4.5. Исторические коллекции и музеи

В период Просвещения исторические коллекции развивались не так активно, как художественные, природоведческие или научно-технические. Наиболее интересные исторические собрания были связаны с деятельностью научных обществ, таких, как первое общество антиквариев в Европе, созданное в Лондоне в 1572 г. Оно ставило своей целью «отделить ложь от истины» и проанализировать историю с позиции «проникновения современной критики». Антикварная коллекция рассматривалась членами общества как материал для исследования истории, а также как способ сохранения старины.

Далеко не всегда ранние исторические собрания имели столь благородные цели. Например, одно из них должно было повысить социальный престиж короля Испании Филиппа IV. В основу собрания легли картины П. Рубенса, которые украсили один из приемных залов королевского дворца Эль Ретиро (вблизи Мадрида) и изображали двенадцать испанских побед. Одновременно по приказу короля в театрах Мадрида исполнялась пьеса «Победы 1638 года». И картины, и пьеса выполняли пропагандистскую роль и имели своей целью отрицание всем известного факта — упадка и краха страны с необработанными полями, заглохшми ремеслами и бедным населением.

Исторические музеи возникали не только в период упадка, но и во времена политического, а также экономического подъема государства.

В королевском замке в Стокгольме с XVI в. сформировалось государственное древлехранилище. Его обогатил своими собраниями в начале XVII в. Густав II Адольф. Позже в древлехранилище поступили штандарты побежденных противников и другие свидетельства шведских побед.

Лондонский Тауэр к концу XVII в. также приобрел характер государственного исторического музея, который состоял из трех отделов: королевской истории, испанских трофеев и большой сокровищницы. Внимание к выявлению и собранию исторических источников в России, проявившееся в годы правления Петра I, подготовило почву для создания будущих исторических музеев. С 1718 г. издавались распоряжения о передаче за вознаграждение властям обнаруженных древностей.

В 1718 г. появляется царский указ о покупке редкостей для Кунсткамеры: «Ежели кто найдет в земле, или в воде какие старые вещи, а именно: каменья необыкновенные, кости человеческие или скотские, рыбьи или птичьи, не такие, какие у нас ныне есть, или такие, да зело велеки или малы перед обыкновенным; также какие старые подписи на каменьях, железе или меди или какое старое и ныне необыкновенное ружье, посуду и прочее все, что зело старо и необыкновенно, також бы приносили, за что давана будет довольная дача...» Древности в России находили и до XVIII в., но только в петровскую эпоху пришли к пониманию, что они нужны для изучения и просвещения. Это было принципиально новым отношением к древностям. Новые собиратели предпочитали то, что «зело старо и необыкновенно» богатству и роскоши княжеских собраний допетровской эпохи, свидетельствовавших о знатности их владельца.

В 1715 г. заводчик А.Н. Демидов подарил жене Петра I Екатерине I коллекцию сибирского курганного золота, а в 1719 г. из Петербурга в Сибирь была отправлена первая научная экспедиция во главе с ученым Д.Г. Мессершмидтом, приглашенным из Данцига. Ему поручалось «приискивать... могильных всяких древних вещей, шайтаны медные и железные и литые образцы человеческие и звериные...». В связи с ценнейшими находками в русском законодательстве появилось специальное разъяснение: «...куриозные вещи, которые находятся в Сибири, покупать... и, переплавливая, присылать в Берг- и Мануфактур-коллегию».

С начала XVIII в. объемы работ кремлевских мастерских в Москве, продукция которых пополняла Оружейную палату, сократились. В 1711 г. основная часть царских оружейников, ювелиров и других ремесленников была переведена в Санкт-Петербург. В то же время Петр I стремился сохранить и преумножить накопленные в Москве коллекции. В ходе Северной войны он передал в Оружейную палату трофеи, добытые в битвах при Лесной и под Полтавой.

В 1702 г. Петр I приказал князю Одоевскому проверить все тайники Кремля и «взять прежние описи и описанные книги, осмотреть и описать, все ли это в целости. А осмотрев и описав все, поставить под хорошую охрану». Указ царя узаконил основную функцию Оружейной палаты как древлехранилища фамилии Романовых.

Оружейная палата была доступна узкому кругу лиц. Предметы в ней выставлялись бессистемно с учетом их декоративности.

В коллекционировании исторических материалов проявлялся возрастающий интерес к прошлому, желание объяснить с помощью исторических знаний изменения, которые происходили в России. Однако в коллекционировании преобладал все же интерес к «курьезным» вещам типа «шайтанов» (языческих идолов) или «глухих калмыцких зеркал» с надписями на чужих языках. Стремление к экзотике обусловило преобладающее поступление в Кунсткамеру предметов из азиатской части России.

В фонды Кунсткамеры поступали этнографические предметы из различных стран Востока, что позднее позволило выделить из ее состава Азиатский музей. В состав мюнцкабинета (нумизматической коллекции Кунсткамеры) поступили «ледеров медальный кабинет» из Гамбурга, коллекции медалей Людовика XIV, нумизматические коллекции Я. В. Брюса, а после осуждения по обвинению в государственной измене А. П. Волынского и П. И. Мусина-Пушкина (1740) и их нумизматические собрания.

Немного раньше Кунсткамеры в Петербурге была учреждена Модель-камера. Петр I уделял большое внимание строительству флота в России. Собранные им модели и чертежи кораблей хранились вначале в его доме в Сумах, затем, в 1709 г., последовал указ о переводе моделей в Петербург и их размещении в особом помещении при Адмиралтействе. Так, из личной собственности коллекция перешла в государственную. Это было еще хранилище, коллекции которого использовались в практических целях, в качестве образцов при строительстве новых кораблей. Для Модель-камеры, прообраза будущего Морского музея, большое значение имел «Регламент Петра I 1722 г.», который законодательно устанавливал пополнение его коллекций: «Когда зачнут которой корабль строить, то надлежит приказать тому мастеру... сделать половинчатую модель на доске, и оную с чертежем по спуске корабля отдавать в Коллегию Адмиралтейскую...» Это правило неукоснительно выполнялось, что требовало строительства новых помещений.

Такой же характер централизованного хранилища, закрытого для публики, имело собрание оружия Петербургского арсенала, на базе которого в XIX в. был создан Артиллерийский военно-исторический музей. Для военных нужд с начала XVIII в. начинают создаваться арсеналы, с одной стороны, как склады оружия для армии, с другой — как хранилища памятного и трофейного оружия, о чем свидетельствуют особые царские указы. В 1701 г. был издан указ о строительстве цейхгауза в Московском Кремле, где Петр I предполагал устроить музей военных трофеев. Старое оружие представляло интерес с точки зрения как его конструкции, так и возможного использования для вооружения регулярных войск в экстренных ситуациях. В 1756 г. генерал П.И. Шувалов отдает ряд распоряжений, касающихся выявления образцов древнего вооружения и артиллерии, хранившихся в местных учреждениях артиллерийского ведомства, гарнизонах, а также в крепостях и монастырях, и отправки их в Москву и Петербург для помещения в столичные арсеналы. На основе коллекций Петербургского арсенала и московского хранилища оружия, по словам Н. Е. Бранденбурга, «составился хороший исторический материал». Однако это все-таки был не музей, а древлехранилище, получившее название «Зал достопамятностей» Коллекции в то время еще не систематизировались, не изучались и были недоступны для публики.

В XVIII в. исторические музеи в России находились в стадии формирования. Коллекции исторического профиля, не имея самостоятельного значения, входили в состав музеев или находились в частных руках, оставаясь малодоступными для широкой публики.

Это целиком относится и к Беларуси, где собрания исторического профиля в эпоху Просвещения также не получили самостоятельного значения. Существуют отрывочные сведения о наличии небольших исторических отделов в музеях и частных собраниях Беларуси второй половины XVIII в. Так, в одном из помещений Полоцкой иезуитской коллегии в шкафах хранились нумизматический кабинет, а также «коллекции разных редкостей» (изделия из редких камней, мозаики, оружие, археологические находки).

Современник, который осмотрел собрание А. Яблоновской в Семятичах, высоко оценил «большую коллекцию гравюр, изделия из кости XVI в., костюмы жителей Индии и ... домашние вещи римлян из Геркуланума и Помпей». Эти экспонаты были разложены в «красивейших шкафах, инкрустированных перламутром и кораллами и представляющих собой настоящие произведения столярного искусства».

В щорсовском дворце И. Хрептовича, кроме библиотеки, архива и художественной коллекции, был также «музей различных достопримечательностей».

Частные исторические собрания и музеи становились доступными для широкой публики постепенно. На этот процесс воздействовали господствовавшие общественные и философские взгляды. Музея как социальный институт возникал в тот момент, когда общественная группа, организация или учреждение создавало коллекцию с ясным намерением сделать ее осмотр доступным публике.

Не случайно первые публичные исторические музеи появились в государствах с республиканским устройством (Венеция, Швейцария и т. д.). Так, представители патрицианской семьи Гримани — кардинал Доменико и его племянник патриарх Джованни — подарили собранные ими коллекции Венецианской республике. Эти коллекции легли в основу современного археологического музея в Венеции.

В Швейцарии в ходе реформаторского движения муниципалитеты нескольких городов приобрели собрания древностей и рукописей для общественного пользования. Эти коллекции стали фундаментом современного Земельного музея в Цюрихе и Исторического музея в Берне.

В 1662 г. муниципалитет Базеля приобрел ценную коллекцию гражданина Амербаха с целью предотвращения ее вывоза из города. Вскоре эта коллекция была расположена в новом здании университета, а с 1671 г. стала доступной для широкой публики.

Первый прототип исторического музея во Франции был открыт в Безансоне в аббатстве Сен-Венсен (1694). Согласно завещанию аббата его собственная коллекция древностей, книг, медальонов должна была стать общественным достоянием.

В 1726 г. во Флоренции была основана Этрусская академия, члены которой проводили археологические раскопки в Тоскане. При академии существовала публичная галерея, где выставлялись произведения искусства и обнаруженные в ходе раскопок предметы материальной культуры.

В эпоху Просвещения публике предлагаются различные формы визуального представления исторических сюжетов. Широкое распространение в исторических музеях получила панорама (циклорама) — большое циркулярное замкнутое полотно с изображением битвы или другого впечатляющего события, которую зритель осматривает из центра. На переднем плане панорамы обычно находились трехмерные предметы. Картина часто располагалась в ротонде (круглом помещении) и освещалась сверху.

В 1792 г. к идее панорамы пришел художник Роберт Баркер. Большой популярностью в Лондоне пользовалась выполненная им панорама «Британский флот между Портсмутом и островом Уайт».

В этот же период формируются паноптикумы, или кабинеты восковых фигур, первоначально в Германии (Фридерицианум в Касселе), затем во Франции. В 1770 г. уроженец Германии Филипп Курциус основал в Париже паноптикум. После смерти Курциуса (1794) паноптикум получила в наследство его ученица и племянница мадам Тюссо. В 1802 г. она перевезла свою коллекцию в Великобританию. Во время турне по стране мадам Тюссо приняла решение об открытии стационарного музея в Лондоне.

Создатели панорам и паноптикумов в дальнейшем нашли своих последователей в других городах Европы и Северной Америки.

* * *

В XVII—XVIII вв. музей как социальный институт приблизился к человеку. Это было следствием распространения идей Просвещения, манифестацией права всех людей на культурное развитие. Успехи естествознания и техники не только освобождали ум людей, но и давали больше возможностей для проведения свободного времени. Это в свою очередь содействовало формированию музейной аудитории.

К вопросу о праве всех людей осматривать предметы коллекций владельцы собраний относились по-разному. Коллекционеры-гума­нисты видели меру всех ценностей в неповторимости личности. В то же время они считали, что делиться приобретенными знаниями и эмоциями, в том числе предметами коллекций, можно только со знатоками. Похожие взгляды разделяла большая часть знати эпохи Возрождения, которая демонстрировала свои коллекции преимущественно близким по социальному статусу.

В отличие от коллекционеров-гуманистов большинство коллекционеров-просветителей, среди которых было немало знатных людей, желали помочь образованию широких масс населения и содействовать их постоянному развитию и совершенствованию. Осмотр собраний проводился в форме диалога или дискуссии. Диалог проходил между теми, кто планировал размещение музейных предметов, и теми, кто их осматривал. Получая информацию, они реагировали на них сразу же или позже, вслух или молча. Когда зрителей было много, диалог становился дискуссией.

В конце XVII в. количество людей, осмотревших различные частные коллекции, в Европе стало увеличиваться, расширяется и их социальный состав. Результаты этого процесса оказались непредвиденными: многие владельцы коллекций и значительная часть посетителей оказались разочарованными. Коллекционеры, открывшие двери своих собраний, убедились, что часть публики ответила им неблагодарностью, а многие посетители были растеряны и даже разозлены увиденным. Они испытали унизительную процедуру проверки, чтобы получить разрешение посетить то место, которое называли «страной сказок»; попав же туда, понимали, что они там чужие. Некоторые находили выход своим эмоциям в недостойном и раздраженном поведении при осмотре экспозиций. Следуя непонятным объяснениям, которые посетители получали в частных кабинетах и галереях, они переходили от одного предмета к другому в поисках их смысла. В большинстве случаев у широкой публики не было не только специальных знаний, с которыми можно было бы совместить новый опыт, но и общего образования, которое бы помогло адекватно воспринять информацию о музейных предметах.

Коллекционеры и создатели музеев этого периода при показе собраний рассчитывали в первую очередь на знатоков и специалистов, но иногда демонстрировали их и отдельным группам широкой публики. Делалось это непоследовательно.

Известно, что с момента основания Британского музея плата за осмотр его экспозиций не бралась. Однако, чтобы получить входной билет в этот музей, приходилось ждать несколько недель. Посетителей во время экскурсии все время подгоняли, поскольку музей нужно было осмотреть не более чем за час. Доступ в музей детям был вообще запрещен. За посещение и осмотр коллекций Тауэра в конце XVI — начале XVII в. приходилось платить гинею. Эштон Левер требовал за вход в свой музей довольно высокую плату — от 5,5 до 11 шиллингов.

Все это делало доступ в музей для широких масс населения ограниченным. Малоимущим слоям населения более доступными были университетские музеи, которые существовали в разных городах Европы. Однако и в них приоритет отдавался знатным, богатым и образованным посетителям.

Коллекционеры продолжали работу по разработке научной классификации предметов в своих собраниях. В частности, Уле Ворм делил предметы на «земли, соли, глины, каменные предметы, металл, стекло, дерево» независимо от того, сделаны они природой или человеком. Каспар Нейкель предложил следующую классификацию музеев:

1) шатскамера — сокровищница ценных предметов, произведений искусства и природоведческих предметов;

2) галерея — длинный зал со шкафами для предметов небольшого размера, с предметами на подиумах и картинами на стенах;

3) кунсткамера — кабинет искусства и художественного ремесла, керамики, изделий из стекла, слоновой кости, монет, медалей, научных инструментов, гипсовых медалей, графики;

4) антиквитетенкамера — кабинет античных древностей;

5) студио-музеум — хранилище книг, рукописей, произведений искусства;

6) раритетенкамера — собрание редких предметов (рог единорога, мумии и т. д.);

7) натуралиенкамера — природоведческий кабинет, посвященный животному миру, растениям, минералам.

К. Нейкель рекомендовал расставлять предметы коллекций в каждом помещении вдоль стен на шести полках. Вдоль одной стены предлагалось располагать «натуралии» (предметы природного происхождения), вдоль другой — «артифициалии» (творение человеческого ума и рук). Расстановку «натуралий» следовало начинать с человеческих скелетов, затем необходимо было располагать препараты животного, растительного и минерального происхождения, а «артифициалии» — делить на древние и современные предметы. Над полками оставалось место для размещения портретов известных людей.

Некоторые собиратели «артифициалий» рассматривали произведения изобразительного искусства только как иллюстрации к мифологии (Ф. Коспи) или оценивали их по информационной ценности (Кальчолари), К. Нейкель относился к скульптурам и картинам как к способу иллюстрации событий, идей или как к декоративному приложению к придворным коллекциям курьезов.

Существовали и исключительно абстрактные системы группировки музейных предметов. Английский коллекционер Чарльз Таунли предлагал рассматривать в качестве ведущих принципов их расстановки «символическую ценность» и «мистическую систему эманации (излучения)». Ведущими в экспозиции он предлагал считать статуи высшей триады римских богов: Юпитера, Плутона, Нептуна как олицетворение сил «зарождения», «сохранения» и «разрушения». Автор книги «Советы ученым-путешественникам» (1762) И. Д. Кёллер рекомендовал собирателям делить статуи на те, которые «стоят» и «сидят», «голые» и «одетые».

Возникает моделирование многоцелевой мебели для хранения и экспонирования предметов коллекций. В 1604 г. баварский дипломат Филипп Хайнхофер основал кунсткамеру, где экспонировал раковины, монеты, медали. Его многоцелевая музейная мебель делалась дюжиной умелых художников и столяров. Образцы этой мебели продавались в Упсалу, Флоренцию, Амстердам, Штеттин, Вену. Конструкция музейных шкафов Ф. Хайнхофера предусматривала в размещении постепенный переход от природных предметов к предметам, созданным руками человека.

Один из наиболее ранних авторов, пробовавших в конце XVII в. осмыслить феномен музея и его экспозиции, немецкий ученый И. Майор писал: “У входа в музей взгляд посетителя должен остановиться на немногих предметах, что бросаются в глаза, таких, как крокодил, чучело медведя, тигра или льва, — все они должны воздействовать на людей «красотой», «спокойным характером» или «лютым взглядом»”.

Со второй половины XVII в. делаются первые попытки осмыслить феномен музея, формируется, хоть и довольно медленно, представление о музеографии как описании музеев и музейных предметов.

Постепенно из числа музеев смешанного типа начинают выделяться отдельные специализированные музеи, однако этот процесс не получил широкого развития, и в большинстве музеев существовали отделы, которые представляли разные области научных знаний и искусства.

Большая работа, проведенная коллекционерами в XVII—XVIII вв., содействовала дальнейшему развитию музея как социального института в XIX в.