Бродский М.Ю. Устный перевод история и современность

А.Ф. Ширяева – «механизм синхронизации», англ. the mechanism of shared attention). Неопытный переводчик попе-

ременно переключается то на речь оратора, то на поиск ре- шения и произнесения речи на языке перевода. Механизм синхронизации успешно функционирует только при наличии у переводчика речевых навыков, которые действуют без ак- тивного участия сознания. «Можно говорить о телеграфном стиле восприятия» [Ширяев 1979: 108], восприятие слова сводится к осознанию лишь некоторых слогов, представ- ляющих его общий звуковой контур. Важно тренировкой до- биваться такого «раздвоения» внимания, стараясь слушать и говорить почти одновременно. При этом, по-видимому, за- действованы разные отделы головного мозга.

2.Синхронные переводчики приобретают навык одно- временного слушания и говорения, когда в результате прак- тики они, по наблюдениям А.Уэлфорда, научаются игнори- ровать звук собственного голоса [Welford 1968]. Г.В. Чернов провёл эксперимент совместно с И.А. Зимней, известным отечественным психологом, и выяснил, что значительная часть речи оригинала воспринимается переводчиком на фоне собственного говорения (60-70%) [Зимняя, Чернов 1973].

3.По данным разных исследователей и в зависимости от пары языков, сдвиг в синхронном переводе (англ. time lag,

или phase shift, или ear-voice span, EVS ) составляет 0,5-11 се-

кунд, но в среднем 2-4 секунды или 4-5 слов при среднем темпе речи оратора [Pöchhacker 2004: 117]. Опытный синхро- нист старается держать удобный ему темп независимо от то- го, какой темп выбирает оратор [Ширяев 1979: 79]. Попутно заметим, что последовательные переводчики, по данным

90

эксперимента М.Ледерер, также тяготеют к тому, чтобы вы- держивать свой собственный темп речи [Lederer 1981]. По подсчётам К.Дежан Лё Феаль, темп речи синхрониста в срав- нении с темпом речи оратора составляет от 71% (высокий темп речи оратора) до 87% (средний темп речи оратора) [Chernov, Setton, Hild 2004: 17-18].

Таким образом, данные исследований и экспериментов свидетельствуют: перевод действительно во многом является синхронным.

Ещё одной важной составляющей синхронного перевода является вероятностное прогнозирование (англ. anticipation in interpreting). Вероятностное прогнозирование – это ис- пользование накопленного опыта в прошлом, который помо- гает оценивать вероятность будущих событий. Вероятност- ному прогнозированию помогает избыточность языка, кото- рая составляет 70-85% [Пиотровский 1968: 58]. Вероятност- ное прогнозирование присутствует в речи [Фрумкина 1971] и, вероятно, присуще всем видам речевой деятельности.

Не все теоретики и практики перевода согласны с тем, что вероятностное прогнозирование существует: «переводчик не в состоянии предсказать неизвестную ему мысль специалиста из чужой отрасли»; «переводческая этика запрещает выска- зывать мысль до того, как её произнёс оратор» [Штайер 1975: 101-102]. Однако речь идёт не о предсказании чужой мысли, да ещё и из неизвестной переводчику области знания, но о способности прогнозировать дальнейшее содержание сооб- щения вследствие избыточности речи, причём избыточность речи повышается и благодаря интонации. В отечественном переводоведении твёрдо укрепилась мысль о том, что «веро-

91

ятностное прогнозирование составляет базовый механизм синхронного перевода» [Комиссаров 2002-а: 143].

«Прогноз» необходимо постоянно проверять и уточнять. Неопытный переводчик подчас может просто не воспринять то, что не соответствует его прогнозу. Для опытного синхро- ниста такой диссонанс – лишь сигнал о необходимости акти- визировать внимание.

Г.В. Чернов провёл эксперимент: синхронистам был предложен текст, в которые были включены отдельные предложения, лишённые смысла типа «Кислая сладость вскрикнула наземь от ожирения» [Чернов 2007: 72]. Возни- кали пропуски, паузы или перевод, свидетельствующий о том, что переводчик приписывает бессмысленному предло- жению прогнозируемый предыдущим текстом смысл. Сфор- мулируем наблюдения Г.В. Чернова в книгах [Чернов 1987] и другой его книги 1978 г., которая более доступна в переизда- нии [Чернов 2007]:

–вероятностное прогнозирование осуществляется на языковом, речевом и ситуативном уровнях;

–прогнозирование происходит увереннее при воспри- ятии речи на родном языке, даже при высокой квалифика- ции переводчиков;

–происходит кумулятивное накопление элементов смыс- ла ИТ, создающих возможность вероятностного прогнозиро- вания последующих смысловых компонентов;

–избыточность сообщения может быть объективной и субъективной;

–чем выше избыточность сообщения, тем выше вероят- ность правильного прогнозирования. Верно и обратное: чем

92

выше плотность информации в сообщении, тем ниже веро- ятность правильного предсказания его развития. Синхрон- ный перевод поэтического произведения даже на уровне из- ложения смысла невозможен в силу того, что уровень избы- точности в поэтическом произведении тем ниже, чем больше самобытность и оригинальность его автора;

– в основе построения любого высказывания лежит внут- ренняя программа человека (замысел), которая затем раз- вёртывается в речевое произведение. У переводчика [как у создателя вторичного текста] такая программа строится и корректируется в соответствии с извлекаемым смыслом ис- ходного сообщения.

Проанализировав наблюдения Г.В. Чернова, сделаем вы- вод: основными составляющими подготовки переводчиков- синхронистов должны быть тщательная языковая, речевая и тематическая подготовка на двух/всех рабочих языках1. Важ- но уметь/научиться переводить ораторов, которые говорят на разных вариантах языка (американском, британском, авст- ралийском) и диалектах (манчестерский, шотландский), а также ораторов, говорящих на неродном языке, произноше- ние которых отмечено интерференцией их родного языка. Такие образцы речи можно найти на сайте www.ted.com.

Вероятностное прогнозирование возможно потому, что переводчик, как и любой другой слушатель, воспринимает

1 Правда, И.С. Алексеева считает, что «тематическая направленность обу- чения ущербна <…> потому, что воспитывает переводчиков с узким про- фессиональным кругозором <…> она заставляет смешивать разные вещи – знания на тему и профессиональные умения» [Алексеева 2001: 7]. Мы счи- таем, что тематический принцип обучения полезен, как минимум, для то- го, чтобы устный переводчик научился «заглатывать» большое количество терминов для конкретного мероприятия.

93

информацию «кластерами», т.е. определёнными отрезками, содержащими некий смысл. А.Ф. Ширяев вводит понятие «единица ориентирования» в УСП, под которым понимается отрезок ИТ, (смысловое) восприятие которого позволяет пе- реводчику приступить к поиску или выбору очередного пере- водческого решения. Такие единицы могут быть различными по составу и величине [Ширяев 1979]. Происходит некая сег- ментация текста, о чём в своих работах писал Р.К. Миньяр- Белоручев. «Единица ориентирования» А.Ф. Ширяева отли- чается от «единицы перевода» (транслемы1), под которой по- нимается единица речи, требующая самостоятельного реше- ния на перевод: ситуационные клише, термины, устойчивые словосочетания, фразеологизмы и др. А.Ф. Ширяев отмечает, что синхронный перевод сочетает в себе две противополож- ные черты: континуальность и дискретность. С одной сторо- ны, для УСП характерны неприрывность, единство и целост- ность. С другой стороны, во всех трёх фазах/процессах – фазе восприятия и вероятностного прогнозирования, фазе порож- дения отрезка текста на ПЯ и фазе контроля – чётко просле- живается регулярная дискретность. Перевод выдаётся после- довательными порциями, квантами. Во времени эти процес- сы составляют единое переводческое действие – один шаг переводческого процесса. При медленном темпе речи орато- ра шаги следуют один за другим в простой последовательно- сти. При быстром темпе речи оратора шаги переводчика на- лагаются один на другой [Ширяев 1979: 102 и далее].

1 Впервые термин «транслема» ввёл в научный обиход Х.-С. Сантойо

[Santoyo 1986].

94

Разумеется, вероятностное прогнозирование следует применить осмотрительно и избирательно – речь оратора может внезапно приобрести неожиданный, и даже парадок- сальный, поворот.

В нашей книге основное внимание мы уделяем паре язы- ков английский – русский. Но для понимания того, как рабо- тает механизм вероятностного прогнозирования, обратимся к переводу с немецкого языка.

Ударение в германских языках помогало различать часть речи. В существительных и прилагательных с приставкой ударение падало на приставку, а в приставочных глаголах – на корень1. В английском языке мы до сих пор наблюдаем пары типа `import – to im`port, `export – to ex`port, `suspect – to su`spect, `envelope – to en`velop. В предударном слоге ре-

дукция самая сильная. Со временем приставка отделилась от корня, и в современном немецком она ставится в конце пред- ложения, как и отрицательная частица. Получается что-то вроде *Она шла ко мне вчера с подругой при или *Он шёл ко мне вчера не за. В случае использования модальных глаголов второй глагол также уходит в конец предложения. Таким об- разом, перед синхронистом стоит задача переводить, ожидая глагол или приставку, которая может изменить смысл, и уга- дывая возможное отрицание в конце. Такая, несколько утри- рованная, картина даёт понимание трудностей, которые встают перед синхронистом. На Нюрнбергском процессе пе- реводчики выработали тактику, которая применяется и сего-

1 Правда, «это различие впоследствии было затемнено образованием от- глагольных существительных от глаголов с неударными приставками и, наоборот, отыменных глаголов <…> с ударяемой приставкой» [Арсеньева и др. 2000: 50].

95

дня: начинать с каких-то общих слов (vague and general phrases) и, услышав глагол, переходить к сути [Gaiba 1998: 104]. Опытные синхронисты пытаются угадать глагол, исходя из ситуации перевода и пре-текста, но «эта задача, хотя и вы- полнимая, требует знания иностранного языка как родно- го»1. На судебном процессе «угадывать» глагол может быть делом рискованным и даже безответственным [Ramler 2007: 12]. И всё же механизм вероятностного прогнозирования час- то приходит переводчику на помощь.

Пример из практики. Рассказывает немецкий синхро- нист и билингв с рождения Б.Штайер «Психологически я чув- ствую свою роль и свои действия так, что я не перевожу, а гово- рю на языке, причём информация о том, что я хочу сказать, попадает ко мне в мозг откуда-то извне. После работы я не помню оборотов речи оратора, не помню даже, кто что гово- рил. Вспоминаются только собственные формулировки <…> Когда сбиваешься с ритма, перестаёшь жестикулировать (жес- тикулировать можно и пальцами), на секунду цепенеешь, отки- дываешься назад и начинаешь, глядя в потолок, неуверенным тихим голосом резюмировать, что хотел сказать оратор. Звучит это так: “Значит, ... он говорит2, ... что вопрос корреляции...

этого... самого...”. Поняв структуру следующей фразы, обрыва- ешь на полуслове, подаёшься вперед и переходишь на спаси- тельный синхрон.

Если же понял сущность изложенного, то вещаешь уверен- ным голосом, сам себе отбивая такт головой или карандашом, как бы подтверждая правильность собственной формулировки (а может, чтобы не поддаться ритму оратора, от которого ты от- стал?).

1«Though feasible, this task required native-like knowledge of the language» [Gaiba 1998: 104].

2Современная рекомендация однозначна: УП всегда осуществляется от первого лица. Подробнее об этом в Главе 9.

96

Если оратор задает немыслимый темп (страшна не скоро- говорка, а отсутствие пауз между предложениями) <…> весь напрягаешься, прижимаешь наушники, добавляешь громкости, прилипаешь к смотровому окну и начинаешь шпарить как пу- лемет. Говорить можно что угодно: зрители уже не слушают, а с проснувшимся интересом следят за нашим поединком. Но что угодно при такой скорости не скажешь – нет времени сформулировать что-то незаданное.

Хуже обстоит дело, когда он подает себя с важным видом. Говорит с ударением, обстоятельно, высокомерно поглядывая на меня и бесконечно наращивая цепочку придаточных конст- рукций. С чем-то они что-то сделали. Не могу понять, что они сделали: закончили, подготовили, отклонили или пересмотре- ли. Напряж`нно пытаюсь представить что он хочет сказать, и безнадежно забываю всё сказанное. Запоминать не имеет смысла — он уже влез в следующий придаточный оборот. За- молкаю. Оратор сбавляет темп и смотрит на меня. Молчу. Я мог бы сказать, что они осуществили, выполнили или реализо- вали, а потом сделать замысловатый боевой разворот и при- строить конкретизацию – завершение, подготовку, отклонение или пересмотр. Не хочу. Молчу. Он смотрит выразительно. На- бираюсь нахальства и сообщаю, что мне нужен глагол. Это уже подлость с моей стороны. Он никак не может сообразить, что такое глагол и при чём он тут. Потом до него доходит, что я не только повторяю его слова, а даже анализирую их. Мы не лю- бим, когда нас анализируют, поэтому апломб мгновенно слета- ет, и он растерянно начинает сначала. Перевожу бессмысленно дословно. Публика ехидно улыбается.

Так выглядит вероятностное смысловое прогнозирование на практике. <…>

Придя после длительного синхронна домой, часа три тара- торишь без умолку, никому не даёшь слова вставить, никого не слушаешь. Мой друг-переводчик утверждает, что это компен- сация за подавление собственных мыслей. Спать не можешь. Я знаю одну переводчицу, которая переводит только последова- тельно и по окончании работы засыпает как убитая. Возможно,

97

мой друг прав. В последовательном переводе формулируешь сам, даже если повторяешь фразу оратора, в синхронном – пользуешься его формулировками» [Штайер 1975: 109-111].

Одним из ведущих приёмов УСП является компрессия, которая приводит к снижению темпа речи по сравнению с темпом речи оратора. Дело в том, что совмещение во време- ни слушания и говорения и общий дефицит времени застав- ляют переводчика сокращать величину текста на языке пере- вода за счёт избыточности речи оратора. Этот приём требует отработки особых умений и навыков. Компрессия может быть синтаксической, лексической и семантической. Синтак- сическая компрессия означает соединение двух фраз в одну, замену словосочетания одним словом. При лексической ком- прессии одна и та же мысль выражается меньшим количест- вом слов и/или более короткими словами. Семантическая компрессия подразумевает сокращение повторяющихся смы- словых компонентов. Все 4 вида компрессии взаимосвязаны между собой и часто «накладываются» одна на другую. При- мер компрессии. Вопрос: «Когда вы планируете на- чать/запустить проект?». Ответ: «Мы планируем на- чать/запустить проект в таком-то месяце такого-то года». В принципе синхронисту достаточно перевести только месяц и год. При этом переводчику часто приходится принимать ре- шение о структуре всего высказывания лишь на основе вос- приятия первых компонентов ИТ. Именно поэтому его выбор нередко оказывается ближе к исходной структуре, чем в дру- гих видах перевода.

Сформулируем случаи, когда приём компрессии уместен

[Ширяев 1979]:

98

–нулевой перевод оговорок, поправок самого себя;

–нулевой перевод некоторых эпитетов;

–нулевой перевод информации, которая очевидна из си- туации общения, отрезков, которые дублируют по содержа- нию предшествующие высказывания оратора. Иначе говоря, нулевой перевод применяется в случае избыточной и нуле- вой информации (в терминах Р.К. Миньяра-Белоручева);

–компрессия, т.е. использование вместо двух слов одного

(телекоммуникационные компании → telecoms);

–генерализация, т.е. переход от видового понятия к ро- довому, особенно в случае реалий или если переводчик за- был эквивалент (черевики → shoes; рябина → rowan tree или mountain ash, но британцы и американцы всё равно это дере- во, как правило, не знают, поэтому можно перевести Russian/Ural/Siberian tree или сделать такое пояснение после перевода эквивалентом);

–замена полного названия организации аббревиатурой. В работе синхронистов наблюдается и обратный приём,

который можно назвать декомпрессией или экспансией. При медленном темпе речи оратора у переводчика появляется возможность повысить избыточность сообщения в переводе, тем самым облегчая его восприятие. Например, переводчик разбивает сложное предложение на два или большее число простых предложений. Вообще при переводе происходит, как правило, увеличение слоговой величины текста, причём как в ПП, так и в УП. В УП, особенно в УСП, когда в условиях де- фицита времени нет возможности для тщательной обработки формулировок, ПТ может превышать ИТ в 2 и более раза

[Ширяев 1979: 82].

99