Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

Светлой памяти профессора Никиты Александровича Мещерского

ОТ АВТОРА

Древнеегипетская мифология не пользуется столь широкой Популярностью, как мифология Древней Греции. Объясняется это в первую очередь тем, что миросозерцание античных греков нам несравненно ближе. Представления эллинов о красоте, справедливости, идеальном государственном укладе, их иерархия нравственно-этических ценностей и, главное, художественное осмысление и выражение всех этих категорий во многом совпадают с теми либо иными аналогами из нашей современности или из относительно близких нам во времени эпох. Поэтому идейно-смысловой подтекст греческого мифа легко понимает (в первом приближении) и неподготовленный читатель. Поэтика же древнеегипетской мифологии чужда миросозерцанию человека, воспитанного на европейской культуре. Это сильно затрудняет восприятие мифов, а следовательно, и их популяризацию. В египетском мифе события могут показаться не имеющими причинно-следственной связи, поступки богов — психологически никак не мотивированными или вопиюще непоследовательными, зачастую бывает непонятен сам сюжет. Но даже в том случае, когда читатель оказывается способным не только воспринять текст, но и увидеть все его ассоциативные связи и смысловые параллели, понимание всё равно будет лишь рассудочным, безэмоциональным, ибо чуждая система образов, как правило, не может вызвать адекватной чувственной реакции.

Труднее всего усваивать древнеегипетскую, мифологию из-за её алогичности.

Бог Нехебкау1 бессменно сторожит вход в потусторонний мир, но одновременно с этим он ещё присутствует на За-

1 За редкими исключениями, произношение древнеегипетских слов неизвестно. Транслитерация их на русский зык носит чисто условный характер и ни в коей мере не претендует на фонетическую точность. В частности, ударения в транслитерациях изначально было принято делать на предпоследнем слоге. Однако по разным причинам закрепилось и немало нарушений этого, также чисто условного, правила. В дальнейшем ударения проставляются при первом упоминании реалии и лишь в тех случаях, когда они приходятся не на предпоследний слог.

13

гробном Суде и сопровождает бога Солнца в ночном плавании с запада на восток. Согласно одному из вариантов космогонической легенды города Гермополя (которая, в свою очередь, существовала наряду с другими легендами о сотворении мира), солнечное божество рождается из лотоса, и лотос становится «Оком» бога; однако бог ночует в этом цветке, а днём покидает его и облетает землю. Воплощением мирового зла —«небытия и мрака» — традиционно считаются крокодилы, змеи и гиппопотамы: злые силы изображаются в виде этих животных,— но в виде бегемота изображается и добрая богиня Таурт, змеи — богиня-покровительница Нижнего (северного) Египта, крокодила или человека с головой крокодила — Себек, владыка наводнений, бог, от которого зависит урожай, покровитель охотников и рыболовов. В другом сказании о том же Себеке говорится как о враге Солнца. Богиня Селкет в разных вариантах одного и того же мифа фигурирует то как доброе, то как злое божество. Ещё показательней в этом отношении трансформации Сета: бог засух и пустыни, убийца наиболее любимого и почитаемого египтянами Осириса; бог, день рождения которого считался самым несчастливым днём в году, одновременно культивируется как покровитель фараонов, в его честь воздвигают святилища и дают имена детям,

— и эти две взаимоисключающие тенденции сосуществуют на протяжении веков. Для большинства богов нет строгих правил иконографии, предписывающих, как этих богов надлежит изображать: одного и того же бога изображали то в виде человека, то в виде животного, то в виде человека с головой животного. Наконец, некоторые боги не имеют даже постоянных имён: они меняются в зависимости от времени суток, от действия, которое бог совершает в данный момент, и т. п.

Человеку двадцатого столетия, привыкшему мыслить логично и системно, подобная противоречивость мешает именно систематизировать и логически осмысливать материал, — т. е. уложить его в некую целостную картину, в пределах которой можно было бы выделить какие-то общие закономерности и с их помощью если не объяснить, то хотя бы классифицировать

Рак И. В. = Мифы Древнего Египта. — СПб.: Издательство «Петро — РИФ», 1993 — с. 270 (Древний Восток: Религия. Мифология. Культура). ISBN-5-85388-013-6

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

разрозненные факты.

Остаётся добавить, что древнеегипетские тексты большей частью дошли до нас во фрагментах; многие содержащиеся в них намёки и ссылки нам непонятны; наконец, часть мифов сохранилась лишь в пересказах античных авторов, давших свою интерпретацию и, следовательно, исказивших первоначальный смысл.

Алогичность древнеегипетской мифологии является закономерным следствием того, что в политеистической религии

14

Египта на протяжении очень долгого времени не существовало понятия «религиозное инакомыслие»: не было ни догматов, вера в которые предписывалась бы как обязательная, ни догматов, отрицавшихся богословами как «ересь». Фактически в каждом номе (административном округе) страны вырабатывались свои собственные версии одних и тех же сказаний и легенд, поразному трактующие одни и те же религиозные постулаты и мифологические события. Несоответствие между вариантами сказаний усугублялось тем, что и сами сказания влияли друг на друга: происходило заимствование сюжетов и образов, различные концепции смешивались, разные представления синкретизировались и т. п.; в результате боги древнеегипетского пантеона на протяжении веков меняли иконографию, роли, отождествлялись между собой по тем или иным причинам — из-за сходства в облике, идентичности функций, созвучия имён; либо, наоборот,— образ какого-нибудь божества распадался на множество разновидностей (ипостасей). Всё это приводило к тому, что даже мифы, которые складывались и сосуществовали в пределах одного теологического центра и в один исторический период, совершенно по-разному трактовали одни и те же положения.

Как с течением времени изменялись представления о божествах, лучше проследить на конкретном примере.

Верховного бога своего пантеона, бога Солнца Ра, египтяне изображали в виде человека с головой сокола, увенчанной золотым солнечным диском (илл. 4 на с. 32). Культ этого божества окончательно сложился в период правления фараонов IV—V династий2, за две тысячи лет до «века Перикла» в Древней Греции. Наряду с культом Ра существовал также культ богини Солнца Мафдет — самки гепарда. Но ещё раньше, в Додинастическую эпоху, жители нильского побережья чтили других солнечных богов —Хора и Вера. Хор — это сокол, с распростёртыми крыльями летящий сквозь мировое пространство; его глаза — Солнце и Луна; в зависимости от направления полёта божества меняются время суток и времена года. В отличие от Хора, Вер был не богом Солнца, а богом неба и света,— но поскольку и его, как Хора, изображали таким же солнечноглазым соколом, образы этих двух богов в мифологии часто сливались воедино.

С ростом популярности Ра увеличивалась и его религиозная значимость: бог Солнца сделался верховным, первостепенным богом. Мыслить солнечный диск как всего-навсего глаз какого-то другого, более могущественного божества, стало уже нельзя. Образ Хора — в основном благодаря творчеству теологов — распался на несколько ипостасей: Хармахис (греч.;

2 Хронологическая таблица помещена на с. 265 (прилож. 13).

15

егип. Хор-эм-ахет — «Хор на небосклоне»), Хорахте («Хор обоих горизонтов») и некоторые другие. Однако первоначальный образ Хора-сокола по традиции всё ещё продолжал сущест- вовать—так же, как всё ещё бытовал в народных представлениях образ Вера-сокола. Одна из ипостасей Хора постепенно отождествлялась с Вером, в результате чего возникло новое божество

— Харвер («Великий Хор»).

Примерно в это же время с Ра стал отождествляться древний солярный бог Хепри (илл. 4 на с. 32): отныне Хепри фигурирует как ипостась Ра — «молодой Ра», бог восходящего Солнца. С солнечным культом связывались теперь целых четыре бога: помимо Ра и Хепри, сюда также добавились две ипостаси Хора — Хорахте и Хармахис (ибо сами их имена подразумевают «обитателя небосклона», т. е. Солнце). Поэтому Хармахис и Хорахте стали ипостасями Ра. Богинягепард Мафдет была вытеснена на третьестепенный план, однако её образ оказал влияние на иконографию солнечного бога: Ра стали иногда изображать в виде кота. Приведённое описание очень упрощено: в действительности ипостасей Хора, а также богов, исторический генезис или иконография которых восходят к представлениям о солнечном соколе, насчитывается больше 20ти.

Самой частой причиной отождествления богов друг с другом было стремление провинциального

Рак И. В. = Мифы Древнего Египта. — СПб.: Издательство «Петро — РИФ», 1993 — с. 270 (Древний Восток: Религия. Мифология. Культура). ISBN-5-85388-013-6

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

жречества придать культу своего местного, локального божества больший «удельный вес», большую значимость в общегосударственной религии. Отождествляясь с каким-нибудь общеизвестным, почитаемым во всех номах Египта богом, провинциальный бог становился его ипостасью. Так, Анджети, культовый центр которого находился в Бусирисе, где этого бога чтили как покровителя нома, был в определённый момент отождествлён с Осирисом, и образовалась ипостась Осирис-Анджети. В конце XI — начале XII династии, после выдвижения города Фив как новой столицы и, следовательно, ведущего религиозного центра государства, фиванский бог Амон должен был занять главное место в пантеоне. Однако в стране к этому времени слишком устоялось верховенство бога Солнца, культ его как главного бога имел слишком давнюю традицию и глубокие корни. Поэтому длительное время сосуществовали две тенденции, но потом произошло их слияние, в результате которого появился новый бог Амон-Pa; при этом и Ра, и Амон продолжали существовать и как «самостоятельные» боги.

Примечательно, что переплетение культов двух богов далеко не всегда влекло за собой логичное, казалось бы, их отождествление. В период правления фараонов XI династии местный бог Фив Монту был чрезвычайно популярен, фигурировал в теологии даже как одна из ипостасей самого Ра: считался «живой душой» солярного бога. Но с выдвижением фиванского

16

Амона Монту не отождествился с ним, как следовало бы ожидать, а, несмотря на свою популярность, был вытеснен Амоном и оставался второстепенным, локальным божеством вплоть до нового расцвета своего культа (XVIII—XX династии).

В процессе изменения народных представлений о божествах важнейшую роль играли созвучия имён. Как читатель узнает из последующего изложения, имени (и вообще любым произнесённым вслух или записанным на папирусе словам) египтяне придавали сакральное значение. В коллекции Эрмитажа есть статуэтка, изображающая (предположительно) фараона XII династии Сенусерта III, на которой выбито имя Рамсеса II (XIX династия). В эпоху Рамсеса II, обожествлённого при жизни, было узурпировано множество статуй, увековечивавших прежних владык. Внешнему сходству в таких случаях значения не придавалось: всё определяло имя.

Не следует, однако, думать, будто религиозные концепции изменялись исключительно сознательной волей жрецов, якобы представлявших собою касту идеологов, эксплуатирующих «неразвитое сознание народа». Процесс изменения мифолого-религиозных представлений в своей основе был объективным историческим процессом. В стране Нила, как нигде, культивировались «древность» и «обычай»; поэтому, если реформа какого-либо мировоззренческого аспекта насаждалась чересчур искусственно, она в большинстве случаев терпела фиаско. Что же касается «искусственного боготворчества» египетских жрецов, — подавляющее большинство богословских выкладок, несмотря на их умозрительность, зиждилось на вере в богов, а не на идеологической заинтересованности, предполагающей сознательный обман. Парадокса в этом нет — история знает множество аналогов. Отцы христианской церкви тоже умозрительно канонизировали евангельские тексты и устанавливали правила иконописи; и основатели целых религиозных течений (как, например, Лютер), и Августин — все они были людьми верующими, однако это не мешало им осмысливать и видоизменять религиозные постулаты.

Египтянам казалось совершенно естественным отождествлять богов — и не только богов, но даже и людей с богами. Мистерии (обрядовые театрализованные действа на мифологические сюжеты) воспринимались ими не как изображения мифологических событий, а как сами события, где «действующими лицами» являются сами боги. Когда бальзамировщик во время мумификации трупа надевал маску шакалоголового бога Анубиса (илл. 65 на с. 100 и илл. 110 на с. 171), он считался самим Анубисом до тех пор, покуда маска была на нём. Умерший египтянин становился богом Загробного Царства Осирисом,— к его имени автоматически добавлялось имя «Осирис». Во время похорон плакальщицы считались

17

богинями Исидой и Нефтидой — сёстрами Осириса, а сын покойного—сыном Осириса богом Хором. Существует миф, согласно которому Ра однажды был ужален ядовитой змеёй и вылечился с помощью магических заклинаний. Поэтому, если кого-нибудь кусала змея, лекарь читал заклинания и тем самым отождествлял пострадавшего с богом Ра. Злой демон, по наущению которого действовала змея, имел дело уже не с простым смертным, а с божеством, и как некогда исцелился сам верховный бог, так же должен был исцелиться пострадавший.

* * *

Рак И. В. = Мифы Древнего Египта. — СПб.: Издательство «Петро — РИФ», 1993 — с. 270 (Древний Восток: Религия. Мифология. Культура). ISBN-5-85388-013-6

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

Если возникновение взаимоисключающих представлений об одном божестве и их синхронное существование в разных регионах исторически объясняется сравнительно легко, то гораздо сложней понять, как эти взаимоисключающие представления могли уживаться в сознании одного и того же человека. Иными словами, как древнему египтянину удавалось верить сразу в несколько отрицающих друг друга положений.

Что такое, например, Солнце? Это золотой телёнок. Его рождает по утрам, принимая облик коровы, богиня неба Нут. За день телёнок взрослеет, становится быком; бык этот — воплощение Ра. Вечером бык совокупляется с коровой Нут; после этого Нут проглатывает солнечного быка, а утром рождает опять. «Ра воскресает в своём сыне».

В то же время Солнце — это не телёнок, а золотой диск. Хепри в облике жука-скарабея катит его по небу до зенита и передаёт Ра. Бог Солнца перевозит диск в Ладье Вечности (дословно: «Ладья Миллионов Лет») на запад и там отдаёт его богу Атуму (илл. 4 на с. 32), который, в свою очередь, опускает диск за горизонт. Ночью Солнце по водам подземной реки, протекающей через Загробное Царство, перевозят обратно на восток.

А что такое небо? Это и река, по которой плывёт Ладья Вечности, и крылья коршуна, и тело богини Нут (когда Нут мыслится женщиной), и её живот (когда богиня принимает облик коровы; илл. 22 на с. 43). Эти разноречивые мифологические образы возникли в разные периоды истории Древнего Египта, но в сознании египтян они потом сосуществовали все одновременно.

Чтобы понять это, надо прежде всего вспомнить, что миф и сказка — не одно и то же. Сказка — всегда заведомый вымысел, а миф — всегда правда. Миф представляет собой вполне определённую картину окружающего мира и определённую систему взглядов на жизнь. Любой народ, любая эпоха по-своему пытаются объяснить окружающий мир, смысл жизни, выра-

18

ботать некую иерархию ценностей,— и создают свою мифологию (хотя термин этот в данном случае, может быть, и не совсем удачен). Мифология же иногда бывает более рационалистична, иногда — менее, но во всех случаях она содержит помимо рационального также и поэтический элемент. В египетской же мифологии поэтичность доминирует. И вполне естественно, что в поэзии небо может быть одновременно и рекой, и крыльями птицы, и женщиной, и коровой. Это

— символы, «поэтические определения» неба.

«Ни от одного египтянина не ждали, что он будет верить какому-то одному представлению о небе, поскольку все представления принимались как правомерные одними и теми же теологами,— отмечает Р. Антес — Более того, поскольку у египтян было столько же здравого смысла, сколько и у нас, мы можем с уверенностью сделать заключение, что никто, кроме, возможно, самых наивных, не воспринимал комбинированное изображение Небесной Коровы в буквальном смысле. Это заключение подтверждается тем фактом, что в тех же царских гробницах, построенных около 1300 г. до н. э., существуют (и) другие изображения неба <...> Всякий, кто стал бы искать в этих изображениях передачу действительной формы неба, мог бы лишь совершенно запутаться. Следовательно, они должны были служить только символами неба. Разбираемая нами картина — художественное сочетание символов, каждый из которых отражает небо и небеса <...> Нет сомнений, что в самом начале их истории, около 3000 г. до н. э., египтяне понимали, что идею неба нельзя постичь непосредственно разумом и чувственным опытом. Они сознательно пользовались символами для того, чтобы объяснить её в категориях, понятных людям их времени. Но поскольку никакой символ не может охватить всю суть того, что он выражает, увеличение числа символов скорее способствует лучшему пониманию, чем вводит в заблуждение»3.

Эту мысль Р. Антеса очень хорошо поясняет И. М. Дьяконов на историческом аналоге, близком- и понятном современному человеку: «Возьмём аналогию древнему мифотворческому семантическому ряду в виде классического примера поэтических метафор из литературы нового времени: у Пушкина „...пчела из кельи восковой/ летит за данью полевой..." Раскрывая эти метафоры, мы можем выразиться так; „пчела подобна монахине тем, что она живёт в тёмных и замкнутых восковых сотах улья, как монахиня в келье; пчела подобна сборщику налогов или дружиннику тем, что она со-

3 Антес Р. Мифология в Древнем Египте/Пер. с англ. О. Д. Берлева // Мифологии древнего мира / Отв. ред. В. А. Якобсон. М., 1977. с. 59—60.

19

бирает нектар — достояние цветов, как дружинник собирает дань с подданных царя или царицы". То обстоятельство, что монахиня нисколько не похожа на сборщика налогов, не обедняет своей

Рак И. В. = Мифы Древнего Египта. — СПб.: Издательство «Петро — РИФ», 1993 — с. 270 (Древний Восток: Религия. Мифология. Культура). ISBN-5-85388-013-6

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

противоречивостью образ пчелы, а обогащает его, делая его более разносторонним. Точно так же небо — корова, небо — возлюбленная земли и небо — река не противоречат друг другу, а в плане мифологическом только обогащают осмысление образа неба. И делу, оказывается, не мешает даже то, что и Нут, и корова должны мыслиться вполне телесно и получать реальные жертвоприношения» . Для наглядности можно добавить, что с точки зрения формальной логики нелогичны, к примеру, и некрасовские строки «Ты и убогая, / Ты и обильная, / Ты и могучая, / Ты и бессильная, / Матушка-Русь!», и державинское «Я царь — я раб — я червь — я Бог!», однако в обоих случаях мысль при помощи образных средств выражена не только не менее точно и ясно, чем она выразилась бы на языке логики и аргументированных доводов, но она, кроме того, получила эмоциональную окраску.

Ещё, наверное, наглядней сравнение древнеегипетского гимна Осирису:

Сущность твоя, Осирис, темнее [чем всех других богов]. Ты — Луна, находящаяся на небе, Ты делаешься юным, когда ты желаешь,

Ты делаешься молодым, когда ты хочешь,

Иты Нил великий на берегах в начале Нового Года; Люди и боги живут влагой, которая изливается из тебя...

Ия нашёл также, что твоё величество — это царь Преисподней.5

с начальными строфами стихотворения Б. Л. Пастернака «Определение поэзии»:

Это— круто налившийся свист, Это— щёлканье сдавленных льдинок, Это— ночь, леденящая лист, Это — двух соловьёв поединок. Это— сладкий заглохший горох,

Это— слёзы вселенной в лопатках6, Это — с пультов и флейт Фигаро Низвергается градом на грядку <...>

Понять другую историческую эпоху, чужой образ мышления легче, если удаётся понять, какими чувствами были вызваны поступки людей той эпохи. Многие их поступки сейчас кажутся вопиюще нелепыми,— но аналоги таким поступкам почти всегда есть в нашем поведении — психологические аналоги: сравнивать нужно не внешние действия, а чувственные побуждения, которыми поступок вызван. В XVII веке в Испании сельчане всей деревней

4Дьяконов И. Введение // Там же. С. 21.

5Перевод с древнеегипетск. М. Э. Матье.

6Лопатки — стручки гороха. (Примеч. Б. Л. Пастернака).

высекли плетьми колокол (плохо звонил); то же самое сделал в Угличе после гибели царевича Димитрия. Мы снисходительно усмехаемся над этим, объясняем это невежеством и наивностью,— однако сами, споткнувшись о корягу, с досады пинаем её ногой; бьём посуду во время семейных ссор; кропотливо мастерим что-нибудь, но никак не получается, терпения больше нет - и швыряем изделие об стену: и эти поступки, с точки зрения здравого смысла совершенно нелепые, всем кажутся естественными. Египтяне приносили пищу к гробницам — мы приносим на могилы цветы. Египтяне воспринимали мистерии не как изображения мифологических событий, а как сами события, происходящие в действительности, и, хоть зная наперёд «сценарий», тем не менее с волнением ждали, победит ли бог Солнца (фараон) своего врага — гигантского змея (раскрашенный канат из пальмового волокна), изрубит ли он его мечом — но это просто «эффект присутствия» в искусстве: мы с неослабевающей эмоциональной отдачей по многу раз перечитываем любимый роман и волнуемся за героя, хоть и знаем фабулу; смотрим фильм, забывая, что Петра I играет актёр: для нас он — сам Пётр I, как для египтянина жрец в маске шакала становился на время погребальной мистерии самим богом Анубисом. Египтяне знали несколько взаимоисключающих сказаний о происхождении мира и верили одновременно во все; противоречия между сказаниями не заставляли их усомниться в том, что мир сотворили боги — но ведь сейчас учёные тоже выдвигают множество взаимоисключающих гипотез о происхождении вселенной, и никто на этом основании не отрицает астрономию как науку. Произнесённым вслух словам мы, наверно, не придаём сакрального значения, но всё-таки слова значат для нас гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. В «Анне Карениной» есть эпизод, который как раз на этом построен. Сергей Иванович Кознышев влюблён в Вареньку и собирается сделать ей предложение во время прогулки в лес. Причём Варенька знает, что Сергей Иванович в неё влюблён; знают об этом и окружающие, и сам Сергей Иванович тоже знает, что Вареньке известно о его чувствах к ней. Но во время лесной прогулки Сергей Иванович так и не набрался смелости для признания в любви — и никакой свадьбы не состоялось. Потому что не были вслух произнесены слова: «Он повторял себе и слова, которыми он хотел выразить своё предложение;

Рак И. В. = Мифы Древнего Египта. — СПб.: Издательство «Петро — РИФ», 1993 — с. 270 (Древний Восток: Религия. Мифология. Культура). ISBN-5-85388-013-6