Лекарство не для всех

На обратном пути мы совершили промежуточную посадку в Бомбее. Там я неожиданно неважно себя почувствовал. До этого я всегда удивлял всех наших своим «луженым» желудком, с завидной легкостью усваивавшим национальные индийские и другие экзотические блюда, обильно приправленные перцем и разными специями. Острыми были все блюда без исключения, начиная с омлета и заканчивая сладостями, от которых тут же начинался пожар во рту. Удивлять-то удивлял, но, как говорится, до поры до времени.

Это случилось на заключительном банкете, когда я переводил Хрущеву. В какой-то момент я вдруг почувствовал, что надо немедленно все бросать и бежать в свою комнату. Написал записку Олегу Трояновскому и передал ее с официантом. Хорошо, что Трояновский оказался на месте и быстро прислал другого переводчика. Я умчался в номер. Через некоторое время ко мне пришли профессор А. Марков, на тот период начальник Четвертого Главного управления при Минздраве СССР, и личный врач Хрущева. Осмотрели, дали таблетки, и вскоре все прошло.

За все годы моей многолетней работы, многочисленные поездки такое случилось со мной в первый и в последний раз. А избегал я отравлений очень простым и надежным способом, подсказанным мне врачами из Четвертого Главного управления при Минздраве СССР, сопровождавшими советских лидеров. Они объяснили, что в азиатских странах можно пить только бутилированную минеральную воду, потому что там на кухнях не только самых элитных гостиниц, но даже и президентских резиденций недостаточно, мягко говоря, соблюдаются нормы гигиены (лед, например, обычно делается из сырой воды). Кроме того, хочешь не хочешь, но перед завтраком, обедом, ужином и обязательно перед сном нужно выпивать хоть немного водки или виски. У меня не было оснований не доверять врачам такого класса, и я следовал их совету. Благодаря чему уберегся от болезней, подстерегающих европейцев в этих странах. Случай, произошедший со мной в Бомбее, — исключение.

Азиатские сувениры

Из Бомбея Хрущев отправлялся в Афганистан, куда был запланирован очередной его визит. Помощники Никиты Сергеевича спросили меня, хочу ли я с ним туда поехать, отметив, что необходимости в переводе с английского там не будет. К тому времени я вообще порядком ослаб и подустал, особенно после краткого, но острого отравления. С момента отлета из Москвы прошло уже больше месяца. Короче, я попросился домой.

К моему багажу кроме статуэтки балинезийки прибавился еще один весьма хрупкий груз. Дело в том, что сын Хрущева, Сергей, по профессии инженер-ракетчик, очень увлекался энтомологией — собирал коллекции бабочек и других насекомых. В Индонезию он привез с собой много разных приспособлений для их отлова и сохранения: специальные фонари для привлечения ночных бабочек, сачки и прочее. Во время поездки Сергею каким-то образом удалось добыть, а может ему подарили, несколько весьма редких и своеобразных существ — палочников, походящих на ярко-зеленые веточки, сантиметров десять длиной, тонких, на длинных суставчатых лапках. Узнав, что я лечу в Москву, он решил отправить их со мной.

Все девять часов лету от Бомбея я оберегал палочников от всяких внешних влияний, особенно от холода, сразу бы их убившего. Они находились в специальной прозрачной коробке и занимались своим привычным делом: сидели неподвижно, иногда принимая такие позы, что их с трудом можно было отличить от сучка дерева.

Лишь только мы приземлились в Москве, в салон вошел офицер охраны в чине капитана с теплым шерстяным пледом в руках и назвал мою фамилию. Я с радостью передал ему коробку с палочниками. Капитан с таким видом, словно выполняет важное государственное задание, укутал коробку пледом и ушел. Больше я ни его, ни этих палочников никогда не видел.