История 3 / Эзотерическое масонство в советской России. Документы 1923-1941 гг. 2005

Дело ленинградских масонов 1926 г.

ОТВЕТ: Никаких физических мер запугивания их мною не предпринималось. Помню один случай, когда на масона СВЕРЧКОВА было наложено взыскание за недисциплинированность, а он, обидевшись, подал заявление об уходе. Тогда мною ему было написано письмо, где указывалось, что из-под наказания не уходят, что нужно его сначала выполнить, а потом уходить. В письме была ссылка на принесенную им при посвящении присягу с вытекающими из нарушений ее нравственными последствиями. После этого СВЕРЧКОВ явился ко мне со слезами раскаяния и извинениями. Уходящих учеников у меня больше не было, и никаких мер запугивания и угроз в отношении других масонов мною не предпринималось.

ВОПРОС: Кому за границу Вы посылали сведения о русском масонстве? ОТВЕТ: Собирался послать выдержки из своей лекции о масонстве для напеча-

тания в итальянских журналах и об этом писал ГОРРИНИ, но этой статьи не собрался перевести на итальянский язык и послать. Предполагал везти с собой.

ВОПРОС: Имеете ли Вы родственников за границей помимо жены, и где? ОТВЕТ: Имею только одного брата, Михаила Викторовича, в Мукдене. Письмо

получил от него одно летом 1924 г. и на него не отвечал. Был один дядя, двоюродный, в Италии, католик, настоятель католической церкви в Риме. Умер в 1910 г.

ВОПРОС: Почему Вы искали знакомств с консульствами?

ОТВЕТ: Знакомств с консульствами я не искал, но когда собирался уезжать за границу, то хлопотал о визах для себя и своей жены. Бывал в латвийском, итальянском, германском и в Москве был в австрийском консульстве уже с готовым паспортом моей жены. Знаком по Итальянскому Обществу с итальянским консулом, секретарем итальянского консульства, а из германского консульства знаю служащего БЛЮМЕНФЕЛЬДА по Коллегии защитников. В каждом из этих консульств я был не более двух-трех раз по надобностям виз.

ВОПРОС: Кто Вам дал визу из Италии?

ОТВЕТ: О визе я начал хлопотать в 1923 г. через находившееся тогда в Ленинграде коммерческое представительство, где познакомился с нынешним секретарем итальянского консульства. Визу я получил непосредственно из итальянского Министерства иностранных дел по представлению коммерческого агентства.

ВОПРОС: В каких взаимоотношениях Вы находитесь с парижской конторой по розыску наследников?

ВОПРОС: Ни в каких. Но знаю о ней следующее: ДРИЗЕН мне рассказывал, что гр. ХАЗИН, наживший в свое время крупный капитал на розыске наследников, ныне, переехав в Париж, открыл там такое же бюро, и, полагаю, имеет большую агентуру в СССР.

ДРИЗЕН является его рядовым агентом, т.к. я знаю, что он сам ездил куда-то за Москву, кажется в Рязань, за какими-то документами по поручению ХАЗИНА. Я лично с ХАЗИНЫМ виделся несколько раз: при хлопотах о получении паспорта в бюро виз и на квартире у ДРИЗЕНА. ХАЗИН мне однажды дал адрес парижского адвоката, некоего БЕНТОВСКОГО. Полагаю, что это его поверенный. ДРИЗЕН материально нуждается, т.к. распродает вещи. Полагаю, что заработок его по работе у ХАЗИНА ничтожен.

Относительно переезда семьи ХАЗИНА мне известно следующее. Когда я вернулся из Москвы весной или осенью, не помню, то мне член Коллегии защитников ЛЕВИТ и ДРИЗЕН говорили, что семья ХАЗИНА ловко пробралась за границу. В то время как жена с дочерью и гувернанткой проехали официально, сыновья перебежали нелегально. Переправу сыновей, как мне говорили, устроил дядя их, брат матери, ЭПШТЕЙН. ДРИЗЕН знает ХАЗИНА очень давно, т.к. вел его юридические дела еще до войны, и за одно из таких удачных больших дел ДРИЗЕН получил, как процент, пожизненную квартиру в доме ХАЗИНА, где живет и в настоящее время.

Вышеизложенное записано со слов моих правильно, в чем и подписываюсь. Б.Астромов

11.02.26 г.

51

Эзотерическое масонство в советской России

Дополнительно к предыдущему показываю: Помимо упомянутых оккультных групп существовал «Эзотерический орден» восточного послушания под руководством СЕМИГАНОВСКОГО Антония Николаевича. Он родился в Париже в 1887 г. от матери-итальянки ДИАЛЬТИ, почему эту фамилию он и присоединил после революции к своей. Кончил университет в Санкт-Петербурге, в 1916-17 гг. читал лекции по оккультизму в обществе «Сфинкс», председателем коего был ЛОБОДА Георгий Осипович. С Г.О.МЕБЕСОМ он познакомился в 1916 г. (кажется) у оккультиста ГРЕВЦОВА. Скоро СЕМИГАНОВСКОМУ была дана 4-я степень мартинизма, соответствующая 30-й масонской, которая дает право посвящать в младшие степени, и ему было поручено управлять мартинистической ложей «Зодиака». Эта ложа находилась на квартире СЕМИГАНОВСКОГО на площади Мариинского театра. В этой ложе находились также ЛАРИОНОВ Сергей Дмитриевич и КИСЕЛЕВ Борис Львович, также (кажется) и художник МОЛЧАНОВ Николай Петрович. В своих практических работах по оккультизму (так называемая экстериоризация, астральный выход) СЕМИГАНОВСКИЙ стал прибегать к морфию, к которому скоро пристрастился. К нему же он приучил своего ученика КИСЕЛЕВА Б.Л.

Благодаря морфию у СЕМИГАНОВСКОГО развилась болтливость и мания величия. Для подтверждения ходивших об этом слухов к СЕМИГАНОВСКОМУ была подослана мартинистка ДЕМЧЕНКО Екатерина Григорьевна, которой СЕМИГАНОВСКИЙ действительно выболтал о своей тайной степени посвящения и о своих планах образовать самостоятельный орден, т.к. он «не хочет подчиняться женщине», т.е. НЕСТЕРОВОЙ Марии Альфредовне. За это он был лишен своих степеней и исключен в 1919-20 гг. из Ордена мартинистов.

СЕМИГАНОВСКИЙ не успокоился и основал собственный христианский «Эзотерический орден». Его помощниками были ЛАРИОНОВ С.Д., КИСЕЛЕВ Б.Л. и СМИРНОВ Николай Петрович, которым он для авторитетности сразу дал 3-ю степень мартинизма чисто формально, не дав им посвятительных тетрадей и не подготовив их теоретически к этой степени. Зимой 1922 г. член ложи «Три северные звезды» КАЗАНСКИЙ Петр Васильевич доложил мне, как своему «мастеру стула», что на Бассейной 8 в квартире некоего ОРДОВСКОГО (бухгалтера по профессии) читаются лекции по оккультизму, причем лекторы говорили, что у них имеется несколько групп, большая библиотека по оккультизму, и что всю организацию возглавляет видный оккультист, имя которого они пока отказывались назвать. Заинтересованный этим я, вместе с КАЗАНСКИМ, стал посещать эти лекции под видом якобы интересующегося оккультизмом. Сразу же я узнал в лекторах исключенных из Ордена мартинистов ЛАРИОНОВА и КИСЕЛЕВА, которые, как младшие, меня конечно не знали. Лекции представляли собою элементарный курс по оккультизму и сравнительную историю религий (Халдея, Египет, Иудея, Индия и т.д.). Скоро ЛАРИОНОВ и КИСЕЛЕВ заявили, что они должны слушателей глубже ввести в организацию, а потому должны их представить магистру, которым оказался СЕМИГАНОВСКИЙ. Здесь мне пришлось снять с себя маску, т.к. СЕМИГАНОВСКИЙ меня знал. Мое появление было им встречено с удовольствием, и узнав, что я ушел из Ордена мартинистов, СЕМИГАНОВСКИЙ сразу предложил мне звание Наместника Ордена. Мне пришлось согласиться хотя бы для того, чтобы постараться ликвидировать незаконную и самодельную организацию.

Занимались они, главным образом, пением под фисгармонию псалмов и служением мистерий, очень похожих на литургию, в течение одного-двух часов, причем СЕМИГАНОВСКИЙ уже тогда облачался в где-то добытую епископскую митру и облачение. Собирались у ЛАРИОНОВА на 3-й роте, зимой, и у него же на ст. Сиверская — летом. Кроме перечисленных, там было с десяток каких-то старичков и старух, кто персонально — не знаю.

Случай раскассировать Орден скоро представился. ЛАРИОНОВ, который был «Великим канцлером», давно собирался «съесть» СЕМИГАНОВСКОГО, но некем было его заменить. Сам же он, очевидно, не решался на самостоятельную деятельность. Мой приезд в этом отношении был ему на руку, тем более, что я совер-

52

Дело ленинградских масонов 1926 г.

шенно не был в курсе их «орденских дел», и, следовательно, сделав меня Магистром, а себя — Наместником, ЛАРИОНОВ получал полную свободу действий. Он подговорил КИСЕЛЕВА, слабовольного как морфиниста, и тот подал заявление в капитул, прося суда над Магистром.

Обвинения были серьезные: 1) злоупотребление СЕМИГАНОВСКОГО морфием (и заражение этим пороком некоторых из учеников), и связанные с этим его бездеятельность и слабоволие; 2) недопустимая интимность с младшими членами вплоть до занимания у них денег; 3) несерьезное отношение к своим обязанностям посвятителя, выразившееся в чисто формальном раздавании степеней, а в общем — в отсутствии инициативы и полном забвении орденских дел.

Но ЛАРИОНОВ просчитался. Вместо того, чтобы исключить СЕМИГАНОВСКОГО, я воспользовался своими правами верховного судьи и, взяв предварительно с них подписку, что они заранее признают всякое решение, закрыл «Эзотерический орден» и прилегающую, как подготовительную ступень к нему — «Эзотерическую церковь», кружок подготавливавшихся. Происходило это весной 1923 г. ЛАРИОНОВ и КИСЕЛЕВ затаили недоброжелательство против меня, но им пришлось подчиниться.

СЕМИГАНОВСКИ вскоре после этого уехал в Сибирь, где был сделан епископом обновленческой церкви. Что он там делал — мне совершенно неизвестно. Когда, спустя год, СЕМИГАНОВСКИЙ вернулся в Москву, съедаемый честолюбием ЛАРИОНОВ отправился к нему, они помирились и снова открыли свою «лавочку», под каким названием — не знаю точно, кажется, под названием «Эзотерическая церковь».

В общем, по моему мнению, СЕМИГАНОВСКИЙ, симпатичный по личным качествам человек, представляющий ранее некоторую ценность как знающий оккультист, теперь благодаря морфию превратился в немощное физически и морально существо с полной почти потерею воли, но с наличием громадной мании величия.

Его ближайшие помощники: ЛАРИОНОВ Сергей Дмитриевич, рождения 1893-95г., был студентом-медиком 3-го курса, учился в консерватории, был артистом у САБУРОВА, наконец, в одно время с СЕМИГАНОВСКИМ сделался священником. В Ордене мартинистов он был в младшей степени associatus’a. За устройство своего мистического брака ЛАРИОНОВ был на год исключен из Ордена. В 1920 г. он появился снова у НЕСТЕРОВОЙ, предлагая сорганизованную им якобы группу. Эту группу поручено было «посмотреть» КОМАРОВУ и тот дал отрицательный отзыв, и ее вхождение (группы) не состоялось. После этого, по слухам, ЛАРИОНОВ принял католичество и был в сношениях с католическим епископом ЦЕПЛЯКОМ. В чем выражалась деятельность ЛАРИОНОВА после возвращения СЕМИГАНОВСКОГО в Москву — не знаю.

КИСЕЛЕВ Борис Львович, одних почти лет с ЛАРИОНОВЫМ, был студентом Политехникума. В Ордене мартинистов был в младшей степени. Находился под руководством БОГДАНОВА Василия Васильевича. Сначала подавал надежды, но потом под влиянием СЕМИГАНОВСКОГО пристрастился к морфию и стал обнаруживать признаки клептомании, за что был удален из Ордена. При образовании СЕМИГАНОВСКИМ своего «Эзотерического ордена» был привлечен последним в качестве «ректора оккультных курсов». Перед самым закрытием Ордена у него снова стали проявляться болезненные признаки клептомании. Думаю, что угроза ЛАРИОНОВА рассказать об этом другим и заставила КИСЕЛЕВА согласиться на предложение ЛАРИОНОВА подать свою жалобу на СЕМИГАНОВСКОГО, т.к. по натуре своей КИСЕЛЕВ не злой человек и не интриган. После закрытия «Эзотерического ордена» с КИСЕЛЕВА мною было взято торжественное обещание бросить морфий, и ему, как знающему теорию элементарного оккультизма, было поручено вместе со СВЕРЧКОВЫМ и ГРЕДИНГЕРОМ формирование группы, где должны были читаться эти лекции. Занятия велись на квартире у ГРЕДИНГЕРА, но после истории ГРЕДИНГЕРА с его «мистическим браком» эта группа была закрыта и ее члены распущены. КИСЕЛЕВ принимал участие в качестве секретаря в суде над ГРЕДИНГЕРОМ. Вскоре после этого с КИСЕЛЕВЫМ случилась новая вспышка клептомании и он должен был уйти из Автономного русского масонства.

53

Эзотерическое масонство в советской России

СМИРНОВ Николай Петрович был священником, 35 лет, и ничего из себя интересного не представляет. СЕМИГАНОВСКОМУ и ЛАРИОНОВУ он, очевидно, нужен был для рекламы, т.к. редко можно встретить простого попика, который бы занимался столь «богомерзким» делом, как оккультизм.

О других руководителях оккультных групп в Ленинграде дополняю: КЛОЧКОВ Григорий Владимирович — знаю, что он был литератором, пописывал

в газетах, теперь — профессор в каком-то военном учебном заведении. В 1918-19 гг. жил в Ялте, где, как говорят, успешно лечил магнетизмом (пассами). Говорят, что некоторые, приходившие на костылях, уходили от него совершенно здоровыми. Его оккультный кружок с антихристианской тенденцией, что заставило некоторых членов его перекочевать к ЛОБОДЕ. Его жена ПАЦНЕР, благодаря связи с ним, должна была покинуть кружок НЕСТЕРОВОЙ, где ей поставили условие: или КЛОЧКОВ, или мы. Работает ли КЛОЧКОВ регулярно — не знаю. Характер у него малоуживчивый, не признающий над собой чужого авторитета; есть склонность к эротизму, чем страдают многие оккультисты, но не злоупотребляющие наркотиками.

ЛОБОДА Георгий Осипович, бывший председатель общества «Сфинкс», где бывали СЕМИГАНОВСКИЙ и БАРЧЕНКО А.В. Серьезное вначале общество, оно впоследствии выродилось в столоверчение и в ужины с вином за отдельными столиками. В 1917 г. ЛОБОДА составил компилятивный сборник «Сфинкс», который, если бы не был так проникнут «лампадным маслом», мог бы служить руководством для начинающих оккультистов. Занятия ЛОБОДЫ оккультизмом носили ярко выраженный эротический характер, за что он и поплатился: в него стреляли, пуля, попав в рот и выбив несколько зубов, вышла наружу и рана быстро зажила, не оставив повреждений, кроме следов пороха на лице. В 1923-24 гг. он принимал участие в Комиссии по изучению психических явлений при Институте мозга. Жена его — популярная в Сенновском районе гадалка.

Вышеизложенное записано со слов моих правильно, в чем и подписываюсь. Б.Астромов

1 Точность показаний Б.В.Астромова подтверждает сохранившаяся переписка (см. Приложение 4).

ПИСЬМО Б.В.АСТРОМОВА-КИРИЧЕНКО НА ИМЯ И.В.СТАЛИНА

Тов. СТАЛИН, обращаюсь к Вам, как к одному из руководителей Советской политики и Секре-

тарю Центрального Ком[итета] ВКП(б).

10 января с.г. я сложил с себя звание Генерального секретаря и члена генеральной ложи «Астреи» Автономного Русского масонства, развязал себе руки, возвратив свободу действия и лишив возможности в будущем кому-ниб[удь] обвинить меня в некорректном отношении к Автономному русскому масонству. Моя же политическая ориентация никого из масонов не касается и дело моей совести.

Так[им] обр[азом], могу совершенно независимо разговаривать с Вами.

В поданном в авг[усте] м[есяце] прошл[ого] года вместе с управляющим мастером московской ложи «Гармония» ПОЛИСАДОВЫМ докладе наблюдающему органу СССР о возможности совместной деятельности Авт[ономного] рус[ского] мас[онства] и коммунизма была вскользь брошена фраза: «красное масонство свободно могло бы существовать рядом с буржуазным — ведь существует же Профинтерн и Крестинтерн рядом с рабочими и крестьянскими союзами, примыкающими к Амстердамскому соглашению».

54

Дело ленинградских масонов 1926 г.

Теперь я хочу указать на красное масонство не только как на объединение коммунистически мыслящих, но как на форму и маскировку, которую мог бы принять Коминтерн. Ни для кого не секрет, что Коминтерн (негласное московское правительство и штаб мировой революции, как его называют на Западе) является главным камнем преткновения для заключения соглашений с Англией, Францией и Америкой, а, следовательно, задерживается экономическое возрождение

СССР.

Между тем, если бы Коминтерн был перелицован по образцу масонства, т.е. принял бы его внешние формы (конечно, упростив и видоизменив многое), ни Лига Наций, ни кто другой, ничего не осмелились бы возразить против его существования, как масонской организации. Особенно Франция и Америка, где имеются целые ложи с социалистическим большинством и где правительство большею частью состоит тоже из масонов (напр., президент Тафт, не бывший раньше масоном, сейчас же по избрании был посвящен в масоны).

Принятие Коминтерном масонской личины — совсем несложно и коснется лишь внешности. Каждая национальная секция его могла бы образовать отдельную ложу

—мастерскую, а представители их (президиум) сформировали бы генеральную ложу.

Яудивляюсь, как Рабоче-крестьянскому Правительству раньше не пришло в голову воспользоваться этой старо-рабочей профессиональной организацией, захваченной буржуазией! Конечно, реформировав ее и очистив ее, согласно духу и заветам ленинизма (ведь позаимствовали же рабочие организации идею скаутизма и завели у себя отряды пионеров). Тем более, что Соввласть уже взяла масонские символы: пятикон[ечную] звезду, молоток и серп.

Наконец, сама пропаганда ленинизма, благодаря масонской конспирации и дисциплине, могла бы вестись успешнее, особенно в странах Востока, где так склонны ко всему таинственному.

Все, что я здесь пишу, только отдельные мысли, не обработанные и не детализированные.

Мне хотелось бы этими строками лишь дать толчок, пробудить Вашу творческую созидательную мысль.

А может быть, это Вас заинтересует? Тогда я готов служить своими знаниями и опытом в этой области в качестве советчика-консультанта или как Вы найдете удобным.

б[ывший] Генеральный Секретарь Генеральной ложи «Астрея» Д-р Б.Астромов 11.02.26 г.

Мой адрес: [Ленинград, ДПЗ, V Отдел ]

[АУФСБ РФ по ЛО, № 12517, л. 145, подписанная машинописная копия]

ГРЕДИНГЕР Василий Федорович

(1878 — после 1928)

Гредингер Василий Федорович, 1878 г., дворянин, сын сенатора, умершего в 1907-09 г.; в 1898 г. закончил Елизаветградское кавалерийское училище, служил в чине поручика с 1896 по 1901 г.; в 1906 г. закончил юридический факультет Петербургского ун-та; с 1901 по 1917 г. служил в Министерстве юстиции в чине надворного советника, одновременно с 1914 по 1917 г. состоял на военной службе — контрразведка, в чине подполковника; с 05.10.1917 г. по 15.01.1918 г. в войсках, и с 01.01.1918 г. по 30.06.1923 г. — в Красной Армии. Последняя должность — военный следователь Трибунала 11 стрелкового корпуса; с 1923 г. по 17.12.1924 г. — безработный; с 17.12.1924 г. по 31.08.1925 г. — заведующий личным составом фабрики «Канат»; с 01.09.1925 г. по 28.10.1925 г. — безработный, после чего поступил на работу делопроизводителем фабрики-прачечной. Женат, детей нет. Адрес — пл. Лассаля, д. 4/6, кв. 4. Вызван на допрос 12.02.26 г. и отпущен под подписку о невыезде. 16.04.26 г. у Гредингера был произведен обыск, во время которого изъяты «масонско-философские

55

Эзотерическое масонство в советской России

рукописи, разные книги масонско-философские в количестве 56 экз., масонские знаки мастерской степени в количестве 5 шт., меч и шпага». 20.05.26 было составлено обвинительное заключение, а 18.06.26 г. Постановлением ОСО КОГПУ В.Ф.Гредингер был приговорен к 3 годам концлагерей и уже 23.06.26 г. отправлен в Соловецкие лагеря вместе с Астромовым-Кириченко, Мебесом, Ларионовым и Клименко «для содержания на уголовном режиме и числить за 4-м СО ОГПУ» [№ 12517, л. 752]. Постановлением КОГПУ от 23.12.27 г. по амнистии срок сокращен на 1/4. Постановлением ОСО КОГПУ от 24.08.28 г. по завершении срока Гредингер В.Ф. выслан через ПП ОГПУ в Казахстан сроком на ТРИ года, после чего 31.08.28 г. он был отправлен в Кзыл-Орду. Сведений о его последующей судьбе нет.

Показания ГРЕДИНГЕРА В.Ф. 12.02.26 г.

Об АСТРОМОВЕ я узнал от своей знакомой Юлии Митрофановны ГОЛОВИНОЙ, ныне ЖУКОВОЙ, которая зная, что я с 1905 г. интересуюсь оккультизмом и будучи ученицей Г.О.МЕБЕСА, обещала познакомить меня с этим последним. Однако, уезжая весной 1923 г. в Англию к мужу, состоящему в Лондоне нашим представителем от Петролеса, она дала мне адрес АСТРОМОВА, который, по ее словам, должен был повести меня к Г.О.М. Еще раньше того она устроила мне с ним встречу у себя на квартире, но почему-то я на ее приглашение не явился. Это было, должно быть, в декабре 1922 г. В апреле 1923 г. я выступал обвинителем в трибунале 1-го стрелкового корпуса по делу о подделке воинских проездных литеров, по которому было человек 12 обвиняемых, защитник одного из них подошел ко мне познакомиться, и назвав свою фамилию — АСТРОМОВ — сказал, что много слышал обо мне от ЖУКОВОЙ и хотел бы переговорить со мной. Он назначил мне день для визита, но я к нему не явился, а пришел через неделю, на что он, попеняв мне за неаккуратность, стал говорить об оккультизме, о своей дружбе с Г.О.М., и в результате разговора дал мне для прочтения несколько антимасонских брошюр и докладов (доклад БЕЛЕЦКОГО, доклад КУРЛОВА).

Я жил в это время в гор. Троцке и приезжал сюда только по субботам, поэтому виделся с ним редко, не чаще двух раз в месяц, тем более, что он, состоя в то время членом Коллегии защитников, был командирован на шесть недель в гор. Гдов. По возвращении оттуда он дал мне работу — написать мое мнение о масонстве. Должен сказать, что я до сих пор считал масонство политической организацией, и, сторонясь всегда от политики, относился к нему крайне отрицательно, находя весьма скверным его двусмысленное поведение в отношении правительств и народа. Свои взгляды я, кажется, изложил в заданной мне работе, впрочем, поручиться за это не могу, т.к. столько после этого писал и говорил, что мне легко запамятовать первоначальное мое сочинение. После этого, месяца полтора я не имел об АСТРОМОВЕ никаких вестей, как однажды вечером он явился ко мне и начал весьма убедительно доказывать, что есть два масонства: заграничное (политическое) и автономное (русское) — организация мистико-этико-философская. Какими словами не помню, он дал мне понять, что вступление в масонство есть первый шаг к продвижению в «цепи» к школе Г.О.Ма, и торжественно вручил мне «Сокращенный катехизис» степени ученика, предупредив, что 11.10 с.г. состоится мое посвящение. Таким образом, сам того не ведая, так я оказался масоном.

При моем приеме меня поразило отступление от всех известных правил масонского ритуала, и я об этом сказал АСТРОМОВУ, который отчасти согласился со мной, говоря, что теперь по тяжелым политическим и моральным условиям приходится сокращать ритуал, отчасти заявил, что таковы особенности русского масонства. Не имея данных ему не доверять и увидев на нем знаки 33-й степени масонства, а на 1-м надзирателе (ОСТЕН-ДРИЗЕНЕ) — знаки 18-й степени (как я узнал впоследствии, украденный у ШТЕМБЕРГ золотой пеликан), я уверовал, что действительно русское масонство — преемник Новикова, Радищева и масонов Александровского

56

Дело ленинградских масонов 1926 г.

времени. АСТРОМОВ постоянно поддерживал во мне уверенность в том, что с заграницей наша ложа «Три северных звезды» не имеет ничего общего, и, признаться, меня сильно изумило показанное им мне письмо из Италии, где его благодарили за присланные материалы по масонству и просили прислать еще. Тогда же АСТРОМОВ дал мне перевести на французский и итальянский языки свою брошюру «Идеология масонства» в части, касающейся русского масонства, что я и исполнил. Вообще он давал мне много работы, главным образом переписывать всевозможные тетради, говоря, что в этом заключается «упражнение Тельца», т.е. развитие трудолюбия, в чем я положительно не нуждаюсь.

Вначале ноября 1923 г. он позвал меня к себе вечером, сказав, что мне предстоит испытание на вторую степень, и к моему изумлению потребовал, чтобы я явился к нему в моей старой форме прокурора трибунала и в шпорах. Думая, что в этом маскараде, быть может, и заключается испытание, я нарядился, как он хотел, и пришел к нему. На Московской (все описанное происходило на Московской, т.к. о существовании квартиры на Михайловской я узнал только в июле 1925 г.), где уже был СВЕРЧКОВ, АСТРОМОВ сказал мне испытание: СВЕРЧКОВ и я должны были пойти на квартиру к его бывшей жене, кажется, ЛИПОВОЙ, причем я должен был назваться пом[ощником] прокурора, назвать СВЕРЧКОВА своим секретарем

изаявить ей, что в прокуратуре имеются сведения о том, как ее родственники бежали за границу при ее содействии. Если она немедленно не выдаст имеющихся у нее каких-то бумаг, то она будет предана суду. Мы оба ошалели от этого требования

иотказались его выполнить. Тогда он стал с нами торговаться, и было решено, что мы явимся к ней и назвавшись просто масонами, потребуем документы, угрожая в случае неисполнения местью Ордена. Мы пошли, но по дороге нас встретил забежавший вперед АСТРОМОВ, который объявил, что испытание «на верность» мною выдержано. Я не придал значения существу этого факта, удивляясь изобретательности АСТРОМОВА, которого продолжал считать высокой и светлой личностью.

Вконце декабря АСТРОМОВ заявил мне, что у меня на квартире будут читаться лекции, подготовительные к «Энциклопедии» (опять намек на преддверие к Г.О.Му) и познакомил меня с КИСЕЛЕВЫМ, который явился лектором. Была организована ложа «Софии Премудрости», где магистром был КИСЕЛЕВ, советником КАЗАНСКИЙ, каноником я и секретарем СВЕРЧКОВ. В числе членов-учени- ков ложи была некто Августа Михайловна САДОВСКАЯ, с которой я крайне сошелся во взглядах и много работал в области эзотеризма. Мы были настолько близки друг другу, что отвечали без вопросов, разговаривали на расстоянии и тому подобное. Я сообщил об этом АСТРОМОВУ, который очень благосклонно отнесся к нашему раппорту, приказал мне хорошенько проверить свои отношения к САДОВСКОЙ, дабы убедиться, не является ли она моей «душой-сестрой». Тогда малоопытный в этой отрасли эзотеризма я пришел к выводу, что это именно и есть «ду- ша-сестра», и заключил так называемый «мистический брак», ничего общего с обычным браком не имеющий. Во время моего случайного ареста 10.04.24 г. моя жена передала АСТРОМОВУ все бумаги, касавшиеся ложи. Они лежали, как ей было известно, в особом ящике стола. В числе других бумаг попался и протокол моего «мистического брака», что привело АСТРОМОВА в ярость. Не смею утверждать, но глубоко убежден, что об этом я своевременно АСТРОМОВУ говорил, ибо помню его фразу: «Надо было подождать до сентября». С чем, спрашивается, подождать, если не с этим ритуалом? Он объявил мне, что за мое кощунство и самозванство, выразившееся в том, что я в присутствии младших заключил этот брак, на что не имел права, я буду предан Трибуналу Ордена.

Через несколько дней мой старый друг КАНЕВСКИЙ, введенный мною в Орден, с глубоким возмущением передал мне, что АСТРОМОВ требует от меня записки о самоубийстве, помеченной «... мая 1924 г.» без указания даты. КАНЕВСКИЙ говорил, что пошел в общество «людей правды и мира», а не в какое-то сборище тайных убийц. Мне же пришлось его успокаивать, говоря, что это формальность, ис-

57

Эзотерическое масонство в советской России

пытание его дисциплины и так далее. Расписку я дал, а КАНЕВСКИЙ принес мне от АСТРОМОВА пять пунктов обвинения. Я их сейчас не помню, но помню только, что они были крайне нелепы. Я написал объяснение, которое окончательно взбесило АСТРОМОВА, и в середине мая мне был преподнесен приговор Трибунала, подписанный ПЕТРОВЫМ, с которым я не был знаком, КИСЕЛЕВЫМ и ДРИЗЕНОМ, утвержденный неведомым магистром ВАСИЛИЕМ, как оказалось, все тем же АСТРОМОВЫМ, меняющим посвятительные имена, как перчатки. Приговор этот, как я узнал теперь, был от начала до конца составлен АСТРОМОВЫМ и сунут к подписи ПЕТРОВУ, ушедшему от него из-за этого, и КИСЕЛЕВУ, который глубоко был возмущен нелепостью обвинений, но подчинился обаянию «Великого магистра».

По поводу данной мной записки — не скажу, чтобы я отнесся к ней совсем хладнокровно, ибо даже сам АСТРОМОВ рассказывал мне об убийстве по приговору масонского трибунала в Париже министров Андрэ и Столыпина. На всякий случай я составил обо всем подробную записку на имя ГПУ, которую, в случае несчастья со мной, моя теперешняя жена должна была передать по адресу.

Так как я отказался подчиниться приговору, требовавшему разрыва именно с САДОВСКОЙ на два года без права не только переписываться, но даже расспрашивать друг о друге, то мне было объявлено отлучение, редактировавшиеся так: «жизнь твоя в наших руках, но мы не хотим твоей смерти, и так было пролито много крови; довольно того, что град несчастий обрушиться на тебя и близких тебе; мы отсекаем тебя, как гангренозный член, чтобы не заразить всего организма; нам лжецы и самозванцы не нужны; живи один — презрение наше будет всюду сопутствовать тебе».

Несмотря на такое грозное отлучение, мои друзья, СВЕРЧКОВ и КАНЕВСКИЙ, сохранили со мной самые теплые отношения, хотя АСТРОМОВ и пытался рассорить нас, уверяя, например, КАНЕВСКОГО, что я ему, как магистру, сознался, что получил свободу в апреле 1924 г. только потому, что выдал его сына. В чем выдал? Вот вопрос!

Около меня стали группироваться ученики, и не зная, могу ли я продолжать эзотерическую работу, я обратился за разъяснением своего положения к Г.О.М., который знал, оказывается, всю историю, издевался над АСТРОМОВЫМ, называя его «шутом гороховым», и сообщил мне в разговоре, что тот — женат, обстоятельство, которое АСТРОМОВ тщательно от всех скрывал. Тогда же Г.О.М. передал мне, что у АСТРОМОВА имеются богатые материалы, добытые ему одному известными путями; материалы, в которых разобраться он не умеет, но которые тщательно прячет, не желая ни с кем делиться.

Добавлю, что после моего «отлучения» АСТРОМОВ устроил «траурную ложу», в которой, однако, сам не был, где изрядно описывались мои вины, главная из коих состояла в том, что я «живу» с САДОВСКОЙ. Не довольствуясь тем, что эта грязная клевета (из-за которой распалась вся ложа «Софьи Премудрости», т.к. члены ее знали о чистоте наших отношений с САДОВСКОЙ), он счел долгом известить об этом мою жену, что в конце концов привело к моему разрыву с ней.

Время все сглаживает и летом 1925 г., получив неожиданно письмо от АСТРОМОВА с просьбой зайти к нему, я, успев расценить его как учителя и человека, но продолжая считать его высоконравственной личностью, явился к нему, и он со слезами на глазах простил меня, вернул мне прежнюю степень и очень скоро повысил еще двумя. Я, возвращаясь, имел ввиду только материалы, о которых говорил Г.О.М., и держал себя с АСТРОМОВЫМ не как прежде, а гораздо самостоятельнее, позволяя себе спорить и критиковать его, чего раньше не смел. От него я узнал, что КИСЕЛЕВ «исключен» и «впал в клептоманию» (это любимое обвинение АСТРОМОВА: такой-то «секретный сотрудник ГПУ» и такой-то — «вор»). Оказывается, он просто ушел, возмущенный всем поведением АСТРОМОВА.

В это время к нему присоединился СЕВАСТЬЯНОВ, который должен был остаться заместителем его после его отъезда за границу. Вместе они выработали «дек-

58

Дело ленинградских масонов 1926 г.

ларацию» и «катехизис», которые АСТРОМОВ повез в Москву и, по его словам, представил в ГПУ, где его долго допрашивали, и он из допроса узнал, что за ним следили еще с 1922 г. Так, например, его спрашивали разные адреса, по которым он бывал в 1922 и 1923 гг.

Вскоре вернулся из поездки СВЕРЧКОВ, заявивший мне, что по примеру КИСЕЛЕВА уходит от АСТРОМОВА, т.к. не видит никакой пользы от совместной с ним работы. Мне удалось убедить СВЕРЧКОВА остаться, говоря, что при глупости и малообразованности АСТРОМОВА, при лени и незнании нашей философии СЕВАСТЬЯНОВЫМ, мы поневоле будем вести дело вдвоем, прикрываясь как ширмой АСТРОМОВЫМ с его 33-й степенью. СВЕРЧКОВ согласился, и мы выработали нечто вроде ультиматума, на который АСТРОМОВ, после некоторых споров, согласился, возведя нас обоих в должность надзирателей новой ложи «Кубического Камня», ибо старая — «Трех северных звезд» почему-то оказалась закрытой.

Тогда же, или немного ранее, я узнал о существовании Великой ложи «Астреи», в которой АСТРОМОВ был Генеральным секретарем после смерти Великого мастера ТЕЛЯКОВСКОГО. О существовании такой фигуры никто при жизни его не знал, и постановления «Астреи», подписанные Великим мастером «Саруахом» было подписано самим АСТРОМОВЫМ, (ибо это было одним из его многочисленных имен — Ефруах, Саруах, Болеслав, Василий, все равно как фамилий — АСТРОМОВ, КИРИЧЕНКО, ВАТСОН).

Вавгусте 1925 г. АСТРОМОВ заявил мне, что даст мне руководительство одним из младших, АЛЕКСАНДРОВЫМ, которого бранил на все корки. Оказывается, это было на началах взаимности, ибо в мае, при посвящении АЛЕКСАНДРОВА во 2-ю степень, вся «тронная речь» АСТРОМОВА заключалась в потоке помоев, вылитых на меня. Можно себе представить изумление АЛЕКСАНДРОВА, когда через две недели я стал его руководителем!

Втом же месяце АСТРОМОВ, узнав от меня, что я ищу квартиру, заявил мне: «Квартира будет тебе дана!» И (я пропускаю целый ряд мелких по этому поводу подробностей) после отъезда жены за границу, поселил меня в той трущобе, в которой держал эту бедную женщину, не дав возможность ни мне, ни жене познакомиться с условиями нашего будущего жилища. Этим он нанес окончательный удар себе, ибо ореол его чистоты и нравственности окончательно погас при знакомстве с его тещей, весьма достойной и почтенной старушкой, и квартирными хозяевами, в беспристрастности коих усомниться нет оснований.

Обозленный на него за нелепые и грубые, как всегда, его поступки, отлучение КАНЕВСКОГО, не видя никакой пользы от него, я начал поддаваться плану СЕВАСТЬЯНОВА об организации собственного кружка, не имеющего ничего общего с ним, как неожиданно 18 ноября приехали ко мне СВЕРЧКОВ и АЛЕКСАНДРОВ (которого в этот день я видел во второй раз в жизни) и сообщили невероятные гадости, в которых участвовал в качестве масона и магистра АСТРОМОВ. Я не стану перечислять их, т.к. они Вам, товарищ следователь, вероятно известны из показаний СВЕРЧКОВА и АЛЕКСАНДРОВА, также как и последующее наше отложение от «Астреи» и АСТРОМОВА, о чем составлен протокол, подписанный СЕВАСТЬЯНОВЫМ, СВЕРЧКОВЫМ и мною.

Общую характеристику АСТРОМОВА могу дать следующую: мелкий проходимец без чести и честности, не брезгающий никакими средствами себе на пользу, ловко умеющий «втирать очки» и паразитствовать, главным образом за счет одураченных им женщин, как паразитствовал всю жизнь; лжец по привычке, не могущий сказать правды даже когда хотел бы, грязный клеветник, приписывающий другим свои пороки. Учтя врожденную склонность людей к таинственному и пользуясь своим видом идеального церемониймейстера, по выражению Г.О.М., сумел эксплуатировать эту склонность в своих интересах, правда недолго, ибо очень скоро его разгадали и он остался один, не умея создать ничего прочного.

По вопросу о том, как произошло отложение, сообщаю следующее: когда АЛЕКСАНДРОВ и СВЕРЧКОВ сообщили мне свои сведения, мы твердо решили уйти от

59

Эзотерическое масонство в советской России

АСТРОМОВА, и вопрос был только в том, как это сделать: уйти ли немедленно или повременить. Те двое стояли за немедленный разрыв, я же, избегая шума и скандала, убеждал их подождать две недели, а за это время что-либо придумать, как без треска разломать созданную им ложу. Я привел тот довод, что в понедельник 16.11.[25 г.] он говорил, читая полученное в квартире на Михайловской письмо, будто ему некто БЕЛЮСТИН предлагает место, так, авось, он уедет, и т.д. Мне удалось убедить АЛЕКСАНДРОВА, СВЕРЧКОВ подчинился большинству. Необходимо было предупредить СЕВАСТЬЯНОВА, как наместного пастыря, и СВЕРЧКОВ пригласил его ко мне на 21.11.[25 г.] Когда только он узнал 1) все гадости, обнаружившиеся в отношении АСТРОМОВА, 2) то, что нет данных считать его сотрудником ГПУ, как то по поведению АСТРОМОВА предполагал СЕВАСТЬЯНОВ, последний стал настаивать на немедленном разрыве. Тут уже их оказалось большинство и подчиниться пришлось мне. Тогда же был составлен протокол об официальном закрытии нами ложи «Кубического Камня», так что с этого дня она официально перестала существовать. Протокол этот у меня, и я обязуюсь Вам его доставить. Мы поручили СЕВАСТЬЯНОВУ объявить АСТРОМОВУ о его изгнании от нас, но предварительно поехали все трое к МЕБЕСУ, чтобы от него узнать, за что был исключен от него АСТРОМОВ. МЕБЕС был очень осторожен и заявил, что с обеих сторон был принят максимум корректности, и потому считается, что он ушел «по собственному желанию», по крайней мере им было подано официальное заявление об этом.

Вечером 22.11.[25 г.] мы сошлись у СВЕРЧКОВА и СЕВАСТЬЯНОВ передал нам, что выложил все АСТРОМОВУ, который во всем признался, согласился сложить с себя звание магистра, но желает объясниться с нами в среду, 25 ноября. В этот день он приехал, вошел в ложу, куда вызвал СЕВАСТЬЯНОВА, а через него — СВЕРЧКОВА и меня, и разразился градом брани против нас и лжи против тетки, О.Е.НАГОРНОВОЙ, которую считал виновницей всего происшедшего, и был несколько озадачен тем, что источник сведений о нем был другой. Тогда же он заявил, что не дисквалифицирует СВЕРЧКОВА и меня (да и не мог этого сделать, ибо дисквалификацию масона может произвести только Великая ложа, а таковой, фактически, не было, ибо член ее, СЕВАСТЬЯНОВ, был с нами, а ВОЛЬСКИЙ подобной бумаги не подписывал. Впрочем, АСТРОМОВ над такими «пустяками» не задумывается: назовется еще тремя именами и подпишется за всех, как он сделал с дисквалификацией КАНЕВСКОГО, о которой не знали ни СЕВАСТЬЯНОВ, ни ВОЛЬСКИЙ).

Я не знаю, что говорил ему СЕВАСТЬЯНОВ, но 25.11[.25 г.], когда он заявил, что он передает свои полномочия Наместному мастеру, я прямо сказал ему, что это бесполезно, т.к. ложи уже не существует, мы из нее ушли, а ложа при отсутствии должностных лиц считается закрытой. Работать мы не будем, т.к. хотя он и слагает полномочия, но остается в «Астрее», а с ним мы не желаем иметь ничего общего. Это может подтвердить СВЕРЧКОВ, да, может быть, и СЕВАСТЬЯНОВ, хотя роль по-

Юргевич Екатерина Леонидовна, род. в 1899 г., дочь дворянина (умер в 1919 г.); окончила гимназию в Петрограде в 1916 г.; с весны до декабря 1920 г. работала в Управлении водного транспорта; в 1921 г. на радиостанции Кавфронта (Ростов на До-

60