00000977

Мечтаньям чудным нет границ, Как для любви, как для Вселенной!

Цыган у сердца — вечный пленный, И лишь пред ним падет он ниц!..

А ночь так сказочно светла!

Костер хмельным медведем пляшет, Младая ракля * шалью машет — Гуляет табор у шатра!

Дорога в зареве лиловом Ручьем струится к тем мирам, Чей мрак не осветило Слово, Однажды сказанное нам.

И дремлет степь под тьмы покровом...

Шаги чужие донеслись!.. Ранат привстал и притаился. На чью-то тень вдали пролился Сиянья лунного кумыс...

И вот он, этот взмах руки, Цыгану сызмальства известный! Гитары смолкли, смолкли песни, Идут к дороге степняки!

Идут ограбить незнакомца. Горят, вздуваются виски.

Èпусть Всевышний отвернется

Èне заметит их грехи!

С бездомных плата не берется...

—Постой, — сказал седой барон, — Куда бредешь ты, лунный странник? Видать, сегодня ты избранник Степных безжалостных воров!

—Ты ошибаешься, старик, — Промолвил путник полуночный, — Не я — кусок наживы сочной, К которой так ваш брат привык!

___________

* Ракля (цыг.) — девушка, девочка.

2 1

Я пуст нелатаным карманом...

Но видит Бог: в сей светлый миг, Скажу без льстивого обмана,

ßрад узреть твой гордый лик,

ßрад, что встретил вас, цыганы.

Степною седью, как и вы, Бегу я в поисках покоя От правосудия застолья, Доносов, кляуз и молвы!

Я все им высказал в глаза, Верховным свинарям России, В своем отчаянном бессилье Всю жизнь поставив на туза:

«Россия! Не углем-икрой, Не языком, не духом славным,

Не зорким Адлером двуглавным С одной обутою ногой Ты богатеешь в этой жизни,

Ты черной кровью, словно хной, Усы измазав, правишь тризну По тем сынам, чей взор немой Уж не придется в укоризну, Не тронет лжи твоей застой! Тремя ремнями подперев Свое обрюзглое величье, Свиное прячешь ты обличье

В облитый лживой жижей хлев!

Тебя я презираю, Русь!

И пусть пройдут тысячелетья, Меня ни пряником, ни плетью Ты не вернешь! Я не вернусь!..

ßне вернусь ночною мглою,

ßне вернусь прибоем снов, Ни горькой песнею волков, Ни сизой аурой степною, Ни светлой памятью сынов!!!»

2 2

И вот я здесь, степной беглец, Влекомый синевой Востока. Меж звезд я также вижу Бога, Как одинокий тот певец!

Я счастлив! Как я долго ждал Сией пленительной услады! Так пусть же небо звездопадом Осыплет новый мой причал!..

— —

Цыганам тихо поклонясь, Укутав плечи в синь ночную, Он уходил... Ветра качнули Степной травы седую вязь...

2 3

Сергей Ячменев

ЛОЖИТСЯ НА СТРОКИ

СЕДОЕ ПЕРО...

Сегодня я студент Волгоградского государственного университета. Завтра... Кто знает, где я буду завтра? Но о своем вчера вкратце могу рассказать. В конце концов, иметь небол ь- шое повествование о себе, напечатанное на страницах поэти - ческого сборника, все же лучше, чем одну только свою фамилию, инициалы и две ничего не значащие даты, нацарапанные чьей-то грубой рукой на каменной плите. Я родился в Калаче- на-Дону, что Â Волгоградской области. Первые три года, наверное, самые счастливые в моей жизни, когда все ново, удивительно и все — тайна, прошли в этом тихом провинциальном городке. Затем отец, работавший в то время в комсомоле, получил квартиру в одном из многоэтажных домов Волгограда, и мы переехали на новый адрес, оставив бабушку с дедушкой наедине с их житейскими делами.

Поначалу жизнь в городе мало чем отличалась от деревенской, разве что добавились будничные посещения детсад а

èулицы наполнил постоянный гул от автомобильных моторов, к которому, впрочем, я быстро привык. Жилось здесь гораздо свободнее, чем в деревне: можно было по вечерам ходить гулять на улицу (правда, не одному, а с мамой), появились друзья, различные игры и затеи.

Время шло, и вот наступил такой момент, когда надо было идти учиться в школу. Я встретил первое сентября с букетом белых хризантем в левой руке, тетрадкою с ручкой в правой и непонятным желанием во что бы то ни стало учиться только н а пятерки, оно вдохновляло меня — милыми улыбками взрослых

èпостоянным приговариванием о том, какой я стал большой. В нашей жизни много таких моментов, которые нельзя избежать, когда от твоего решения в целом мало что зависит, а если

èзависит, то настолько, что уж лучше бы и не зависело. Не мне было выбирать, в какую школу идти, и идти ли вообще.

Когда я только освоился в новом обществе, подружился с одноклассниками, мамка с папкой решили, что их сынуотличнику с его способностями негоже учиться в простой ср едней школе гуманитарного уклона, пусть он поучится в гимна - зии соответствующего уровня. Так свое четвертое первое се н-

2 4

тября я встретил в стенах гимназии номер четыре, в еще одном своем втором доме. Новые лица, новые коридоры, новые, не побоюсь этого слова, парты — все новое. Поначалу привыкнуть было непросто, но это только первый год. Постепенно появились друзья, с которыми так же весело было играть и учиться, новые увлечения. Например, долгое время я посещал секцию восточных единоборств таэквондо, занятия проходи ли здесь же, в спортивном зале гимназии. Одно оставалось неиз - менным — факт моего обучения в общеобразовательном уч- реждении. Еще семь лет я получал знания всеми возможными способами в этой гимназии, так и доучился до выпускных экзаменов. После них были успешно пройденные вступительные испытания, зачисление на факультет мировой экономики и финансов, первое сентября, на котором, как ни странно, уже не было необъяснимого желания идти и учиться на пятерки, зато было лживое чувство свободы. Вот на этом пока заканчи - вается мое семнадцатилетнее вчера, в котором я многому об я- зан своим родителям, всегда умевшим правильно выбрать за меня. Для кого-то они Виктор Анатолиевич и Ирина Викторовна, а для меня есть и всегда будут папой и мамой.

В последнее время я живу в частном доме, куда недавно переехал с семьей, точнее семья переехала со мной. Наконец - то все стали спать спокойно по ночам, избавившись от надое д- ливого стука за стенкой в лице соседа с молотком. Можно ора ть во все горло любые вещи, не боясь, что кто-нибудь услышит, предварительно заперев при этом все двери и окна. Жизнь в ч а- стном доме имеет много своих преимуществ, как, впрочем, и недостатков. Это мое сегодня, а завтра я представляю так: на огромном письменном столе среди множества разбросанных по нему бумаг лежит листочек с недописанным еще стихотворением, и строки таят в себе абсолютное непонимание того, когда и как их продолжат, и продолжат ли вообще.

Мудрая осень

Ну, вот и ты, миг бренной мысли, Пришла, как ведается, в срок.

И снова кучи пестрых листьев Лес платит осени оброк.

Вновь небо стало синей бездной, Все холодней день ото дня.

2 5

Пусть разнесется ветра песней Пора печали для меня.

Ночей беспечных летних радость Прошла, остались только мы; О, осень, ты — всего лишь малость. Одно мгновенье до зимы.

Óберега моря

На берег пологий волна мчит морская, Ласкает волна золотистый песок,

Èбелая чайка, как белый платок, Летит в небесах, облака задевая.

А воздух, прохладный, чуть сладкий и чистый, Из дали морской вольный ветер несет И, серою тучей затмив небосвод,

По берегу мчится, свободный и быстрый...

На пристани бури морской грозный клекот Кораблик бросает и треплет волна; Не видит, не верит, не помнит она,

Что был лучшим другом ей парусник этот.

Èбуйствует море ночами и днями,

И, кажется, близок конец моряка, Но ветер стихает, светлей облака, Согрета волна золотыми лучами...

По берегу утром бреду я устало. Направо раскинулась вечная даль,

Налево — предсмертная грусть да печаль, Что море по берегу в ночь разбросало. Спускаются сумерки. Рябью играя, Искрится полоска заката в воде, Парит в небесах, край луны задевая...

2 6

Золотое и долгое

Хороводы деревьев пышных, Карты мира в пыли дорожной; Треск лучей на иссохших крышах; Светлый день, как всегда погожий. Легкий шелест колосьев спелых, И сверканье воды озерной, Драки двух мальчуганов смелых Из-за рыжей девчонки вздорной. Если я не смеюсь, не верьте: Веселиться, так веселиться, Потому что сегодня нет смерти — Ни повеситься, ни утопиться.

Желтый диск с небосвода давит; Будто огненными бичами, Желтый диск всеми правит Надзирателями-лучами.

Это он создал ночь и звезды, Пригласил наблюдать за нами, Мы сквозь дрему лакаем грезы, Что отравлены небесами.

Не пытаясь понять секрета, Я слежу, как летят страницы Золотого и долгого лета,

Ни повеситься, ни утопиться.

* * *

Ложится на строки седое перо —

Èросчерком твердым убит этот стих,

Èумер беззвучно печальный Пьеро, Один из любимых героев твоих.

Èснова, к листу прикасаясь, перо Наносит чернильные вмятины слов, Но выбрано то, что разумней всего —

Èновою жертвою пала любовь.

2 7

Со мною такое случалось не раз, Когда вдохновения чаша пуста.

Èлира — печальный и глупый фарс,

Èснова пишу я с пустого листа.

 ð å ì ÿ

Время старит людей, убивает народ, Не жалеет истории время,

Мчится твердо вперед, знает всяк наперед — Не минует его смерти бремя.

Всем известно о том, что не может никто Перегнать стрелок ход на часах, И нельзя убежать, все попытки — ничто,

Нами движет во всем смерти страх.

Но, с другой стороны, приглядись, и поймешь: Все конечно, бессмертия нет.

Наша вечная жизнь — наша вечная ложь, Ну, а правда — безумие, бред.

Человек для того на земле и рожден, Чтоб достойно прожить малый срок, Отведенный ему (в этом я убежден), Время ж жизни целительный сок,

Для чего он нам дан, каждый может понять: Чтоб душевные раны лечить, Раскрываться бутоном, цветком увядать — Время людям дано, чтобы жить...

Осенняя баллада

Опавшие листья, гонимые ветром. Стучатся к нам в окна, у двери шуршат, Ушедшею сказкой забытого века Поманят в дорогу и ввысь улетят.

И вслед за волшебною, сказочной осенью Вдаль мы помчимся на резвом коне,

2 8

Èпуть обернется прекрасною повестью Странствий лихих по незнамой стране.

Меж древних стволов, между снежными елями Конь прошагает и птиц встрепенет, Разбуженный криками птичьими древень Прошамкает вслед нам и снова заснет. Заросшими тропами, древними былями Лес воскрешает легенду и миф,

Со светлою мыслью и стройными крыльями Горных орлов я пишу этот стих.

Возникнут развалины башни старинной Пред взором героя из дальних земель, Обрывками памяти встанут картины Минувшей эпохи осенних тех дней.

Èмудрый кудесник из тени вечерней, Неслышно ступая, к костру подойдет, Туманным рассказом повергнет в сомненье Героя, а ветер балладу споет Про то, что навеки мы все позабыли

Èто, что, увы, никогда не вернуть,

Как осень была и как листья кружили, Как кто-то когда-то отправился в путь.

Споем, муза?

Шумят деревья на ветру, Щебечут птички поутру, Всем хорошо весенним днем, Всем хорошо, и мы споем, Споем про утренний рассвет, Про зелень трав и яркий свет, Что солнце щедро дарит нам, Не хочешь петь? Спою я сам: Присяду тихо на лужок,

Возьму простой, нехитрый слог; Пером страницу обожгу, — Нет, без тебя петь не могу.

2 9

Ты теплым вечером придешь, Перо в свою ладонь возьмешь, Мы сядем на лужок вдвоем.

Ах, муза, мы с тобой споем.

Неоконченный сон

На часах ровно полночь, темно за окном. Я впущу в свою комнату ночь.

Буду тихо мечтать и дремать полусном. Мысли медленно выгоню прочь.

ßприкрою глаза, и сквозь уличный звон Вижу реки, леса и поля, Водопадов каскад, голубой небосклон. Как прекрасна святая земля!

Вижу утро в стране, где легенда жива, Где за каждым холмом чудо ждет,

Где медведь — не медведь и сова — не сова. Воздух приторный там, словно мед.

Гор могучих гряда в стороне пролегла, Свежий ветер гуляет средь скал; Вот дорога меня в светлый лес привела, Только лес этот я недоспал.

Льется свет из окна, новый день настает, С каждым мигом ясней небосвод;

ßвернусь в этот дом, когда полночь придет, И, быть может, продолжу поход.

* * *

Ветер в голове, Свет проник в глаза. Время на земле Тормозить нельзя. Чтоб не знал никто Смысл и бытия,

3 0