Идеалы и символическая способность людей

Люди, в сравнении с животными, обладают представлениями об идеале. Они создают в своей душе воображаемую модель мира, отвечающую их духовным и практическим потребностям. При этом люди не только фантазируют о том, каким мир и человек должны быть, в отличие от того, какие они есть в данный момент времени, но также активно строят этот идеальный мир, изменяя в процессе общественного производства условия своего существования. Животные всего лишь приспосабливаются к окружающей среде обитания.

Идеалы служат также социальной идентификации людей: либо через отождествление с идеальной личностью, либо через отождествление друг с другом. Во втором случае, идентификация разнородных личностей, слово «мы», возникает на основе разделения ими одинаковых идеалов. Механизмы этого процесса, в частности, подробно рассмотрены З.Фрейдом в его работах «Массовая психология и анализ человеческого «Я», «По ту сторону принципа наслаждения» и в других трудах.

Кроме идеалов, которые обеспечивают специфически человеческое проявление социального инстинкта, второй важной предпосылкой появления речи у ископаемых людей явилось интенсивное функционирование обширной по объему коры головного мозга, которое обеспечивает богатый ассоциативный процесс и хорошую память. Благодаря этому стали возможны метафорические и метонимические сдвиги значения при производстве и понимании символических повествований.

Люди, в отличие от обезьян, обладают символической способностью. Для различных социальных и личных целей они используют символы – знаки, обладающие дополнительным или переносным смыслом. Символы многозначны (полисемичны ⁷). Символ – это дискретное, условное обозначение целостного континуального образа; правила употребления символа и его значение (или, что бывает чаще, его значения) закреплены социальным правилом. Символом может быть слово, фразеологический оборот, способ поведения, визуальный знак (эмблема) и т. д.

Эволюционно более древним, по сравнению с речью, является неречевое символическое поведение человека – ритуалы, танцы, обряды, соревнования и др. Также, с символическим поведением связаны попытки первобытного человека по сакрализации действительности, воображаемому ритуальному «снижению» уровня её опасности и непредсказуемости. Выполняя традиционные символические действия, люди с древнейших времен и до сих пор отождествляют себя, через подражательное поведение, с другими членами своего социума. Они «рассказывают» друг другу особым образом о мире, который их окружает, и о своем месте в нём. В ходе антропосоциогенеза, уже после освоения первобытными людьми символических действий ⁸, возникли, как культурный феномен, символические тексты, произносимые первобытными людьми в виде группового монолога на естественном языке.

Обезьян нельзя научить естественному языку человека, во-первых, в связи с тем, что они не испытывают потребности в формировании социальных идеалов. Чтобы обезьяны в ходе дрессировки начали использовать условные знаки по образцу, предложенному зоопсихологом, им нужно давать подкрепление – лакомство, игрушки. Групповая идентификация обезьян недоразвита, и они не испытывают удовольствия от речевого подражательного поведения, которым, по сути, является использование языка конвенциального характера. Во-вторых, у обезьян недостаточно развита кора головного мозга, и они, вследствие этого, не способны освоить языковую полисемию, обычную для текстов, продуцируемых людьми.

Наука использует слово «идеал», религия использует слово «Бог». «Вначале было слово, и слово было у Бога, и Бог был слово», – написано в первых строках библейского «Евангелия от Иоанна», и эти слова можно понимать как метафорически обозначенное необходимое условие появления речи и сознания у древних людей. В исламе также постоянно подчеркивается значение Книги (Корана) для формирования сплоченности верующих. Иудейская же религия просто одухотворяет Тору – главный текст верующих – через ритуальное действие: Тору хоронят в земле после того, как она приходит в негодность для дальнейшего использования. Эти факты метафорически свидетельствуют об исключительном значении употребления социально нормированных текстов в ходе формирования человека.

Дополнительный материал⁹. [Тексты, генерируемые отдельными субъектами, помимо своего прямого значения, также имеют символический характер. Психоаналитики полагают, что в символическом повествовании, в виде явных (прямых) значений, содержится языковое описание объективных свойств окружающей действительности, познанных на практике, отражаются эмоции говорящего субъекта, формулируются его побуждения к определенным действиям, направленные на окружающих.

В виде скрытых значений, в символическом повествовании могут содержаться также указания на глубинные желания рассказчика, заставляющие его вести повествование здесь и сейчас. Это бессознательные смыслы повествования, которые могут быть распознаны в ходе психоаналитического сеанса. Употребление неосознанных (вторых) смыслов текста говорящим субъектом, наряду с явными значениями и смыслами, служит повышению чувства удовольствия, которое появляется у говорящего по ходу произнесения им речи. ¹⁰Также в сообщении отдельного субъекта можно выявить указания на социальные законы, нормы, правила, производящие явление вытеснения и распознаваемые по языковым тропам: метафоре и метонимии¹¹. Психоаналитическая работа способствует вербализации бессознательных установлений. Структурная антропология производит подобные действия не с отдельными личностями, а с социальными группами и целыми этносами (К.Леви-Строс, Ф.Боас, П.Бурдье и др.).

Бессознательное психическое, этот универсальный нерефлексивный регулятор поведения человека, «структурировано как язык» (Ж.Лакан). Здесь имеется в виду структурирование бессознательного подобно упорядоченной системе, в которой соотношения между дифференцируемыми (т.е. различимыми) элементами, задающие неосознаваемые значения и смыслы, важнее формального выражения самих элементов. Таким же образом структурирован естественный язык человека. Системность и структурированность бессознательного является причиной того, что скрытые смыслы повествования субъекта могут быть реконструированы. На этом утверждении базируется действенность психоаналитической терапии («лечения» разговором)].