Часть 3

СТЕНОГРАММА

Иван IV:

кровавый тиран или выдающийся политический деятель?

Часть 3

Сванидзе: Сегодня третий день слушаний по теме: «Иван IV : кровавый тиран или выдающийся политический деятель?».

Иван Грозный, я бы сказал, самый популярный русский властитель. Пожалуй, популярнее Петра I. Титул «Грозный» этому способствует в первую очередь. В России, где на огромной территории бюрократия сильна, а население бесправно и беззащитно, образ грозного первого лица в государстве единственная и последняя надежда на справедливость.

Итак, повторяю вопрос слушаний: «Иван IV : кровавый тиран или выдающийся политический деятель?».

Мы запускаем голосование для нашей телевизионной аудитории, номера телефонов вы видите на экране.

Обвинитель на процессе – писатель Леонид Млечин.

Защитник на процессе – политолог, президент Международного общественного фонда «Экспериментальный творческий центр» Сергей Кургинян.

Прошу вывести на экран материалы по делу.

Материалы по делу. Главным результатом почти 50-летнего пребывания на престоле Иоанна Грозного стало образование единого Российского государства. Царства, равного великим империям прошлого. Однако внутри страна была буквально опустошена опричниной. Ничем не мотивированный поворот Ивана Грозного от реформ к террору в народном фольклоре породил двойственный образ царя – справедливого правителя, с одной стороны, и жестокого деспота, с другой. Считается, что прозвище Грозный Иван IV получил за казни и расправы, учиненные в годы своего правления. Царские опричники безжалостно рубили голову любому, кто подозревался в измене государю. Одним из самых кровавых считается поход на Новгород, во время которого был убит митрополит Филипп, отказавшийся благословить бессмысленную резню. Город, якобы готовый сдаться на милость Польше, государь спалил вместе с женщинами и детьми. В народе говорили – царь чудит. Некоторые исследователи так же утверждают, действительно, почти 50 лет во главе государства стоял психически больной человек, страдающий паранойей.

Сванидзе: Начинаем третий день слушаний по политике Ивана Грозного.

Первый вопрос обеим сторонам: «Последствия царствования Ивана Грозного:

губительны или спасительны?».

Пожалуйста, сторона обвинения. Леонид Михайлович, Ваш тезис, Ваш свидетель. Вам слово.

Млечин: Два дня другая сторона искала оправданий Ивану Грозному. Почему оправдывается Иван Грозный?

Во-первых, для того, чтобы объяснить, что «лес рубят – щепки летят!». Ничего, что пьют кровь из народа. Ничего, что царь ведет войну с собственным народом. Это нужно.

А второе, это создание другого представления о том, что всё благодеяние, вся наша жизнь народная зависит только от него одного! Вот как он скажет, так и сделает. А от нас не зависит ничего. Вот это и хотел Иван Грозный внедрить в сознание людей! В какой-то степени ему удалось. Но его собственное царствование и результат его опровергает всё, что было сказано. И результаты его царствования печальны и ужасны для России. Это разрушение экономики, обезлюдевшие деревни. Это война, которая не привела ни к какому результату. Это мир со Швецией, который был очень плох.

Впрочем, я хотел бы предоставить слово историкам, которые здесь находятся, и попросить хотя бы кратко оценить результаты правления царя Ивана.

Елена Борисовна Емченко, известный историк и преподаватель. Елена Борисовна, будьте добры.

Емченко: Я тут не буду повторять то, что Вы уже сказали. Я еще хотела бы одну вещь добавить. Это падение нравственности. Вот, это такой чисто психологический момент. То есть, когда дети, которые боятся засыпать без света, когда попадают на войну, в них проявляется удивительная жестокость. И вот эти бесконечные кровавые расправы, без суда и следствия, конечно же, они привели к падению нравственности. Это вот еще один такой результат правления Грозного.

И с другой стороны. Органы местного самоуправления. То есть, когда наступает Смутное время, кем был Козьма Минин? Земским старостой. Вот те люди, кто в конечном счете спас эту страну.

Млечин: То есть, спасители для России были те, кого Иван Грозный, собственно говоря, и уничтожал! Спасибо, Елена Борисовна.

Кургинян: Минина он уничтожал?

Млечин: Будьте добры, Игорь Владимирович Павловский, доктор исторических наук, профессор. Будьте добры, Ваш итог.

Игорь Павловский – доктор исторических наук, профессор МГУ. Павловский: Ну, я бы не стал упрекать Ивана Грозного в том, что при нем

была организована опричнина. По той простой причине, что и до Ивана Грозного примерно такое учреждение было сделано еще во времена, которые мы, условно, называем временем правления Избранной Рады, так называемая Избранная тысяча. То же, кстати, перераспределение земель происходило в этот момент. Это витало в воздухе. Ничего здесь такого особенного Иван не сделал.

Я бы не стал его упрекать в особенной жестокости, и оставлю в покое вопрос о его психическом здоровье, это меня сейчас не так волнует. Но я бы по-другому поставил вопрос. А вопрос я бы поставил так. А результаты у него как? Проигранная по сути дела Ливонская война. Хотя здесь, безусловно, вся Европа ополчилась. Рейхстаг 2 раза принимал решение субсидировать эту войну против России. Восточный вал в результате был создан с участием мусульманской Турции. Так что, они как бы единым фронтом здесь шли против Ивана. Это была тяжелая война. Но ведь Федор Иоаннович, за несколько лет своего правления

получил выход к Балтике. Это человек, которого называют чуть ли не умалишенным, или, по крайней мере, неспособным правителем. Он получил.

Экономика при Иване Грозном, с его, всё-таки, участием, из очень цветущей, согласно воспоминаниям, например, иностранцев 50–60-х ещё годов, превратилась в абсолютно, ну там, десятки деревень просто пустые стоят, брошенные совершенно.

Млечин: Вы знаете, извините, я Вас на секундочку прерву. Просто чтобы привести доказательство Ваших слов. Будьте добры, доказательство #4. А потом, доказательство #5. Просто, чтобы доказать Ваши слова.

Материалы по делу.Из описания Русского государства 1553-54-х годов английским путешественником Ричардом Ченслором: «Россия изобилует землёй и людьми и очень богата теми товарами, которые в ней имеются. Русские — отличные ловцы семги и трески; у них много масла, называемого нами ворванью...

Водится пушнина — соболя, куницы, молодые бобры, белые, черные и рыжие лисицы, выдры, горностаи... Страна между <Москвой и Ярославлем> изобилует маленькими деревушками, которые … полны народа… Земля вся хорошо засеяна хлебом, который жители везут в Москву в таком громадном количестве, что это кажется удивительным. Каждое утро вы можете встретить от семисот до восьмисот саней, едущих туда с хлебом, а некоторые с рыбой».

Ричард Ченслор. «Путь из Англии в Москву».

Ричард Ченслор– английский мореплаватель, положивший начало торговым отношениям России с Англией.

Млечин: И следующее, доказательство #5.

Материалы по делу.Из описания Русского государства англичанином Джильс Флэтчером в 1589 году: «… кроме податей пошлин и конфискаций и других публичных взысканий, налагаемых царем, простой народ подвержен такому грабежу и таким поборам от дворян, разных властей и царских посыльных, что вам случается видеть многие деревни и города … совершенно пустые, народ весь разбежался по другим местам от дурного с ним обращения и насилий… Так по дороге к Москве, между Вологдой и Ярославлем, встречается, по крайней мере, до пятидесяти деревень… совершенно оставленные, так что в них нет ни одного жителя».

Джильс Флэтчер«О государстве русском», 2002 г.

Джильс Флэтчер – английский поэт и дипломат, автор описания Московского государства в XVIстолетии.

Сванидзе: Я хочу обратить ваше внимание на то, что дата 1589 год. Иван Грозный умер в 1583. То есть с тех пор прошло уже шесть лет.

Кургинян: /Правление/ Федора Иоанновича. Замечательно!

Млечин: Это оставленное наследство. Как у нас любят говорить, принял страну в таком состоянии, а оставил её вот в таком. Пожалуйста, /Игорь Владимирович,/ продолжайте.

Павловский: То же самое касается внешней политики. Я просто хочу сказать,

что при Федоре Иоанновиче (Федор Иоаннович правил с 1584г. по 1598 г.)

внешняя политика велась более успешно, с моей точки зрения. Потому что не только противники, я имею в виду Священную Римскую империю, германскую

нацию, Польшу, противники России, так сказать, стратегические, были против Ивана, но и союзников он потерял. Англия была нашим союзником. И в результате его отношений с Англией мы её потеряли. И другая картина была при Федоре Иоанновиче. Я бы скорее поставил упрек Ивану Грозному не в том, что он был слишком силен и слишком жесток. А в том, что он был слишком слаб.

Млечин: Спасибо большое. А можно, Александр Николаевич Закатов, историк. Будьте добры, Ваша оценка.

Закатов: Преподобный Иосиф Волоцкий, современник деда Иоанна IV , сказал: «Царь естеством подобен всем человекам. Властью же подобен вышнему Богу». Власть царя действительно велика, она священна. И Иоанн Грозный придерживался, теоретически, таких же взглядов.

Сванидзе: Время.

Закатов: Но своей неоправданной жестокостью, своей террористической практикой, он способствовал в определенной степени десакрализации вот этой священной, богоподобной царской власти. Он иногда забывал, что царь это образ божий на земле, но это не Бог. И это, конечно, то, что можно, действительно, поставить ему в вину при любом к нему отношении.

Сванидзе: Спасибо. Прошу Сергей Ервандович, вопросы стороне обвинения. Кургинян: Мы никогда не хотели сказать, что Иван Грозный это идеальный

царь. Или образец одних только достоинств. Или психически до конца уравновешенный человек. Ну, как бы, очень наивно защищать подобную позицию.

Говорим совершенно о другом. Было много плохого. Но мы хотим знать деяния этого великого правителя моей страны, мы хотим знать его полностью освобожденными от клеветы и от измышлений. Нам нужна правда. Мы не хотим ориентироваться только на институт Сербского. Кроме института Сербского, уважаемой организации, есть еще Фрейд, Фромм, Адлер, Юнг, и многие другие великие психологи, которые говорили о том, как психологические качества сочетаются с политическими.

Вторая вещь, которую я хотел спросить, которая мне безумно важна. Скажите, пожалуйста, вот есть великая и абсолютная христианская заповедь – «не убий», правда? Как эта заповедь сочетается с ведением войн?

Павловский: Помните, при Юлии Цезаре, когда он был консулом в Галлии, галлы много воевали и потерпели поражение во всех войнах против Юлия Цезаря. У современников, и в Сенате, в том числе, были слушания, вызывало большое удивление – ну, почему галлы до этого в таком количестве не поднимали восстания, а тут вот, понимаете, миллион жертв? И только так. Понимаете, ведь он их провоцировал, по сути дела. Я ведь не сомневаюсь, что князь Андрей Курбский предатель. Но, ведь, понимаете, были люди, которые помогали служить отечеству и государству. А были люди, которые провоцировали людей делать противоположное.

Кургинян: Я ценю косвенные формы ответа. Но, скажите, пожалуйста, есть великая нравственная заповедь «не убий», а есть фраза Семена Гудзенко: «Бой был короткий. А потом глушили водку ледяную /И выковыривал ножом из-под ногтей я кровь чужую». Это же и то, и другое есть. Можно ли, с Вашей точки

зрения, проповедовать в ходе войны избирательно эту норму «не убий» одной из воюющих сторон. И если бы это было, как бы это называлось?

Павловский: Нет, так я не считаю.

Кургинян: Нельзя, да?

Павловский: Это невозможно!

Кургинян: Могу ли я это считать, называть это спецдеятельностью? Сванидзе: Я хочу понять, в чем смысл вопроса?

Павловский: Да, я тоже.

Сванидзе: Дело в том, что о жестокостях Грозного говорили не применительно к Ливонским рыцарям, и не применительно к шведам, а применительно к собственному народу. Поэтому вот, по вопросу о войне, поясните, пожалуйста, чтобы я понял.

Кургинян: Хорошо. Я объясню. Наверное, это куда-нибудь приведет.

Я хочу сказать, когда я говорю, где мы проводим грань, что нельзя наличием заповедей Христа, избавить от анализа этапов развития человеческой цивилизации...

И нельзя, обсуждая пытки, не понимать их эсхатологическое значение в XIIили

XIII веке…

Нельзя изъять из заповедей Христа крестовые походы и тот лютый ужас, который творил Ричард Львиное Сердце, в их ходе…

Нельзя, я должен продолжать?

Павловский: Нет, можете не продолжать, я понял.

Кургинян: Можно не продолжать? Понятно о чём, да? Вот как Вы считаете, доколе это будет продолжаться?

Павловский: Я бы с Вами согласился, если бы не одно только обстоятельство. Дело в том, что при Иване Грозном люди не хотели служить государству. В результате его деятельности мы потеряли очень могучее и богатое государство.

Кургинян: Мы что-то потеряли, что-то приобрели. В результате его единой сложной деятельности, разве мы не приобрели Сибирь?

Павловский: Сибирь приобрел Ермак как бы без приказа.

Кургинян: А разве «И взятие Казани, И Астрахани плен» – этого не было?!?

Павловский: Было.

Кургинян: Было. Ну, хорошо, человек проиграл Ливонские войны. Но Вы сами говорите, что довольно быстро начались выигрыши. А вот как Вам вот такое доказательство? Можно номер 33?

Материалы по делу.Из дневника камер-юнкера Берхгольца, служившего при царствовании Петра Великого: «27 января 1722 г., сразу по принятии Петром императорского титула на триумфальной арке с правой стороны сделано было в натуральную величину изображение Ивана Васильевича, положившего основание нынешнему величию России, с надписью Incipit(начал). С левой стороны был изображен теперешний император, возведший Россию на верх славы, с надписью Perfecit(усовершенствовал)».

Берхгольца Ф.В. «Дневник камер-юнкера Берхгольца, веденный им в России в царствование Петра Великого с 1721-го по 1725-й год». Пер. с нем. И Аммон. М. [Издание А.И.Кошелева]. 1860 (В Тип. Лазар. Ин-та вост.яз.).

Кургинян: Мы говорим о том, что у людей есть деяния. Если мы эти деяния будем отделять на хорошие и плохие, брать плохие, предъявлять их крупным планом, а хорошие прятать, правильно ли это с точки зрения истории?

Павловский: Э-х-х. В совокупности, безусловно, надо рассматривать. А в совокупности мы получили то, что получили – разоренную страну.

Кургинян: Ну, насколько разоренную?

Павловский: Падение нравственности, я здесь совершенно согласен. Кургинян: А тогда можно еще один вопрос? Чем количественно можно

доказать падение нравственности народа в указанный период? Фокус-группами? Социологическими опросами? Нейролингвистикой?

Павловский: Ну, это есть воспоминания, которые свидетельствуют об этом. Кургинян: Их так много?

Павловский: Достаточно.

Кургинян: Мы до сих пор не знаем так много об этой эпохе!?! Мы так готовы это утверждать!?!

Сванидзе: Спасибо. Пожалуйста, прошу Вас, Сергей Ервандович, Ваш тезис, Ваш свидетель.

Кургинян: Последствия деятельности Ивана Грозного невероятно сложны. Невероятно сложны – и они в этой совокупности и должны быть рассмотрены. Мне кажется, что здесь я бы хотел привести доказательство # 34.

Материалы по делу.Из книги Константина Кавелина: «Как бы мы не смотрели на Ивана Грозного, царствование его, конечно, одно из замечательнейших в русской истории, а мы … больше обращаем внимание на психологический характер его жестокостей… Не то же ли это самое, что судить о последней американской войне по одним её ужасам, о царствовании Петра по розыскам и казням… Смотреть так на историю значит заранее отказаться от понимания величайших исторических эпох и событий. Всё то, что защищали современники Иоанна, уничтожилось… все то, что защищал Иоанн IV , развилось и осуществлено… От ужасов того времени нам осталось дело Иоанна, оно-то показывает, насколько он был выше своих противников».

Кавелин К.Д. Собрание сочинений. тт. 1-4. С-Пб., 1897-1990 г. Константин Кавелин – историк, правовед, социолог и публицист.

Кургинян: Мы не прощаем ужасов, мы понимаем их, но мы видим это в своем единстве. Константин Дмитриевич Кавелин – это русский историк, правовед и социолог XIXвека, в 1840-е годы был близок к Тимофею Грановскому и занимал прозападные позиции, в 1850-е сближается со славянофилами. Это не сталинская историография, это совсем другое.

И здесь я хотел бы спросить всех трех моих свидетелей. Наталью Гурьевну Самарину, Маргариту Евгеньевну Бычкову и Евгения Марковича Ельянова. Скажите, пожалуйста, где грань? И к чему мы выходим в 2010 году, понимая, что народ, который начинает свирепо разрушать историю, обречен на то, чтобы и дальше разрушать территорию?

Я бы начал просто вот так, по порядку. Наталья Гурьевна, что Вы по этому поводу думаете?

Сванидзе: Я просто напоминаю о вопросе, который сейчас стоит: «Последствия царствования Ивана Грозного: губительны или спасительны для России?».

Кургинян: Да, да, да! Это правильно. Вот, как мы должны, вообще, историки? Вот, что мы делаем: «Не мог понять в сей миг кровавый,/ На что он руку

поднимал!»…?

Самарина: Ну, мы пришли к общему соглашению, что оценка, конечно, должна быть взвешенной. Поэтому мы говорим и о положительных и отрицательных сторонах преобразований и правления Ивана Грозного.

Возвращаясь к тому, что я говорила в первый день обсуждений, я бы всё-таки подчеркнула, что в области внешней политики, да, огромные территориальные приобретения. Которые, кстати, помогли, да, Русскому государству сохраниться как государству. Но, при этом, выход к морю не был получен. То есть, здесь мы как раз имеем вот такой двойственный результат.

Кургинян: Но кто-то может сейчас себе представить страну без Сибири? Без сибирской нефти, да?

Самарина: Без Сибири – нет!

Кургинян: Спасибо.

Самарина: Без Сибири, да, её представить сейчас нельзя!

Что касается реформ в области управления, то они, в общем, были завершены. Недаром Петр I, в этом смысле, обращается к авторитету Ивана Грозного, и себя считает его продолжателем. Можно обсуждать, благом это было для России или нет, в контексте сегодняшнего дня, абсолютистское государство, но, тем не менее, развитие шло именно таким образом. Поэтому здесь результат скорее надо оценивать как благо, а не как какой-то провал политики Ивана Грозного, потому что она была продумана и последовательна.

Кургинян: Маргарита Евгеньевна, а Вы как думаете?

Бычкова: С конца XV века российские политики стремились превратить Россию в империю. И мне кажется, что большой шаг в этом направлении, который юридически завершился при Петре, был сделан при Иване Грозном.

Кургинян: При огромных издержках приобретения тоже огромны?

Бычкова: Да! И я хотела бы сказать, последнее, что мы это забываем. Но именно благодаря Ивану Грозному был построен храм Василия Блаженного, в честь взятия Казани. Который до сих пор является визитной карточкой Москвы. И вот для меня наличие этого храма, оно во многом перекрывает те ужасы, которые, якобы, происходили, и которые мы часто берем из совершенно малодостоверных исторических источников. Но многое надо ещё изучать.

Кургинян: Евгений Маркович, Ваше мнение?

Евгений Ельянов – главный специалист Российской Государственной библиотеки.

Ельянов: Вот у нас сейчас говорят, что он проиграл Ливонскую войну. Но хочу сказать, к 1576-1577 годам вся Лифляндия и Эстляндия уже были в руках войск Ивана Грозного. Оставалось взять только Ригу и Ревель, Таллинн нынешний. И для этого было подготовлено – запасы, и войско, и орудия во Пскове. И как раз в это время Стефан Баторий подошел к Пскову. И Псков устоял. Насколько мы знаем, вся эта осада затянулась до зимы, а у Стефана Батория было войско …

Кургинян: То есть, результаты были не так однозначны. А что касается сожженной Москвы, то мы знаем: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спалённая пожаром, Французу отдана?». Мы дошли до Парижа потом! До Парижа, да?!?

Ельянов: Да, до Парижа, но французам Москва была отдана вместе с Кремлём! А там нет!

Сванидзе: Время. Спасибо.

Так. Я только хочу напомнить уважаемым участникам сегодняшней программы, что Москву отдал Кутузов. Это был специальный манёвр, чтобы сохранить армию после Бородинского сражения. Москва Девлет IГиреем была сожжена, и здесь не было никакого замысла Ивана Грозного. Она просто была сожжена, потому что опричники не смогли её защитить. Поэтому давайте здесь таких параллелей, малокорректных, не проводить в следующий раз.

Кургинян: Николай Карлович, спасибо Вам!!!

Сванидзе: Пожалуйста. На здоровье.

Кургинян: Я, наконец, узнал, что Москву сдал Кутузов!

Сванидзе: Ну, судя по Вашей реплике, Вы этого не знали, Сергей Ервандович! Кургинян: К старости! Спасибо, Николай Карлович! Как Вы меня

интеллектуально обогатили! А уж морально – вот так!!!

Сванидзе: Сергей Ервандович, Сергей Ервандович, я в Вашем распоряжении. И в дальнейшем.

Кургинян: Пожалуйста, пожалуйста. В дальнейшем. Для подобных обогащений.

Сванидзе: Прошу Вас, Леонид Михайлович. Ваш вопрос.

Млечин: Я бы еще добавил, что Москва и столицей тогда не была. А столицуто сжигали только один раз, по-моему. И то, при Иване Грозном…

Наталья Гурьевна, можно я с Вашей помощью побеседую. Кургинян: Что там сжигали?!? Она горела 5 раз в году!?!

Млечин: Конечно, очень трудно вот ставить себя на место властителя, не знаю там, президента, царя, императора. Я очень увлекаюсь политическими биографиями. И часто понимаю, что, конечно, не всякий человек мог бы возглавить страну. Ты, действительно, должен совершать нечто, на что не каждый пойдет. Отправлять человека на смерть – это точно не каждый из нас смог бы. А руководитель государства должен отправлять армию воевать, или, не знаю там, спецназ, совершать нечто, разведчиков в тыл врага.

Но для того, чтобы вести войну с собственным народом, разве это необходимое качество для властителя?!? Разве вот это нужно? Да, ты отправляешь армию защищать страну. Или, даже, присоединять что-то! Хорошо. Это понятно. Это в государственных интересах.

Было ли в государственных интересах то, что делал Иван Грозный? Когда он разделил страну на своих и чужих! И своим сказал, вы делайте с этими, что хотите! Это разве в государственных интересах? А потом, сам пример того, что творилось. Разве это воспитывает подданных? Разве это создает ту атмосферу, в которой государство будет процветать? Скажите мне, Наталья Гурьевна?

Самарина: Ну, я бы тут, во-первых, вернулась к определению опричнины, которое уже давали, совершенно справедливо, что всё-таки это была система социально-политических мер, которая выродилась в определенное качество. Да, и тогда она превратилась в войну с собственным народом, как Вы выражаетесь.

Правители – да, ведут войны с собственным народом. Эти войны мы называем гражданскими. Есть другие примеры, да, подобных войн. Наверно, в какой-то мере, так можно квалифицировать и деяния Ивана Грозного. Но вот если говорить об отдаленных последствиях его деяний – мы ведь и в этом смысле оцениваем исторических личностей. Потом, именно он обсуждается больше всего в исторической литературе, как мы справедливо заметили. Он, наверное, стал столп /неясно? способствовал?/ постановки вот этого этического вопроса – а что нравственно, а что безнравственно? И то, что им делалось, и мы здесь это вчера уже выяснили, в общем-то, справедливо, что это было его представление о том, что он наместник Бога на земле, он вправе судить, казнить, миловать.

Млечин: У серийного убийцы есть тоже представление о том, что он может казнить и миловать!

Самарина: По-моему, это сравнение некорректное. Мы в данном случае всётаки говорим о государе, о государственном деятеле.

Кургинян: А по-моему, оно блистательное! Блистательное.

Млечин: Да он хуже, чем серийный убийца. Серийный убийца больше 10 человек убить не может. А он-то сколько поубивал – своих граждан, своих людей, своих подданных!

Кургинян: Понятно.

Млечин: Тех людей, о которых он должен заботиться!

Самарина: Я считаю, что Вы здесь… В этом случае, что касается сравнений – очень натянуто.

Кургинян: А какое глубокое… Млечин: Я прошу прощения, он царь!Он обязан был заботиться о своих

гражданах. Он этого вообще не осознавал! Эти мысли вообще, видимо, у него не были в голове!

Самарина: У него эти мысли были в голове. Но просто у него было другое представление в отличие от Вас, как надо заботиться о подданных.

Млечин: И поэтому он вел войну с собственным народом!?! Самарина: Да, вот оно было именно такое. Да, это было так.

Млечин: Ну, это чудовищное представление! Ну, как мы с вами можем сказать, что это какая-то победа?!? Что это какое-то благо для России?!? Это ж несчастья для России!

Сванидзе: Спасибо. После короткого перерыва мы продолжим слушания.

В эфире Суд Времени. Мы завершаем третий день слушаний по политике и личности Ивана Грозного.

Последний вопрос обеим сторонам: «Образ неоправданно жестокого царя: правда или политическая мифология?».

Пожалуйста, сторона защиты, Сергей Ервандович, Вам слово. Кургинян: Я всё время спрашиваю себя – доколе? Вот, где грань?!?

Вот, скажите мне, пожалуйста, «война с собственным народом». Революционный Париж в 1793 году, читайте Виктора Гюго «Девяносто третий год», вёл войну с собственным народом Вандеи, против вандейского сепаратизма? Это была ужасная война. Он её вел!?! Хоть один француз, но я не имею в виду совсем маргиналов, способен обсуждать это по принципу – психопатология, чудовищное дело и так далее?!?

Вопрос следующий – сепаратизм Южных штатов Соединенных Штатов Америки? Генерал Ли и генерал Грант вели себя гуманно? Особенно генерал Грант, который боролся за Северные штаты, и за то, чтобы не было сепаратизма с Юга. Федераты и конфедераты – гражданская война в супердемократичных Соединенных Штатах. Вы знаете, как она велась? Она велась, конечно, не пытками. Она велась, конечно, не сжиганием на кострах. Она велась так, что выставлялись группы мирного населения – и картечью! Уничтожались полностью. Это было гуманно?

Но ведь это родило современную Америку. А теперь зададимся вопросом. А если бы этого не было? То не было бы государства. А что было бы на его месте? И так далее.

Значит, вопрос заключается в том, что войну с собственным народом, к сожалению, ведут. Это чудовищно! Это чудовищно – но иногда это чудовищная необходимость.

Сепаратистский очаг на твоей территории. Из этого очага идет неизвестно что, а прежде всего распад. Ты уже увидел однажды, что распад Советского Союза породил миллионы погибших людей, о которых просто никто не говорит. Ты уже увидел, как эти сепаратистские тенденции оборачиваются тем, что, конечно, не сжигают на кострах, но мотыгами тупыми рубят головы. Я имею в виду Фергану

иОш, где я был. Ты уже видишь это. Наступает следующий этап. И ты видишь, что так же распадается Российская Федерация. Место, за которое ты должен бороться, как за последний оплот. Место, в котором ты понимаешь, что дальше распад оказывается окончательным. И что ты просто отдаешь своё государство и своих граждан на потеху любым террористическим бандам. Ты начинаешь воевать. Это ужасно. Это трагично. Это даже нельзя восхвалять. Но разве это не есть историческая необходимость?

Итаких исторических необходимостей существует много. Но я сейчас даже не об этом. Я хотел спросить о другом. Мы будем это обсуждать нормальным путем! Мы прорвемся, наверное, всей страной к нормальному обсуждению! При котором заклинания по поводу того, что нельзя воевать с собственным народом, будут снабжены справками. Справка – Вандея. Справка – Соединенные Штаты. Справка

– историческая неизбежность. И так далее.

Разве не пора нам перейти к такому обсуждению наших исторических проблем

игероев, при котором этот двойной стандарт будет элиминирован, как говорят в науке, или устранён. Не пора ли нам избавиться от этих лживых образов!?! От которых, извините, начинает иногда отдавать спец-образами.

Вот, скажите, как Вы считаете?

Самарина: Ну, образ Ивана Грозного, он вообще складывался под влиянием и политических воззрений, и политической позиции того историка, который так или