Великая ложь демократии
«Что основано на лжи, не может быть право. Учреждение, основанное на ложном начале, не может быть иное, как лживое. Вот истина, которая оправдывается горьким опытом веков и поколений». Так начинается самая знаменитая статья Константина Петровича Победоносцева, в которой он выражает свои взгляды на демократическую систему и парламентаризм. Название говорит само за себя: «Великая ложь нашего времени».
Сейчас этот труд читается как жесткий, но прозорливый приговор западной цивилизации, как манифест консервативной мысли.
Стоит отметить, что «Великая ложь» написана заочно, за годы до Манифеста 17 октября 1905 года, на одном лишь зарубежном материале и пророческом предвидении, чем «торжество демократии» обернется в России.
Разбирая сущность парламентаризма, Победоносцев вовсе не критикует его в теории. Наоборот, теория как раз выглядит очень привлекательно: «Весь народ в народных собраниях творит себе законы, избирает должностные лица, стало быть, изъявляет непосредственно свою волю и приводит ее в действие». Все дело в том, что осуществление всей этой идиллии возможно лишь «...когда бы доверенные от народа лица устранились вовсе от своей личности; когда бы на парламентских скамьях сидели механические исполнители данного им наказа; ... когда бы притом представителями народа избираемы были всегда лица, способные уразуметь в точности и исполнять добросовестно данную им и математически точно выраженную программу действий». Но поскольку на практике все это невозможно, парламентская система превращается в пародию на самое себя, извращая собственные благие принципы. «Выборы никоим образом не выражают волю избирателей. Представители народные не стесняются нисколько взглядами и мнениями избирателей, но руководствуются собственным произвольным усмотрением или расчетом, соображаемым с тактикою противной партии... Министры в действительности самовластны... Они располагают всеми силами и достатками нации по своему усмотрению, раздают льготы и милости, содержат множество праздных людей за счет народа, и притом не бояться никакого порицания, если располагают большинством в парламенте, а большинство поддерживают раздачей всякой благостыни с обильной трапезы, которую государство отдало им в распоряжение». Интересно читать подобные тексты позапрошлого века, тем более, что до сих пор отдельные «властители умов» делают вид, что никакая серьезная критика демократической системы в принципе невозможна, допустимо лишь обсуждение мелких частностей, тогда как общая концепция знаменует собой «конец истории», поскольку дальнейшее развитие не имеет смысла — «венец творения» достигнут.
Победоносцев выводит «истинное определение парламента»: «учреждение, служащее для удовлетворения личного честолюбия и тщеславия и личных интересов представителей». Базовый принцип парламентаризма «избиратели в самом акте избрания отказываются от всех своих прав в пользу избранного представителя» снабжен едким комментарием: «избиратели являются для него (представителя) стадом — для сбора голосов, и владельцы этих стад подлинно уподобляются богатым кочевникам, для коих стадо составляет капитал, основание могущества и знатности в обществе». «И такая-то комедия выборов, — добавляет Победоносцев, — продолжает до сих пор обманывать человечество и считаться учреждением, венчающим государственное здание». Что тут скажешь по прошествии, более чем, века? Продолжает!
Как выясняется, и политтехнологии не особенно изменились. «Когда предводитель партии с сильною волей соединяет еще и дар красноречия, — он выступает в своей первой роли на открытую сцену перед целым светом. Если же у него нет этого дара, он стоит, подобно режиссеру, за кулисами и направляет оттуда весь ход парламентского представления, распределяя роли, выпуская ораторов, которые говорят за него, употребляя в дело по усмотрению - более тонкие, но нерешительные умы своей партии: они за него думают». Методика использования наемной интеллигенции как на ладони. Наше время внесло лишь небольшое дополнение: теперь «режиссер» может быть многостаночником, направляя действия сразу нескольких партий.
Не остались без внимания и «профессиональные болезни» демократической системы. Одна из них — национализм, который «в наше время можно назвать пробным камнем, на котором обнаруживается лживость и непрактичность парламентского правления. Примечательно, что начало национальности выступило вперед и стало движущею и раздражающею силой в ходе событий именно с того времени, как пришло в соприкосновение с новейшими формами демократии». Как в воду глядел! А вот еще из того же цикла воспоминаний о будущем: «...каждым отдельным племенем, принадлежащем к составу разноплеменного государства, овладевает страстное чувство нетерпимости к государственному учреждению, соединяющему его в общий строй с другими племенами, и желание иметь свое самостоятельное управление, со своею, нередко мнимою, культурой. И это происходит не с теми только племенами, которые имели свою историю и, в прошедшем своем, отдельную политическую жизнь и культуру, но и с теми, которые никогда не жили особой политической жизнью».
Наследие Константина Петровича Победоносцева внушительно. Но не количеством печатных листов, а наоборот краткостью и точностью его статей, детальным разбором самых животрепещущих тем и проблем. И все-таки к Победоносцеву не прислушались. Он был заклеймен реакционером и мракобесом. Доморощенный думский парламентаризм и «партийное строительство» всех и вся — от эсдеков до кадетов внесли свою далеко не скромную лепту в развал Российской Империи, окончившийся катастрофическим семнадцатым годом.
Однако история — учитель добросовестный. Не желающим усваивать ее уроки она никогда не ленится преподать их вновь. Мыслящая Россия вновь штудирует работы Победоносцева, удивляясь схожести века XXI с двумя прошедшими. Даже названия статей будто сошли с современных газетных передовиц: «Новая демократия» — и у нас она новая (опять!), «Болезни нашего времени» — они все те же. «Печать» — такая же, как и была, а «гуси» существовали и при обер-прокурорах. «Власть и начальство» — и эта тема более чем актуальна — «сколько ни живет человечество, не перестает страдать то от власти, то от безвластия». А Победоносцева пока проходят в школе не по его сочинениям, а по Блоку:
«Победоносцев над Россией
Простер совиные крыла...»
Максим Брусиловский
Сергей Моисеев