Saburova_M_A_Drevnerusskiy_kostyum_1997
.pdfДревнерусский костюм (М. А. Сабурова)
Древняя Русь. Быт и культура. Москва, издательство «Наука», 1997 год, глава 4,
стр. 93 – 109.
Одежда Древнерусский костюм как ансамбль, состоявший из шитой одежды,
головного убора и обуви, в научной литературе пока освещен недостаточно. Степень изученности его частей различна. До недавнего времени, чтобы реконструировать одежду, исследователи обращались к фрескам, миниатюрам и памятникам письменности, полагаясь на них как на основной источник
(Арциховский А.В., 1945. С. 34; 1948. С. 234-262; 1969. С. 277-296; Левашова В.П., 1966. С. 112-119).
Такой подход обусловила фрагментарность деталей одежды, их плохая сохранность в памятниках археологии. Однако ее исследователи неоднократно высказывали мнение, что костюм, представленный на памятниках искусства Древней Руси, очень условен, подчинен иконописному шаблону и несет очень мало информации о действительно бытовавшей на Руси одежде. При этом они отмечали, что для исчерпывающего ее изучения необходимо привлекать данные археологии (Арциховский А.В., 1948а. С. 362; 1969. С. 192).
Еще в прошлом веке специалисты в области быта и истории Руси уделяли особое внимание терминологии древних одежд. Некоторые формы одежды они сравнивали с костюмом более древних эпох и с народными одеждами XIX в. Был разработан сравнительный метод, благодаря которому стали возможными широкие этнокультурные сопоставления (Оленин А.Н., 1832. С. 31; Забелин И., 1843. № 25, С. 319-323; № 26. С. 327-333; № 27. С. 341-344; 1862 и 1869;
Прохоров В.А., 1875; 1881). В 1877 г. вышел в свет альбом, иллюстрирующий древнерусские одежды, в котором подведен итог знаниям, собранным всей плеядой ученых и художников XIX в. (Стрекалов С., 1877).
1
Такой подход к изучению древнерусской одежды был обусловлен уровнем археологических знаний. Как известно, раскопки в области славянской археологии широко развернулись только во второй половине XIX в. Они впервые дали массовый курганный инвентарь X-XIII вв. со значительными фрагментами одежды. Однако отсутствие методов реставрации и консервации приводили к большим трудностям при работе с мягкими частями одежды. Археологическая же документация страдала одним общим недостатком:
конструктивная связанность деталей одежд в погребении отражалась в отчетах не графически, а словесно. Отсутствие чертежей не давало должных представлений о форме деталей костюма.
Исследователи понимали, что материалы из раскопок позволяют полнее и точнее представить быт славян, в том числе их одежду, нежели отрывочные данные письменных источников, поэтому последние они использовали лишь как вспомогательный материал (Прохоров В.А., 1881.С. 37).
К концу XIX в. отечественная наука располагала значительным количеством кладов, описанных знатоком русского и византийского искусства Н.П. Кондаковым (Кондаков Н.П., 1896. Т. 1). Обладая необыкновенной эрудицией, он ввел в научный оборот максимум сравнительного материала как для украшений, известных по кладам, так и для одежд, известных по фрескам (Кондаков Н.П., 1888) и миниатюрам (Кондаков Н.П., 1906). Н.П. Кондаков
большинство форм головных уборов и одежд послемонгольского периода отнес к эпохе Древней Руси, полагая, что они были заимствованы из Византии (там же. С. 87). Он не придавал решающего значения возможности существования конвергентных форм одежды, под влиянием которых и перерабатывались новые пришлые формы. Помимо происхождения определенных категорий вещей, Н.П. Кондакова интересовали их назначение, конструкция и особенности ношения.
В отличие от историков-искусствоведов XIX – начала XX в.,
занимавшихся изучением древнерусских одежд преимущественно высших слоев общества, археологи уже в конце века заинтересовались культурой
2
широких слоев населения. Первое место в осмыслении курганного материала принадлежит А.А. Спицыну, выделившему для разных славянских племен характерные для них наборы вещей и височные кольца, квалифицированные как этнический признак (Спицын А.А., 1899. С. 301-340; 1895. С. 177-188).
Уже в XIX в. в научной литературе было высказано предположение, что в славянском костюме XIX в. сохранялся покрой древнейших одежд (Головацкий Я.Ф., 1868. С. 4, 5). Одним из первых трудов по этнографии, в котором широко использованы данные археологии для истории одежды, можно считать книгу Ф. Волкова "Украинский народ в его прошлом и настоящем" (Волков Ф., 1916). Помимо археологического материала, автор включил в исследование летописные термины, показав наличие аналогичных названий и форм одежды в древности и в XIX в.
После 1917 г. взгляд на крестьянское искусство коренным образом изменился, B.C. Воронов высказал идею, что крестьянское искусство содержит в себе "ряды последовательных наслоений", идущих со времен языческой поры
(Воронов B.C., 1924. С. 30).
Б.А. Куфтин, развивая идею B.C. Воронова, обратил внимание на "архаизмы" в русском костюме, которые, по его мнению, могли быть поняты и объяснены на материале Древней Руси (Куфтин Б.А., 1926. С. 92).
Тогда же Д.К. Зеленин сформулировал свой подход к исследованию женских головных уборов восточных славян (Зеленин Д.К., 1926, 1927. С. 303556). Основой их изучения стал ретроспективный метод, который предполагал
подробную классификацию накопленного к тому времени материала по головным уборам. Наличие общих черт при всем многообразии головных
уборов автор объяснял существованием близких форм еще в Древней Руси и единой линией их развития. Позже он вернулся к этим вопросам, чтобы доказать факт культурного единства восточных славян (Зеленин Д.К. , 1940 С. 23-32) В отличие от остальных исследователей истории одежды Д.К. Зеленин признавал конвергентность в развитии форм головных уборов и считал, что сходные формы у разных народов могли возникнуть независимо друг от друга.
3
Не менее актуальными в те годы были работы Н.И. Лебедевой,
описавшей и сравнившей национальный костюм русских с костюмом белорусов и украинцев (Лебедева Н.И., 1927). Она выделила архаические черты костюма у южных великоруссов (Лебедева Н.И., 1929).
Развернувшиеся раскопки древнерусских городов расширили круг археологических источников, дали возможность по-новому осветить вопросы древнерусской одежды. Так, Б.А. Рыбаков обратил особое внимание на способы ношения отдельных видов украшений – височных колец (Рыбаков Б.А., 1948 С. 337-338), колтов (Рыбаков Б.А., 1948 С. 316-317, 332-383, 1940 С. 251, 1949 С. 57-58 Рис. 23, 25) К реконструкции головных уборов из бляшек в виде киотцев, известных по кладам, он не раз возвращался во многих работах (Рыбаков Б.А., 1971 С. 35).
Исследуя Черниговские курганы, Б.А. Рыбаков обратил внимание на возрастное различие погребального инвентаря, в том числе одежды (Рыбаков Б.А., 1949 С. 19-21 Рис. 4). Эти данные, а также летописные сведения о том, в чем хоронили в старину (Рыбаков Б.А., 1948 С. 141), проливают свет на сущность обрядов, и характер самих одежд и украшений, находимых в погребениях.
Г.Ф. Корзухина проанализировала все известные клады и систематизировала их по хронологическому признаку, что позволило ей выделить из содержавшихся в них украшений стилистически единые уборы. В своей работе Г.Ф. Корзухина рассматривала также вопрос о способе ношения различных украшений, для чего привлекала весь круг источников, особое внимание уделив терминологии (Корзухина Г.Ф., 1954, С. 51-62). Характеризуя ювелирное ремесло XIII в., она вслед за Б.А. Рыбаковым проследила развитие его вширь, в народную среду, что выражалось в изготовлении недорогих украшений, имитирующих золотые и серебряные украшения знати (Корзухина Г.Ф., 1950 С. 233).
4
А.В. Арциховский сохранил интерес к древнерусской одежде на протяжении всей своей научной деятельности. В работе "Курганы вятичей" (Арциховский А.В., 1930) он разработал типологию и хронологию металлического убора вятичей, после он неоднократно возвращался к племенному убору вятичей (Арциховский А.В., 1930 С. 110, 1947 С. 80-81). В каждой работе, будь то работа, посвященная одежде (Арциховский А.В., 1945 С. 34, 1948а С. 234, 1969 С. 277), или раздел по иной теме (Арциховский А.В., 1930 С. 101, 1947 С. 17-18), А.В. Арциховский как бы подводил итог
археологическим знаниям с максимальным привлечением письменных источников и сведений памятников изобразительного искусства.
Впоследние годы наметился новый этап в изучении древнерусской одежды, что связано как с постоянным пополнением археологических знаний, так и с уровнем развития смежных исторических дисциплин. Особое значение придается реставрации памятников археологии, которая возвращает
материалам из раскопок первоначальный вид и несет разнообразную информацию о технологии тканей, особенностях кожи, способах крашения, шитья, характере кроя и т.п.
Большое достижение этнографов последних лет – издание историко- этнографического атласа, в котором разные типы одежд нанесены на карту (Историко-этнографический атлас, 1967. Т. I; 1970. Т. II). Сведения письменных
источников об одежде с привлечением археологического материала обобщены
всборнике "Древняя одежда народов Восточной Европы" (1986).
Вобласти исторической лексикологии изучаются лексемы, связанные с тематической группой слов, относящихся к одежде, обуви и украшениям
(Беркович Т.И., 1981; Лукина Г.Н., 1974. С. 246-262; 1970. С. 100-102, и др.;
Вахрос И.С., 1959). Археологи пытаются использовать находки частей костюмов для их воссоздания, однако даже воротники, оплечья, зарукавья, пояса, ленты и тому подобные части одежды сохраняются лишь фрагментарно.
Только после работы реставраторов археолог может использовать их для своих реконструкций. В такой последовательности логично изложить фактический
5
материал по одежде Древней Руси: сначала ткани и детали костюма, потом его части (головной убор, платье, обувь), потом – реконструкция костюма в целом.
Ткани.
Находки из слоев древнерусских городов, гробниц и сельских погребений рассказывают о всем многообразии тканей местного производства, из которых шили одежду. Это и шерстяные ткани, сотканные преимущественно из овечьей шерсти, и ткани из растительных волокон разной структуры (льна, конопли).
Среди шерстяных и полушерстяных тканей встречаются ткани клетчатые и полосатые. На шерстяных тканях находят вышивки, сделанные "браной" техникой. Известны также ткани узорные. Обычными находками для Х – ХII вв. являются узорные и безузорные ленты, тесьмы, шнурки и бахрома из шерстяной пряжи (Клейн В.К., 1926; Нахлик А., 1963. С. 228-313; Шмидт Е.А., 1957. С. 184-280; Левинсон-Нечаева М.Н., 1959. С. 9-37; Левашова В.П., 1966.
С. 112-119). Широкое распространение имело сукно (Левашова В.Р., 1966. С. 114) и предметы войлока (Левашова В.П., 1959б. С. 52-54). Некоторые из тканей были сотканы из шерсти естественного коричневого, черного или иного цвета, другие – окрашены такими органическими красителями, как червец и "чернильные орешки". Применяли в крашении и минеральные вещества – охру, красный железняк и др. (Левашова В.П., 1959б. С. 96—102). Кроме того, для
шитья одежды из стран Западной Европы привозили тонкое шерстяное сукно (Нахлик А., 1963. С. 270-274), а из стран Средиземноморья, Византии и Среднего Востока – шелковые и парчевые ткани, а также золототканые ленты
(Клейн В.К., 1926; Ржига В.Ф., 1932. С. 339-417; Фехнер М.В., 1971. С. 207, 226, 227; 1980. С. 124-129).
Особую группу составляли ткани с шитьем, выполненным металлическими нитями (золотными и серебряными) древнерусскими мастерицами. По письменным источникам известно, что уже в XI в. в монастырях существовали "школы", а в княжеской среде "домашние мастерские", в которых обучали технике золотного шитья (Новицкая М.А.,
6
1965 С. 26). Было установлено, что в разных районах Руси преобладают ткани с определенным переплетением нитей (Левинсон-Нечаева М.Н., 1959 С. 21). Так,
вкурганах вятичей чаще всего находят полушерстяные и шерстяные клетчатые ткани (пестрядь). Их ткали из шерстяных нитей, окрашенных преимущественно
вкрасный, зеленый, синий, желтый и черный цвет, а также из нитей растительного происхождения белого цвета. Рисунок клетки различный. Встречаются клетчатые ткани с "ажурными" полосами, образовавшимися за счет выпадения пасконных нитей (Левинсон-Нечаева М.Н., 1959 С. 25), клетчатые ткани с ажурными полосами, образованными при ткачестве. Один из образцов такой ткани был вышит толстой иглой. Орнамент вышивки – меандр.
В этих же курганах обнаружены и гладкие шерстяные ткани полотняного переплетения с вышивкой, сделанной дополнительным утком - "браной" техникой. Сохранился узор в виде цепочки ромбов красного цвета на темном фоне. В указанных курганах найдено много узорных лент, использовавшихся для отделки одежды, поясов, для крепления украшений. Кроме того, в них найдены остатки сукна и диагональной ткани, под которыми в погребениях располагались тонкие ткани полотняного переплетения (лен?).
ВХарлаповском могильнике, где похоронены кривичи, найдено множество тканей – 54 единицы. Среди них нет клетчатой ткани (лишь один фрагмент в области головного убора). Как известно, в разных памятниках
кривичей вместе с браслетообразными височными кольцами находят единичные фрагменты клетчатой ткани. Тем не менее можно утверждать, что в погребальной одежде данного могильника их почти не использовали. Значительно меньше в Харлаповском могильнике шерстяных узорных лент. Здесь так же, как и в курганах вятичей, обильно представлены шерстяные однотонные ткани полотняного переплетения. Они украшены геометрическим узором, выполненным "браной" техникой. Преобладают ткани саржевого переплетения, сукно и войлок, под остатками которых найдена тонкая ткань полотняного переплетения.
7
Итак, в ткачестве вятичей и кривичей прослеживаются некоторые локальные различия. Как увидим ниже, их дополняют и локальные различия в одежде и головном уборе.
Головные уборы.
Впамятниках археологии X – XIII вв. они представлены из погребений и древнерусских кладов, это преимущественно женские головные уборы. Мужские головные уборы были почти неизвестны. В последнее время новые сведения о них собраны О.А. Брайчевской (Брайчевська О.А., 1992).
Вженских погребениях головные уборы представлены фрагментами текстиля, включающими шерстяные, шелковые ткани и очень редко ткани из нитей растительного происхождения. Известен войлок и тлен органического происхождения, не поддающийся определению (мех9). Нередко также находят крученые нити и бахрому из шерсти, а также разнообразные ленты шерстяные, шелковые, золототканые. Помимо лент из текстиля, находят металлические ленты из серебра, бронзы и сплавов.
Среди металлических деталей от головных уборов известна своеобразная форма металлического жгута в виде обруча с раскованным и закрученным в трубку концом. Найдены также металлические бляшки, бусы, бисер, жемчуг; нередки детали из бересты, дуба и кожи.
Непременной принадлежностью женских головных уборов, как известно, были височные украшения. В некоторых случаях сохраняются остатки волос, рассказывающие о прическе.
Весь этот материал в конкретных археологических памятниках попадается в определенных сочетаниях, характеризующих особенности моделирования и различные способы украшения головных уборов. Работа с ним складывалась из следующих моментов: 1) реставрация загрязненных деталей головного убора, описание материала; 2) определение местоположения деталей головного убора в погребении, прежде всего, на черепе; 3) фиксация конструктивных элементов головного убора, входящих в единый комплекс; 4)
8
систематизация материалов из погребений по группам путем объединения комплексов с повторяющимися признаками, определяющими конструкцию, особенности входящих материалов и их украшений, а также способы ношения.
И все же археологические материалы – это лишь детали от несохранившихся головных уборов. Чтобы представить целые формы, пришлось обратиться к древним памятникам изобразительного искусства, письменным источникам, материалам поздней этнографии, данным лексикологии. В результате такого комплексного метода была создана типология женских головных уборов, в основу которой положена конструкция. Она состоит из трех типов: тип I – головными уборами из куска несшитой ткани, тип II – сложные головные уборы, включающие разнообразные детали; тип III – головные уборы ленточной конструкции.
Тип I. Включает в себя платкообразные и полотенчатые головные уборы (табл. 66, 16-22). В XI – XIV вв. для их обозначения пользовались такими терминами, как "плат", "покров", "повой". Все они обозначали куски ткани, покрывавшие, обвивавшие, обматывавшие что-либо. В древнерусском языке их употребляли и в значении "головной убор". Форма головного убора зависела от формы куска ткани - "убруса" - термин, который в диалектах восточных славян XIX – XX вв. обозначал полотенчатый убор. В древнерусском языке слово "убрусь" употреблялось для обозначения головного убора как женского, так и мужского (Беркович Т.А., 1981. С. 22, 59; 1967, § 419^22; Срезневский И.И., 1958. Т. II. С. 1001).
Головные уборы типа I делали из различных материалов. Выделяют три подтипа.
Подтип 1. Головные уборы шерстяные и полушерстяные. Шерстяные платки были зафиксированы и исследованы в курганах вятичей. Среди них интересна ткань, обнаруженная в женском захоронении Волковской курганной группы Московской области. Это полушерстяная клетчатая ткань. Рисунок клетки сделан красными, черными и желтыми нитями. Кроме того, внутри
9
клеток сохранились ажурные полосы, образованные за счет выпавших нитей растительного происхождения. Ткань была найдена у висков под семилопастными височными кольцами и пластинчатой гривной. Расположение ткани в области черепа и груди говорит о принадлежности ее платку. Аналогичные ткани были обнаружены в той же курганной группе, в курганах 31 и 33, а также в курганах у Бесед Царицынского района Московской области. Дата описываемых памятников – начало XII – первая половина XIII вв. (Равдина Т.В. 1968 С. 136-142 Рис. 1).
В12 погребениях курганов Вологодской области были тоже обнаружены клетчатые платки, из полушерстяной ткани полотняного переплетения (Сабурова М.А. 1974 С. 94) Интересно, что в XIX в. в Вологодской губернии женщины носили шерстяные и полушерстяные клетчатые платки, которые назывались "понявой" - термином, обозначавшим в XIX в. юбку у южных великоруссов и охабень в северных губерниях России (Даль В.И., 1956 Т.III С. 286). Как правило, в древних письменных источниках "понява" означает ткань для верхней одежды или та, в которую можно что-то завернуть или что-то ею покрыть (ПСРЛ 1953 Т.VI С. 86, 1926 Т.I, вып 2 С. 466).
Шерстяные платки того же времени, не только клетчатые, но и узорные,
были найдены в курганах Битяговской курганной группы Московской области
(Розенфельдт Р.Л., 1973б С. 192-199).
Известны также платки, расшитые бисером, бляшками, трапециевидными подвесками, в Московской, Смоленской и Вологодской областях (Сабурова М.А., 1974 С. 94).
Всеверо-западных районах Руси нередко находят шерстяные платки, украшенные бронзовыми спиральками и колечками (MAP, 1896 Табл. XVI Рис 15, 16). Это так называемые "вилайнэ", которые локализуются в сопредельных с территорией балтских и прибалтийско-финских племен областях, они известны здесь с VII в. и доживают в отдельных районах до XIX в. (Зорина А.Э., 1986 С 178).
10