Баландин В.Н. и др. О понятии юридич. процесса

Баландин В.Н., Павлушина А.А. Проблема соотношения "материального" и "процессуального" в праве и ее значение для определения понятия "юридический процесс" // Журнал российского права. 2002. №6. электронная версия

Пробелом общей теории права на сегодняшний день, на наш взгляд, являются вопросы процессуального права. Какой бы раздел ее мы ни взяли - учение о структуре правовой нормы, представления о методах правового регулирования, о юридической ответственности - нигде не имеется в виду специфика процессуальной сферы, нет поправки на ее особенности и т.п. В целом общая теория права в том виде, как она существует сегодня, методикой решения конкретных проблем в процессуальной сфере - в силу названных обстоятельств - не является.

Теорию юридического процесса до сих пор нельзя назвать достойной составной частью общей теории права, и, как справедливо указывает Д.Н. Бахрах, само упоминание о ее существовании можно встретить лишь в единичных учебниках*(1).

Следует отметить, что в последнее время научный интерес к теории процесса возродился. Так, 1998 год ознаменовался публикацией многогранного исследования И.В. Пановой "Юридический процесс"*(2). Все чаще даже в заглавиях фундаментальных отраслевых исследований рядом с обозначением материальной отрасли или подотрасли права справедливо занимает свое место термин "процесс"*(3). Проблема административной юстиции, неразрывно связанная с единством процесса, изучается и исследуется на базе теории юридического процесса*(4). Усложнившаяся административная управленческая деятельность, которая находится "на стыке" юрисдикционного и неюрисдикционного, настоятельно требует грамотных и обоснованных теоретических выводов о процессе. Не случайно видный исследователь процессуальных аспектов права В.Н. Протасов назвал свою книгу, посвященную проблемам процесса, "Основы общеправовой процессуальной теории"*(5). Именно в таком глубоком теоретическом подходе нуждается и уголовный, и гражданский, и административный, и "управленческий" процесс.

В силу сказанного важно определиться с самим понятием предмета процессуальной теории - с понятием "юридический процесс". На наш взгляд, и выработка определения, "дефиниции", и уяснение его содержания прежде всего связаны с исследованием проблемы соотношения материального и процессуального в праве. Такая постановка вопроса не нова. Сделаем еще одну попытку его осмысления.

Удивительное дело, но при всей общеупотребимости понятий "материальное право" и "процессуальное право", при всей кажущейся очевидности такого деления найти точное определение последнего, а также определить границы между тем и другим достаточно сложно. Фактически в настоящее время невозможно однозначно употреблять ни термин "юридический процесс", ни термин "процессуальное право", поскольку оба они с достаточной определенностью в науке не сложились.

Во многом такая ситуация вызвана тем, что долгое время наука была настроена очень критически по отношению как к категории "единой процессуальной формы", так и к категории "юридический процесс", а соответственно - и к теории юридического процесса. Даже В.Д. Сорокин, одним из первых в российском правоведении перешагнувший "юрисдикционный порог" в понимании процесса, с сомнением смотрел на категорию "единая процессуальная форма". Так, он писал: "Видимо, единой процессуальной формы нет, как нет и единого процессуального права, которое охватывало бы регулирование всех правовых процедурных вопросов. Можно говорить об общем понятии процессуальной формы - так же, как можно говорить, например, об общем понятии государства:"*(6). И хотя "в юридической науке успешно решено немало такого рода задач научного поиска унифицированных понятий и обобщенных категорий, например, теория юридической ответственности, теория правонарушения:"*(7), сопротивление общему подходу к пониманию юридического процесса было весьма ощутимым. Почему-то при исследовании государства никому и в голову не приходит искать это некое абстрактное "государство" в действительности, и при этом никто не отрицает важность такого научного понятия. При обсуждении же проблем процесса основные доводы его сторонников сводятся к тому, что процесса нет как явления, что нет такой отрасли права и т. д.

"Традиционные процессуалисты должны проявить определенное великодушие, своего рода щедрость и допустить ... возможность широкого понимания юридического процесса"*(8). Такой щедрости они до последнего времени не проявляли. В ходе известной дискуссии о процессе М.С. Шакарян, А.К. Сергун в статье под названием "К вопросу о теории так называемой "юридической процессуальной формы" писали: "Существование какого-то всеобъемлющего процессуального права, "процессуального права" вообще, и деление советского права на две части - материальную и процессуальную, дается авторами как само собой разумеющееся положение, как исходный постулат, и задача только в том, чтобы выработать его систему. Но до сих пор в теории права существовало совсем другое деление: Понятие "материальной отрасли права" в системе права вообще не фигурирует: Такого наименования нет ни в одном из существующих изложений системы нашего права. Нет его и в заглавиях учебников по соответствующим отраслям права, его нет в законодательных актах"*(9).

В самом простом виде деление права на материальное и процессуальное объясняют следующим образом: "В правовой науке все юридические нормы подразделяют на материальные и процессуальные. Первые - регулируют реально складывающиеся : отношения, связанные с владением, пользованием, распоряжением имуществом, его куплей-продажей и т.д. Вторые - определяют порядок разрешения споров, конфликтов, расследования и судебного рассмотрения:, то есть регламентируют чисто процедурные или организационные вопросы"*(10). Мы видим в процессуальном праве нечто иное. На наш взгляд, можно определить "процессуальное право" как науку, изучающую юридический процесс во всех его проявлениях; "юридический процесс" - как комплекс всех возможных организационных и других процедур, производств, то есть все процессуальные проявления права. Единство их состоит не столько в сходстве правил, сколько в единстве принципов их содержания и осуществления.

В свое время, критикуя сторонников "законодательного подхода"*(11) к общепроцессуальной теории, В.Н. Протасов отмечал: "Непонятно, как вообще процесс может быть выделен в отрасль права и почему он должен иметь предмет правового регулирования: Юридический процесс - это явление: и он ни при каких условиях не может быть отраслью права и обладать предметом регулирования: Бытие общей теории процесса вовсе не предполагает постановки подобных вопросов и не зависит от ответов на них: Для того, чтобы существовала общая теория процессуального права, нет необходимости в том, чтобы была в наличии общая отрасль процессуального права"*(12). Соглашаясь в целом с этим точным по сути своей замечанием, полагаем все же, что вряд ли следует определять юридический процесс как явление реальной действительности. Скорее это научное обобщение для обозначения всех реально существующих процедур, научная абстракция, так же, как понятие государства, юридической ответственности, дееспособности, юридического лица и т.д. Это - "унифицированное понятие"*(13) процессуального права как науки, как общепроцессуальной теории.

Определения этому понятию предлагались самые разные: "Юридический процесс - это динамический состав фактов, имеющих правовое значение"*(14); "Юридический процесс - это всегда определенная совокупность последовательно совершаемых действий и постановляемых фактов"*(15); применительно к арбитражному процессу - "постадийное движение дела..."*(16).

В.Д. Сорокин впервые стал определять процесс через деятельность, увидел взаимосвязь этих явлений: "Административный процесс - это часть управленческой деятельности, в ходе осуществления которой происходит применение норм материального права:, то есть разрешение индивидуально-конкретных дел в сфере государственного управления"*(17). Сейчас он предлагает целую систему свойств, определяющих "процесс", полагая, что "это фундаментальная юридическая категория, обладающая общими свойствами, независимо от прилагательного, которым сопровождается существительное "процесс"*(18).

У В.М. Горшенева встречаем: "Юридический процесс - это комплексная система органически взаимосвязанных правовых форм деятельности уполномоченных органов государства, должностных лиц, а также заинтересованных в разрешении различных юридических дел иных субъектов права:"*(19).

А.В. Малько определяет юридический процесс как "нормативно установленные формы упорядочения юридической деятельности, направленные на оптимальное удовлетворение и гарантирование интересов субъектов права"*(20).

В исследовании И.В. Пановой находим: "Юридический процесс, как разновидность социального процесса, является нормативно установленной формой упорядочивания юридической деятельности (действий) и правовых документов (актов), которые включают в себя судебные процессы (судопроизводства) и правовые процедуры"*(21).

С учетом всего сказанного наиболее емким является определение, предложенное А.В. Осиповым: "Юридический процесс - собирательное научное понятие, означающее форму превращения юридических идеальных моделей, закрепленных во внутреннем законодательстве и в международных нормах, в реальную систему правоотношений"*(22) (здесь и далее курсив наш. - В. Б., А. П.).

Очевидно, что все попытки каким-то образом обозначить юридический процесс выявляют ту или иную его сторону. Не следует переоценивать любые его определения, поскольку это действительно собирательное научное понятие, означающее любую юридически значимую деятельность с ее процедурной стороны.

Кроме понятия "юридический процесс" в литературе долгое время использовалось, да и сейчас используется понятие "процессуальная форма"*(23). В концепции авторов оно синонимично понятию "юридический процесс". Однако, в отличие от последнего, термин "процессуальная форма" традиционно является не столько объединяющим, сколько разъединяющим. Начиная с 70-х годов - времени выхода в свет книги с одноименным названием*(24) - с использованием этой конструкции идет исследование отраслевых "процессуальных форм"*(25). Поэтому следует согласиться с В. Н. Протасовым, который отмечал: "Категория "процессуальная (процедурная) форма" - это вчерашний день теории процесса и процедуры в целом. Употребление данной категории во всеобъемлющем и всепроникающем значении в какой-то мере было оправдано в то время, когда еще не ставился вопрос о разработке общих для всех процессуальных отраслей закономерностей, о процессуально-правовом механизме и его элементах"*(26).

Категория "юридический процесс" является более употребимой, устоявшейся и емкой. Понятие же процессуальной формы сложилось в правоведении как более частное. Оно может употребляться параллельно с термином "процесс", но при анализе его конкретных проявлений.

Возвращаясь к "квалифицирующим" признакам юридического процесса, нужно отметить, что поскольку процесс есть не что иное, как форма, все они носят формальный характер. Помимо названных в приведенных выше определениях юридического процесса в литературе также называют следующие:

- стадийность любого юридического процесса (где стадия - это совокупность процессуальных действий, связанных ближайшей целью);

- наличие в нем правоприменительных циклов или процессуальных производств;

- обязательное наличие государственно-властного субъекта;

- динамический характер процесса, то есть всегда развернутая во времени деятельность;

- юридическая, правовая природа процесса;

- юридическая результативность процесса;

- последовательность, правовая регламентированность, связанность, целенаправленность юридического процесса;

- юридический процесс складывается исключительно ради "чужого интереса", а потому его участники делятся на лидирующих и непосредственно заинтересованных*(27).

С некоторыми из приведенных признаков, безусловно, следует согласиться, другие вызывают серьезные возражения, даже несмотря на свой "формальный" характер.

Обсуждая признак правовой природы юридического процесса, считаем необходимым отметить следующее. Всякий процесс - правовое явление. Он должен быть регламентирован внутренними или международными актами. Хотя были и другие мнения. Так, В.Н. Протасов, критикуя конструкцию, предложенную В.М. Горшеневым, отмечал: "Авторы "широкого" понимания процесса, исчерпав возможности своего критерия разграничения явлений на материальные и процессуальные, на пути "дотягивания" процесса до "процедуры", оставили за бортом огромные пласты процедурных отношений: Творцы концепции, признав, с одной стороны, понятия "процесс" и "процедура" равными по объему, а с другой - полагая юридическим процессом: процедурно урегулированное правоприменение, были вынуждены не считать процессуальными: те нормы и отношения, которые не связаны с применением права"*(28). Поскольку в работе по теории юридического процесса, осуществленной под руководством В.М. Горшенева, ясно указывается на правотворчество как на разновидность юридического процесса, то приведенное высказывание следует понимать как указание на наличие какого-то иного, "внеправового" процесса. Согласиться с этим нельзя. При всем "естественно-правовом" отношении к праву следует признать, что оно не безгранично. Все же мы пытаемся изучать процесс юридический. Иные "процессы" должны изучаться иными, не правовыми науками.

Не ставя в данной статье специальной задачи по анализу видового деления юридического процесса, вернемся к самому его понятию. Полагаем, что для его выработки важно не столько "удачное" определение, сколько решение вопроса о границах материального и процессуального в праве. Именно эта проблема выходит, по нашему мнению, на первый план, как основа теории юридического процесса.

Не можем согласиться с автором общеправовой процессуальной теории, когда он отвергает "единый" признак, определяющий наш объект исследования, - упорядочивающую роль процедурных (процессуальных) норм относительно норм, которые в связи с этим называются материальными*(29). В связи с его кажущейся неопределенностью важно не отказываться от него вовсе, а исследовать проблему границ материального и процессуального в праве. По меткому замечанию И.В. Пановой, "деление правовых явлений на материальные и процессуальные - самостоятельная (специальная) проблема юриспруденции"*(30). Как отмечал в свое время В.А. Рязановский (и это можно распространить на весь юридический процесс), "несомненно, между гражданским правом и гражданским процессом существует связь, взаимное влияние, есть известная область трудно различимых явлений, но все это не устраняет принципиального различия, не лишает обе науки самостоятельного значения"*(31).

Неопределенность, "размытость" и относительность этой границы легко обнаруживается на примерах. Классический среди них - судоустройственные нормы. С одной стороны, следует признать, что нормы, определяющие систему судебных (равно как и любых иных государственных) органов, не являются процедурными, ибо они в прямом своем смысле не задают форму реализации каких-либо "материальных" норм. Более того, некоторые из них представляются "явно" материальными, ибо указывают на субъективные права органа - на объем и содержание его полномочий, являются статичными, а не динамичными, что не присуще процессуальным нормам. С другой стороны, наличие определенных звеньев судебной системы определяет процессуальные стадии движения дела в юрисдикционном судебном процессе, а так называемые судоустройственные принципы (например, независимость судей) в полной мере определяют содержание и существо любого судебного процесса. Не случайно при всей автономности судоустройственного законодательства, самостоятельности учебной дисциплины "Суд и правоохранительные органы" принципы организации правосудия присутствуют в виде дублирующих норм во всех процессуальных кодексах, во всех учебных "процессуальных" и "полупроцессуальных" дисциплинах.

Не случайно авторы судебного права, рассматривавшие его как комплексную отрасль права, слагающуюся из норм гражданского и уголовного процессов, а также судоустройства, обозначали результат такого объединения "судебным правом", а не "судебным процессом". Одним из доводов объединения этих пограничных материальных и процессуальных явлений был следующий: "Теснейшая связь материального права с судоустройством очевидна: для того, чтобы нормы процессуального права применялись, нужно, чтобы существовали определенным образом организованные суды"*(32). Позиция авторов судебного права - это позиция противников теории юридического процесса, ибо в большей мере судоустройство все же - не процесс, основой же судебного права является объединение, а не разграничение материального и процессуального.

Не создает четкой границы между материальными и процессуальными проявлениями в праве и законодательство. Справедливым, пожалуй, будет замечание, что подавляющее большинство как законов, так и иных нормативных актов сконструированы без такого разграничения. В свое время отмечалось: "То, что в одном законодательном акте часто объединяются и материальные, и процессуальные нормы, объясняется двумя причинами: либо тем, что законодатель руководствовался интересами удобства пользования таким нормативным актом, либо тем, что еще не найдены более удобные формы объективизации процессуальных норм"*(33).

Добавим, что подобная ситуация объясняется еще и уровнем, степенью развитости законодательства, регулирующего те или иные вопросы. От этих факторов напрямую зависит степень его специализации.

Что же касается административного права в его неюрисдикционной части, то сейчас законодательство в этой сфере еще не полностью сформировалось, представлено в основном законами по отдельным вопросам и не может быть специализировано подобным образом. Вероятно, это завтрашний день административного права как отрасли, определяющей в правовом государстве основы взаимоотношений физических и юридических лиц с государственными и иными органами государственной власти.

Примеров "смешанного" материально-процессуального законодательства множество, начиная от федеральных конституционных законов (например, материально-правовые нормы о требованиях, предъявляемых к лицу, назначаемому на должность судебного пристава, в Федеральном законе "О судебных приставах"*(34)), актов Правительства РФ (например, нормы о видах нормативных актов, которые вправе принимать министерства, определенные в Правилах подготовки нормативных актов федеральными органами исполнительной власти, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 13 августа 1997 года N 1009*(35)) до актов органов местного самоуправления (например, материальные нормы о возложении ответственности за состояние работы с обращениями граждан, содержащиеся в процессуальном, по существу, акте - Регламенте администрации г.Самары, утвержденном Постановлением главы г.Самары от 24 мая 1996 года N 630.

При исследовании законодательства на предмет разграничения материального и процессуального напрашивается очевидный вывод - законодателю требуются научные выводы о разумном его конструировании с точки зрения соотношения в нем материального и процессуального. Ответ на вопрос, что такое юридический процесс, не следует искать в содержании действующего законодательства, которое зачастую не отражает даже то, что является в науке непреложным. Думается, не действующее законодательство является мерилом истинности научного исследования, а наоборот. (В ходе дискуссии о возможности существования теории процессуальной формы А.М. Васильев отмечал, что утверждение о наличии правовой процессуальной формы некорректно без соответствующих законодательных решений.)*(37)

В каком-то смысле правы Ю.И. Мельников и Ю.Д. Рудкин: "Действительно, материальные нормы содержатся в актах процессуального права и наоборот. Это следствие несовершенства законодательной техники, если при наличии раздельных материальных и процессуальных актов какие-то нормы материального права оказываются помещенными в процессуальные законы, а процессуальные - в материально-правовые акты. Такое размещение не подчинено каким-либо правилам, поэтому нет оснований ставить под сомнение или отрицать теоретическую и практическую значимость классификации правовых норм на материальные и процессуальные по указанному критерию исходя из их функционального назначения"*(38). "Процессуальность" и "материальность" суть функциональные характеристики правовых предписаний. Эти понятия раскрывают не столько социальное, сколько юридическое назначение правовых норм и их генетическую связанность"*(39).

Что же касается научного исследования границ юридического процесса, то следует отметить, что оно, по существу, только началось. Дело в том, что соответствующее требованиям дня широкое понимание юридического процесса исключает возможность применения к нему "вчерашних", устаревших критериев его выделения и отграничения от материально-правового в праве. С.С. Алексеев отмечал, что своеобразие процессуальных отраслей права в том, что "они направлены прежде всего на регулирование общественных отношений, складывающихся при принудительном осуществлении прав и обязанностей, установленных нормами материальных отраслей"*(40). При обнаружении в правовом государстве и неюрисдикционного юридического процесса, и правотворчества, и "частного" юридического процесса как процедур, основанных на общих правовых принципах, этот критерий явно должен остаться в прошлом.

В качестве наиболее существенного и основного в разграничении материального и процессуального предлагался еще один критерий. "По мнению сторонников широкого понимания юридического процесса, различие между материальными и процессуальными нормами проводится следующим образом: норма, которая : называет право и обязанность, то есть отвечает на вопрос "что (дозволено, требуется, запрещено) делать?", считается материальной, а норма, которая устанавливает порядок, "технологию" применения (реализации) первой нормы, отвечая на вопрос "как (какими действиями, в какой последовательности) осуществить предписание, зафиксированное в материальной норме?", признается процессуальной. Никакого другого критерия для размежевания отмеченных разновидностей юридических норм, который имел бы общее значение для всех отраслей права, установить нельзя"*(41).

Нужно признать, что и этот "филологический" критерий не является удовлетворительным. Здесь следует согласиться с противниками теории юридического процесса, которые справедливо отмечали, что "если приложить эти критерии к УПК и ГПК, то значительная часть норм в них окажется "материальными", так как отвечает на вопрос "что?", а не "как?"*(42)

Другого, более отчетливого критерия не выявлено до сих пор, хотя проблема всегда находилась в центре научного внимания. Всегда было очевидно, что "в числе основных вопросов данной проблемы находится вопрос о взаимоотношении материального и процессуального права, правильный ответ на который дает возможность выяснить место юридического процесса в механизме правового регулирования"*(43). В выявлении искомой границы были заинтересованы все - и сторонники, и противники юридического процесса. С.С. Алексеев, автор мнения о "выхолащивании" понятия "процесс" его широким пониманием, писал: "Необходимо с предельной четкостью проводить разграничительные линии между материально-правовыми и процессуальными свойствами и значением юридических явлений"*(44).

Однако проблема, на наш взгляд, и заключается именно в том, что ни с предельной, ни с какой-либо другой степенью четкости это сделать невозможно. Возьмем на себя смелость утверждать, что граница эта, если искать ее в конкретных правовых нормах, в принципе отсутствует. Деление права на материальное и процессуальное носит условный и, что особенно важно осознавать, - относительный характер. В разных системах измерений одна и та же норма права может выступать и материальной, и процессуальной. Так, правило любых избирательных процедур или процедур голосования об обладании каждым из участников правом одного голоса, несомненно, несет как материально-правовую, так и процессуальную нагрузку. Судебное решение или решение любого государственного органа, как правоустанавливающий документ, содержащий информацию о субъективных правах лиц, безусловно, является в этом смысле актом материального права. Одновременно это процессуальная форма, соответствующая установленным формальным требованиям, необходимо опосредующая материально-правовое содержание.

В зависимости от направления изучения явления нас интересует та или другая сторона его, что отнюдь не исключает сохранения в то же самое время и второго его свойства, от которого исследователь сознательно отрешается. Поэтому при исследовании юридического процесса важно последовательно руководствоваться философскими законами и категориями. Обязательность двойственной сущности одного и того же явления, его диалектичность, постепенное перетекание количественных изменений в качественные, метод анализа не новы для философии, не новы они и для права*(45). Следует с достаточной очевидностью признать: механически разделить нормы правовой системы на материальные и процессуальные (с отнесением каждой конкретной нормы только к одной из групп) невозможно. Мы согласны с мнением, что "процессуальность - это такая регулятивная функция юридических норм, которую они приобретают только по отношению к определенным ("материальным") нормам права, только "сотрудничая" с последними в процессе регулирования поведения:. "Материальность" и "процессуальность" юридических норм - это условные термины, которые отражают определенные функциональные свойства норм, обусловливаемые их ролью в правовом регулировании"*(46). "Материальность" и "процессуальность" - функциональные характеристики правовых предписаний"*(47).

"Научная юридическая конструкция, - отмечал А.Ф. Черданцев, - это идеальная модель, отражающая сложную систему урегулированных правом общественных отношений, юридических фактов или их элементов"*(48). Идеальный характер юридических конструкций и абстракций отнюдь не умаляет их значимости и необходимости. При ином подходе может быть поставлена под сомнение познавательная ценность науки в целом. Точно так же мы не можем выявить четкой механической границы между публично-правовым и частноправовым в праве. В большинстве логических правовых норм можно обнаружить проявления и того, и другого. Полагаем, что в этом проявляется философская категория "меры" в вещах, явлениях, в объективной и субъективной реальности.

Поэтому отграничение материального от процессуального таким "практическим", механическим способом - не тот путь, который может определить объект исследования общепроцессуальной теории (процессуального права) - юридический процесс. Вероятно, более уместным здесь является описательный, эмпирический метод. Определить предмет исследования в данном случае возможно путем перечисления и систематизации областей, в которых обнаруживает себя "единый юридический процесс".