Методология науки. проблемы и история

В предисловии ко второму изданию (.Критики чистого разума.) Кант, обсуждая историю математики и естествознания сравнительно с историей и состоянием метафизики, следуюшим образом форму­

лирует свой замысел (,коперниканского переворота.) в философии:

(.До сих пор господствовало предположение, что все наши познания

должны сообразоваться с предметами; ...следует хоть рю испытать,

не разрешим ли мы задачи метафизики более удачно, если предполо­ жим, что предметы должны сообразоваться с нашим знанием...•)4. Осушествлением этого замысла должна стать трансцендентальная философия и прежде всего (,критика чистого разума» как трансцен­

дентальная критика. (.Я называю трансцендентальным всякое позна­

ние, - формулирует Кант, - занимаюшееся не столько предметом, сколько нашей способностью познания преДl\tетов, поскольку оно

должно быть возможным а priori.)'. Соответственно трансценденталь­

ным знанием Кант называет не всякое априорное знание, но только

то, посредством которого мы узнаем, 'поте или иные представления

или понятия могут сушеСТlювать и примеНЯЮТСSI исключительно

а priori (а также о том, как это возможно). Иными словами. свою си­

стему философии Кант строит на предположении, что ('IЮЗI\IОЖНЫ

понятия, а p/"iori относящиеся к предметам не как чистые ИЛИ'lувствен­

ные созерuаНI1Я, а только как деtiствия чистоголtыш.lения... ·) (курсив мой. - В.Н)'.

Суть трансцендентального переворота, произведенного Кантом, в том, чтобы повернуть наше внимание. понимание и нанравлснис исследованиИ с предметов на тот способ, которым они нам не только

даются, но при ЭТОI\1 нами же и задаются. И.1И, еСЛI1 говорить пре­ дельно обшо, это поворот от анализа мира, данного в сознании, к ана­

.нпу сознания, (за)даЮЩСЛIУ мир. Первым начал пролагать путь в этом направлении Декарт. Однако его поворот был субьективны.ll, был по­

воротом к своему ИНДИВИДУ,Ulьному сознанию, rJающем)' мир посред­ ством освешения его (.естественным светом ума.). В KOHue KOHUOB, в работах английских (.эмпириков,) этот поворот привел к тупику скеп­

ТИШlJма. Кант же решил рассматривать сознание Ile просто как даю­

шее, но как задающее мир; по крайней мере, задающее в риде фун.1а­

I\1снтальных для науки, этики и эстетики чертах.

Свой замысел Кант ОСУШССТВJlяет в ходе построения, оестсств­

ления и исследования в качестве естественно сушествуюшей конст­

РУКIlИI1 согласованного дсikтвия сnособностеti, сред" которых он рю­ ЛI1'lает: (.внешнее·) 11 (.внутреннее чувство·), объеШ1няемыс I1~I 110;1 06- шеii рубрикой чувственности; рассудок и разу.н, 06ъеДИЮlеl\lые под

ГlОНЯП1ем разума в широком смысле слова, когда рсчь Iшет {) fIPOTI1-

111

вопоставлении чувственности; способность суждения и воображение.

Способности чувственности - чисто пассивные, или реuептивные, рас­ судок и разум - чисто активные, способность суждения и воображе­

ние - соединяют в себе и активные и пассивные черты. С одной сторо­ ны, эти способности Кант трактует как наши, индивидуально-челове­

ческие. а с другой - как всеобшие и необходимые7 • Перечисленные

способности, напоминающие «деятельную силу,) Лейбниuа, которая ни­

когда не бывает чисто потенuиальной, но всегда так или иначе действу­

ет, Кант гипостазирует в понятии субьекта. Субъект у Канта - это ис­

точник и основание указанных способностей; в этом смысле - транс­

цендентальный субьект, как правило. Отсюда та странная для современников философа трактовка субъективности «<пространство как субъективная форма,) и т.п.), которая, как подчеркивает Кассирер, не

имеет ничего обшего с расхожим пониманием субъективности как вы­

ражеllИЯ человеческой вариативности и индивидуальностиН . Собственно, уже здесь, в утверждении, что предметы должны со­

образоваться соспособностями их познания, а не I1аОборот, просмат­

рl1вается властная интенuия трансuендентального субъекта. Точнее

сказать, дело тут идет о власти разума, поскольку чувственность пас­

сивна. Выдвижением вопроса «Как возможны синтетические сужде­ ния а priore,) в качестве «обшей задачи чистого разума,) Кант придает

этой претензии на власть правовой характер, характер обсуждения

возможности законодательстпа разума.

Дейстпительно, в данном вопросе Кант, по еl"O мнению, обобша­ ет скептиuизм Юма в отношении понятия причинности как предстап­

ления о необходимой связи причины и действия. Вполне справедливо Кант расuенивает демарш Юма как направленный против власти ра­

зума и подробно обсуждает это в «Пролегоменах,). Юм взялся дока­ зать, что «наш разум без помощи опыта не может сделать никакого заключеНЮI относительно реального сушествования и фактов,) и «даже после того, как мы познакомились на опыте с действием при­

чинности, выводимые нами из этого опыта заключения неосновыва­

ются на рассуждении или на каком-либо проиессе мышления,)Ч, Кант соглашается с Юмом в том, что необходимость и всеобщность связи

причины и действия не определима из опыта, но он не согласен с тем. что ее (необходимости и всеобщности, да и связи) вообше нет, а есть

только полезная для практики привычка человека, «род инстинкта,),

ассоuиировать одни представления с другими.

Давид Юм, конечно, не натурфилософ и подлинные предметы

его интереса суть человек и обшество. Сведя объективную неоБХОдl1-

мость к субъективной, Юм начинает трактовать их совершенно од-

112

нородным обрюом, распространяя свою «доктрину необходимости» (попутно отриuая свободу, трактуемую как случайность) и на проuес­

сы природы. и на СОllиальное человеческое поведение. ЭКВIIвалент­

ность, которую он таким образом здесь достигает, позволяет ему рас­ сматривать в качестве при мера искомой необходимости связь моти­

вов и поступков, лежащую в основе юридических законов. Таким образом, Юм переводит рассуждения в плоскость права 11 морали.

Кант следует за ним, но совсем иным способом.

Решения суда суть суждения. Однако не всякое суждение имеет смысл рассматривать как решение некоторого возможного суда. Если

суждение рассматривать как отношение субъекта и предиката, то воз­

можны случаи, когда это отношение устанавливается в пределах од­

ного понятия, как если бы предикат «наХОДИЛС5]» В субъекте и полу­

чался из него логическим выделением, Т.е. аналитически. для выне­

сения такого суждения нет необходимости пля судебного

рюбирательства фактов, или обращения к OllbImY. В праlЮIЮМ смыс­

ле это ситуаuия неотчуждаемых или «естественных прав», ситуаШIЯ

определенная а priorilll • Совсем другое дело, когда реЧl> идет о СВЯЗII

двух разных ПОНSlТий (например, связи человека и поступка). СВя3И,

которая может быть. а может и не быть. Кант называет такие сужде­ I1ИЯ синтетическими. Все эмпирические суждения, следовательно, суть синтетические. Пожалуй, до этого места Юм вполне соглаСllЛСЯ бы с Кантом. НОДШI Канта очевидно то, что Юм счел бы lюнсеllСОМ. а именно: сушествование allpuOpHblX синтетических суж·r)ениi,. Подоб­

HOI'Oрода суждеlННI с юридической точки зрения суть не что иное.

как законы, предшествуюшие в своем сушествовании всякоil ЭМПИ­

рическоli ситуаuии своего применения. Источник таких суждений

Кант находит в чистой математике и «чистом естествознаlН1I1·). обла­

стях, в которых разум имеет дело только с самим собоii 1IJН1 в которых он «полагает В природу» ТО. что надеется в ней найти.

По мнению Канта, суждения Гlричинности, которые 11сс.:tеДОВШl

Юм, -:.но лишь один из видов суждений об «априорном СООТlюше­

нии вешеЙ.>. суждений, которыми полна и метафизика. Потому скеп­ сис Юма. разрушаюший всякую возможность метафизики. Кант "е­

ре вошп в вопрос о том, возможны ли синтетические суждения aГlp"­

ори. вопрос, как видим, вполне эквивалентный вопросу о ТО\1. вОЗ.\to:Ж:НО./II законодате.lьство разума.

РаJЛИЧl1е между подходами Юма и Канта здесь 1l01lOЛЫlO 'ICTKO

соответствует различию двух систем права: англосаксонскоii " рома­ ho-германскоijll. Если не ВШllШТЬСЯ в детали, англосаксонское [Ipa-

во - право IIрецедентное: ею источник - решеНШI суда ПО конкрет-

11.1

ным делам. Романо-германское право - это право законодательное

раг excellence; здесь верховная власть издает «.а priori») нормативные акты, законы, которыми суд руководствуетсн в своей практике (Т.е.

суд не творит право, нолишь применяет его). И у Канта, в духе рома­

но-германской системы права (хотя и с прививкой руссоизма), выс­

шан власть - это власть законодательная. (.В каждом государстве,­ пишет Кант в (.Метафизике нравов», - сушествуеттри власти, Т.е. все­

обшим образом объединенная воля в трех лиuах (trias politica): верхов­ ная власть (суверенитет) в лиuе законодателя, исполнительная власть

в лиuе правителя (правяшего согласно закону) и судебная власть (при­

суждаюшая каждому свое согласно закону)... »12. Требование полноты и

систематичности учен ия стол ь же обязател ьно и естествен но для Кан­

та, как и для романо-германской системы права, и столь же нехарак­

терно для Юма, как и для англосаКСОIIСКОГО права. Проблема априор­ ности, явно чуждая Юму, в действительности может рассматриваться как спеLlифическая проблема законодательства вообше, ибо закон толь­

ко тогда JaKOH, когда он дан а priori, Т.е. до всякой ситуаuии, которан

может (и должна) трактоваться в соответствии с ним.

С этой ТО'IКИ зреЮНI три (. Критики» Канта не только соответству­

ютего обшему принuипутроичности, приводившему в восторг Гегеля, но и трем ветвям «.лиuам») власти: (.Критика чистого разума.) - IIре­ имушественно судебной, (.Критика практи'/ескоro разума» - законо­

дателыюii, (.Критика способности суждения.) - исполнительной.

Критическая эпоха

Метафорам из (,словаря власти.) в (.Критиках» несть числа, в пер­

вом издании (.Критики чистого разума» они возникают уже в первых

абзаuах и постоянно всплывают и варьируются в дискурсе Канта, не заметить их невозможно" , а в части (,метода» они просто-таки обра­

JУЮТ скелет, конuептуальный каркас всего изложения. Вопрос, одна­ ко, в том, насколько они не просто метафоры (у Канта встречаются 11

другие метафоры, например архитектурные), но образуют некоторую

парадигму. В деЙСТlНfТельности предположение о правовом раг excellel1ce характере дискурса Канта относится к своего рода очевид­

ности, которую нередко замечают, но редко делают предметом ис­

следования l4 •

Эпоха, в которую живет Кант, - это своеобразная эпоха реВИЗИI1 власти во всех сферах, эпоха (,юридизма.). Критике и пересмотру под­ верглась власть духовная (Реформаuия) и светская (буржуазные ре­

ВОЛЮI!ИИ в странах Европы). При жизни Канта произошла Великая

114

фраНUУ:JCкая революuия, как своего рода «революuия юристов», И

суде6но-правовая рефОРМ<l в большинстве стран Европы. Вопросы и прожекты переустройства власти и закона возникали в самых ра3I1ЫХ слоях и областях европейской жизни, как спонтанно, так и под юа­ I1МНЫМ влиянием. Даже методология новой науки Ра3рабатывалась

«по образу и подобию» права, в то время как сама наука твердыми

шагами шла вперед в достижении того господства над природой, ко­

торое ей пророчил один из ее создателей - Фр.Бэкон 1j .

Выражение «дисuиплина чистого разума» у нас ассоuиируется скорее с «научной дисuиплиной», чем с «дисuиплиной поведения».

Но Канттрактует (и спеuиально подчеркивает) это выражение имен­

но в том смысле слова «дисuиплина», В какой ее понимали в монас­

тырях, казармах, мануфактурах, школах и тюрьмах l6 • «Принужде­

ние, - пишет Кант, - ограничиваюшее и в конце концов искореня­

юшее постоянную склонность к отступлению оттех или иных правил,

называется дисциплиной. Дисuиплину следует отличать от кулыnуры,

которая должна только доставлять навыки, не устраняя другие, уже

сушествуюшие. Следовательно, для воспитания таланта, который уже

сам по себе склонен проявляться, дисuиплина имеет негативное, а

культура и доктрина - положительное значе/ше»17.

Наряду с этим неизбежным, но, быть может, всеголишь внешним

и ситуативным влиянием эпохи, у произведенного Кантом «перево­

рота» были и внутренние, вызванные собственным развитием фило­

софии, причины. Наступил кризис старой, аристотелевско-схолас­

тической метафизики и натурфилософии - из них усилиями Бэко­ на, Декарта, Галилея и Ньютона выдеШlется естественная наука. Почти l1араллельно, в трудах Гюйгенса, формируется техничеСКШI наука.

Философия, разделяясь с наукой, вынуждена зановосамоопределять­

ся 110 отношению к собственной истории.

Кант I1РОДОЛЖ,Ul, в известном смысле, «континентальную» фи­

лософию вообще и линию ЛейБНИl1а в частности. Если Юму Кант

обнзан своей I1р06лемной ситуаuией (о чем он сам не раз lIисал), то

Леi1бниu сыграл важную роль в преодолении этой ситуации как в онтологическом, так и в гносеологическом аспектах. Например, уже

в изданном и обсуждавшемся при жизни Лейбниuа трактате <,Новая

система природы и общения между субстанuиями, а также о свят,

существующей между душой и телом» (1695) и тем более в <,Новых OllbITax о 'Iеловеческом разумении», изданных в 1765 году, над кото­

рыми Кант тщательно размышлял, нетрушlO lIайти зсрна, i\ЮЩНО

I1роросшие в <,Критиках». Но что заведомо IIС устраивало Канта 11 под­

ходс Лейбница, так Э10 место и роль Бога. Лсйбниц, борясь с оккази-

11:\

ОНШН1Стами, во все!'.1 видящими прямые действия Бога, утверждает, '!то БОI' всего ЛИШI> запечuтлевает в субстаНI1ИИ душу, или форму, ана­

ЛОП""IУЮ душе, или Ilервичную силу действования, как ее (субстан­

шш) собственный закон, согласовuнный с единым законодательством предустановленной гuрмонии. Но Кант считает, что и это - слиш­

ком сильное допушение. Он полагает, что можно - по крайней мере

в том, что касается природы - обойтись только человеческим разу­

мо..",. Разум, согласно Канту, сам способен к тому, чтобы устанавли­

ШlТь законы; хотя бы там, где он имеет дело со своей «собственнос­

тью.), Т.е. в сознании.

Отказ от божественной гарантии предустановленной I'UРМОНИИ, на который идет Кант, естественным образом реанимирует ликвиди­ рованный было Лейбницем вопрос о связи (монады) духа и (монады) живого тела или, чуть иначе, разума и чувственности. Кант обостряет

эту проблему еше больше, устраняя некую невнятность, присушую

У'lениюЛеi1бниuа (которую тот сам осознав,UI и ПЫПUlся исправить -

в частности, в « Новых опытах....»' относительно IЮ3МОЖНОСТИ сме­

шения 'IYBcTBeHHbIxи Иlпеллигибельных предикатов. В «Критике чистого ра:3ума.) Кант именует такое смешение «амфиболией рефлек­ ПIВНЫХ 11OНЯТИЙ» И УК<lЗывает, что, по его мнению, такая амфиболия происходила у Лейбниuа и Локка по той причине, что оба они не счи­

тали рассудок и чувственность отдельными, особыми спосоБНОСПI­

ми познаНЮl 1Х • Задумаемся теперь над тем, каким образом возможна

СЮIJЬ рассудка и чувственности после утверждения их са~~остоятель­

НОСlIIи! .. Если выражаться политико-юридическим языком, то либо на "Рllluиlе свободного согласия друг с другом, либо на ПРИНШlпе пкгюдства одного IНIд другим. Кант исходно принимает решение в

1юл ьзу прuнциllа господства (по крайней мере, в пеРIIЫХ двух « Крити­ ках»). В лом выборе можно видеть как выражеl1ие ЛИ'IНОСТИ Канта,

так 11 логическую необходимость, проистекаюшую из трансформа­

ШIН системы Леiiбница: отказ от .... предустаноВлеНной гармонии» вле­ чет lIередачу властных функuий духу, «разумной душе.).

Таким обраЗ0М, проблему Юма Канттранспонирует посредством переосмысления учения Лейбниuа в проблему « Как воз,можно господ­

С/1/({() раЗУЛlll над чувственностЬ/о'!.).

кзаконодательству разума

вIIреЮIСЛОВИИ ко второму l1Jданию «Критики чистого р<IЗума.) Кант сам IIОДIIимает BOIlPOC о том, «'!ТО за сокровише хотим мы заве­ ищть потомству в форме такой метафизики, очишенной критикой и

116

вследствие этого приведенной в устойчивое состоиние.). Под «такой

метафизикой» он, по сути, имеет 13 I3IIДУ то, что мы могли бы назш\Ть онтологией сознания, Т.е. онтологией, основанной не 1300бше на един­ стве бытия и мышления, а на еди нстве бытия сознания и мышления 1'1. При этом онтология СОЗНЮIИЯ берется не как частнаSI, наряду с ка­ кими-нибудьдругими (например, онтологией природы), но как nре­

де,lьная. Именно на этом только и может держаться требование, что­

бы «предметы, Т.е., что одно и то же, опыт, служаший единствен­ ным источником познания предметов (какданных»), сообразовался бы с правилами теоретического разума (рассудка), которые он, ра­ зум, устанавливает а priori и (.вкладывает» их в «природу», которая сама теперь оказывается всего лишь законосообразным сушество­ ванием вешеЙ.

В результате указанного предельного перехода (или полагаНИSI) возникает довольно своеобразная конструкция. В опыте наряду с рас­ судком участвует и чувственность; хотя Кант и допускает, что эти ('ДlШ

ствола человеческого познания» вырастают, (.быть может, из обшего,

неИЗl:lестного нам корня»1l1, но В своем применении они РЮЛИ'IНЫ

настолько, что можно говорить о своего рода ортогональности. Тогда

(.сообразование» теоретического разума и опыта, с одной стороны,

выступает как ограничение разума, а критика чистого разума, устанав­

ливаюшая такое условие, получает (.отрицательное значение.)21 . Од­

нако, с другой стороны, поскольку теоретический разум если и отва­ ЖI1ТСЯ выйти за пределы опыта, то только с такими принципами, ко­

торые соответствуют чувст(Jt!нности, следовательно, угрожают (,совсем

УНИ'IТОЖИТЬ чистое (практическое) применение разума». Таким об­

разом, с точки зрения nрактического разума ограничение и критика

теоретического разума получают положительное зна'lение.

В качеСТlJе метафоры Кант ссылается здесь на роль и :mачение

I/и.lиции. С тем же, если не большим, успехом можно было привести в

при мер закuнодательство как сш,шuграничение власти. Субъект влас­ ПI огран ич и вает себя законом (конституцией), дабы в ответ получ ить ЛОSIЛЬНОСТЬ своих подданных, добровольное выполнение ими пред­ писанных норм, сводяшее к минимуму неоБХОДИМОСТЬСИЛОIЮГО вме­

шательства со стороны власти. Освобождаемый таким образом ре­

сурс субъект власти можеТlaтем употребить в различных цеЛSIХ, на­

"РI1МСР для внешней ЭКСП<lНСIIИ. Примерно такова же и идеSI

Юl>:онодательства разума: разум в качестве теоретического разума 01'- раничиваетсвою властьтаКИМl1принципами, которые обеспечивают ему подчиненис чувственности [10 всей области, где она может о себе заSIВI1ТЬ, Т.е. в области возможного опыта; при этом рюум ПОJlучает

117

(от имени Кинти) своего роди «компеНСаЦИЮ» В виде свободы для себя в практической, Т.е. связинной с моралью, нравственностью, религи­ ей 11 Т.П., области.

РаЗВИВШI эту идею, заметим, что условием возможности всякоii

связи или юаимодействия, в том числе и властного, служит Н<Ulичие чего-то общего обеим СТОРОНаМ, присушего им обоим, что вообше

llO'3lюляет их соотносить, со-поставлять, и в этом сопоставлении раз­

ЛИ'НIТЬ или даже противо-поставлять. Применительно к взаимосвязи

риЗУ1\1a и чувственности это должно быть нечто интеллеКТУ<Ulьное и чувственное, обшее и ИНДИIН1дуальное, универсальное и конкретное

одновременно. Кажется, нет ничего, способного удовлетворить столь паРадоксальное требование. ОДНаКО КаНТ находит решение: это­ пространство и время, если их брать как априорные формы созерцания

(Ansc/muuni! )2) •

Размежевание с Лейбницем ПРИНИМает в данном вопросе прин­ ЦИПИ<1ЛЬНУЮ форму. КаНТ показывает, что Лейбниц, рассматривая

пространство и время как своего роди следствия из отношений меж­

ду субстан ЦЮI 1\1 И (монадими), по сути работает в исследовате.1ьско.\t

подходе, Т.е. когди уже есть кикие-тоданные, Какая-то вешь, и в реф­

лексии над ней мы можем отделить и ризличить форму и матершо. «Так И должно было бы быть на самом деле, - пишет Кинт, - если

бы чистый рассудок мог непосредственно быть соотнесен с предме­ тами и если бы пространство и время были определениями вешей

самих по себе... Философ-интеллектуалист не мог допустить, чтобы

форма предшествовала самим вещам и определяла lIX возможность, и со своей точки зрения он был прав, IIOСКОЛЬКУ он считал, что мы со­

зерцаеl\l веши так, как они сушествуют (хотя и посредством неясного

IIредставления),) (курсив мой - В.Н)!4. Нетрудно lIOЮIТЬ, что под­ ход, Допускаюший IIредшествование формы вешам, причем ФОРАШ,

ПО Канту, есть «ТО, благодаря чему многообразие в нвлении может быть

"pIIBClleHO в IIOРЯДОК»!< , Т.е. некоторое правило, - это уже ИIIОЙ под­ ХОд. Ссголнн мы С легкостью квалифицировали бы этот подход кик rJеяmе.ll>ностныtl, привели бы в пример проектирование и програм­

мирование. НО во врсмена Канта пример такого ПОДХОЩI могла дить

только ЮРИСllрудеllШНI, законодательная деятельность, в которой '3а­ кон задается а р/'iогi, Т.е. до всякой ситуации, которая может (и долж­

на) TpaKToBaTbl;SI в соответствии с ним.

« Но если пространство и время, - формулирует Кант свое крсДо

110 jLaIlIlO\IY BOIIPOCY, - суть только чувственные СОЗСРLН\НЮI, в кото­

рых мы ОllрелеЛSlем всс предметы ИСКJIючительнолишь как SlвлеНI1S1,

то фОРl\1а созеРLLаНИSI (как субъективнос свойство чувствснности)

IIX

прt:дшt:ствует всякой материи (ошушениям), стало быть, простран­

ство и время предшествуют всем явлениям и всем данным опыта, вер­

нее, только они и делают их возможными.)2h .

TO'IHOтак же и в случае с соuиальной властью: прt:делыю обшими

11 конкретными условиями ее осушествления выступают пространство

и время - единое пространство-время жизненного мира. И подобно

тому, как в жизненном мире власть осушествляется не над человеком

самим по себе, но над подданным или подчиненным, так и разум у Кан­ та господствует не над вешами самими по себе, но над ФеномеНа/_т.

АН,L10ГЮI может быть продолжена и далее: хотя законы, устанавливае­ мые властью, касаются людей только в одном - правовом - отноше­

нии, это не означает, что власть не может (,иметь в виду') людей как

таковых, или сушествоватьбез них. И Кант, ограничив всякое возмож­

ное теоретическое знание одними только предметами опыта, продол­

жает: (,Однако при этом, - и это надо хорошо запомнить, - остается

возможность, что мы, хотя и не можем познавать, все же можем по

крайней мере .мыслить те же предметы также и как веши в себе. В про­

тивном случае мы пришли бы к бессмысленному утверждению, булто

явление сушествует без чего бы то ни было, что является,)~'

Судопроизводство рассудка

Во Введении к (,Критике способности суждения.) Кант, 11 извсст­

ном смысле подводя итог первым двум ('Критикам.), обсуждает (,об­ ласть философии вообше.) и подразделяет ее на (,теоретическую.) и

«практическую,). Приняв за исходное «область I1рименения нашей

познавательной способности в соответствии с принuипами.), он ука­ зывает затем, что эта область может быть разделена в зависимости от достаТО'IНОСТИ или недостаточности нашей способности для этого

намерения. «Та часть этой области, гдс для нас возможно IЮЗllаНl1е,

есть territorium этих ПОЮlТий и необходимой для этого познаllатt:Ль­

ной способности. Та '/аСТЬ этой территории, на KOTOpoii они законо­

шпельны, есть область (ditio) этих ПОЮlТий и соответствуюших 110- Jнаватt:льных способностей.). Здесь важно не утрачивать пеРСВОЛOl',1 «почва.) (как сделано в русском тексте) исходны смысл слова

('tеггitогiuП1'), Т.е. что это именно тсрритория, область, а в случае (,ditio.) УЧИТЫВ<lТь, что это слово связано со значениями господство и в.юсть, Т.е. область в смысле (,эта область находится под властью uap}I·). И да­

лее следует читать (заменено и выделено мной. - 8.11.): (,Слсдовu­

тельно, эмпирические понятия имеют, правда, свою территорию в

природе как совокупности всех предметов чувств, но НС имеют своей

119

области господства (имеют лишь место своего пребывания, domici/ium), потому что, будучи произведены законным образом, OHI1

сами не законодательны. и основанные на них правила эмпиричны,

тем самым случайны. Вся наша познавательная сrlOсобность содер­ жит две области господства: область понsпий природы и область по­

НЯП1Я свободы. ибо посредством той и другой она априорно законо­

дательна. Соответственно этому и философия делится на теоретичес­

кую и практическую. Но территория, на которой создается ее область

господства и осушествляется ее законодательство, - всегда лишь со­ вокупность предметов возможного опыта, в той мере, в какой они принимаются только как явления; ибо бе] этого невозможно было

бы мыслить законодательство рассудка по отношению к ним»2Х.

Обратимся к царству теоретического (,спекулятивного») разума

в (,Критике чистого разума» и более узко к той части рассуждений Канта. которая на первый взгляд кажеТОI бесконечно далекой от ('13ОП­

роса о власти,), - к трансцендентальной аналитике.

Человеческий рассудок, утверждает Кант, есть дискурсивныil. Т.е. rЮJнаюший 'repe]понятия. Понятия. в свою очередь, (,обусловлива­

ются фУНКIlИЯМИ. Под фУНКflией же я разумею единство деятельнос­

ти. подводяшей различные представления под одно обшее представ­

ление. Итак, понятия основываются на самодеятельности мышле­ н ия ... Единственное употребление, которое может сделать рассудок из

этих понятий, состоит в том. что он судит посредством них,) (курсив

мой. - В.Н)29. Кант показывает, что все логические су.ж:дения (,суть

фУНКIlИИ единства среди наших представлений,). Однако его попыт­ ка тут же доказать. что рассудок можно представить вообше как спо­

собность суждения, а (,все функции рассудка могут быть найдены. если

пере'IИСЛИТЬ во всей полноте функции единства в суждениях,), совсем

не стол ь убедител ьна. Более того, возн икает подозрен не. что доказы-

васмое заранее было пред-положено, хотя бы и в иной форме: чере]

представление о рассудке как (,абсолютном единстве,)JtJ.

ТраНСllендентальная логика Канта отличается в проекте своем от

обшей логики тем, что (,имеет а priori перед собой многообразное в чувственности, доставляемое ей трансцендентальной эстетикой как

материал дЛя чистых рассудочных понятий... '»)\. Трансцендентальная

эстетика как таковая не дает ничего, кроме чистых пространствен­

ных и временных форм, точнее, самих пространства и времени как

априорных форм и условий чувствеНlIOСТИ и явлений вообше. Един­

ственное понятие, представляюшее априори возможное ЭМПИРИ'lес­

кое содержание явлений, есть IЮlНпие вещи вообще. Эмпирические. <"IYBcTBeHHbfe.) пространство и время задолго до Канта были матема-

12()