные решения не нуждаются в чьём-либо утверждении или санкции; 3) общий надзор за деятельностью судов принадлежит высшим судебным органам, а не органам администрации; 4) судьи не могут быть смещены с должности администрацией, что считается необходимым условием прочности служебного положения судьи и возможности для него безбоязненно вершить правосудие. Однако все сменявшиеся во Франции режимы нарушали принцип несменяемости судей, смещая непокорных и назначая людей своей партии. Под несменяемостью понимается право судьи занимать свою должность и выполнять связанные с нею обязанности в продолжение всего работоспособного периода жизни, подвергаясь удалению от этой должности только по собственному желанию или по приговору суда.

Нет правосудия без независимости, а полная независимость невозможна без чувства безопасности, порождаемого несменяемостью. Судья не должен ни от кого не зависеть, кроме закона. Судья обязательно должен быть объективным, беспристрастным, то есть не иметь предвзятого мнения. Иначе он не судья, а покровитель одной из сторон по делу. Главная беда от предвзятости мнения состоит в том, что всё, обвиняющее подсудимого, кажется предубеждённому судье вероятным, всё же, оправдывающее - невероятным. В каждой профессии образовывается одна характерная, преобладающая в ней черта: военному больше всего нужна неустрашимость, священнику - благочестие, профессору – учёность, художнику - чувство красоты, судье - беспристрастие. Судья не может быть нейтральным, то есть независимым от каких бы то ни было сил давления или внешнего влияния. Судьи к тому же должны беречь свою репутацию, чтобы не запятнать чести всех судей.

Во Франции с 1789 по 1875 гг. сменилось 13 конституций. три республики, две империи, три конституционные монархии. Ни один режим не продержался более 20 лет. Только Третья республика, учреждённая в 1875 г., вопреки ожиданиям оказалась устойчивой и просуществовала 65 лет (1875-1940), до оккупации страны гитлеровской Германией. Действительно, если можно смещать королей, императоров, народное представительство, то почему нельзя смещать судей из-за их политических убеждений.

После революции 1789 г., в течение столетия, французская судебная система подвергалась так называемому «очищению» при почти всякой перемене формы правления, и судьи фактически были несменяемы лишь в краткие промежутки между революциями и государственными переворотами. Каждое правительство стремилось создать в судейском корпусе прочный фундамент своего могущества, стремилось сделать правосудие орудием политической борьбы с позиционными (антиправительственными) силами французского общества данного времени. При этих условиях суды наполнялись людьми партии или карьеристами, которые были готовы служить какому угодно правительству. Поэтому французские суды проявляли особую строгость в деле охранения существующего государственного строя. Суровость судебных приговоров по делам, имевшим политический характер, настраивала против судей общественное мнение и заранее готовило почву для «очищения» судов.

Суды и судебная система вводятся в общую систему политического управления, независимо от того, в чьих руках она сосредотачивается. Законом 1807 г. Наполеон I установил, что несменяемость будет даруема через 5 лет после назначения на должность тем судьям, которых император признает достойными быть удержанными на этих местах. Здесь перед нами откровенное проявление начала усмотрения монарха и признания несменяемости наградой за личную ему преданность. Конституционная хартия 1814 г. восстановила судейскую несменяемость, но это истолковано было в том смысле, что право несменяемости принадлежит только судьям, вновь назначенным королём. Конституции 1830 г. и 1848 г. вновь провозгласили принцип несменяемости судей, который нарушался Временным правительством республики, президентом республики, а затем императором Наполеоном III. В 1893 г. действие принципа несменяемости судей было приостановлено законом, и несколько сот судей должны были подать в отставку.

Кассационный суд мог отстранить судью от должности за совершение преступления, а по закону 1893 г. и за такие политические выступления, которые представляют собой активную оппозицию конституции третьей республики 1875 г. и политическому строю страны. Отставка была обязательна для судей при достижении 70 лет и 75 лет для кассационного суда.

Осуществление неприкосновенности личности

Неприкосновенность личности или свобода от произвольных арестов во Франции утверждалась с гораздо бόльшим трудом, чем в Англии. В дореволюционной Франции широко применялся административный арест по приказу короля на неопределённый срок подданных и без объяснения причин. Неприкосновенность личности была торжественно провозглашена декларацией прав человека и гражданина 1789 г.: «Ни один человек не может быть подвергнут обвинению, задержанию или заключению иначе как в определённых законом случаях и согласно предписанным им формам. всякий, кто добивается произвольных распоряжений, даёт их, исполняет или позволяет исполнять, должен понести наказание; но всякий гражданин, которому будет предъявлено какое-либо требование на основании закона или который на законном основании будет задержан, - немедленно должен повиноваться: всякое противодействие в этом случае наказуемо» (ст. 7).

Декларация провозглашала принцип презумпции невиновности: «Так как каждый человек предполагается невиновным до тех пор, пока его виновность не доказана, то в случае признанной необходимости его ареста, закон должен позаботиться о полном устранении строгостей, не вызываемых необходимостью обеспечить суду его личность» (ст. 9).

Эти положения о неприкосновенности личности в той или иной формулировке повторялись затем во всех без исключениях французских конституциях. Однако в течение почти целого столетия все французские режимы и правительства их нарушали. Неприкосновенность личности установилась во Франции только в период третьей республики, учреждённой в 1875 г. Она сделалась возможной лишь спустя сто лет после французской революции конца XVIIIвека.

Декларация не предусмотрела судебной процедуры проверки правильности арестов граждан по примеру английской процедуры «habeas corpus» (хáбеас кόрпус) 1679 г., по которой судебная власть имеет право немедленно отменять незаконные аресты. В данном случае Учредительное собрание стояло на точке зрения разделения властей, считая недопустимым ставить действия исполнительной власти под контроль судебной. Между тем ещё римские юристы отмечали, что где есть право, там должно быть и средство к его защите - суд. Англичане ранее других народов нового времени поняли всю обязательность такого правила, и, провозглашая свободу от произвольных арестов, снабдили её судебной охраной, закрепив право арестованного требовать замены личного ареста до суда залогом и поручительством.

Конвент уже в сентябре 1793 г. издал закон об аресте всех подозрительных лиц, кого можно было заподозрить во враждебном отношении к революции, в несогласии с политикой якобинского правительства и заключении их до окончания войны, то есть на неопределённый срок. Этим он подал пример для всех последующих произвольных арестов. Всех подозрительных отдавали под суд особого революционного трибунала, созданного Конвентом в марте 1793 г. наряду с общими судами. Этот исключительный суд по делам о политических преступлениях (его ведению подлежали все дела, связанные «со служением интересам контрреволюции, покушения на свободу, равенство, единство и цельность республики, внутреннюю и внешнюю государственную безопасность, заговоры на восстановление королевской власти или всякой иной, несогласной со свободой, равенством и суверенитетом народа, независимо от положения, звания или рода занятия виновных») отличался от общих судов как суровостью репрессии (право применять к осуждённым смертную казнь), так и упрощёнными, ускоренными формами процесса над теми, кого считали врагами революции. Упрощение процесса первоначально выразилось в отмене права обжалования приговоров трибунала. Затем в октябре 1793 г. Конвент своим декретом предоставил трибуналу право прекращать судебное следствие и выносить приговор, если после трёхдневного судебного следствия присяжные признают дело ясным.

В июне 1794 г. в Конвенте был поставлен вопрос о дальнейшем упрощении процесса в революционном трибунале. Это был момент, когда положение Республики оказалось как никогда прочным: её армии повсюду наступали, внутри страны было невозможно не только открытое сопротивление, но и законная оппозиция. Докладчик от имени якобинского Комитета общественного спасения высказался за необходимость двух систем процесса: для обычных преступлений. непосредственно посягающих на интересы отдельных лиц, необходим процесс, предоставляющий обвиняемому ряд прав и гарантий; для преступлений же контрреволюционеров, врагов народа формальности излишни и даже вредны для общества; «наказание врагов родины должно следовать немедленно за их обнаружением; речь идёт не столько об их наказании, сколько об их уничтожении». Отныне по новому декрету смертной казни подлежали враги народа. Согласно декрету, «враги народа - это те, кто пытается уничтожить общественную свободу либо силой, либо хитростью». Врагами народа признавались те, «кто пытается ввести народ в заблуждение и мешает его просвещению, кто портит нравы и развращает общественное сознание, кто охлаждает энергию и оскверняет чистоту революционных и республиканских принципов».

Принятым в июне 1794 г. декретом Конвента процесс в революционном трибунале ещё более упрощался: 1) декрет предоставил каждому гражданину право ареста и привода к судьям заговорщиков и контрреволюционеров и обязал всех доносить о заговорщиках и контрреволюционерах; 2) предварительное следствие отменялось, обвиняемый допрашивался сразу же на суде; 3) «Доказательством, необходимым для вынесения приговоров над врагами народа, является всякая вещественная или моральная улика в устной или письменной форме, которая может служить достаточным основанием для всякого справедливого, разумного гражданина; единственным руководством для вынесения приговора должна быть совесть присяжных, проникнутых любовью к родине; их целью являются торжество республики и гибель её врагов. Формами судопроизводства являются те простые способы, которые подсказываются присяжным их здравым смыслом для выяснения истины по установленным законом правилам» (ст. 8); этим правилом крайне упрощалась судебная процедура в революционном трибунале и последний получал по своему усмотрению определять тот минимум улик, на котором могло быть построено обвинение; 4) «если налицо имеются моральные или вещественные доказательства вне зависимости от свидетельских показаний, то свидетели не заслушиваются, если только соблюдение этой формальности не окажется необходимым для обнаружения виновных или по каким-либо другим важным соображениям общественного характера» (ст. 13); это право давало трибуналу устранять по своему усмотрению допрос свидетелей на суде, тем самым упрощая процесс; 5) «в качестве защитников для оклеветанных патриотов закон даёт присяжных-патриотов, заговорщикам же закон не даёт никаких защитников» (ст. 16). Смысл последнего положения заключался в отмене участия защиты в трибунале: невиновного патриота, ошибочно преданного суду трибунала, будут защищать сами судьи, которые отвергнут обвинение и оправдают обвиняемого, а виновному контрреволюционеру защитник не полагается, следовательно, формального защитника не будет ни в том, ни в другом случае. В революционных трибуналах царил произвол, а процессуальные формы трибунала являлись нарушением прав обвиняемого, как в инквизиционном процессе. В 1795 г. декретом конвента революционный трибунал был упразднён. Отправление правосудия постепенно начинало входить в законные рамки общеуголовных судов.

Деятели французской революции не установили судебной ответственности чиновников за нарушение прав граждан. Более того, представители наиболее демократической партии того времени, якобинцы издали декрет, запрещавший судебное преследование должностных лиц без согласия их начальства. Этот декрет явился основой знаменитой статьи 75 наполеоновской конституции 1799 г. Она устанавливала правило, что для судебного преследования чиновников необходимо согласие Государственного совета, то есть высшего административного учреждения, которое занималось разработкой законопроектов. Эта статья делала чиновников почти безответственными за самые грубые правонарушения. Между тем она оказалась чрезвычайно долговечной и пережила все многочисленные революции и государственные перевороты XIX в. Только после падения Второй империи Наполеона III в 1870 г. Временное правительство своим декретом отменило эту статью.

Во Франции неприкосновенность личности особенно часто нарушалась путём введения чрезвычайного или, по французской терминологии, осадного положения, которое особенно часто применялось при Наполеоне III (1852-1870). Чрезвычайное положение вело к переходу власти от гражданских должностных лиц к военным и временно упраздняло все гарантии неприкосновенности личности.

Нарушения неприкосновенности личности имели место и в период второй республики (1848-1851). Так, после июньского восстания 1848 г. все участники его, не убитые на баррикадах и не расстрелянные непосредственно после подавления этого восстания, были сосланы административными органами республики без суда в заатлантическую колонию Кайену. Сторонники такой административной расправы с восставшими рабочими в июньские дни оправдывали её тем, что иначе пришлось бы передать её участников военному суду, который приговорил бы их к гораздо более тяжелым наказаниям. Это оправдание было надуманным, так как военные суды для гражданских лиц можно рассматривать как один из видов злоупотребления властью. В 1852 г. Наполеон III, совершив успешный государственный переворот, осуществил административную высылку в Кайену уже самих республиканцев, которые являлись его политическими противниками. Только в период третьей республики во Франции установилась неприкосновенность личности.