горные вершины

Гете и русского писателя Михаила Юрьевича Лермонтова разделяют столетия. Но в их произведениях много общего. А почему? А потому, что для настоящей поэзии не существует границ, связанных со временем, местожительством, национальностью. Всех людей соединяла и соединяет вечная и нетленная красота. И самым счастливым является тот человек, который умеет постигнуть ее сердцем и душой, воспеть в поэтических строках.

История музыкальных интерпретаций лермонтовского творчества — неотъемлемая часть истории русской и мировой культуры. О музыкальных способностях Лермонтова вспоминают современники, а музыкальность его лирики и поэм подтверждается тем, что его творения вдохновили музыкантов на создание более чем трех с половиной тысяч сочинений (это число превосходит число музыкальных сочинений по произведениям любого другого русского автора).

У Лермонтова озаглавлено "Из Гёте" (1840). На стихотворение созданы романсы более 40 композиторов: Николая Алексеевича Титова (1840), Александра Варламова (дуэт, 1840), Ф. Г. Голицына (1845), К. А. Булгакова (для двух голосов в сопровождении органа, 1850-е гг.), Софьи Зыбиной (дуэт, 1861), Антона Рубинштейна (дуэт), Михаила Ипполитова-Иванова (1896), Сергея Танеева (дуэт, 1902), Сергея Ляпунова (1913), Николая Метнера (1913), Георгия Свиридова и других. 

В России в 1840 году строки Гёте зазвучали в переводе М.Ю. Лермонтова. Гете уже не было в живых. М.Ю. Лермонтов сумел передать неподражаемую прелесть, лиризм немецкой миниатюры. У Гете и у Лермонтова духовное единство природы и человека как погружение человека в целительное спокойствие природы, приюта для утомленного тяготами жизни.

Перед вами текст перевода В. Брюсова, прочитаем его.

На всех вершинах Покой; В листве, в долинах Ни одной Не дрогнет черты; Птицы спят в молчании бора. Подожди только: скоро Уснешь и ты.

Имя Гете не упоминается в программе курса немецкой словесности, который читался в университетском пансионе в 1829 и 1830 гг. Старший современник Пушкина и Байрона, еще здравствовавший в те годы, Иоганн Вольфганг Гете принадлежал новейшей литературе. Программа университетского пансиона в классическом периоде немецкой словесности от 1750 г. выделяла имена Лессинга, Клопштока и умершего в 1805 г. Шиллера. Карл Месс, преподававший немецкий язык в четвертом классе, и Готлиб Траутман, читавший немецкий язык и словесность в пятом классе, имели такое же право коснуться Гете, как и любой другой преподаватель. Биография Гете на уроке французского языка была одной из многочисленных «вольностей» в учебной жизни Московского университетского Благородного пансиона, который в марте 1830 г. был преобразован в гимназию по указу Николая I.

Можно с уверенностью утверждать, что еще во время пребывания в Московском университетском Благородном пансионе Лермонтов знал о Гете значительно больше того, что сообщалось в тексте, предложенном воспитанникам для перевода. Стихотворения 1829 — 1831 гг. свидетельствуют, что Лермонтов был достаточно хорошо знаком с творчеством прославленного немецкого поэта. В 1829 г. он сделал вольный перевод четырех первых стихов баллады Гете «Рыбак» (набросок «Забывши волнения жизни мятежной»);⁴ в стихотворении того же года «Жалобы турка» Лермонтов использовал зачин песни Миньоны — «Ты знаешь край...»; в ранней сатире «Пир Асмодея» (1830 — 1831) действуют заимствованные у Гете Фауст и Мефистофель. Лермонтов читал в подлиннике произведения Гете, и в том числе, конечно, «Страдания молодого Вертера». К 1831 г. относится запись: «Я читаю „Новую Элоизу“. Признаюсь, я ожидал больше гения, больше познания природы и истины. Ума слишком много; идеалы — что в них? — они прекрасны, чудесны, но несчастные софизмы, одетые блестящими выражениями, не мешают видеть, что они все идеалы. Вертер лучше; там человек — более человек» (6, 388).

В стихотворении 1831 г. «Завещание» Лермонтов подхватил тему «завещания Вертера» и свободно развил традиционный мотив одинокой могилы самоубийцы, вырытой на пустынном месте и вызывающей сочувствие случайного прохожего.⁵

В «Тамани» Лермонтов сближает подругу контрабандистов с «гетевой Миньоной» — героиней романа «Ученические годы Вильгельма Мейстера» (1777 — 1796).

В дальнейшем творческом и мировоззренческом развитии Лермонтова философские увлечения «немецкой школы» 1830-х годов коснулись его только слегка. Решающее значение для него имела традиция дворянской политической оппозиции пушкинской эпохи, мятежный индивидуализм Байрона и Шиллера.

Лермонтов начал свой творческий путь как поэт романтического направления и, воплощал идеи протеста против окружающего его общества, увлекаясь мечтами о социальном будущем, стал самым ярким творцом гражданственно, философско-психологического романтизма. Реалистические произведения Лермонтова возникают в то время, когда романтические творения в своей основе им уже довершились. Лермонтов – последний представитель революционно-дворянского романтизма и зачинатель социально-психологического течения критического реализма. Лермонтов создал стиль предельно-энергического, ураганно-динамического стиха и максимально сжатой, прозрачно-ясной прозы. Его творчество вызывало страстные споры. Современная ему реакционная критика или резко отрицала, или грубо искажая, ограничивала достоинства его произведений. Реакционная и примыкающая к ней либеральная критика продолжала искажать творческий облик Лермонтова и в дальнейшем. 

Объектом наших наблюдений являются четыре перевода стихотворения Гете «Ночная песня странника», известного русскому читателю по знаменитому переводу Лермонтова «Горные вершины». Три других перевода принадлежат И.Анненскому, В.Брюсову и Б.Пастернаку – поэтам, переводческая деятельность которых была значительной, плодотворной и поучительной.

Стихотворение Гете в оригинале звучит так:

1. Uber allen Gipfeln 2. ist Ruh’, 3. in allen Wipfeln 4. spurest du 5. kaum einen Hauch. 6. Die Vogelein schweigen im Walde. 7. Warte nur, balde 8. ruhest du auch.

 

В русском прозаическом переводе этому соответствует:

1. Над всеми вершинами 2. Тишина (покой) 3. Во всех макушках (вершинах деревьев) 4. Не ощутишь (едва ощутишь) 5. Почти никакого дуновенья. 6. Птички молчат в лесу. 7. Подожди только (лишь), скоро 8. Отдохнешь (успокоишься) и ты.

В стихотворных переводах этому соответствует:

Лермонтов

1. Горные вершины 2. Спят во тьме ночной; 3. Тихие долины 4. Полны свежей мглой; 5. Не пылит дорога, 6. Не дрожат листы... 7. Подожди немного, 8. Отдохнешь и ты.

Брюсов²

1. На всех вершинах 2. Покой; 3. В листве, в долинах 4. Ни одной 5. Не дрогнет черты; 6. Птицы спят в молчании бора. 7. Подожди только: скоро 8. Уснешь и ты.

Анненский

1. Над высью горной 2. Тишь. 3. В листве уж черной 4. Не ощутишь  5. Ни дуновенья. 6. В чаще затих полет... 7. О, подожди!.. Мгновенье – 8. Тишь и тебя... возьмет.

Пастернак

1. Мирно высятся горы. 2. В полусон 3. Каждый листик средь бора 4. На краю косогора 5. Погружен. 6. Птичек замерли хоры. 7. Погоди: будет скоро 8. И тебе угомон.

 

Стихотворение Гете, написанное им на стене лесной сторожки, это поэтический документ, нечто cказавшееся в минуту непосредственного созерцания и переживания. Язык краток, без поэтических приемов и округлений.

Uber allen Gipfeln // ist Ruh’ –

это не поэтическое описание, а простая формула констатации, передача акта созерцания. Конец –

Warte nur, balde ruhest du auch –

отличается краткой драматической выразительностью. Ритмический рисунок стихотворения резко отличается от типичного для лирики Гете мелодического ритма: стихотворение не поется. <...> Таков оригинал. Перевод Лермонтова совершенно отбрасывает все эти характерные черты. Вместо краткой передачи созерцаемого – развернутое поэтическое описание <...> Ритм – ярко песенный <...> Последние два стиха в трехстопном песенном хорее гармонически построенного правильного четверостишия звучат безмятежным лиричным покоем – вместо драматического “обрыва” концовки оригинала (и это несмотря на совершенно точную пословную передачу!). Лермонтов написал замечательное песенно-лирическое стихотворение – на тему из Гете; но перевода гетевского стихотворения здесь нет <...> Поэтические задания оригинала и перевода различны. Итак, не будем отнимать у Лермонтова авторского права на превосходное песенно-лирическое стихотворение, но не будем отнимать и у “поэтического документа” Гете права на адекватный перевод <...> и самый гениальный художественный пересказ не выполняет функций художественного перевода» 

«Лермонтовский перевод... является ярчайшим образцом торжества духа над буквой в поэзии». В чем это проявляется? «Будто бы все другое: вместо ломаного стиха подлинника чистые правильные трехстопные хореи, лексика другая. Другие поэты – также выдающиеся – И.Анненский, В.Брюсов пытались приблизить переводное стихотворение к первоисточнику, но при этом у них получалось калькирование, переводная картинка без живого образа великого старца, который, взойдя на любимую гору, оглядел с ее вершины всю свою прожитую жизнь» (с. 22). «Ночная песня странника» написана Гете в 1780 г. в Ильменау, где ему довелось случайно заночевать. Было ему тогда 31 год – возраст отнюдь не старческий. Место случайного ночлега вряд ли можно назвать «любимой горой». Поэтому образ «великого старца, который, взойдя на любимую гору и т.д.» является сусальным, фальшивым, отнюдь не доказывающим точности перевода.