18 Апреля

В эти дни я сильно болел, но принимал все меры для того, чтобы предстоящая операция была обеспечена материальными ресурсами. За счет области отдали армии еще 12 тысяч мясных консервов.

В 19.45 меня усаживает на стул Г. Н. Куприянов (член Военного совета фронта.- В. С.). Я его благодарю и спрашиваю: «В чем дело?». Зачем он меня усаживает - я и так сижу? Но, оказывается, это не так. Я сейчас только заметил, что весь в крови... Около левого глаза у меня большая рана, которая кровоточит. Ничего не помню, кроме одного: мне стало душно, и я хотел встать со стула. Куприянов рассказал мне, что я встал со стула, закрыл лицо руками и, как сноп, упал боком на пол. При падении ударился лицом о край тумбочки, сильно брызнула кровь. Куприянов привел меня в чувство, с трудом усадил на стул. Но я этого совершенно не чувствовал. Скоро пришел врач, сделал мне перевязку и уложил в постель. Прямо счастье, что не потерял глаз - рассек щеку около самого глаза. Знали бы жена и сын, что я так болею - охали бы и расстраивались. Хорошо, что они не видят «прелестей» войны*.

Максим Старостин (в первом ряду слева) после вручения орденов в Кремле. В центре Отто Куусинен - секретарь ЦК КПСС. 1946 год.

Фото: Из архива М. Старостина.

Замерзшее наступление

6-7 мая

Пурга продолжается, холодно. Все дороги занесены снегом. Много обмороженных и замерзших бойцов прямо на дорогах. Особенно много потерь от погоды у 152-й дивизии, которая шла к фронту. Обоз ее очень растянулся и застрял в снегах. Продовольствие на исходе, отстающие бойцы обессиливают и замерзают. В 5-й отдельной лыжной бригаде подполковникаВ. Я. Пожидаева один наш красноармеец-разведчик в пургу заблудился, было холодно, и он наткнулся на трупы немцев. Снял с одного из них шинель и плащпалатку, надел их на себя и пошел искать часть. По дороге ему встретился также заблудившийся немец, который принял нашего бойца за своего и пошел с ним вместе. Наш боец привел этого фашиста к нашим частям в качестве пленного.

В той же бригаде взяли в плен двух немцев, которые заблудились, ведя одного нашего красноармейца, взятого ими в плен, и вышли прямо в расположение наших частей.

9 мая

Смотрел доставленных пленных в количестве 15 человек и беседовал с некоторыми из них. Это действительно вшивые фрицы: к ним страшно подойти, они трясутся от холода в своих рваных летних штанах и френчиках, и все время чешутся. Жалкий вид у этой «грабьармии». Их нельзя даже сравнить с прекрасно одетыми нашими бойцами.

10 мая

Начальник политотдела армии полковник Ф. Н. Григорович, посланный нами во время снежной пурги для оказания помощи 152-й стрелковой дивизии, шедшей к линии фронта, рассказал ряд трагических фактов, когда обессилевшие и не кушавшие несколько дней бойцы не теряют политической стойкости и горят желанием скорее бить фашистов. «Вы нас только отогрейте - мы отойдем, вот привезут нам еще покушать, и мы через денек опять будем сильными». Водителя машины откопали, занесенного снегом, он истощенный заснул в машине, вернее, умирал. Его вытащили на свет, и он упал. Его спросили, почему он не кушал, когда у него полная машина сухарей. Он ответил, что есть строгий приказ наркома обороны № 169 об охране грузов в пути, и он взять сухари не посмел.

Засадим все клумбы картофелем вместо цветов

24 мая

Сегодня воскресенье, тепло, и в городе все копают огороды. Выполняя решение пленума обкома ВКП(б), засадим все скверы и клумбы картофелем вместо хризантем и левкоев. Нам он сейчас важнее и необходимее цветов.

11 июня

Вечером был в театре на премьере. Хорошая пьеса и прекрасно поставлена. Во время спектакля в городе объявили воздушную тревогу - все зрители ушли в бомбоубежище. Наши зенитки отогнали врага, и народ вернулся в зрительный зал. Стали продолжать спектакль, но публика так наэлектризована бомбежками, что сидит как на иголках. Слышится какой-нибудь удар - и все вскакивают. На сцене что-то уронили в ходе спектакля, и половина людей из зала выбежала на улицу. Словом, частые бомбежки сделали народ очень нервным и впечатлительным.

26 июня

По пути с аэродрома домой в 03 часа осматривал город. Как он сильно изменился от бомбардировок и пожаров последних дней! Вся северная сторона от Дома Культуры по первой террасе – развалины обуглившихся домов. Только сплошной лес печных труб говорит о том, что здесь были дома. Валяется много остатков погоревших вещей трудящихся города. Народ ушел в горы, вырыли землянки, но дух его фашистам не поколебать.

Мне было очень тяжело смотреть на эти развалины. Четыре года я отдал городу, строя и приводя его в порядок, делая его красивым... Фашистская сволочь свела на нет все наши труды за несколько дней. После окончания Отечественной войны надо заставить этих гадов все восстановить заново.