Глава 2. Послевоенная концепция города — особенности формирования и структуры

далекого будущего были проникнуты даже слу- жебно-управленческие документы тех лет.

Так, в упоминавшемся выше руководстве для главных архитекторов городов наряду с разно­образными пассажами о природе ансамбля со­держались и такие строки: «Найденная основ­ная схема композиции городского плана должна быть настолько совершенной, простой и ясной, чтобы она стала достоянием не только специ­алистов-градостроителей, но и всего населения города, чтобы вместе с преданием о славном про­шлом города, передаваемом из уст в уста, от деда к внуку, передавались бы рассказы о его славном будущем, о новых стройках, улицах и площадях, которые нужно построить в городе в промежут­ке ближайших пятидесяти—ста лет. Став народ­ным преданием, проект такой стройки неизбеж­но будет осуществлен, а следовательно, будет осу­ществлен весь проект планировки города» ^|6.

Поиски, а точнее, нащупывание целостности как наивысшей для послевоенного времени цен­ности в развитии города проводились в рамках подхода к городу как к объекту художественно­го творчества. Каким же образом вписывались в этот процесс те ценности «простой человече­ской жизни», с которыми связывался гуманизм архитектуры на дискуссии августа 1943 г.? Ответ на этот вопрос дают материалы другой дискус­сии, развернувшейся в ходе конкурса «на со­ставление экспериментальных проектов жилого микрорайона города». Этот конкурс был прове­ден по инициативе Комитета по делам архитек­туры в 1945—1946 гг.¹⁷ Представляется, что его проектные результаты оказались менее интерес­ными, нежели словесное «обкатывание» задач, которые преследовал конкурс. Сама идея про­ведения конкурса на жилой микрорайон стала возможной в обстановке некоторой либерализа­ции социальной жизни в последние годы вой­ны и первые годы мира и была спровоцирова­на хлынувшим потоком информации о массо­вом жилищном строительстве в Англии и Аме­рике. Это заставило вспомнить и отечественный опыт — ведь большинство англоязычных источ­ников ссылалось на разработки по комплексному жилому кварталу, проводившиеся в начале 30-х гг. в Гипрогоре, харьковском Гипрограде, Институте коммунальной гигиены.

Для условного обозначения нового принципа проектирования, ориентированного на «комфор­табельное обслуживание всеми видами устройств всех групп населения» выбрали термин «микро­район», заимствованный из старых работ Гипро- града, которым и переводили англоязычное поня­тие «нейборхуд юнит» (соседское объединение).

Неудовлетворенность экспертной комиссии во главе с В. Н. Семеновым отсутствием должного концептуального начала в поданных на конкурс четырнадцати проектах, оказавшихся слишком «заземленными» на текущую проектную практи­ку, побудила провести дискуссию, в которой при­няли участие не только архитекторы, но и эконо­

мисты, врачи-гигиенисты, инженеры-транспорт- ники, представители торговых и физкультурных организаций. В специально подготовленный во­просник среди прочих входили и такие пункты: нужен ли микрорайон? в чем состоит идея мик­рорайона? как его назвать по-русски? Вопрос о названии не был случайным, так как с непри­ятием понятия «соседское объединение» было отметено и то социальное содержание, которое предполагало местное самоуправление жителей. Необходимо было найти какую-то другую основу для организации жизни в микрорайоне.

В ходе дискуссии ясной трактовки микрорай­она как общественного объединения людей так и не было найдено, хотя в принципе такая необ­ходимость признавалась.

«Объединение населения по территориаль­ному признаку не является теорией, — писал один из экспертов, — оно существовало в наших городах в виде церковных приходов и показало в свое время свою полную жизнеспособность. Если на смену церкви в качестве руководителя духовными интересами населения придет храм науки или иная организация, то возможно, что именно она и определит физиономию микрорай­она» ¹⁸. Общим было мнение, что удачного экви­валента понятию микрорайона по-русски «пока никто еще не придумал, вероятно, по той про­стой причине, что микрорайон существует пока только в нашем воображении да на бумаге... На­звания: приход, община, околоток, участок пред­ставляются мало подходящими, как не отражаю­щими нового содержания. Вероятнее всего, на­звание родится в зависимости от того, что будет организующим центром микрорайона, а это са­мый темный вопрос» ^|9.

Нужно помнить, что это обсуждение прохо­дило в ноябре 1946 г., т.е. в разгар кампании «реагирования» на печально известное постанов­ление ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ле­нинград», положившее конец кратковременной либерализации духовной атмосферы в обществе. Главный смысл поисков русских аналогов мик­рорайона был один: размежеваться с теорией «нейборхуд'а». Если в аналитических обзорах за­рубежного опыта жилищного строительства, со­ставлявшихся в 1944—1945 гг. по заказу Комите-

70

та по делам архитектуры , подчеркивалось, что СССР — это та страна, где идеи микрорайона имеют будущность и абсолютно все условия для осуществления, поскольку отсутствует частная собственность на землю, то в сводном эксперт­ном заключении по конкурсу, принятом в декаб­ре 1946 г., тональность уже совсем другая: «Наша

16. РГАЭ. Ф. 9432. On. 1. Д. 289.

17. Подробнее об этом см. работу автора «Конкурс на со­ставление экспериментальных проектов жилого микрорайо­на города 1945—1946 гг.» (Архитектурное наследство. 1996. Вып. 40. С. 177-184).

" РГАЭ. Ф. 9432. On. 1. Л. 194.

19. Там же.

20. РГАЭ. Ф. 9432. On. 1. Дл. 348, 349.

47

советская теория занимает самостоятельную по­зицию в деле организации жилой территории. Нет никаких оснований для некритического пе­ренесения в наши условия зарубежной теории микрорайона»²¹.

На встрече московских и ленинградских ар­хитекторов (июнь 1946 г.)²² и на Всесоюзном со­вещании по малоэтажному строительству в Тал­лине (август 1946 г.)²³ архитекторы еще дели­лись своими планами по созданию микрорайо­нов, но уже в августе 1946 г. состоялось первое заседание партгруппы ССА по обсуждению по­становления о журналах «Звезда» и «Ленинград», где жесткой критике подверглись все публикации по зарубежному градостроительству. В течение 1947 г. слово «микрорайон» постепенно исчеза­ет из профессиональной лексики, поскольку оно воспринималось если не как точный перевод, то как смысловой аналог «нейборхуд'а».

Кампания отмежевания от идей западного градостроительства стремительно набирала обо­роты, поэтому, подводя итоги дискуссии и кон­курса, экспертная комиссия вынуждена была из­рядно поломать голову над формулировками, вы­ражавшими, по ее мнению, «собственную гор­дость» советской архитектуры в этом вопросе.

Самостоятельность позиций советского гра­достроительства виделась в безусловном приори­тете общественного над личным, целого над част­ным: «В соответствии с принципиальными уста­новками советского градостроительства, подчер­кивая приоритет города как единого целого над локальными интересами микрорайона, его надле­жит рассматривать как неотъемлемую часть об­щегородского организма, тесно связанного с об­щей жизнью города, с его производственными и общественными функциями, а также с ар- хитектурно-планировочной структурой. Стрем­ление западноевропейских и американских пла­нировщиков организовать микрорайон как за­мкнутый в себе социально-бытовой и территори­альный организм влечет к отрыву и изоляции на­селения микрорайона от массовой общественно- политической деятельности, от общей жизни го­рода. Такая трактовка микрорайона должна быть резко осуждена, как противоречащая структуре социалистического города»²⁴.

Ориентация на до предела упрощенные клас­сические принципы градостроения, сводившие­ся к организации «стержня» восприятия города, явно плохо увязывалась с интимностью «лирич­ного, уютного и жизнерадостного» (в лексике доклада Мордвинова 1943 г.) жилища. При об­суждении материалов конкурса было приложено немало усилий, чтобы преодолеть это противоре­чие, заставить композицию микрорайона «рабо­тать на город».

Единственную возможность сделать это ви­дели в организации в каждом микрорайоне раз­витого центра, связанного с магистралью. Но во­прос о его функциональном наполнении так и не был решен. Центр в виде внутриквартального

сада, недостаточно активный в архитектурном отношении — решительно отвергался. Торговый центр также не устроил участников обсуждения, так как эксплуатационные особенности магази­нов, по их мнению, плохо совмещались с жилыми функциями. Были подвергнуты критике как яв­но нереальные и предложения по вводу в центр микрорайона архитектурных объемов большой кубатуры, но неизвестного назначения. Правиль­ным мог бы быть признан, с точки зрения экс­пертов, путь децентрализованного размещения в микрорайонах объектов городского и районно­го значения, что дало бы возможность увеличе­ния масштаба. Однако такой прием явно проти­воречил политике стягивания крупных объектов к центральным улицам, что и было отмечено экс­пертной комиссией.

Попытку примирить идею микрорайона с об­щей концепцией города сделал в своей диссерта­ции один из участников конкурса А. А. Галактио­нов²⁵. Он предлагал общественную жизнь мик­рорайона концентрировать на магистрали, пре­образовав ее с помощью зелени из чистой «ули­цы движения» (одного из основных компонентов теории микрорайона) в нечто новое: каждая сто­рона магистрали, имеющей в поперечнике около 80 м, композиционно не связывалась с другой стороной, а решалась как самостоятельный ан­самбль. Визуальной преградой должна была слу­жить густая зелень, отгораживающая транспорт­ные потоки. Масштаб застройки при этом неиз­бежно взвинчивался, от уюта и удобства жилого района мало что оставалось.

Анализируя не слишком обширный массив различных по жанру текстов 1943—1946 гг., в ко­торых так или иначе отразились представления о том, как должен строиться и что представлять из себя город, можно отметить несколько харак­терных моментов. При жесткой, вплоть до дирек­тивных предписаний, форме суждений о природе города наличествовал явный дефицит познава­тельного импульса и отсутствие интереса к изу­чению реального разнообразия жизни городов страны. Нельзя не заметить, что при обсуждении текущих вопросов градостроительной практики негативный аспект был проявлен гораздо актив­нее и нацелен конкретнее и точнее. Попытка реконструкции теоретической формы существо­вания послевоенной концепции города выявляет вялость, слабость позитивного посыла (на фоне постоянных речей о необходимости коренного переустройства городов), возникает ощущение, что участники процесса знают нечто такое, что не имеет смысла обсуждать, это знание не нуж­но активно создавать, оно как бы присутствует

21. РГАЭ. Ф. 9432. On. 1. Дд,- 348, 349.

22. РГАЛИ. Ф.674. Оп.2. Д. 191.

23. РГАЛИ. Ф. 674. Оп. 2. Д. 160.

24. Там же.

25. Галактионов А. А. Современные задачи в планировке изастройке новых жилых районов больших городов: Дис. ...канд. арх. Б. м., 1946.