Самооценка и взаимоотношения в семье

Опираясь на выводы трех фундаментальных исследований, на­правленных на установление зависимости между формированием ^-концепции и взаимодействием внутри семьи (Розенберг, 1965; Куперсмит, 1967; Бахман, 1970), а также ориентируясь на основные положения разработанной Кули и Мидом концепции, ставящей развитие образа Я в тесную взаимосвязь с социальными взаимодей­ствиями индивида, Гекас (1971) исследовал степень влияния, кото­рое оказывают контроль и поддержка со стороны родителей на самооценку подростков. Гипотеза, выдвинутая Гекасом, заключается в том, что оба этих типа поведения, как выражение заинтересован­ности родителей в ребенке, положительно влияют на его самооцен­ку. Данное предположение полностью подтвердилось в отношении родительской поддержки.

Изучая учащихся средних школ, Розенберг установил, что высокая самооценка определяется заинтересованностью родителей в ребенке, в частности их интересом к его друзьям, к его успехам в учебе, их вниманием к высказываниям ребенка. Бахман обнару­жил связь высокой самооценки у старшеклассников с хорошими семейными взаимоотношениями. В это понятие он включал теп­лые отношения между членами семьи, наличие в семье совместной деятельности, разумное участие детей в принятии решений на семейном совете. Куперсмит выделяет три основных условия фор­мирования у ребенка высокой самооценки: а) принятие родителя­ми ребенка; б) установление ими ясных и однозначных правил, регламентирующих его поведение; в) предоставление ребенку сво­боды действий в установленных родителями границах. Куперсмит особенно подчеркивает необходимость, с одной стороны, строгого контроля, а с другой — теплого отношения к ребенку и его внутреннего принятия. Все указанные исследования, а также рабо­та Гекаса демонстрируют важность определенных типов поведения родителей для формирования у ребенка позитивной самооценки. Особую роль играют в этом процессе поддержка и контроль.

Обычно самооценку интерпретируют как одномерную пере­менную, которая складывается из множества конкретных пред­ставлений индивида о. себе. Однако есть немалый смысл в том,

₂₂₁

чтобы- выделить ряд универсальных аспектов самооценки на основе более общего, теоретико-личностного подхода. Это дает возможность сделать ее анализ менее зависимым от особенно­стей каждого индивида, отираясь на то, что так или иначе объединяет всех. (В частности, такой подход позволяет лучше проследить взаимосвязь самооценки с независимыми перемен­ными, а именно контролем и поддержкой со стороны родителей).

Двумя универсалиями, важными как с точки зрения теории, так и в свете эмпирических данных, являются также власть и ценность. Первая связана с такими личностными характеристика­ми, как ощущение компетентности, собственной эффективности и личного влияния, вторая — с самооценкой в моральном и нравст­венном плане. Беккер (1962) рассматривает ощущение власти как главный фактор обеспечения психологической стабильности инди­вида. Он считает, что человек, будучи существом деятельным, оце­нивает себя с точки зрения своей способности воздействовать на окружающий его мир. Когда уверенность в этой способности поко­леблена, человек сталкивается с серьезными личностными пробле­мами. Другой важной основой представлений о себе и личностного склада человека является ощущение им своей моральной ценности. Многие психические нарушения, в особенности депрессивный пси­хоз, сопровождаются потерей ощущения собственной ценности, раз­очарованием в себе, восприятием себя как существа низкого и отверженного. Исследования, посвященные ^"-концепции, сосредо­точены преимущественно на ее ценностном аспекте. Это привело к тому, что самооценка практически отождествляется с ощущением моральной самоценности, а самоощущение индивида с точки зрения его власти над окружающей действительностью ускользает от вни­мания исследователей.

Гекас уделяет в своем исследовании одинаковое внимание этим аспектам самооценки. Изучая раздельное влияние поддер­жки и контроля родителей на их формирование, он обследовал свыше 600 подростков в возрасте шестнадцати лет. Было уста­новлено, что поддержка родителей значимо влияет на самооцен­ку подростков, в то время как контроль с их стороны такого влияния не оказывает. Этот результат не зависел ни от пола подростков, ни от принадлежности их к тому или иному соци­альному классу.

Данные этого исследования свидетельствуют о том, что у де­тей, растущих в атмосфере тепла и доверия, развивается более высокая самооценка. Если душевное тепло и поддержка в основ-

222

ном исходят от матери, у ребенка преимущественно развивается ощущение собственной ценности, если — от отца, то это скорее влияет на позитивность самооценки в плане компетентности и эффективности. Это согласуется с концепцией семейной структуры, где мужу отводится инструментальная роль, а жене — экспрессивная.

Тот факт, что Гекасу не удалось установить зависимости меж­ду контролем родителей и самооценкой ребенка, заставляет пред­положить, что либо контроль действительно не является в данном случае существенным фактором, либо в исследовании были ис­пользованы неадекватные методы измерения этого типа поведе­ния. Есть основания считать, что влияние родительского контроля является сложным по структуре и что поэтому инструментарий, использованный Гекасом, оказался недостаточно тонким для его изучения. Например, Куперсмит (1967) критикует недифференци­рованное представление о контроле, которое прослеживается во многих исследованиях по теории личности, и считает, что конт­роль родителей характеризуется сложным сочетанием твердости и гибкости. Исследовать его влияние на формирование высокой са­мооценки у ребенка можно, только учитывая это обстоятельство. Твердость заключается в установлении четко очерченных границ для поведения ребенка, а гибкость — в предоставлении ребенку свободы действий в этих границах.

Еще одним слабым местом исследования Гекаса является трактов­ка самооценки как устойчивой характеристики индивида, подобной интеллекту или творческим способностям. Насколько меняется само­оценка в различные периоды жизни, как и в различных обстоятельст­вах, — вопрос, не получивший пока освещения в эмпирических исследованиях, хотя изменчивость этой характеристики неоднократно подчеркивалась уже Джемсом, Кули и Мидом, которые считали, что представление индивида о себе находится в непосредственной зависи­мости от людей, с мнением которых он считается.

В области изучения ситуационной изменчивости самооценки, а также влияния социальных факторов на ее формирование у представителей различных групп населения сделано еще очень мало. Мы также плохо представляем себе взаимосвязь между оценочным поведением значимых других и самооценкой индивида в различных социальных ситуациях. В следующем исследовании Гекас (1972) поставил три основных вопроса, касающихся возмож­ных изменений самооценки подростков в зависимости от социаль­ного контекста.

223

1. В какой мере может изменяться самооценка подростка в зависимости от различных ситуаций: в классе, в семье, среди дру­зей, при общении с лицами противоположного пола и при общении со взрослыми? Имеются ли во всех этих случаях половые различия?

2. Влияет ли социальный контекст на изменение аспектов самооценки, связанных с представлениями о ценности своей личности и возможностями влияния и власти?

3. Насколько действие таких формирующих самооценку факто­ров, как контроль и поддержка родителей, обусловлено социальным контекстом?

Поддержку автор определил как позитивную установку роди­телей при взаимодействии с ребенком; контроль — как такое их поведение, которое предполагает установление предписаний и ог­раничений, а также организует и направляет поведение ребенка.

В ходе исследования выяснилось, что самооценка подростка изменяется особенно отчетливо в плане возможностей влияния и власти и гораздо меньше — в плане личностной ценности. В общении с друзьями подростки чувствуют свою наибольшую ре­альность, а наименьшую — в школьной ситуации. Поддержка родителей (а в некоторой степени и контроль с их стороны) значи­мо влияет на самооценку только в присутствии взрослых, напри­мер, в семье, в школе и при общении со взрослыми. В ситуациях общения со сверстниками такая зависимость не прослеживается. В целом это исследование убедительно свидетельствует о том, что социальный контекст является важной независимой переменной, которую нельзя считать константой при изучении самооценки.

Из данных, полученных Гекасом, мы можем сделать вывод, что самооценка подростков в зависимости от контекста проявля­ет как изменчивость, так и устойчивость. Она в основном измен­чива в аспекте возможностей влияния и власти и устойчива в ценностном аспекте. Коль скоро у человека сформировалось то или иное ощущение собственной ценности, он проносит его в относительно неизменном виде сквозь различные жизненные ситуации. С другой стороны, ощущение человеком своих воз­можностей влияния на обстоятельства меняется в зависимости от социального контекста. Поскольку эти два аспекта самооцен­ки соотносятся между собой, изменения в одном из них не могут в конечном счете не влиять на другой. Вряд ли удастся, напри­мер, отыскать человека, абсолютно уверенного в собственной ценности и постоянно сомневающегося в своих возможностях, и наоборот.

224

Итак, полученные данные говорят о том, что некоторые кон­тексты, существующие в социальном окружении подростка, явля­ются для него более важными в плане самооценки и ощущения собственной подлинности, аутентичности, а другие — менее важ­ными. Хотя в задачи исследования Гекаса и не входило измерение отчуждения как такового (понятия весьма сложного), получен­ные данные, несомненно, проливают на него свет. Мы вправе задаться вопросом, в каком контексте подросток испытывает наибольшее отчуждение или, что то же самое, наименьшее ощу­щение собственной подлинности? Результаты исследования по­зволяют ответить на этот вопрос однозначно: в школе или, если быть еще более точным, на уроках. Это вряд ли вызовет удивле­ние, ибо всем хорошо известны недостатки современной системы образования, которые в общих чертах сводятся к тому, что в школе плохо учитываются реальные интересы и потребности молодежи, что подростков угнетает система оценки знаний, да­ющая лишь немногим возможность испытать чувство успеха. На противоположном полюсе находится группа сверстников, в кото­рой подросток ощущает минимальную отчужденность.

Эти данные согласуются с результами большинства исследо­ваний подросткового периода, в которых описывается снижение влияния родителей и повышение влияния сверстников как ре­ферентной группы и источника самооценки (Кирхнер и Вонд-рек, 1975). Однако при этом нельзя сказать, что у подростков происходит отчуждение от родителей, поскольку на вопрос, где они чувствуют наибольшую свою защищенность, ответ в «семье» встречался почти так же часто, как и ответ «среди друзей».

Весьма распространено мнение, что причиной конфликтов между родителями и детьми, ведущих в подростковом возрасте к отчуждению и размыванию идентичности, является разрыв между поколениями. Однако результаты исследований, посвя­щенных проблеме «отцов и детей», скорее говорят об обратном.

Бандура (1972), Доувэн и Адельсон (1966) и Фогельман (1976) единогласно утверждают, что отношения подростков с родителями являются в делом вполне нормальными и что настоящие конфлик­ты встречаются довольно редко. Большинство подростков склонны прислушиваться к советам родителей, а не отвергать их. В своей массе подростки считают, что их отношения с родителями улучша­ются по мере их взросления, что со временем они все больше доверяют друг другу. Редкими оказались также случаи, когда подростки целиком «идут на поводу» у группы сверстников. Боль-

₂₂₅

шинство из них проявляет явную разборчивость в выборе для себя референтной группы. В исследовании Фогельмана только у 10 % из 11 тысяч опрошенных английских подростков, по сло­вам их родителей, бывают регулярные конфликты в семье; в основном речь шла о длине волос и ультрасовременной одежде. По данным Раттера (1976), только 5 % подростков испытывают

^{отчуждение от родителей.}

Могут ли родители и учителя помочь подросткам в решении насущных проблем? Их главная задача, приняв феноменалистиче* скую точку зрения, попробовать взглянуть на мир глазами молодо­го поколения, попытаться понять «изнутри» поведение и чувства, которые его отличают. Конечно, этот совет применим к любым взаимоотношениям, а не только к тем, в которых участвуют взрос­лые и молодежь. Кроме того, этот совет в определенном смысле невыполним, ибо увидеть мир глазами другого человека невозмож­но. Тем не менее всякое искреннее стремление сделать это сближа­ет нас, несмотря на то что мы все время остаемся самими собой и в состоянии получить лишь приблизительное представление о внутреннем мире другого человека.

Взрослые должны обеспечивать подросткам постепенно воз­растающую свободу выбора и действий в рамках устойчивой системы принципов, регламентирующих поведение. Всякий че­ловек, а юный в особенности, нуждается в каких-то ориентирах, направляющих его деятельность. Полная независимость чревата тревожностью даже для взрослых. Указывая подростку возмож­ные ориентиры в жизни, взрослый, помимо всего прочего, еще и демонстрирует ему, что кто-то о нем заботится. Структура, зада­ваемая взрослым, не должна быть слитком жесткой; необходи­мо так или иначе оставлять подростку возможность проявить свою компетентность.

Надо обязательно объяснять подростку смысл тех изменений, которые рано или поздно произойдут в его физическом и эмоцио­нальном развитии. Чем лучше будет проинформирован об этом подросток, тем легче ему будет избежать ненужных переживаний, сделать свое поведение более адекватным. Все перемены соматиче­ского и психологического характера должны восприниматься под­ростками как совершенно нормальные явления. Поэтому нельзя ограничиваться только сообщением скупых сведений из области физиологии. Подростки долны иметь возможность обсудить с кем-то свои переживания, встречая спокойную, сочувственную, непри­нужденную реакцию собеседника; они должны понять, как они

₂₂₆

организуют свою эмоциональную жизнь. В период юности взрос­лый по-прежнему остается для подростка тем или иным приме­ром для подражания. Только по-настоящему зрелый человек может стать для юноши значимым другим.

Помогая подросткам принимать решения, взрослые должны показывать, что то или иное жизненно важное решение — это не выбор между чем-то абсолютно истинным и чем-то абсолютно ложным, ибо для молодого человека сложность принятия реше­ний обычно заключается в том, что приходится выбирать не между высоким идеалом и прозой жизни, а между вещами, одинаково далекими от идеала. Общение со взрослым должно научить подростка, что истинно взрослые решения основывают­ся на оценке реальной, а не надуманной ситуации. Это не означает, что в своих суждениях можно не оглядываться на принципы; но принципы необходимо трезво применять в соот­ветствии с жизненной реальностью.

Наконец, взрослым надлежит поощрять всякое проявление зрелого поведения, стремление подростка к самопониманию и преодолению трудностей. Такая положительная обратная связь

не только закрепляет достигнутые успехи, но и является для молодого человека знаком того, что его одобряют, принимают и ценят, каковы бы ни были перемены, сопровождающие его возрастное развитие.

* * *

■

Представители различных теоретических направлений рас­сматривают юность как период стресса и психологических про­блем, обусловленных, среди прочего, психосексуальным развитием, эмоциональной неуравновешенностью, ролевыми конфликтами, статусной неопредленностью и неустойчивостью социальных ценностей подростка. В целом юность трактуется как переходный период от детства к взрослости. Эриксон счита­ет, что главной задачей индивидуального развития в период юности является самоопределение и формирование идентично­сти. Изменения, происходящие в образе тела, в отношениях с родителями и со сверстниками, в сфере когнитивных возмож­ностей и в отношении к обществу в целом, соединяются в едином процессе переосмысления молодым человеком самого себя. Это находит выражение в развитии и трансформации ^-концепции в период юности. Все эти перемены, которые

227

происходят за относительно короткое время, влекут за собой целый ряд сложных проблем как для самого подростка, так и

^{для тех, кто его окружает.}

Важным фактором развития ^концепции в юности является изменение образа тела, связанное с пубертатными процессами. Ощу­щение подростком собственной ценности во многом зависит от того, насколько соответствующим норме представляется ему трансфор­мация его тела. Задержки и отклонения в физическом развитии могут иметь пагубные последствия для формирования Я-концеп-

^{ции подростка.}

Исследования, в которых общепринятые представления о юно­сти как о периоде смятения и стресса подвергаются эмпирической проверке, демонстрируют неожиданную стабильность собственно юношеского самосознания. Лишь в раннем подростковом возрасте выявляются определенные признаки психологического кризиса. Это противоречит концепции Эриксона, согласно которой кризис локали­зуется в период юности. Интеллектуальное развитие, происходящее в юности, помогает молодому человеку лучше понять себя и окружа­ющий мир, приводит к интеграции его опыта и созданию более адекватного по сравнению с детским возрастом образа Я. Оно также позволяет более трезво подойти к проблеме разрыва между идеаль­ным и реальным Л".